Системы координат

Современное мировое сообщество состоит из трех типов государств – высокотехнологичных, стремящихся модернизировать свою экономику и поглощенных национализмом. Собственно, это как бы три отдельных мира.

Первый тип - постиндустриальные, обращенные к глобализации страны Северной Америки, Западной Европы и Восточной Азии, которые общаются преимущественно между собой, освободившись от традиционализма и быстрыми шагами удаляясь от националистически-традиционалистского большинства мира. Центр их усилий – образование своего населения, развитие инфраструктуры, занятие конкурентоспособных позиций на рынке информатики, микроэлектроники, биотехнологии, телекоммуникаций, космической техники, компьютеров. Экономическое соревнование определяет для этих стран все, оно является здесь путем выживания, поднятия жизненного уровня, социальной стабильности, политической значимости. Их идеологическое знамя – рынок и демократия, способность спокойного перенесения новаций, модернизация как константа национальной жизни. Главные битвы этого мира происходят на раундах ГАТТ (ныне Организация мировой торговли), в процессе введения торговых ограничений, квот, тарифов, субсидий своей промышленности. В эту группу государств входит чуть больше десятой доли человечества, но на нее приходится более двух третей мировой экономики. Эта группа стран владеет международной банковской системой, контролирует всю конвертируемую валюту, производит преобладающий объем товаров и услуг, доминирует на международном рынке капиталов, обладает возможностью массированного вмешательства в любой точке земного шара, контролирует морские просторы, производит наиболее сложные технологические разработки, контролирует процесс технического образования, преобладает в космосе и в аэрокосмической промышленности, контролирует международные коммуникации, лидирует в технически изощренном военном производстве.

Главный происходящий здесь процесс, способный подорвать глобализацию – становление трех блоков: Европейский Союз, Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА) и восточноазиатская группировка. От того, сохранятся или нет мирные отношения между этими тремя лидерами мирового развития, зависит степень эволюционности глобального развития. Антагонизм этих высокотехнологичных группировок сразу же поставил бы под вопрос само выживание человечества.

Вторая мировая группа государств включает в себя те, в которых есть своего рода острова высокотехнологичного производства, опорные пункты глобализации. Но при этом сохраняется огромная масса населения, живущего согласно ценностям традиционного общества, местной культуры, исконной религии и в этом смысле каждая страна данной группы заключает в своем социуме острый внутренний конфликт между социально-техническими инновациями, глобализмом и традиционными ценностями. Характерная константа этих обществ – периодические социально-экономические кризисы, эмоциональное давление исконных и модернизационных начал. Здесь лишь элементы демократии и рынка; стабильность никак не характеризует этот громадный массив государств, охватывающий более половины человечества.

Над проблемами модернизации, вхождения в глобальный мир бьются государства Восточной Европы, Латинской Америки, Азии. Трагедия развития этих стран в том, что обе «правды», столкнувшиеся внутри их обществ, имеют законное, морально обоснованное право на существование – как стремление к интенсивной рекультуризации, переходу к ценностям постиндустриальных обществ, так и защита моральных основ, производных от культурно-исторического развития. Нахождение способа сосуществования обеих основ, мирного взаимодействия обоих элементов является единственным залогом успешного прохождения полосы социальных бурь на этапе рывка традиционного общества в «более стерильный» мир потребления и производства.

Здесь разброс стратегий и тактик чрезвычайно велик, от автаркического изоляционистского самоотвержения до слепого обращения к худшим видам социал-дарвинизма, сознательной ставки на выживание сильнейшего. Немалое число стран в этом ряду поставили на индустриализацию без демократизации, другие заменили первое вторым. Различие в развитии отдельных регионов одной и той же страны, создание анклавов высокой технологии или компрадорского слоя посреди моря традиционного общества, разительная социальная несправедливость, растущий разрыв между верхним слоем и основной массой населения, отсутствие среднего класса может привести к невиданным взрывам в среде этих стран, к дезинтеграции, к гражданским конфликтам, которые в условиях современной всемирной вооруженности могут повлечь самые трагические последствия. Эта конфликтогенность препятствует сближению второй группы стран с первой. Именно в эту группу входит Россия.

Третью группу стран образуют те государства, где традиционалистский национальный элемент решительно преобладает. Местные общества решительно предпочли традиционные ценности своего исторического пути – религию, стиль жизни, моральные предпочтения, все особенное, что отличает данный этнос от прочих. Национализм в этих обществах является главным мотивом любых общественных движений и изменений. Границы, флаг, сакрализация прошлого, предпочтение «испытанного прошлого» сомнительным по своим результатам инновациям – вот основы этого ряда государств, в которых живет не менее трети мирового населения. Стиль взаимоотношений – смесь националистической экзальтации и соображений классического баланса сил. Присоединение к мировому рынку выглядит опасным, демократия грозит десакрализацией святынь. Примеры стран этого типа есть на всех континентах, но главнейшими жертвами представляются страны Ближнего Востока, Африки, части Южной Азии и Латинской Америки. Битва за границы затмевает реальные проблемы рубежа XX–XXI веков, экзальтация подменяет стратегию развития.

Согласно «горизонтальному критерию» главной причиной ужесточения международной обстановки в настоящее время является, так сказать, общий «фундаментализм» – обращение в развитых, новых индустриальных странах, посткоммунистических государствах, развивающихся державах и в формированиях пауперизированного «четвертого» мира к исходным ценностям, к родовым обычаям, к религиозным устоям, к патетике прежних ценностей, поколебленных могучим ростом Запада, но теперь, в условиях его внутренней обращенности, снова вышедшим на поверхность. В странах ОЭСР на первый план общественных забот встало сохранение здоровой семьи, моральных ценностей, борьба с грозящей обществу безработицей, с экологическими угрозами. В успешно развивающихся НИС всемерна поддержка семье, религии, почти кастовой структуре. В странах прежнего социализма и большинстве развивающихся стран – очевиден выход вперед национальных религий. Беднейшие страны льнут к родовым укладам или к опирающимся на сугубо автохтонную среду вождям.

Эйфория победы в «холодной войне» продолжалась на Западе недолго. Войны в Персидском заливе, Югославии, Сомали подстегнули внутренние интеграционные тенденции. Ответом на враждебность внешнего мира после краха коммунизма стала, по одну сторону Атлантики, программа интенсивной и экстенсивной эволюции Европейского Союза, по другую – создание Североамериканской зоны свободной торговли. Еще четыре европейские страны (Швеция, Финляндия, Швейцария и Австрия) вошли в ЕС. При этом Европейский Союз активно начал укреплять рубежи группировки. Шенгенские соглашения довольно резко ограничили доступ в ЕС. Против гаитян, кубинцев, китайцев и прочих вышла береговая охрана США – и это в стране эмигрантов. Цель этого законодательства очевидна: ограничить въезд в бастион Запада представителей Африки, Азии, Восточной Европы и Латинской Америки. Официальная мотивировка наиболее прозрачно звучит в британском законодательстве: «Ради избежания ситуации культурного противостояния». Это новое. Раньше речь шла, с одной стороны, об идеологии, враждебных режимах, экономических соображениях, а с другой – об экуменических ценностях, глобальном альтруизме А.Швейцера и матери Терезы. Сейчас проблема названа открыто: культурная несовместимость.

При этом на Западе с легкой руки П. Кеннеди открыто дебатируется вопрос, когда начался упадок региона? Пик контроля над земной поверхностью был достигнут в 1920 году - контроль над 25,5 млн. кв. миль (из 52,5 млн. общей земной поверхности). К 1993 г. зона контроля уменьшилась до 12,7 млн. кв. миль - возвращение к собственно западноевропейскому региону плюс Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия. Население Запада составляет примерно 13 процентов мирового, а по прогнозам уменьшится до 11 процентов к 2000 г. и 10 процентам в 2025 г. (оставляя за собой по численности китайскую, индуистскую и исламскую цивилизации). В рядах западных армий будут служить лишь десять процентов военнослужащих всего мира.[388] Примерно сто лет Запад производил около двух третей промышленного производства мира. Пик пришелся на 1928 год - 84,2 процента. В дальнейшем подверглась падению и доля Запада в мировом промышленном производстве - с 64,1 процента в 1950 г. до 48,8 процента в 1992 г. К 2015 г. доля Запада в мировом ВВП понизится примерно до 30 процентов. Если в 1900 году Запад командовал 44 процентами военнослужащих мира, то в 1991 г. - лишь 21 процентом. Но главное - все же качественные изменения: более низкий темп роста, значительное уменьшение уровня сбережений, истощение потока инвестиций, низкий показатель роста населения, постоянный рост расходов на индивидуальное потребление, гедонистические тенденции в ущерб первоначальной трудовой этике.

В качестве причин начинающегося упадка Запада (упадка жертвенности, протестантской этики и пр. на фоне феноменальной глобализации индустрии) указывают на следующие моральные соображения: ослабление семейных связей, рост численности разводов и численности семей с единственным родителем, ранний сексуальный опыт; отказ граждан от участия в добровольных объединениях граждан и связанных с этим участием обязательств; ослабление природного трудолюбия, той трудовой этики, на которой строилась крепость нации; распространение антисоциального, криминального поведения, наркомании, разгул насилия; ослабление авторитета образования, падение престижа ученых и преподавателей.

Прежняя схема, при которой трудолюбивые иммигранты стремятся к максимально короткой ассимиляции перестает работать. Общество начинает терять единый пафос. Проповедь многокультурности начинает попросту маскировать общественный раскол. Сторонники многокультурности, по мнению А. Шлесинджера, “являются очень часто этноцетрическими сепаратистами. которые в западном наследии не видят ничего, кроме преступлений”.[389](22). Подмена прав индивидуума правами групп означала бы решительное ослабление западной цивилизации. Вторым по значимости ударом мог бы быть раскол североамериканской и западноевропейской частей Запада. Третья по значимости опасность для Запада - упорно верить в свою всемирную универсальность и навязывать эту веру по всем азимутам. Западная цивилизация ценна и сильна не тем, что она универсальна, а тем, что она уникальна.

Латиноамериканский регион, явственно отошедшая от Запада самостоятельная ветвь с корпоративной мистической культурой (отсутствующей на Западе), с католицизмом без признаков реформации, влиянием местной культуры (истребленной в Северной Америке), чрезвычайно своеобразной литературой и культурой в целом, попытался имитировать интегрирующийся Запад. Лидер – Бразилия – активно осуществляет охрану своей индустрии от импорта. Складывается впечатление, что эта цивилизация (ибероязычная, католическая, с хрупкими демократическими традициями) смирилась с ролью своеобразного «подвала» Запада, со своей второсортностью, так наглядно продемонстрированной на Фолклендах и, разумеется, на мировых рынках. Эта цивилизация питает слабые надежды на расширение НАФТА на юг, активно маневрирует, привлекая японские и западные капиталы, ищет монокультуры, по существу обреченно соглашаясь на роль фактически низшего (что очень хорошо иллюстрирует показатель ВНП на душу населения) партнера Запада. В начале века к латиноамериканской цивилизации относились 3,2 процента земного населения, в 1995 г. - 9,3 процента. По прогнозу на 2025 г. в ареале латиноамериканской цивилизации будет жить 9,2 процента земного населения. Их производство в 1950 г. составляло 5,6 процента мирового, а в 1992 г. - 8,3 процента. Воинский состав армий латиноамериканских стран составлял в 1991 году 6,3 процента общемирового.

Представители этой цивилизации отмечают такие ее черты:

- утверждение доблести бедности. “Бедняк заслуживает рая, богач - ада. Страдания в этом мире гарантируют будущее блаженство”.

- Отсутствие уважения к образованию.

- Фатализм. “Не следует бороться с волей Господней”.

- Недоверие ко всем, кто находится за пределами семьи.

Эта цивилизация питает надежды на вхождение в НАФТА, маневрирует, привлекая японские и западные капиталы, по существу соглашаясь на роль младшего партнера Запада. В начале ХХ в. она охватывала 3,2% земного населения, в 2025 г. - 9,2%. Промышленное производство в 2000 г. - 8,3% мирового - не обещает быстрого взлета.

Восточноевропейская цивилизация (происшедшая от византийской цивилизации), где Россия мечется в поисках своего места, достаточно быстро обнаружила, что коммунизм не был единственной преградой на ее пути в направлении Запада. Православие, коллективизм, иная трудовая этика, отсутствие организации, иной исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс – все это и многое другое смутило даже стопроцентных западников, увидевших трудности построения рационального капитализма в нерациональном обществе, свободного рынка в атмосфере вакуума власти и очага трудолюбия в условиях отторжения конкурентной этики. Нам в данном случае более важен следующий факт: оглушенные переменами, полтора десятка государств восточноевропейского цивилизационного кода ищут пути выживания, во многом ощущая цивилизационную общность судеб. В 1900 г. к православной цивилизации относилось 8,5 процента населения Земли, в 1995 - 6,1 процента, в 2025 г. (прогноз) - 4,9 процента. На 1980 г. страны православного ареала производили 16,4 процента мирового валового продукта; доля этого продукта упала в 1992 г. до 6,2 процента. Вооруженные силы этого региона составили в начале 90-х годов около пятнадцати процентов общемирового объема.

Мусульманская цивилизация, родившаяся в седьмом веке на аравийских торговых путях, охватила огромный регион мира - от Атлантики до Юго-Восточной Азии. Внутри этой цивилизации достаточно легко можно обнаружить турецкую, арабскую, персидскую, малайскую культуры, но и объединяющий стержень ощутим повсюду. Она продемонстрировала солидарность внутри себя (исключения хорошо известны), превращая одновременно внешние границы своего мира на Ближнем Востоке (Палестина, Голаны), в Европе (Босния, Чечня), Азии (Пенджаб и Халистан), в Африке (юг Судана и Нигерии) в подлинные фронты 90-х годов. В 1900 г. численность мусульман в мире составляла 4, 2 процента всего населения, в 1995 -15,9 процента, в 2025 г. (прогноз) - 19, 2 процента. их доля в промышленном производстве тоже растет - с 2,9 процента мирового ВВП в 1950 году до 11 процентов в 1992 г. В армиях мусульманских стран 20 процентов военнослужащих мира.

Внутри м усульманской цивилизация достаточно легко обнаружить турецкую, арабскую, персидскую, малайскую культуры, но и объединяющий стержень ощутим. Она проявит солидарность, превращая внешние границы своего мира на Ближнем Востоке (Палестина, Голаны), в Европе (Босния, Чечня), Азии (Пенджаб и Халистан), в Африке (юг Судана и Нигерии) в подлинные фронты ХХI в. В 1900 г. численность мусульман в мире составляла 4,2%, в 2025 г. (прогноз) - 19,2%. Доля промышленного производства поднимется с 2,9% мирового валового продукта в 1950 г. до 15 % в 2025 г.

Индуистская цивилизация (не менее четырех тысяч лет развития) обратилась к собственному фундаментализму в ходе кровавых столкновений с мусульманами. Впервые на наших глазах Дели едва ли не космополитического Индийского национального конгресса превращается в воинственный лагерь индуизма, готовый противостоять буддизму на юге и востоке, исламу на западе и севере. При этом обратим внимание на то, что ни отсутствие единого языка, ни различная степень экономического развития не раздробила Индию, поскольку в пользу сохранения работали цивилизационные факторы – религия, народные традиции, общая история. Индуизм оказался “более чем религия или социальная система, он стал подлинной основой индийской цивилизации”.[390] Фундаментализм индусов сказался в довольно неожиданной интенсификации их воинственности, разработке и модернизации религиозного учения, мобилизации масс страны, которая через 15-20 лет будет самой населенной державой планеты - 17 процентов мирового населения. Валовой продукт Индии составил в 1992 г. 3,5 процента мирового, и впереди у него открываются довольно радужные перспективы.

Индуизм оказался “более чем религия или социальная система, он стал подлинной основой индийской цивилизации”.[391] Страна через 20-30 лет будет самой населенной державой планеты - 17% мирового населения. Валовой продукт Индии составил в 2000 г. 3,5 % мирового, а в 2025 г. Индия будет четвертой (по ВНП) державой мира.

Конфуцианский мир цивилизации континентального Китая, китайских общин в окрестных странах, а также родственные культуры Кореи и Вьетнама именно в наши дни, вопреки коммунизму и капитализму, обнаружили потенциал сближения, группирования в зоне Восточной Азии на основе конфуцианского трудолюбия, почитания властей и старших, стоического восприятия жизни – т.е. столь очевидно открывшейся фундаменталистской тяги. Поразительно отсутствие здесь внутренних конфликтов (при очевидном социальном неравенстве) – регион лелеет интеграционные возможности, осуществляя фантастический сплав новейшей технологии и трациционного стоицизма, исключительный рост самосознания, поразительное отрешение от прежнего комплекса неполноценности. В 1950 г. на Китай приходилось 3,3 процента мирового ВВП, а в 1992 г. уже 10 процентов, и этот рост, видимо, будет продолжаться. По прогнозам на 2025 г. в пределах китайской цивилизации будет жить не менее 21 процента мирового населения. В 1991 г. доля армий этой цивилизации уже была первой по численности в мире: 25, 7 процента.

Японская цивилизация, хотя и отпочковавшаяся от Китая в первые столетия нашей эры, обрела неимитируемые своеобразные черты, о которых сказано и написано более чем пространно. Ныне на Японию приходится 2,2 процента мирового населения, а к 2025 г. примерно 1,5 процента, что значительно меньше будущей доли Японии в промышленном производстве (8 процентов мирового валового продукта в 1992 г.).

Итак мир, еще пять лет тому назад делившийся на первый, второй и третий, принял новую внутреннюю конфигурацию – не Север-Юг, как ожидалось, а семь цивилизационных комплексов, сложившихся за многие столетия до социальных идеологий и пережившие их.

Дата добавления: 2015-07-08