Конец всех вещей

Апокалиптум – создание через разрушение. Есть естественный процесс бытия. Комбинация силы, воли и решимости. Иными словами – уничтожение всего известного. Приведу отрывок из «Каливарстра» по этому поводу:

И разойдутся небеса
И воссядет он в храме своем
И будет пожираем всякий, кто посмеет противиться его воле
В приступе неистощимой ярости он станет прельщать народы
Чтобы повести их в последнюю битву – Армагеддон

Как видите, эпос произведения сопряжен со смыслом. Что есть конец всех вещей? Так ли его нужно бояться? Сначала подумаем, зачем мы живем? Для того, чтобы изменять. Для творения себя. Творение же себя невозможно без изменений в мире. Старый мир крошится и уничтожается. Природа естественно истребляет неспособных бороться, ибо кто не желает сражаться в этом мире вечной борьбы недостоин жить.

Сурово? Природа сама сурова. Высшее ее проявление – диктатура. Террор – ее способ. Но в природе есть то, чего нет в умах правителей: природа знает, когда остановиться. А что происходит, когда она забывает об этом? Может ли природа забыть чувство меры? Нет! Конец всех вещей для мира наступает только с гибелью природы. Если не исполняются её законы, то нет смысла в дальнейшем сознательном существовании. Как, например, в обществе земных пони. Канцлер – высшая должность в их королевстве. По сути страной правят бюрократы, а титул главы – фикция. Так что, отвечая на первый вопрос, конец всех вещей – начало гибели природы.

Но надо ли бояться? После гибели всегда рождается жизнь. Поэтому Апокалиптум – реакция природы на ее конец. Взрыв последних сил, который истребляет врага до основания. Нам, пегасам, легче понять суть мироздания, так как мы ближе чем все прикованные к земле пони к небу – чистой эссенции мироздания. Так что истребление сотен оправдается жизнью тысяч, а истребление тысяч – жизнью десятков тысяч. Главное – чтобы это было истинно гуманным геноцидом, а не истреблением всех ради одного. Боязнь перед концом для всех – пустое чувство, не свойственное гордой нации воинов…
В это время дверь кабинета распахнулась, и все тот же пегас в черных латах и плаще принес в зубах пергамент с характеристиками. Он положил бумаги на стол и достал из плаща бутыль с какой-то прозрачной жидкостью и кусочки пуховых облаков. Он также положил их на стол.

– Вот бумаги, командарм. А это – он носом указал на бутыль – Для лица. Чтоб заражения не было. Мы вас ценим, командарм.

Яорил, не найдя слов, просто кивнул в ответ. Он впервые увидел агента «Верелисты», который улыбался ему в лицо. Это было невиданной редкостью. Когда агент собирался выходить, Яорил спросил.

– Как ваше имя?

– Ну… если помните, Радест.

В памяти вспыхнули события того далекого вечера после поражения в тренировочном бою. Он вспомнил, как Радест еще был подростком. И как он согрел его, когда тот едва не замерз и не мог долететь до дворца.

– Помню. – только и смог проронить Яорил. Он понимающе улыбнулся.

***

На утро весь дворец стоял копытом к небу. Все собирали делегацию к отправлению. Хельгу принаряжал свой лучший доспех и ждал брата у площади дворца. Повсюду реяли флаги: полупегасьи-полугрифоньи. Лететь предстояло целый день. Верховный ярф Имаст кучковался возле толпы дворянских простофиль вместе с Вельсом, которому доставляла радость лишь мысль о том, когда все это кончится. Скоро носильщики подготовят подарки для короля Асмара и тогда можно отправляться. Яорил проснувшись в своем кабинете, прилетел только что и искал братца. Он безошибочно угадал его физиономию, любующуюся отражением в зеркале. Снег слабо ложился робкими хлопьями на воздушный плац. Подойдя к брату, он обнаружил неожиданного спутника брата. Это была Виндайр. Она стояла рядом с ним, краснея при каждом его выпендреже. Яорил резко рванул к ним и затормозил в последний момент. От создавшегося ветра, Хельгу слегка попятился, но заметив брата, улыбнулся.

– Эй, Яр! Я вижу, ты тренировался. Быстро, но не зазнавайся. Я быстрее.

– Хех. Да. А это, если не ошибаюсь, та странная пегаска, которую мы спасли несколько дней назад…

– Да, Яр. Это Виндайр. Она, оказывается, втрескалась в меня по уши. Я хотел еще вчера сказать, но твой «ларингит»… А что это у тебя с лицом, брат? – Хельгу поднял бровь

– Да так, неудачно «тренировался» ночью. Сорвал кожу. Пустяки.

– Яр, З-здравствуй. Ты как? – спросила золотистая пегаска с янтарными глазами.

– Мисс Виндайр – произнес он отстраненным голосом – как ваша голова? Берегите голову. Она ведь самое важное у пегаса.

– Да – протянул Хельгу – С таким как я, голову легко потерять.

– Ха-ха! Это точно. – сказал Яорил

– Яр, что с тобой? – прошептала Виндайр

– Гораздо важнее, что с вами. Хел, ты разве не расскажешь мне, как ты провел твою зазнобу во дворец?

– О. Ну это длинная история. Вобщем, я нашел общий язык с Имастом и он пропустил.

Яорил саркастически кивнул.

– Ну. Полагаю, что я тут лишний. Давай, покрасуйся в форме. Девчонкам это нравится.
Объявили общий сбор и трубы заиграли фанфары. Через несколько минут вся громада крыльев уже была в воздухе. Дары поднимались в воздух с помощью хитрых овальных штуковин, называемых «дирижаблями». Их сопровождали группы, регулирующие направление полета. От блеска лат слепило глаза. Яорил вел отряды «Верелисты», направленные с делегацией. Все происходящее напоминало первый виденный братьями в жизни сбор перед сражением 10 лет назад. Только теперь летят они к грифонам не для сражений, а для дипломатических формальностей.

***

Королевство грифонов было таким местом, которое пегасу во многом чуждо. Мало того, что грифоны как помесь земных львов привыкли к земле, так еще и здания у них на почве. После долгого дня полета для многих было без разницы куда садиться: главное – сесть. Южный край грифонов не успевал покрыться снегом, и воздух здесь был более мягким. Свежий бриз с моря манил своим бесконечным магнетизмом. Яорил и Хельгу, как главные делегаты, приземлились прямо перед главным деревянным зданием в столице грифонов. Здесь все было такое большое и неестественное. Грубо сколоченное и деревенское. Столица очень походила скорее на те города земных пони из книжек, чем на цитадели и фортпосты пегасов. Город располагался между двух горных гряд и был удачно спланирован от атак более мелких представителей небесного народа. Почувствовав землю под копытами, Хельгу несколько помялся. Чувство твердой породы было в новинку. Яорил же не обратил особого на это внимания и пошел во дворец Асмара. Стража пропустила и провела их по коридорам замка. Сначала все было деревянным, но затем сменилось камнем и гранитом. Под сводами замка непрестанно маячили силуэты грифонов. Наконец, они дошли до тронного зала, где восседал Асмар.

– Сынам достойного противника ветер в крылья! – заключил грифонский вседержитель.

– Ветер в крылья! – в один голос сказали братья.

– Венец Неба будет ждать вас после пира. Извиняюсь, что здесь так тоскливо. Все готовятся к празднику. Вечером здесь не будет прохода от народу.

– Мы понимаем. Позвольте нам вручить дары вашему величеству. – сказал Яорил

– А. Моя свита осмотрит их и заберет. Они у входа, верно?

– Да, ваше величество –ответил Хельгу.

– Расскажите мне, как дела в вашем царстве? Как хозяин неба, я должен заботиться обо всех.

– У нас пр… — начал было Хельгу

– Ничего примечательного, ваше величество. –перебил Яорил.

Асмар нахмурил брови. Его седая шевелюра будто высыпала песок. Он явно переживал не лучшие свои годы, но боялся это показать.

– Братья! Я буду рад приветствовать вас в моем царстве. Увидимся на пиру.

***

А пир проходил действительно с размахом, как и говорил король. В огромной зале дворца стоял круглый стол, за которым умещалось около полусотни гостей, причем вполне спокойно. По краям стояли уже длинные прямоугольные столы для менее значимых посетителей. Круглый стол стоял на некотором возвышении на каменном полу и нужно было подниматься по ступенькам до него от прямоугольных столов. На стенах реяли флаги грифонов и повсюду шныряли прислужники, накрывавшие на стол. Хельгу и Яорил заняли места за круглым столом так, чтобы король не обращал на них внимания. Хельгу принарядился в красную рубашку и придворную мантию. А Яорил даже не причесался и пришел в черном плаще и доспехах «Верелисты». Это было довольно странное зрелище: пышущий молодостью пегас одет в черную, почти посмертную форму.

Гости стали рассаживаться. Радом с братьями сели незнакомые им пегасы. Слева от Яорила села синяя пегаска, а справа от Хельгу какой-то старый командарм. Как только все расселись, начали выносить кушанья и деликатесы. Еды было много: капуста с миндалем, хлеба самых разных сортов, фрикасе из моркови, жаренное сено, ромашковые пироги, ячменевое жаркое и т. д. Король Асмар взял слово.

– Не будет преувеличением сказать, что ныне Венец Неба будет лицезреть самый волнующий поворот в нашей истории. Завтра мы полетим в Велиополис, чтобы почтить вассала своим визитом и посмотреть на церемонию выбора их командира.

Грифоны зааплодировали, а пегасы поцокали по столу копытами. Музыканты начали наигрывать фоновый мотивчик, сопровождающий банкет. Все приступили к трапезе. Хельгу поначалу брал все, что под копыто ляжет и набивал тарелку, но потом попробовав набранное, решил быть осмотрительнее. Яорил вообще не хотел есть. Он поймал себя на мысли, что в последнее время и даже во время перелета он вообще не хотел есть. Он притворился, что выбирает что-то из угощений, как вдруг услышал голос слева, обращающийся к нему:

– Попробуй это!

Яорил повернулся к источнику звука и увидел синюю пегаску, которая показывала ему поднос с неизвестным ему блюдом. Это было похоже на фарш из свеклы или помидора, только какой-то странный. Яорил положил себе это угощение и вгрызся зубами в него, предполагая твердость пищи, но на удивление она оказалась мягкой и тянучей. Вкус еды ударил странным чувством по языку. Это было действительно нечто новое.

– А что это? – спросил Яорил у пегаски.

– О – протянула с улыбкой та – Поверь, тебе лучше не знать.

– Брат, а что… — начал было Хельгу – Ты что, ешь мясо?

– Что?

– Да брось – улыбнулась пегаска – Ведь главное – восполняет силы, так ведь?

– Яр, ты бы поосторожнее. Я то вот, хотя и плохо выбирал, но ты…

Яорил не нашел лучшего выхода, как при брате доесть мясо и улыбнуться ему в ответ. Внутри действительно чувствовалось нечто новое. Послевкусие от такой пищи отдавало кровью.
– Яр, ты ненормальный! Как ты можешь это есть?

– Добавки! – улыбнувшись брату, сказал Яорил

– Ты братец просто. Просто знаешь… — не найдя слов, Хельгу вернулся к своей тарелке.

– Да. Мало кто может есть грифонью еду. – подметила пегаска.

Яорил посмотрел на нее. Он только сейчас заметил, что она была в черных доспехах. Ему нравились такие девушки, которые вопреки нынешней мирной моде носят латы. Ее белая грива была светлее молока. Глаза же блестели ядовитой бирюзой. Ее вызывающая мордочка демонстрировала неприкрытое нахальство.

– Да. Мало. – ответил Яорил – Как ваше имя?

– Имена красивы, но бесполезны… — расплылась в улыбке она – Нет ничего приятнее, как сидеть с тем, кого ты знаешь, не раскрывая своего имени.

– Мы встречались?

– Дворцотдел. Соревнование? – она описала глазами круг.

– Ах да! Забавно видеть вас снова. Почему я тогда не видел вас в отряде, который вел сюда?

– Ну… — улыбнулась она, разводя копытами – Потому наверное, что меня там не было.

– Значит вы прилетели сюда незаконно?

– А ты наблюдательный, жеребец с ранами на лице.

Музыкальный фон угас и на сцену к грифонам подступил совсем маленький жеребчик, который хотел исполнить песню. Его стеснительность очень выдавали горящие щечки. Он робко начал петь.

Не трепещет под небом дыханье,
Превозмочь мы должны первый взлет.

Многие пегасы обернулись к нему. В том числе Яорил и Хельгу.

Наши крылья затмят мирозданье,
В миг когда совершим мы полет!
Теперь уже все отозвались на эту песнь, узнав в нем древний пегасий гимн Юному Летуну. Еще его называли «гимн молодости».

Дата добавления: 2015-07-10