Нравственные законы 7 страница

Глава Двенадцатая

НРАВСТВЕННОЕ СОВЕРШЕНСТВО

Добродетели и пороки — О страстях — Об эгоизме — Черты характера человека добра — Самопознание

§ 144. ДОБРОДЕТЕЛИ И ПОРОКИ

893. Которая из добродетелей важнейшая?

"Все добродетели важны, потому что все они суть свидетельства продвижения по пути добра. Добродетель есть всякий раз, когда есть добровольное сопротивление влечению дурных наклонностей: но верх добродетели заключается в том, чтобы без задней мысли пожертвовать личным интересом на благо ближнего: важнее всех добродетелей, наибольшего достоинства исполнена та, что основывается на самом бескорыстном милосердии."

894. Есть люди, делающие добро непроизвольно, им не нужно побеждать в себе какое-либо противоположное чувство; столько же ли достоинства в их добродетели, как и у тех, которые должны бороться со своим характером и его преодолевать?

"Если кто-то не должен бороться с самим собой, то это значит лишь, что в нем прогресс уже совершился: он боролся прежде и победил; поэтому-то благие чувства не стоят ему никаких усилий, и его действия представляются ему вполне простыми и естественными: творить добро для него стало делом привычным. Его, таким образом, следует чтить, как чтут старых воинов, заслуживших себе славу, награды и чин. Так как вы еще далеки от совершенства, то эти примеры поражают Вас своей яркостью, и вы тем больше восхищаетесь ими, чем более они у вас редки: но узнайте, что в мирах, развитых более вашего, является правилом то, что здесь кажется исключительным. Чувство добра распространено там повсеместно, ибо миры те населены единственно духами благими, и одно-единственное злое намеренье было бы там чудовищным исключением. Вот почему люди там счастливы; то же будет и на Земле, когда человечество преобразится, когда оно должным образом поймет и оценит милосердие в подлинном смысле этого слова."

895. Помимо недостатков и пороков вполне явных каждому, каков еще характеристический знак несовершенства?

"Корысть, личный Интерес. Моральные качества зачастую не более как позолота, нанесенная на медяшку, бессильную скрыть свою истинную природу. Так человек может обладать действительными достоинствами, делающими его в глазах людей праведником; но достоинства эти, хотя и являются свидетельством прогресса, не всегда выдерживают некоторые испытания, и порой достаточно коснуться струны личного интереса, чтобы обнажить сущность такого человека. Истинное бескорыстие вещь на земле крайне редкая, какой восхищаются словно чудом природы всякий раз, как она присутствует. Привязанность к вещам материальным — безошибочный знак несовершенства, ибо чем больше человек привязан к вещам этого мира, тем меньше понимает он свою судьбу: бескорыстием же, напротив того, он свидетельствует, что видит свое грядущее с более высокой ступени."

896. Есть люди безрассудно бескорыстные, растрачивающие свое имущество без действительного толку, ибо не умеют найти ему разумного применения; какую заслугу они с того имеют?

"Их заслуга в бескорыстии, но нет заслуги в том, что они не совершили того добра, которое могли бы совершить. Если бескорыстье — достоинство, то необдуманная расточительность всегда означает по крайней мере нехватку здравого смысла. Состояние совсем не за тем дается человеку, чтобы бросать его на ветер или схоронить в сундуке; оно вверено ему на хранение, и ему предстоит дать отчет, предстоит ответить за всякое несделанное добро, сделать которое было в его власти и которое не было сделано им; за все слезы, которые он мог бы иссушить деньгами, отданными им тем, кто не имел в них нужды."

897. Тот, кто делает добро не с целью вознаграждения на Земле, но в надежде на то, что ему это зачтется в другой жизни и положение его там будет от того только лучше, достоин ли он осуждения и не вредит ли эта мысль его продвижению?

"Добро творить следует из милосердия, т. е. бескорыстно."

— Однако вполне естественно желание каждого продвинуться, чтобы выйти из мучительного состояния этой жизни; сами духи учат нас творить добро с этой целью: и разве есть зло в том, чтобы, делая добро, надеяться на лучшее по сравнению с Землею?

"Нет, конечно: но тот, кто творит добро без задней мысли и из одного удовольствия быть угодным Богу и своему страждущему ближнему, находится уже на такой ступени продвинутости, каковая позволит ему гораздо раньше достичь счастья, нежели брату его, коий хоть и более положителен, но творит добро по рассуждению, а не побуждаем к тому естественным жаром своего сердца." (См. № 894).

— Не следует ли здесь провести разграничение между добром, какое можно сделать своему ближнему, и старанием, какое человек прилагает, чтобы исправить свои недостатки? Мы понимаем, что делать добро с мыслью, будто оно зачтется тебе в другой жизни, не много в себе достоинства имеет; но исправлять себя, побеждать свои страсти, улучшать свой характер, чтобы приблизиться к благим духам и возвыситься, также ли это признак несовершенства?

"Нет, нет; под деланием добра мы разумеем „быть милосердным."

Тот, кто просчитывает, что может принести ему в будущей жизни каждое доброе дело, так же, впрочем, как и в жизни земной, поступает эгоистично: но нет нисколько эгоизма в том, чтобы совершенствоваться ради приближения к Богу, ибо это есть именно та цель, к коей каждый должен стремиться."

898. Поскольку жизнь в теле — всего лишь временное пребывание в здешнем мире и главной нашей заботой должно быть наше грядущее, то есть ли польза в том, чтобы стремиться приобрести научные знания, касающиеся лишь материальных вещей и нужд?

"Видимо, есть: прежде всего, потому что это позволяет вам утешать братьев ваших; затем, дух ваш поднимается быстрее, если он уже умственно развит; в перерыве между воплощениями вы за час усвоите то, на что на Земле вам понадобились бы годы. Нет бесполезных знаний; все они, в той или иной мере, содействуют продвижению, по тому что совершенный дух должен знать все: и поскольку прогресс должен совершаться во всех направлениях, то все приобретенные идеи способствуют развитию духа."

899. Из двух богатых людей: один родился в изобилии и никогда не знал нужды; другой обязан" своим состоянием своему труду: оба они употребляют богатство исключительно ради своего личного удовлетворения: кто из них преступнее?

"Тот, который изведал страданий; он знает, что значит страдать; он знает, какова боль, коию он и не пытается утешать, да и не редкость, что он об этом просто больше не вспоминает."

900. Тот, кто непрестанно накопляет, никому не делая добра, находит ли он себе весомые извинения в мысли, что он собирает ради того, чтобы больше оставить своим наследникам?

"Это лишь сделка нечистой совести."

901. Из двух скупцов: первый отказывает себе в самом необходимом и умирает от нужды на своих сокровищах; другой скуп только для других и расточителен для себя; не идя ни на малейшую жертву, чтобы оказать услугу и сделать что-либо полезное, он не скупится на. расходы для удовлетворения своих вкусов и страстей. Его просят помочь, а он всегда стеснен; но стоит возникнуть какой-либо его причуде, как средства у него всегда оказываются. Кто из них преступнее и чье положение в мире духов будет хуже?

"Тот, который ублажает себя: он скорее эгоист, чем скупец; первый же уже нашел себе часть наказания."

902. Предосудительно ли желать богатства, если желают его ради того, чтобы творить добро?

"Это желание, без сомнения, похвально, когда оно чисто; но всегда ли желание это на поверку оказывается бескорыстным и не скрывается ли за ним какая-то задняя мысль о собственной выгоде? Ведь самая первая персона, каковую обыкновенно желают облагодетельствовать, не есть ли зачастую мы сами?"

903. Изучать недостатки других, заслуживает ли это осуждения?

"Весьма заслуживает, если это делается единственно для того, чтобы критиковать и оглашать их, ибо это означает не иметь милосердия; если это делается для собственной выгоды и чтобы самому избежать тех же недостатков, это может иногда быть полезным: но не следует забывать, что снисхождение к недостаткам других — одна из добродетелей, коие включает в себя милосердие. Прежде чем бросать другим упрек в несовершенствах, посмотрите, не могут ли сказать того же и про вас. Старайтесь, стало быть, иметь достоинства, противоположные недостаткам, которые вы критикуете в других, — это средство сделать себя более совершенным. Упрекаете вы другого в скупости, сами будьте щедры; в гордыне — сами будьте скромны и смиренны; в суровости — будьте мягки; в мелочности — будьте великодушны во всех ваших делах: словом, делайте так, чтобы не были приложимы к вам сии слова Христовы: „В чужом глазу соринку видит, в своем же и бревна не замечает!""

904. Изучать язвы общества и обнажать, заслуживает ли это осуждения?

"Все это определяется чувством, которое побуждает вас это делать. Если писатель имеет целью лишь вызвать скандал, то он просто доставляет себе удовольствие, получаемое от изображения картин, подающих чаще дурной пример, нежели хороший. Оценивает дух, но он может быть наказан зато удовольствие, какое получает, обнажая зло."

— Как в таком случае судить о чистоте намерений и искренности писателя?

"Это не всегда полезно; если он пишет хорошие вещи, то пользуйтесь написанным; если он творит зло, то это вопрос совести, его касающийся. В общем же, если ему важно доказать свою искренность, то уж это его забота подкрепить назидание собственным примером."

905. Некоторые авторы издали прекрасные и высоконравственные произведения, содействующие прогрессу человечества, но самим авторам эти сочинения мало пошли впрок; так зачтется ли им как духам то добро, какое сделали их произведения?

"Нравственность без дела все равно что семя, которое не потрудились бросить в землю. Что пользы вам в этом семени, если вы не дадите ему прорасти и дать плодов, чтобы накормить вас? Люди эти виновней других, ибо у них хватило ума понять такие вещи: но не претворяя на деле правил, подаваемых другим, они тем отказались собрать плоды их."

906. Тому, кто творит добро, возбраняется ли сознавать это и признаться в том самому себе?

"Поскольку он может сознавать творимое им зло, то он должен так же сознавать и творимое им добро, дабы знать, хорошо или плохо он поступает. Именно взвешивая все свои дела на весах закона Божьего, и в особенности на весах справедливости, любви и милосердия, он сможет сказать себе, хороши они или плохи, сможет одобрить их или осудить. Стало быть, ему не возбраняется узнать, что он восторжествовал над дурными склонностями, и испытывать от того удовлетворение, только бы ему не вздымалось кичиться этим, ибо тогда он впадет в другую скверную склонность." (см. № 919).

§ 145. О СТРАСТЯХ

907. Поскольку начало страстей лежит в самой природе вещей, то дурно ли оно само по себе?

“Нет; страсть лишь в избытке, соединенном с волей, ибо начало страстей было дано человеку для добра и оне могут влечь его к великим вещам; и только злоупотребление ими причиняет вред.”

908. Как определить тот предел, за которым страсти перестают быть добрыми или злыми?

“Страсти подобны лошади, которая полезна, когда она объезжена и подчиняется хозяину, и опасна, когда она подчиняет хозяина себе. Так что считайте, что всякая страсть становится опасной с мига, как вы теряете власть управлять ею и как она имеет результатом своим какой-либо ущерб для вас или для других.”

+ Страсти суть рычаги, удесятеряющие силы человека и помогающие ему исполнять виды Провидения: но если вместо того, чтобы направлять их, человек позволяет им направлять себя, он впадает в крайности, и та самая сила, которая могла в его руках творить добро, обращается тогда против него и давит его.

Все страсти имеют свое начало в каком-либо чувстве или природной потребности. Так что источник страстей не есть какое-либо зло, ибо он берет начало в одном из Провидением данных условий нашего существования. Страсть, как таковая, есть преувеличение какой-либо потребности или чувства: она заключается в избытке, а не в ее причине, и этот избыток становится злом, когда он имеет следствием своим какое-либо зло.

Всякая страсть, приближающая человека к животной природе, отдаляет его от природы духовной.

Всякое же чувство, возносящее человека над животною природой, возвещает возобладание духа над материей и приближение к совершенству.

909. Всегда ли человек может победить свои дурные наклонности, если приложит к тому усилия?

“Да, и порой даже слабые усилия: силы воли не хватает ему. Увы! сколь немногие из вас прилагают такие усилия!”

910. Может ли человек найти в духах поддержку, способную помочь ему возобладать над страстями?

“Если он молится Господу и своему доброму гению с искренностью, добрые духи, конечно же, придут ему на помощь, ибо это их миссия.” (См. № 459).

911. Разве не бывает страстей столь живых и необоримых, что воля оказывается бессильной их преодолеть?

“Многие говорят: „Я хочу", но их хотение, их воля лишь на губах; они хотят чего-то и при этом весьма рады, что этого все-таки нет. Когда считают себя не в силах победить свои страсти, то это означает лишь, что дух из-за своего несовершенства находит себе в них удовольствие. Тот, кто стремится их обуздать, понимает духовность своей природы: победить их — значит для него утвердить торжество духа над материей”.

912. Каково наиболее действенное средство сокрушить господство телесной природы?

“Претворять самоотвержение.”

§ 146. ОБ ЭГОИЗМЕ*

913. Какой из пороков можно рассматривать как коренной?

“Мы уже много раз говорили, что это эгоизм: отсюда истекает все зло. Изучите все пороки — и вы увидите, что эгоизм присутствует в глубине каждого из них; вы тщетно будете бороться с ним, и вам не удастся искоренить их, покуда вы не посягнете на зло в его корне, покуда вы не уничтожите причину. Пусть же все усилия ваши стремятся к этой цели, ибо поистине язва общества здесь. Всякий, желающий еще в этой жизни приблизиться к нравственному совершенству, должен вырвать из своего сердца всякое эгоистическое чувство, ибо эгоизм несовместим со справедливостью, любовью и милосердием: он нейтрализует все прочие достоинства.”

914. Поскольку эгоизм основан на чувстве личной выгоды, то представляется весьма затруднительным целиком вырвать его из сердца человеческого; будет ли это когда-нибудь достигнуто?

“По мере того как люди будут просвещаться о вещах духовных, они будут придавать менее значения вещам материальным; и затем нужно преобразовать человеческие установления и учреждения, его поддерживающие и нагнетающие. Это зависит от воспитания и культуры.”

915. Поскольку эгоизм врожденное свойство человеческой породы, тоне будет ли он всегда препятствием царству абсолютного добра на земле?

“Эгоизм, несомненно, ваше самое большое зло, но он связан с несовершенством воплощенных на земле духов, а не человечества как такового; и духи, очищаясь в последовательности воплощений, утрачивают эгоизм, как утрачивают они и другие нечистоты. Разве у вас на Земле нет ни одного человека, лишенного эгоизма и творящего милосердие? Их больше, чем вы можете подумать, но вы о них мало знаете, потому что добродетель не стремится выставить себя на всеобщее обозрение: и если есть хоть один такой человек, то почему бы не могло оказаться их и десять: и если их десять, то почему бы не могла оказаться их и тысяча, и так далее? ”

916. Эгоизм, далекий от того, чтобы исчезнуть, только возрастает с цивилизацией, которая словно бы подстрекает его и поддерживает; как причина могла бы разрушить свое следствие?

“Чем зло крупнее, тем отвратительнее оно становится: нужно было, чтобы эгоизм наделал много зла, дабы ясна стала необходимость его искоренения. Когда люди освободятся от эгоизма, подчиняющего их, они будут жить как братья, не делая друг другу зла, помогая друг другу взаимным чувством солидарности (сопричастности): и тогда сильный будет опорой, а не угнетателем слабого, и у людей будет все необходимое, потому что все будут следовать закону справедливости. Подготовить это царство добра и поручено духам.” (См. № 784).

917. Каково средство разрушить эгоизм?

“Из всех человеческих несовершенств эгоизм искоренить труднее всего, потому что он связан с влиянием материи, от коего человек, еще слишком близкий к своему истоку, не может освободиться, и все содействует тому, чтобы влияние это укрепить: человеческие законы, общественное устройство, воспитание. Эгоизм ослабнет с преобладанием нравственной жизни над жизнью материальной, и в особенности с тем пониманием и умонастроением, какое спиритизм дает вам о вашем действительном, а не искаженном аллегорическими вымыслами будущем состоянии. Спиритизм, должно понятый, когда он отождествится с нравами и верованиями, преобразит обычаи, традиции, общественные отношения. Эгоизм основан на важности низшего „я" человека; спиритизм же, должно понятый, повторяю, показывает вещи с такой высоты, что чувство личности словно бы растворяется пред беспредельностью. Разрушая эту важность, или, вернее, позволяя видеть ее такой, какова она есть, спиритизм необходимо побеждает эгоизм. Именно столкновение с эгоизмом других людей делает человека и самого эгоистичным, потому что он должен быть готов к отпору. Видя, что другие думают о самих себе, а не о нем, он приходит к тому, чтобы заниматься собой больше, чем другими. Пусть принцип милосердия и братства станет основой общественных установлений, пусть отношения народа к народу и человека к человеку строятся на духе законности — и человек станет меньше думать о своей персоне, когда увидит, что другие подумали о нем; он испытает на себе нравоучительное влияние примера и контакта. Перед лицом такого разгула эгоизма, как сейчас, надобна подлинная добродетель, дабы отречься от своей самости ради других, которым зачастую неведома никакая благодарность; и царство Божие отверсто прежде всего тем, кто обладает такой добродетелью. Им прежде всех уготовано блаженство избранных, ибо говорю вам истинно, что вдень справедливости тот, кто думал только о себе, будет отложен в сторону и пострадает от своей покинутости. (См. № 785)"

Фенелон.”

+ Несомненно, похвальны усилия, способствующие продвижению человечества: добрые чувства сегодня поощряются, поддерживаются, почитаются больше, чем в какую-либо иную эпоху, и все же червь эгоизма постоянно гложет общество. Это действительное зло, отражающееся на всех и каждом, жертвой коего всякий из нас в той или иной степени является: с ним, стало быть, надобно бороться, как борются с эпидемической болезнью, для чего, на манер врачей, следует обратиться к причине болезни. Ищите же во всех частях общественного устройства, от семьи до народов, от хижины до дворца все причины, все явные или скрытые влияния, вызывающие, поддерживающие и развивающие чувство эгоизма; как только причины будут узнаны, лекарство представится само собой, и нужно будет лишь бороться с этими причинами, если и не со всеми сразу, то по меньшей мере поочередно с каждой в отдельности — и мало-помалу яд будет обезврежен. Выздоровление может быть долгим, ибо причины многочисленны, но оно возможно. И придти к нему возможно, лишь вырвав зло с его корнем, т. е. через воспитание, не то воспитание, которое делает людей вежливыми, но то, которое стремится сделать людей добрыми. Воспитание, если оно верно понято, ключ к нравственному прогрессу. Когда будет узнано искусство управлять характером так же, как узнано искусство управлять умом, характеры можно будет. выпрямлять, как выпрямляют молодые побеги: но искусство это требует такта, опытности и глубокого наблюдения; большое заблуждение думать, будто довольно обладать одним знанием, чтобы с пользой заниматься им. Кто наблюдал бы за развитием ребенка, будь то ребенок богача или бедняка, с самого мига его рождения и видел бы все зловредные влияния, воздействию коих тот подвергается вследствие слабости, недоглядства или невежества тех, кто им руководит, видел бы, сколь часто нравоучения и методы воспитания, к нему применяемые, попадают мимо цели, не стал бы удивляться тому, что в мире встречается столько нравственных уродств. Пусть для развития нравственности сделают столько же, сколько делается для развития ума, и станет видно, что если и есть неподатливые характеры, то гораздо больше, чем ожидалось таких, которым нужны лишь надлежащие условия и уход, чтоб они смогли дать хорошие плоды. (См. № 872).

Человек хочет быть счастлив, чувство это заложено в самой его природе; поэтому он непрестанно трудится над улучшением своего положения на Земле: он ищет причины своих бедствий, чтобы устранить их. Когда он действительно поймет, что эгоизм является одной из этих причин, причиною, порождающей гордыню, честолюбие, скупость, зависть, ненависть, ревность, причиною, всякое мгновение язвящей его, вносящей смятение во все общественные отношения, вызывающей раздоры, разрушающей доверие, постоянно вынуждающей быть готовым дать отпор соседу, наконец, причиной, превращающей друга во врага, тогда человек поймет также, что порок этот несовместим для него с собственным счастьем; мы добавим даже, с собственной безопасностью. Чем более он от этого пострадает, тем более ощутит он необходимость борьбы с ним, как ощущает он необходимость борьбы с эпидемиями, вредными животными и прочими бедствиями; к этому побудит его собственная выгода. (См. №784).

Эгоизм является источником всех пороков, как милосердие — источником всех добродетелей: разрушить одно, развить другое — такова должна быть цель всех усилий человека, если он хочет обеспечить свое счастье сейчас на Земле, равно как и в грядущем (в Космосе).

___________

* Позволю себе напомнить, что “эгоизм” значит по-русски не столько “самолюбие”, сколько именно “себялюбие”, т. е. любовь не к человеческому, личностному, но к животному в себе. (И. Р.)

§ 147. ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА ЧЕЛОВЕКА ДОБРА

918. По каким признакам можно узнать в человеке черты действительного прогресса, должные возвысить его дух в духовной иерархии?

“Дух доказывает свое возвышение, когда все действия его телесной жизни являются осуществлением закона Божьего и когда он пониманием предвосхищает жизнь духовную.”

+ Подлинный человек добра есть тот, кто претворяет закон справедливости, любви и милосердия в его наибольшей чистоте. Если он спрашивает свою совесть о совершенных деяниях, то он спросит себя и о том, не нарушил ли он этот закон; не совершил ли он зла: сделал ли он все то добро, какое мог, нет ли кого, кто был бы им обижен, наконец, сделал ли он другим все то, что. хотел бы получить от них.

Человек, проникнутый чувством милосердия и любви к ближнему, Делает добро ради добра, без надежды на отплату, и приносит свою выгоду в жертву справедливости.

Он добр, человечен и благожелателен к каждому, потому что видит во всех людях братьев, без различия рас и верований.

Если Господь даровал ему власть и богатство, то он смотрит на эти вещи как на вверенные ему на хранение, коими он должен пользоваться на благо; он не кичится ими, ибо ему известно, что Бог, давший их ему, может их у него всякий миг взять назад.

Если общественный порядок поставил людей в зависимость от него, он обращается с ними с добротой и доброжелательностью, ибо они равны с ним перед Богом; он пользуется своим авторитетом, чтобы повысить их нравственность, а не за тем, чтобы подавлять их своей гордыней.

Он снисходителен к чужим слабостям, потому что знает, что и сам нуждается в снисхождении и помнит слова Христа: “Пусть тот, кто сам без греха, первым бросит в нее камень!”

Он не мстителен: по примеру Иисуса он прощает оскорбления, чтобы помнить лишь о благодеяниях,. ибо знает, что ему в той же мере прощено будет, в какой он сам прощал другим.

Наконец, он уважает в себе подобных все права, даваемые законами природы, как ему хотелось бы, чтобы их уважали и по отношению к нему.

§ 148. САМОПОЗНАНИЕ

919. Каково наиболее действенное практическое средство к тому, чтобы улучшиться еще в этой жизни и иметь силу сопротивляться привлекательности зла?

“Один античный мудрец уже сказал вам, каково это средство: “Познай самого себя!"”

— Мы понимаем всю мудрость этого изречения; но трудность заключается как раз в том, чтобы знать самого себя; каково средство достичь этого?

“Делайте то же, что делал я, когда жил на Земле: с окончанием дня я вопрошал свою совесть: мысленно перебирая в уме, что сделал я за день, я спрашивал себя, не оставил ли я какой-либо свой долг неисполненным; не был ли кто обижен мною. Таким путем я достиг знания себя и увидел, что мне следовало исправить в себе. Тот, кто каждый вечер припоминал бы все дела, сделанные им за день, и спрашивал бы себя, что хорошего и что плохого было им сделано, моля Бога и своего ангела-хранителя просветить его, получил бы большие силы к самосовершенствованию; ибо, поверь мне, Господь его поддержит. Так что задавайте себе вопросы и спрашивайте себя, что вы сделали и какую цель вы при этом преследовали; не сделали ль вы чего-то такого, что осудили бы в другом: не совершили ль вы такого поступка, в котором не посмели бы признаться. Спросите у себя еще и следующее: „Если бы Богу было угодно призвать меня сей же миг, то должен ли был я, возвращаясь в мир духов, где ничто не сокрыто, кого-либо страшиться?" Рассмотрите, что могли вы совершить неугодного Богу, затем неугодного вашему ближнему и, наконец, вам самим. Ответы будут отдохновением вашей совести или указанием на зло, которое следует исправить.

Самопознание есть, стало быть, ключ к индивидуальному улучшению; но, скажете вы, как судить о себе? Разве не вводит нас в обман самолюбие, преуменьшающее ошибки и находящее им извинения? Скупой считает себя просто бережливым и предусмотрительным; обуянный гордыней полагает, что у него сильно развитое чувство достоинства. Все это слишком верно, но все же у вас есть средство контроля, которое не может вас подвести. Когда вы не уверены, как расценить то или иное свое действие, спросите себя, как бы вы его расцепили, соверши его кто-то другой; если вы порицаете его в другом, оно не сможет стать похвальнее и у вас, ибо у Бога нет двух мер справедливости. Стремитесь узнать также, что думают об этом другие, и не пренебрегайте мнением ваших врагов, ибо у них нет никакого интереса в том, чтобы приукрашивать истину, и Бог зачастую помещает их рядом с вами как зеркало, чтобы они предупредили вас с большей откровенностью, чем это сделал бы друг. Так что пусть тот, у кого есть серьезное желание самоулучшения, расспросит свою совесть, чтобы вырвать из себя дурные наклонности, как вырывает он сорные травы в своем саду; пусть он подводит итог своего нравственного дня, как купец подводит итог своих потерь и прибылей за день, и я уверяю вас, что итог первого рода даст, ему более, нежели итог второго. Если он может сказать себе, что его день был хорош, он может спать спокойно и безбоязненно ждать пробуждения в другой жизни.

Вопросы задавайте себе ясные и точные, и не бойтесь задать их как можно больше: можно вполне пожертвовать несколькими минутами, чтобы завоевать вечное блаженство. Разве вы не работаете все дни с тем, чтобы скопить средства, которые дали б вам отдых в старости? Разве отдых этот не является предметом всех ваших желаний, целью, заставляющей вас претерпевать временные трудности и лишения? Так вот! разве может этот немногодневный отдых, обремененный к тому же болезнями тела, идти в какое-либо сравнение с отдыхом, уготованным человеку добра? Разве не заслуживает такой отдых некоторых усилий? Я знаю, многие скажут, будто настоящее есть, а грядущее смутно и неопределенно; но именно эту мысль нам и поручено разрушить в вас, ибо об этом грядущем мы желаем дать вам такое понятие, которое б не оставило в вашей душе ни малейшего сомнения. Вот почему вначале мы обратили ваше внимание на явления, способные воздействовать на ваши

органы ощущений, а затем мы даем вам наставления, распространять которые является миссией, жизненной задачей каждого из вас. С этой именно целью мы и продиктовали эту „Книгу Духов".

Блаженный Августин.”

+ Множество ошибок, совершаемых нами, проходят для нас незамеченными. Если бы, в самом деле, следуя совету Блаженного Августина, мы чаще спрашивали свою совесть, мы увидели бы, сколько раз впадали в заблуждение, не помышляя о том, по той лишь причине, что не исследовали характера и движущей силы наших поступков. Вопросная форма имеет в себе нечто более точное, чем просто нравственное наставление, которое зачастую не прилагают к себе. Она требует категоричных ответов через “да” или “нет”, не оставляющих выбора; ответы эти суть личные доводы, и по сумме ответов можно исчислить сумму добра и зла, находящуюся в нас ".

________________

Дата добавления: 2015-07-10