Коралловый Зуб 3 страница

Противник неожиданно откинулся назад, выронил щит и копье и едва не рухнул с коня от моего удара. Самостоятельно выровняться рыцарь уже не мог, но, когда двое слуг-альфаров попытались помочь ему, от злости и досады принялся избивать их на глазах у зрителей.

Я смотрел на это зрелище с седла, отъехав к отцу и зятю.

— Ты понимаешь, что ты наделал? — покачал головой Этирир.

— Данкор! — послышался в этот миг пронзительный веселый голос. Ко мне проталкивалась Шаллорель. Она по-прежнему была в мужской одежде, но сняла кольчугу и шлем, и ее длинные вьющиеся волосы рассыпались по плечам. — Я все видела! Это было великолепно! Он непременно упал бы с седла, если бы не запутался ногой в стремени!

— Я победил? — Я спешился прямо перед девушкой.

— Все наши говорят, что да, — кивнула она. — Это было чудесно!

Наш разговор прервало появление герольда из числа светлых альфаров.

— Что же вы тут стоите? — Он всплеснул руками. — Идите скорее! Высокородный лорд-Наместник сейчас будет награждать победителя!

— Иди и получи свою награду — Шаллорель потрепала меня по плечу.

К высокому помосту мы с юнцом подошли одновременно. Я заметил, что мой противник слегка прихрамывает — очевидно, зацепившись ногой за стремя, он повредил лодыжку. Но, несмотря на это, юноша смерил меня заносчивым взглядом.

Лорд Дейтемир встал при нашем появлении. Его мать подала ему раскрытую шкатулку.

— Мы рады объявить, — заговорил лорд-Наместник, — что в первом бою победу одержал наш сын, Дейтемир-младший! Ему будет вручен приз — драгоценное ожерелье из кораллов!

Я онемел, оцепенел, застыл, как столб. Сын Наместника! Так вот кем был мальчишка, с которым я имел несчастье столкнуться еще вчера! Сын Наместника, который осмеливался оскорблять и избивать альфаров! Но ведь я его победил! Все видели, как он едва не свалился с коня, в то время как я даже не покачнулся! Сомневаюсь, что он вообще коснулся меня копьем! И вот — победу отдают ему!

Чье-то сильное рукопожатие вывело меня из оцепенения. Передо мной стояли Шаллорель и мой зять.

— Мы пытались тебе сказать, кто это, — вздохнул Этирир. — Но ты не захотел слушать.

— Все равно, я считаю, что ты был великолепен, — извиняющимся тоном добавила девушка и чмокнула меня в щеку. — Идем посмотрим другие поединки! И не расстраивайся так! В конце концов, мы — Коралловые Зубы!

Я послушно дал увлечь себя туда, где собрались мои будущие сослуживцы. Но настроение было безнадежно испорчено.

Несмотря на столь неожиданное окончание турнира, я оказался зачислен в Коралловые Зубы. А вот сын Наместника, лорд Дейтемир-младший, отказался вступать в наши ряды — то ли отец берег его для более важных дел, то ли сам юнец не желал подвергать себя тяготам военной службы. Но, так или иначе, от его общества я был избавлен.

Мы явились в казармы поздно вечером, уже после того, как на турнирном поле завершился пир в нашу честь, и рассмотреть ничего особенно не успели. Нас провели мимо серых в ночи зданий, распахнули двери и приказали занимать свободные койки.

Конечно, я не смог уснуть.

Здесь все было непривычно. Вместо широкой постели — узкая койка, вместо своей комнаты — одна большая зала, в которой койки стояли ровными рядами, для личных вещей — сундуки под каждой койкой, чтобы не перепутать, вместо прочей мебели — лавки, на которые предлагалось складывать все, что не поместилось под подушку или в сундучок. Узкие окошки, чем-то похожие на окна в конюшнях. И никаких штор, портьер или хотя бы шпалер вдоль стен. Ничего!

Справа и слева от меня на койках спали мои будущие сослуживцы. Казармы погрузились в ночной сон, и только я лежал, закинув руки за голову, и думал, думал, думал… Пока не уснул.

А разбудил меня звонкий удар колокола. Я резко сел, хлопая глазами.

— Ммм… Что это? — раздался сонный голос с соседней койки.

Послышался второй удар колокола.

— О Покровители, что происходит? Откуда этот звон? Что это? — Мы один за другим поднимались с постелей.

Третий удар колокола…

— Подъе-о-ом! — Дверь распахнулась от резкого пинка. На пороге, подсвеченная факелом, замерла фигура незнакомого эльфа. — Живо! Кто задержится в постели после шестого удара колокола…

Четвертый удар заглушил конец его фразы. Мы кинулись одеваться.

— Подъем, подъем. — Эльф прошелся по ряду между койками туда и обратно, время от времени толкая тех, кто, по его мнению, мешался под ногами. — И строиться! На улицу! Живо! Если кто-нибудь…

Пятый удар колокола опять заглушил его слова.

— Шестой удар — знак построения! Живо! Живо!

Мы кинулись к выходу, толкая друг друга локтями — девушки и юноши вперемешку, некоторые на ходу поправляли туники.

Снаружи было еще темно — рассвет только-только начал окрашивать небо на востоке в розовый цвет.

— Смирно! — заставил нас замереть на месте голос командира. Держа факел над головой, он прошелся вдоль не слишком-то подтянутого и ровного строя. — Слушать меня! Мое имя — мастер Моррир. Запомните! Дважды повторять не буду. Вы еще должны заслужить право называться Коралловыми Зубами. Сразу скажу, что победа на турнире не означает того, что вы приняты в наши ряды. Примерно каждый третий из вас вскоре вернется домой, к родителям. Если хотите задержаться тут, советую запомнить несколько главных правил. Во-первых, слушать колокол. Подъем с первым ударом, общее построение — с шестым. Опоздавшие на сутки оказываются на положении прислуги. Завтрак, обед, ужин, отбой и все остальное — тоже по звуку колокола. Поэтому — слушать колокол!.. Во-вторых, самостоятельность. Я — не ваша матушка, чтобы возиться с вами с утра до ночи. Прислуги у нас нет, все делаем сами. Тот, кто не сможет обслуживать себя сам, кто не привык работать, будет отчислен. Вам, как новичкам, на первое время дается послабление — первые три дня вы имеете право задавать вопросы. Даже мне. — Он усмехнулся. — Третье — тренировки. Каждый день с утра до ночи, по крайней мере для вас! Того, кто не будет поспевать за товарищами, отчислят. По окончании курса тренировок — церемония посвящения. Тот, кто не пройдет все испытания, тоже будет отчислен… И последнее, — мастер Моррир остановился в нескольких шагах от меня, — среди вас есть девушки. Для них у нас нет послаблений, так что те из вас, кто не будет успевать за мужчинами, тоже будут отчислены. Пока все. Вопросы?

Мы переглянулись. У меня на языке вертелась целая куча вопросов, но я молчал по одной простой причине — не знал, какой задать первым.

— А спать мы тоже будем вместе с парнями? — послышался знакомый голос Шаллорель.

— Хм, — мастер качнул головой, — я думал, вы спросите о чем-то другом… Нет, для девушек у нас отдельные казармы. Сегодня вечером вас переведут туда. Но тренироваться вы все равно будете вместе.

— А вот я слышал, что Зубы делятся на несколько отрядов, — произнес кто-то из парней. — Разве нас не будут распределять?

— Самый умный, да? — Мастер безошибочно вычислил говорившего. — Что ж, отвечу. Зубы действительно делятся на отряды. А те действительно тренируются по собственным программам, но вы будете заниматься всем, пока не определитесь, к чему у вас большая склонность.

— А у нас будут выходные?

— Кто тут желает быть отчисленным? — Мастер шагнул на голос. — Пока вы не пройдете испытания, никаких выходных, отлучек и свиданий с родственниками и друзьями!

— А наши слуги?

Этот вопрос сорвался с моего языка. Я прикусил его, но мастер Моррир уже остановился передо мной.

Повисла пауза. Нет, он не узнал во мне старого знакомца или дальнего родича. Просто уставился на меня снизу вверх. Ну что делать, если я оказался ростом выше всех новобранцев?

— Ого, — промолвил сотник. — Такой большой, и не умеешь обходиться без слуги?

Тут и там послышались смешки.

— Я рыцарь, милорд, — произнес я, — и мне положен оруженосец. Хотелось бы знать — стоит ли отослать его обратно, в поместье родителей? Дело в том, что Горо и я — выросли вместе, и мне нужно позаботиться о его судьбе.

— Горо?

— Он альфар. И принадлежит мне.

— Что ж, — мастер помолчал, — никто не запрещает вам иметь личные вещи…

— Горо — не вещь…

Смешки и перешептывание прекратились как по волшебству. Мастер Моррир посмотрел на меня очень внимательно.

— Я сам разрешил вам задавать вопросы, — медленно произнес он. — Сегодня — ваш первый день на плацу. Поэтому сегодня вас не накажут. Но если еще раз кто-то пытается меня перебить, он надолго запомнит этот день. Понятно?

Я вспомнил, как меня натаскивали в бытность оруженосцем, и ответил четко, как на учениях:

— Так точно, понятно, мастер Моррир!

— Отлично, — мигом подобрел тот. — Свою… своего альфара можешь оставить здесь. У нас имеется некоторое количество прислуги, так что ему будет чем заняться. А теперь… Побежали! Мы и так потеряли несколько минут на болтовню. Направо и вперед! Бегом!

Все дружно рванули с места.

Вот так началась моя новая жизнь. Каждый день был похож на предыдущий. Мы вскакивали с первым ударом колокола, наскоро одевшись и умывшись, выбегали на плац для построения, там нас уже ждал мастер. Иногда мастер приходил будить нас — но лишь для того, чтобы придраться к опоздавшим или тем, чей внешний вид не соответствовал идеалу. Потом начиналась утренняя разминка — бег, прыжки, борьба. После завтрака занимались метанием копий, топоров, ножей и рукопашным боем. Тренировали нас старшие Зубы — у каждого был свой наставник. Мне досталась женщина-Клык. Нет, это было не имя, а скорее звание среди Зубов — как мы узнали, Зубы делились на Резцы, Клыки и Коренные.

— Как ваше имя? — спросил я однажды, когда мы отдыхали после очередного спарринга.

— Клык, — повторила она, прищуренными глазами глядя на остальные пары. Одни еще тренировались, другие, как и мы, переводили дух перед тем, как возобновить занятия. — Для тебя — леди Клык.

— А все-таки? — настаивал я.

— Пока ты еще не вступил в наши ряды, — женщина смерила меня холодным взглядом, — я для тебя леди Клык. И ты для меня — только Зубок. Вот пройдешь испытание, станешь одним из нас, тогда и познакомимся.

— Я должен стать Клыком? — догадался я.

— Необязательно. Ты станешь тем, к чему у тебя есть способности. Ну, отдохнул, маленький Зубок?

Я кивнул, не сумев сдержать смешок — по сравнению с нею я был каким угодно, только не маленьким. Ну что поделать, если я таким вырос? Дома родителям и сестрам даже нравилось, что я возвышаюсь над ними, как тополь над рябинами, но здесь мой рост поневоле вызывал всеобщие шутки. Например, леди Клык упорно именовала меня маленьким.

Тренировки продолжались до обеда, после которого у нас был один час свободного времени, его мы, как правило, проводили в блаженном ничегонеделании. Ибо час спустя начинались конные тренировки.

Именно здесь, на тренировках, я и встретил наконец Горо. Прошел почти месяц с тех пор, как мы начали заниматься, но я только сейчас увидел альфара — вместе с другими слугами он проворно насаживал на колья свежие тыквы взамен разрубленных.

— Привет, Горо! — улучив минуту, окликнул я его. — Как жизнь?

— Все хорошо, мой господин, — кивнул альфар.

— Чем ты занимаешься?

— Обслуживаю всех понемногу.

— Не тяжело?

— Нет, мой господин. Простите, — альфар поклонился, прижав к животу тыкву, — я больше не могу разговаривать.

— Данкор! — раздался крик мастера, который видел все и сразу. — Что за болтовня? Желаете на своей шкуре узнать, какова жизнь слуги?

— Нет, мастер Моррир! Никак нет! — откликнулся я.

— Тогда марш вперед! У вас еще целый час тренировок!

Кивнув Горо, я поскакал туда, где тренировались лучники.

Другие народы почему-то считают эльфов непревзойденными стрелками из лука, но на деле все обстоит не совсем так. Просто у нас, эльфов, нет культа огромных мускулов, мы не привыкли побеждать с помощью грубой физической силы, а потому предпочитаем решать конфликты, так сказать, на расстоянии. То есть не сходиться с противником врукопашную, а расстреливать его на приличном расстоянии из луков. Эльфийские лучники действительно не знают себе равных, но только в отношении меткости и скорострельности. Во всем остальном с нами вполне могут потягаться люди и пресловутые орки, которые пустили слух, что мы сильны исключительно нашими стрелками.

Среди нас, эльфов, не все являются лучниками, хотя каждого учат стрелять, так, на всякий случай. Но вот я, например, всегда отдавал предпочтение мечу — может быть, потому, что сделать лук для моих длинных рук было трудно, а вот длинные полутораручные мечи встречались гораздо чаще. На тренировках Коралловых Зубов мне приходилось пользоваться обычным стандартным луком, который, повторяю, был для меня несколько неудобен. Я не мог как следует натянуть тетиву, и большая часть стрел не долетала до мишени. Зато хорошо рубился на мечах, так что однажды мастер Моррир сам подошел ко мне и сказал:

— Лук — это не для тебя, Данкор. Выбирай между мечом и копьем.

Тренировки заканчивались перед самым ужином, оставляя нам ровно столько времени, сколько нужно, чтобы поставить лошадей в конюшни и принять душ. Время после ужина и до отбоя считалось свободным, но первые недели мы уставали так, что едва добирались до своих кроватей. Лишь у некоторых находились силы на то, чтобы разговаривать, знакомиться с соседями по казарме — ведь до этого мы в первый раз увидели друг друга перед схваткой, когда было не до разговоров.

Девушки — из тридцати новобранцев их было лишь шестеро — жили с нами. Им не выделили отдельную казарму, но часть коек в общей комнате отгородили ширмой. Конечно, они не сидели за этой загородкой, а перебирались к нам, по-приятельски рассаживаясь на койках.

Я здорово удивился и даже немного испугался, когда в один прекрасный день Шаллорель сунула нос в нашу мужскую комнату для омовений, где мы после тренировок смывали с себя пыль и грязь в больших чанах с горячей водой.

— Привет! — сказала девушка, шлепнув меня по голому плечу.

— Привет. — Я быстро развернулся, ища, чем бы прикрыться, поскольку был совершенно голым, а мать приучила меня, что мужчина может предстать перед женщиной обнаженным только в трех случаях: если его только что вынули из пеленок, если он тяжело ранен и не в состоянии сам обработать свои раны и если он собирается заняться любовью. — Ты что тут делаешь?

— Видела тебя сегодня на тренировке, — уходя от ответа, промолвила Шаллорель. — Тебе явно мешает лук.

— Знаю, — кивнул я, набрасывая на чресла полотенце.

— Ему было бы проще кинуть стрелу, как копье, — откликнулся один из наших, Найлор. — С его длинными руками он бы точно дотянулся до мишени.

— А тебе вовсе было бы проще дать в руки дубину, — сказала девушка прежде, чем я открыл рот. — Таким образом ты бы хоть во что-то да попал!

Вокруг грянул хохот, незадачливый шутник насупился.

— А если серьезно, Данкор, — как ни в чем не бывало продолжила Шаллорель, — тебе стоит подумать о том, чтобы стать Коренным.

— Кем-кем? — Я заинтересованно придвинулся поближе.

— Ну мечником. — Девушка присела на одну из стоявших вдоль стены лавок, на которых мы разложили свою одежду. Кстати, на ней была только тонкая нижняя сорочка без рукавов, с глубокими разрезами по бокам, которые совершенно не скрывали ее ноги. Ткань кое-где прилипла к еще влажному телу, подчеркивая размеры груди.

— Мечником? А разве…

— Ты что, не знаешь? А вот я все у своего наставника вытянула, — улыбнулась Шаллорель. — Резцы — это конные лучники. Они всегда в любом бою идут первыми, осыпают врага градом стрел и отступают. Потом вступают в дело Клыки, то есть копейщики. Они налетают на строй врага… вернее, на тех, кто выжил после удара Резцов, и — бац! — девушка шлепнула ладонью о ладонь, — насаживают на копья тех, кто уцелел. А уже потом настает очередь Коренных. Это мечники, они добивают всех — и выживших после двух первых ударов, и раненых. С мечом у тебя ловко получается, так, может, пойдешь в Коренные?

— А куда пойдешь ты?

— Еще не знаю, — качнула влажными волосами Шаллорель. — Копье для меня тяжеловато, это точно.

— Смотря какое копье, — промолвил Найлор, все это время пожиравший ее глазами. — У нас тут есть разные…

Шаллорель обвела нас пристальным оценивающим взглядом, и я не без удовольствия отметил, что некоторые юноши покраснели, а кое-кто и вовсе поспешил спрятаться за спины товарищей.

— У меня, — улыбнулась Шаллорель, — дома есть четыре сестры. Выбирай любую! А мне больше нравится лорд Катиар.

— А кто это?

— Ну вы даете! — Девушка рассмеялась. — Это же наш тысячник! Первый среди Коралловых Зубов! Именно он будет решать, кто из нас прошел испытание, а кого отчислят! Говорят, у него на груди настоящая татуировка, — Шаллорель мечтательно вздохнула, — вот бы посмотреть поближе! Не то что у некоторых!

Не прибавив более ни слова, она, тряхнув на прощание непросохшими волосами, направилась прочь. Мы, затаив дыхание, смотрели ей вслед.

— Какая девушка, — вздохнул Картор, кровать которого стояла слева от моей.

— Просто слов нет, — согласно кивнул Найлор. — Кстати, что она там говорила о татуировках нашего командира?

Мы, не сговариваясь, придирчиво покосились друг на друга. Кроме знаков, которые повествовали о том, кто из нас в какой семье родился, ни у кого не было явных отличий.

— Скорее бы на войну, — вздохнул Картор. — Победить в бою, и тогда…

— А можно и без войны, — улыбнулся Найлор. — Я у своего наставника видел сегодня во время спарринга на груди и плечах вот такие знаки. — Он намочил палец и на сухом участке пола вывел несколько переплетающихся линий. — Спросил, что это означает, а он ответил, что это — знак отличия. Наставник кому-то спас жизнь!

— Я себе такой же хочу, — воскликнул Картор.

— Не терпится? — фыркнул еще один эльф. — Знаешь, как это делают? Иглой колют! Сумеешь вынести?

— Иголку-то? Легко!

— А я слышал, что орки себя ножами режут и в раны втирают краску…

— Сравнил! Темноволосые все дикари. Они себя режут потому, что хотят показать, какие они крутые.

— А мы что? Трусы? Да я, если надо, тоже вытерплю, если меня ножами резать будут!

Я вертел головой, прислушиваясь то к одному, то к другому собеседнику. Потом поднял руку, привлекая всеобщее внимание:

— А слабо себе такой знак нанести? Все сразу вытаращились на меня.

— Не струсишь? — поинтересовался Найлор.

— А чего тут трусить? — пожал я плечами. — Краску бы достать и нож…

— Ножик есть. — Один из юношей протиснулся вперед, доставая небольшой кинжальчик. — А где взять краску?

— Альфаров можно послать в деревню, — предложил Картор. — В любом доме есть краска, чтобы красить ткани или расписывать посуду! Пусть принесут. А ты точно не испугаешься, Данкор?

— Нет. — Я встал и сразу оказался выше всех ростом. — Сам готов послать своего слугу в деревню. Встретимся перед отбоем!

Сказано — сделано. Рискуя опоздать на ужин, отправился искать Горо и обнаружил его возле кухни, где несколько альфаров кололи дрова и чистили овощи.

— Горо! — окликнул я, облокотившись на перегородку. — Иди сюда!

Альфар тут же отложил нож и поспешил ко мне:

— Мой господин?

— Сбегай немедленно в ближайшую деревню, пока еще не закрыли на ночь ворота, и принеси краску для ткани.

Если Горо и удивился, то никак не подал виду.

— А какого цвета? — поинтересовался спокойно.

— Неси все, что найдешь, — махнул я рукой. — Там разберемся! Живо!

Альфар поклонился, отступая. Поскольку слуга считался моей собственностью, он мог в любой момент прекратить заниматься другими делами и пойти выполнять мой приказ. Проследив взглядом за удаляющимся прислужником, я направился к столовой, в которой уже собрались все наши, и пристроился сбоку, на краю длинной скамьи, где обычно сидели мы, новички.

— Порядок, — шепнул оказавшемуся рядом Картору. — Краска будет.

— Какая краска? — прищурились близняшки Мориль и Лариль.

— Обыкновенная, — отрезали мы с Картором.

Каждый ужин был похож на маленький праздник — именно за ужином наша Видящая служила молебен, прося у Покровителей благословить трапезу и благодаря их за прошедший спокойный день. Мы, усталые, голодные, были вынуждены выслушивать молебны стоя, в глубине души тихо костеря Видящую и дурацкий обычай, из-за которого каждый день приходилось ужинать на полчаса позже. Ну что поделать! Не отличались мы истинным благочестием. Что бы сказала моя матушка, если бы узнала, что ее любимый сын, вместо того чтобы молиться, гадает о том, успел ли Горо достать краску?

Горо успел. Он явился к нам в казарму за полчаса до отбоя, неся что-то за пазухой. К этому моменту мы все уже начали волноваться. Особенно переживал я — ведь идея была моя. Потому и мой вздох облегчения оказался громче всех, когда в двери тихо постучали и послышался осторожный голос Горо:

— Господин Данкор? Вы спите?

— Нет! — Я подскочил к двери первым, распахнул ее и за локоть втащил альфара внутрь. — Принес?

— Да, господин. — Горо достал из-за пазухи несколько мешочков. — Вот. Их надо развести с маслом… Масло тоже захватил, — быстро добавил он. — Правда, его тут немного, так что если вы захотите использовать всю краску, то…

— Нам хватит! — взвесил на ладони несколько тряпичных мешочков и бутылочку. — На сколько порций?

— Примерно на три.

— Отлично. — Кивнул альфару: — Можешь быть свободен. И смотри, молчи о том, куда и зачем бегал!

Горо отвесил почтительный поклон и ушел. А я вернулся к товарищам.

Мы сгрудились в углу вокруг лавки, и тот юноша, у которого был кинжал, Логар, развязал все мешочки.

— Синяя, зеленая, желтая, черная, — Найлор подбирал высыпавшийся порошок. — У моего наставника татуировка была красная.

— Есть еще коричневая. Ее можно развести побольше, чтобы стала светлее.

— Можно и коричневую, — кивнул Найлор. — Ну? Вопрос относился ко мне. Я вздохнул и стянул через голову рубашку:

— Готов!

— Тогда ложись!

Мне пришлось вытянуться на лавке и приготовиться терпеть боль. Найлор и Логар вдвоем склонились надо мной.

…Да, это было больно. Но я изо всех сил старался делать вид, что мне все равно.

Утром на построении мастер Моррир какое-то время молчал, обводя нас глазами, а потом резко скомандовал:

— Снять туники!

Команда была до того неожиданной, что мы все подчинились. Пройдясь вдоль нашего строя, сотник остановил свой взгляд на мне и кивнул:

— Два шага вперед!

Я беспрекословно подчинился. Заставив меня встать к строю лицом, сотник положил руку на мое плечо, которое находилось на целую ладонь выше его собственного.

— Вчера ночью кое-кто из вас решил отличиться, — заговорил он, не глядя на меня. — Похвальное решение, особенно если учесть, что было сделано. Вы хоть знаете, что означают символы, которые вы нанесли себе на плечи?

— Так точно, знаю, — не моргнув глазом, соврал я.

— Вот как? — На меня впервые обратили взгляд. — И наверное, это знает та девушка, ради которой вы прошли через довольно болезненную процедуру?

Я закусил губу. Шрамы здорово болели, кожа слегка покраснела и даже кое-где воспалилась. Плечи немилосердно чесались, а ныли так, что я полночи только и делал, что пытался улечься поудобнее.

— Она хоть оценила ваш подвиг? — со странной интонацией поинтересовался мастер.

Я покосился на замерших девушек и кивнул: — Да.

— Он не кричал? — этот вопрос был задан всему строю.

— Нет… Никак нет, — переглянувшись, ответили Найлор и Логар.

— Хорошо, — кивнул мастер. — Вы двое, два шага вперед! Всем троим наказание — сутки в обществе кухонных альфаров! — и добавил, глядя на наши поникшие физиономии: — В следующий раз будете думать, как присваивать себе чужие подвиги. А теперь — марш на кухню! И чтобы до завтрашнего утра я вас не видел! А тебе, — он поманил меня пальцем, — придется теперь ох как непросто — нужно будет претворить в жизнь все, что у тебя вытатуировано!

Мой личный слуга, Горо, был приписан именно к кухонным альфарам, он оторвался от чистки овощей, кинулся мне навстречу, когда я в сопровождении приятелей возник около столовой:

— Господин! Вы… — он запнулся и опустил голову, — простите меня!

— Так это из-за тебя? — догадался я.

— Он поймал меня с краской для вас, — тихим голосом промолвил альфар. — И отпустил только после того, как я все ему рассказал. Мне невозможно ослушаться.

— Невозможно, — я почувствовал досаду. — Ты бы хоть меня предупредил!

— Простите. — Еле слышно прошептал Горо и крепко зажмурился, явно ожидая тумака. Он бы его получил, если бы у меня была привычка колотить своего слугу.

— Ладно уж, — отмахнулся я. — Сделанного не воротишь. Давай лучше покажи, как тут надо чистить эти ваши овощи!

Окончание учебы ознаменовалось небольшим отборочным турниром, на котором присутствовали лорд-Наместник Дейтемир Коралловый со своим сыном. Оказывается, Дейтемир-младший был с самого рождения приписан к гвардии. Перед их высокими лицами мы должны были показать все, чему нас научили. Мы стреляли, метали копья, бились на мечах и боролись, демонстрируя силу и ловкость, а тысячник Катиар зорко следил за нами. И те, кто по какой-то причине ему не понравился, сурово отчислялись прямо на плацу.

Как ни странно, среди таковых оказался и Картор.

Мы боролись друг с другом, не разделяясь на юношей и девушек, Картору в качестве противника досталась Шаллорель. Девушки, как и мы, выступали полуобнаженными, и эльф решил воспользоваться моментом, чтобы, проводя прием, немного потискать противницу. Шаллорель не стала краснеть и поднимать скандала — она просто врезала ему в челюсть изо всех сил, после чего добавила удар в живот и, повалив Картора лицом на землю, уселась на него верхом, заломив руку назад с такой силой, что все услышали хруст сустава. После этого у Картора не было шансов остаться в Коралловых Зубах.

После экзамена мы переселились из казарм новичков на новые места. Логар, чьим ножом мне наносили ритуальные шрамы, пошел в Клыки, а Найлор, Шаллорель и мы с Мориль и Лариль стали Коренными. На этом перемены в нашей жизни практически закончились — все по-прежнему вскакивали с первым ударом колокола, по-прежнему бежали на построение и большую часть дня посвящали тренировкам. Разве что теперь мы сами совершенствовали полученные навыки и особое внимание уделяли именно той науке, которую выбрали. Мы по полдня не слезали с коней, отрабатывая работу в строю, рубились друг с другом, сидя в седлах, тренировались запрыгивать на коня и спешиваться на скаку.

В один прекрасный день, вернее, в одно туманное осеннее утро привычный ход жизни был нарушен. К нам явился старый мастер Моррир, решительно отстранивший нового сотника Эльнара, и поднял руку, призывая к вниманию и молчанию.

— Вы все знаете, — начал он, — что уже много лет идет война, которую нам навязали темноволосые. Пять лет назад войска орков атаковали Мраморный Остров и вторглись на его территорию, убивая все живое на своем пути. А сейчас черед дошел до наших соседей. На Янтарном Острове объявлена мобилизация Янтарных Бус. Легионы Серебряного и Обсидианового Островов уже выдвинулись к границе. Через несколько недель мы выступим. Так что шутки и игры окончились, дети мои! Молитесь, чтобы эта война закончилась победой для тех, кто только недавно вступил в наши ряды!

Мы, новички, переглянулись. Так получилось, что из всех победителей недавнего турнира только шестеро вступили в Коренные — большинство предпочли стать Клыками или Резцами. И мы — кроме Найлора, Шаллорель, близняшек и меня Коренным был еще один юноша по имени Пандар — старалась держаться вместе.

— Наконец-то война, — прошептал Пандар. Как и я, он прибыл из далекого захолустья и горел желанием отличиться.

— Да уж, — поддержала его Шаллорель. — Мне надоели бесконечные тренировки. Скорее бы в дело!

Наши переговоры услышал сотник Эльнар и подошел ближе.

— Да, будет просто несправедливо, если вся слава достанется Серебряным Стрелам и Обсидиановым Клинкам, а мы останемся не у дел, — сказал он.

Старшие Коренные согласно заворчали. Между элитой войск каждого Острова издавна существовало соперничество в условиях почти непрекращающихся войн то с орками, то с людьми это было немудрено. Почти на каждом Острове элита имела свое название — Коралловые Зубы, Серебряные Стрелы, Обсидиановые Клинки, Мраморные Столпы, Янтарные Бусы, Нефритовые Витязи и так далее. Считалось, что, пока жива эта элита, живо и все войско. Мраморные Столпы были практически уничтожены — уцелела одна десятая корпуса, — так что и моральный дух защитников Мраморного Острова был основательно подорван. Усугубляло ситуацию то, что Мраморными Столпами командовал наследник Наместника Мраморного, и в первом же бою он был убит. Произошло это еще в ту пору, ког-а ваш покорный слуга знать не знал о Коралловых Зубах.

Мы шли в наш первый поход в приподнятом настроении, каждый мечтал о подвигах и славе. Каждый видел себя во главе несметных полчищ, прогоняющих грязных орков обратно в горы. Сотники умело разжигали ярость, на привалах вечером рассказывали о зверствах, чинимых нашими бывшими рабами на захваченных землях. Из уст в уста, обрастая подробностями, передавались рассказы о том, как издевались орки над пленниками, как резали на куски девушек, как жгли на кострах детей и пытали пленных воинов. Говорили даже, что темноволосые поедают тела своих жертв — если кто-то попал в плен раненым, его обязательно зажарят и съедят. Причем иногда жертвы жарят живьем.

Дата добавления: 2015-07-10