Елена Леонидовна Колоскова 7 страница

Я взяла деньги обратно и осмотрела, в том числе и внутренним зрением, но изъянов не нашла. Имперский стандарт, правильный вес и наилучшая очистка: я предпочитала именно такие монеты хинским слиткам или илонским золотым. Может быть, здесь золото просто не в ходу?

Отчаявшись, я просто выставила на прилавок по одной монете разного достоинства, чтобы продавец сам решил, что для него лучше. А урук стал отталкивать деньги обратно, глядя на меня, как на опасную больную. А потом, устав от этого, спросил:

— Золото… ваш… продать… где… жить?

Жилье? Он спросил, есть ли мне, где жить? Может, он может что-то предложить в качестве временного пристанища? Было бы неплохо. Мне нужно найти место, где я буду жить весь следующий год.

— Мне нужен дом. Жилье! Нужна вода и пища. У меня есть деньги. Золото, — повторила я.

— Хорошо… дом есть… монета… друг…

Мужчина закрыл ключами кассу, выбрался из-за стойки и ушел вглубь лавки, в подсобное помещение, оставив меня одну. Я слышала, что он с кем-то разговаривает на том же самом диалекте, но ответных слов не разобрала. Кажется, там имелась удаленная связь, и продавец с кем-то договаривался о жилье.

Потом он вышел, заметно повеселевший и довольный, и, помогая жестами, объяснил, что ему необходимы три золотые монеты со стойки и еще две. Я добавила, и он присовокупил деньги к общей горстке.

Итак, деньги он взял, хоть и не сразу. Значит, на первое время я могу рассчитывать на свои резервы и не спеша поискать работу.

— Меня зовут Твигги из Рэнса, — с запозданием догадалась представиться я. — А вы? Как ваше имя?

— А! Имя… Я Литлха'к Фрейзе'. Привет, Твигги Дельрэнс, — протянул он руку.

Прошло уже два месяца, как оказалась в городе Паркер в стране Эризона. Это достаточно большой город посреди засушливой местности. К счастью, неподалеку пролегает крупная река и есть подземные воды, так что недостатка влаги местные жители не ощущают.

Если бы только не страшная жара этих мест! От солнца невозможно было укрыться, а на небе — ни облачка. Только позже я узнала, что была ранняя весна, и настоящая жара была еще впереди.

Еще меня удивило, что город ничем не огорожен. Ни крепостной стены, ни стражи. Как будто в этой стране никогда не знали, что такое война.

Здесь неплохо. Есть такие же, как я, изгои, живущие в своем районе на окраине. У многих нелегально, как и у меня, оформлены документы на проживание. Большая часть их приехала сюда из Мексико в поисках работы и лучшей жизни.

Если власти узнают, то отправят их обратно, так что люди мирятся с низкой оплатой и с трудом сводят концы с концами. Некоторые даже умудряются со временем получить гражданство.

Забавно… Миры меняются, а порядки все те же. Власти стремятся всех переписать и добавить в реестр. И всегда есть те, кто не имеет на это права. Например, такой братии было полно в Нижнем городе в Ламаре, и даже регулярные облавы не улучшали положения.

Мне потребовалось еще несколько монет и неделя, пока на руках не оказались заветные документы. Приятель Литл Хаука, Мигель Санчес, выправил их для меня. Теперь я Твигги Дельрэнс из Финикса.

Часть золота и серебра мне обменяли на местные деньги, и я оплатила комнату на год вперед. Обмен был тоже незаконным, так же как и золото. Это был еще один удивительный факт об этом мире. Здесь разрешали иметь только бумажные деньги и мелкую монету из недрагоценных металлов, а также нематериальные деньги на носителе, как в мире Тета.

Вторую комнату рядом со мной снимала другая девушка, Мария. Общей в доме была только небольшая кухонька и ванная с туалетом. Я узнала от Мигеля, что Мария родом из Мексико и приехала сюда вполне легально. Она была сиделкой при пожилой женщине и мечтала выучиться на медикуса.

Мы с девушкой друг другу не мешали. Она не лезла в мои дела, а я в ее. Что может быть лучше?

Остальные соседи в доме были такими же смуглыми темноволосыми южанами без капли магии в крови, и я совсем запуталась, кто и кому приходился родственником.

Прочие люди, встреченные мной в городе, были белокожими, как саксы или северяне, некоторые даже со светлыми волосами. Также тут проживало немало уруков, и я не замечала, чтобы к ним относились пренебрежительно или с недоверием.

Когда в самом начале Мигель увозил меня с заправки на своем каре, как здесь называли самоходные повозки, ветер, должно быть, продул мне голову и выдул все мозги.

Иначе почему бы я согласилась поехать в неизвестность с таким подозрительным типом? Он выглядел, как самая настоящая трущобная крыса. Смуглый, курчавый и невысокий мужчина, весь какой-то скользкий и подозрительный, несмотря на постоянную улыбку, не сходящую с лица.

Но он не предавал «своих». А я, по его мнению, относилась к этой категории. Я была мне закона, как и остальные, и этого было достаточно.

Кажется, я его интересовала. Откуда я появилась, почему так странно одета и говорю на непонятном языке… Откуда у меня золото. «Есть еще?» — «Возможно». Почему теряюсь при посещении их магазинов. Интересовала до такой степени, что он тратил на меня свое бесценное время.

— Почему? — спросил он, когда я перепробовала большую часть купленных продуктов и сочла их вредными для здоровья.

— Это плохая еда, — ответила я, насколько позволяли мои знания языка. — Болеть. Мало жить.

— Как ты… это вредно… здоровья? — удивился мужчина.

«Как узнала?» Я только пожала плечами. Насколько я поняла, тут было крайне мало одаренных Силой. Как будто кто-то неведомый проредил породу не дрогнувшей рукой, избавив от них общество. Подобное случилось в Илонии. Там всех магов сжигали на кострах. А те, кто становились «святыми», потомства не оставляли.

Мои соседи каждые выходные ходили в местный храм. Я уже знала, что здесь верили в Единого, как и в Илонии, но не настолько агрессивно насаждали эту религию. На улицах никого не хватали и не сжигали на городских площадях. Люди, в том числе и женщины, при желании могли одеваться очень свободно.

Возможно, в прошлом было иначе. Не знаю… Но теперь никто не собирался тащить меня на костер за мои «странности».

Когда Мигель заехал за квартплатой, я попросила его показать мне город, и он покатал меня по окрестностям, за что я угостила его ужином в местной таверне. Кое-что было даже съедобным, в отличие от того, что в магазине.

Его несказанно удивило, когда я попросила показать мне местную библиотеку. Я, как могла, объяснила, что желаю выучить языки, на которых тут говорят. Это было ему хорошо понятно.

«Учить языки». Легко сказано! О, я учила. Их эспаньоль был проще всего, поскольку напоминал имперский язык. А инглез давался сложнее, но я справилась. Оказывается, письменность похожа на всеобщий, но вот разговорный! Ужас. Как будто это два разных языка.

Пришлось даже применить парочку эликсиров, подстегивающих память. Спустя три недели мне все еще требовался словарь, но я уже более-менее свободно общалась в быту.

Я стала завсегдатаем местной библиотеки. Кое-какие книги мне настолько понравились, что я выписала их по почте и вскоре получила в свое безраздельное пользование.

С головой погрузившись в изучение местной медицины, хоть и в теории, я забыла обо всем на свете… Поскольку в этом мире не была развита магия, медикусы ушли далеко в познании строения человеческого тела. Те справочники с Тета содержали основы, а что-то более серьезное я нашла именно в этом «мире-минус». Здесь было больше открытых источников.

Помогало, что почти все пояснения и названия были на староимперском!!! Мышцы, кости, внутренние органы и так далее обозначались на этом языке. Еще меня восхитили труды о строении головного мозга и актуальные статьи в журналах, издаваемых для медикусов.

Удивительно, но в этом мире, несмотря на все достижения науки и техники, существовало два взгляда на врачей. Первый, как на шамана и чудотворца. Второй — как на шарлатана и коновала. Одно и то же в одном источнике преподносилось как истина в последней инстанции, а в другом резко и категорично отвергалось. Не так уж далеко мы ушли от своих пещерных предков… Взгляды те же, хотя методы лечения разные.

Пару раз меня проведал Литл Хаук с автозаправки, который чувствовал за меня ответственность. Он удивился, когда услышал от меня приветствие на своем родном языке.

— Откуда ты знаешь его? — спросил он.

— Знала одного человека. Его звали Битайе, Перо Птицы, — ответила я. — Он… был храбрым воином.

«Был…» Я все еще не могла простить себе, что допустила его смерть. Может быть, в новом варианте истории все сложится иначе, и он не умрет. Хотелось думать так, иначе все, что я задумала, напрасно.

— Воином? — удивился Литл Хаук. — Думаю, я нуждаюсь в подробном рассказе.

— Возможно. Когда-нибудь.

Хм… Интересно, как он воспримет мой рассказ? Здесь не верили в магию, не знали, что такое Силы, не практиковали переходов по Великой Тропе. Если я расскажу правду, он мне не поверит.

— Твигги! Откуда ты на самом деле? — вдруг серьезно спросил Литл Хаук. — Одета, как женщина из старого вэгонвилс, не знаешь современных языков. Иногда я думаю, что ты свалилась с Луны или приехала из прошлого на машине времени.

Сам того не подозревая, он попал в точку! Я уставилась на него и чуть не обожглась об чайник, стоящий на плите. В тот момент я как раз собиралась сделать нам чаю, но на этой кухоньке было слишком тесно.

Да, понимаю. Незнание языка не скрыть. А мои платья было излишне строгим и, очевидно, старомодными, но я не хотела разгуливать на всеобщем обозрении в ничего не скрывающих брюках или короткой юбке до колен. Пусть считают это моей странностью.

— Потом расскажу, — решила я. — А ты расскажешь про вэгонвилс и машины времени. А теперь давай пить чай. Думаю, ты такого еще не пробовал.

«И никогда больше не попробуешь», — закончил внутренний голос. В этом мире такого не купишь. К тому же, здесь в целом предпочитали пить кофе не слишком хорошего качества.

Так прошел первый месяц моего пребывания в новом мире.

Немного обжившись в новом мире, я на досуге перебирала конспекты и ценности, которые удалось унести в своем кофре.

Рейвен хотел, чтобы я носила эти артефакты. Значит, я так и сделаю. Браслет Рейвена снова красовался на моем запястье, а кольцо и кусочек морской гальки нашли место в кожаном кармашке с бахромой на шнурке, который я купила в местной сувенирной лавке.

Те вещицы, что я там видела, вызвали ностальгию по моей жизни в племени уруков. «Ловцы снов» из натянутых на деревянный остов нитей, разные амулеты с искрами Силы и просто украшения из серебра и бирюзы, по заверениям торговца якобы защищающие от зла.

А камешек? В потоке «мира-минус» я уже так далеко переместилась назад, что этот сид меня еще даже не встретил. Утратило ли от этого силу мое обещание? Я не хотела проверять без нужды. Рано или поздно я верну свой долг.

Я размышляла о том, что Литл Хаук рассказал о «машине времени». Какая нелепость! Это все равно, что грести на лодке против течения. Неестественно и от этого малоэффективно.

Напротив, перемещение в мирах с противоположным временным потоком было вполне логичным. Если представить «мир-плюс» и «мир-минус» как две полосы с противоположным движением на дороге, все становится понятнее. А если таких полос десятки и сотни? И скорость потока в них сильно отличается.

Я опасалась, что могла совершить ошибку в расчетах, и появлюсь в Ламаре раньше или позже нужного события. А если даже попаду вовремя, какие будут последствия?

Я пересмотрела свой взгляд на ключевые моменты истории.

Предположим… предположим, что я ушла на «большой круг» и предупредила Императора и Рейвена о том, что случится спустя пять столетий.

Предположим, что не было войны с уруками и их никто не изгонял с исконных земель. А потому у них нет ни малейшего повода участвовать в заговоре против Империи. Ильвам-изгнанникам не разрешили вырастить лес на побережье центрального континента Ламары. Император не одобрил брак герцога Ламары и Бригит Бла. Заговора не было, власть не пытались взять обманом, не было фальшивого Советника… Не было сговора с Тета.

Минус мелкие эпизоды, вроде шпионки Маред и обретения кота-зомби. Если я сделаю это, вся история переменится для меня, начиная с экзамена в лечебнице.

Если не будет кота, то мне разрешат остаться в студенческом альберге, и я не буду искать жилье в городе. Я не стану жертвой художника Ойна и не остановлю его, так что он продолжит убивать вновь и вновь…

Не побываю в храме Двуликой, чтобы вернуть свою Искру, и не увижу таинственную фреску. Из-за этого я так и не узнаю, что есть дневник Хьюго, и буду мирно доживать свой век в неведении.

Не будет путешествия «под холмы».

Скорее всего, Сигран и Амелия не появятся на свет, не поженятся и не произведут на свет сына. Я не нарушу уложение Императора, спасая роженицу. И никто не накажет «другую Твигги», заковав в ограничители Силы. И еще одна пара — Ингибьорг и Суэрте, — так и не соединится…

Это то, что точно не произойдет, если я вмешаюсь.

Тут мне виделась «развилка».

Может быть, одной лишь отмены свадьбы герцога хватит, чтобы изменилась вся история. Тогда… Труппа Великолепного Тита, возможно, даже не заедет в Ламару тем летом, раз не будет повода вроде свадьбы наследницы и наместника. Артисты приедут, как обычно, во время ярмарки к празднику Середины Осени.

Разумеется, во время выступления труппы я буду слишком занята. Мне будет не до посещения рядов с рабами, и я не спасу Дине. Ее контракт купит хозяйка «веселого дома» или какой-нибудь извращенец, и девушка сгинет, как и десятки других до нее.

Я приеду не летом, а осенью, слишком поздно для того, чтобы подать прошение в Академию, не поступлю туда, и еще год буду колесить с труппой по Великой Тропе. К тому времени Ингибьорг, Кольр и прочие отучатся на первом курсе, и мы так и не подружимся.

Заговора не будет, сида никто не попытается убить, натравив на него мораков. Я никогда его не спасу, и мы не встретимся. Он посетит Ламару с визитом, оценит, как людишки выполняют договор, и уедет обратно. Мы с ним разминемся на какие-то пару месяцев.

Зато он будет жить. Но… я-то буду помнить, что было и что стало. Куда мне себя деть и как жить дальше с этим знанием?

Нет ответа.

Хотя… О чем это я? «Та Твигги» не будет ни о чем знать или помнить. Не будет сожалеть о том, что так и не случилось. О своей несбывшейся любви. А «эта Твигги», то есть я, останется, выпав из петли времени.

Неправильно, неверно, так не должно быть! Но что, если Хельги прав? Мне придется остаться в прошлом, потому что в будущем мое место уже занято. С другой стороны, это порождает парадокс. Если в будущем все будет так безоблачно, откуда же здесь возьмусь я, чтобы все уладить в прошлом? Может, в тот же миг я истаю, как дым, чтобы освободить место для новой Твигги?

Все равно не выход.

Но… у нас же впереди вечность? Так он говорил. Или хотя бы год в «мире-минус», чтобы придумать что-нибудь еще. Главное, что совсем скоро я его увижу вновь.

На этой оптимистичной ноте я засыпаю, крепко сжимая в руке кожаный мешочек, висящий на груди.

В этом мире меня снова посещают на редкость реальные сны. От браслета на левой руке во все стороны тянутся цветные мерцающие ленты, и я хватаюсь за них, как за яркую игрушку. Откликаясь, они звенят на грани слышимости. Что-то теплое, лежащее на груди, тихо вибрирует, как теплый, мурчащий котенок. Кольцо?

— Твигги, где ты? — слышу я до боли знакомый голос.

— Данна?!

Он появляется из тумана, который лижет его ступни, так же как и мои. Как обидно. Я столько горевала и тосковала, а он ни капли не изменился. Все такой же породистый, надменный как… высокий лорд. Следопыт, как в тех снах.

Только сейчас я понимаю, как по нему скучала. Я просто пожираю его взглядом. Хочется коснуться рукой гладкости его кожи, чтобы она засияла в ответ, целовать эти твердые неуступчивые губы, вдыхать запах, зарыться лицом в его волосы. Жажда объятий и прикосновений… Он в точности такой, каким был при жизни.

Не то, что я. Не такой я хотела его встретить. Поджарая после своего степного приключения, загорелая и абсолютно нагая, как в тот момент, когда легла в постель. Из-за здешней жары я обычно пренебрегала одеялом и спала обнаженной.

«Я не покраснею, клянусь!» Но, несмотря на внушение, от лица вниз по коже устремилась жаркая волна, а соски затвердели. А ему, кажется, понравилось открывшееся зрелище.

— Тебя долго пришлось искать… жена, — язвительно сказал он.

Глава 16

— Данна… Но как же?

«Как?!!» Он жив, жив. Как такое может быть? Неужели в прошлом мне все же удалось? Или вообще от этого не зависело? Не понимаю. Пока я, в каком-то безумии, разглядывала мужчину, он подошел еще ближе и обнял меня за плечи.

Я с трудом подавило желание потыкать в него пальцем или ущипнуть себя.

— Почему ты не вернулась в Рэнс, как я тебе велел? — обманчиво ласково спросил Рейвен.

Что я могла сказать в свое оправдание…

— Данна, я… — тут от заставил меня замолчать, прижав ладонь к моим губам.

Как странно. Его рука была подобна упругому облаку или ветру. Что-то не совсем материальное, но, тем не менее, вполне ощутимое и вещественное. Он приподнял мой подбородок, скользнул по щеке ладонью и склонился ко мне. А вторая рука обвила мои плечи и скользнула ниже.

Силы, пусть этот сон никогда не кончается!

Поцелуй был неприлично глубоким и сладким. Соблазняющим. А потом — властным, поглощающим, словно он за что-то наказывал меня. А когда отпустил, я с трудом перевела дыхание.

Потом он отстранился, ухватил прядь моих волос и, рассмотрев получше, хмыкнул. Ну, вот… Да, это седина, чего уж тут! В новом мире все краски для волос были ядовитыми, так что я не рискнула.

— Значит, это все-таки была ты, — констатировал он.

По крайней мере, мне так показалось. Он как будто убедился в чем-то и сделал выводы, высказавшись вслух.

— О чем вы?!

— Тропа снов скоро развеется, — вдруг сказал Рейвен, не отвечая на вопрос.

Что-то тревожное было в этих словах. Что-то, что меня по-настоящему напугало. А потом он начал таять, как туман на рассвете. Или как снег по весне. Так тает без следа кусок сахара в воде… Его плоть таяла и пузырилась от ожогов, обнажая паленое мясо и кости.

Ресницы обгорели, а потом и веки, а глаза просто вытекли. Длинные темные волосы скручивались и тлели. И еще этот мерзкий сладковатый запах паленой плоти и шерсти. Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать.

Мне в спину ударила раскаленная волна пламени, но не тронула, коснувшись только сида. Плоть сида поплыла, как огарок свечи, и исчезла, оставив голый остов.

…и я проснулась.

Я натянула сорочку и халат и, как сомнамбула, проковыляла до ванной. Там я набрала полную раковину холодной воды и плеснула себе в лицо.

— Силы!

Лучше бы я не смотрела на себя в зеркало. Волосы слиплись от пота, а взгляд был совсем безумный. Так смотрят люди, которые пережили что-то по-настоящему страшное.

Был ли этот сон таким же реальным, как и до этого? Рейвен жив??? Где же он и почему не показывался мне на глаза?

Нет, наверное, это просто игры воспаленного воображения после фильма, который я взяла в прокате с подачи Литл Хаука. Там была такая же петля времени, со всеми возможными «если бы — то». Сгоревшие в страшном пламени взрыва люди и города. Гибель целого мира и стальные человекоподобные чудовища с пылающими красными глазами. Почему в этом мирном и тихом мире люди сочиняют такие леденящие кровь истории?

На кухне я жадно пила тепловатую воду и размышляла, можно ли спорить с судьбой.

— Твигги? Почему ты не спишь? — спросила сонная Мария, которая вышла на шум из своей комнаты в одной сорочке, накинув на плечи тонкую шаль. — Что-то случилось?

— Ничего. Просто дурной сон.

«Та Твигги» никогда не встретит Рейвена. Будет ли она счастлива в одиночестве? Не думаю. Она с трудом привязывалась к мужчинам, а потеря Эйвинда ее подкосила.

Может…

Если сделать так, чтобы Эйвинд остался жив, то Твигги будет счастлива хотя бы в том, новом варианте истории.

А еще…

Я бы хотела спасти мать Дине от плена и рабства. Пусть девочка родится свободной, тогда у племени будет свой шаман, когда старому придет время уйти.

Наверное, я была не права, когда решила сразу уйти на «большой круг» в этой петле времени. Но у меня достаточно артефактов для перехода. Хватит на все.

Я предупредила домовладельца, что уезжаю на пару недель, и сдала ключи. Комната выглядела практически нежилой. Кроме книг, я не нажила здесь лишнего имущества. Подумала, и сгребла в свой бездонный кофр книги с полок.

По моим расчетам, я могла уйти в «мир-плюс» на два с небольшим часа. Местный наручный метроном я настроила так, чтобы он отсчитывал стандартный час. Переход прошел без каких-либо проблем.

Я опять брела по междумирью, потом незваным гостем ввалилась в мир, находящийся на пороге своего угасания. Солнце светило иначе, багровым светом. Кругом — покинутые жителями здания самых причудливых очертаний. Стекло и металл, бесконечные этажи и шпили, стремящиеся ввысь к самому небу. И чахлая растительность.

Куда они ушли? Через врата в другие миры? Внутренним зрением я видела, что этот мир медленно умирает.

Я побродила по развалинам. В одной покинутой таверне при моем появлении звякнула дверь и включился свет. Приятный женский голос из ниоткуда что-то спросил. Поскольку я не отвечала, включился свет на прилавке со свежими, словно только что приготовленными блюдами. Попеременно рядом зажигался свет, и я наугад указала на одно из них. Открылась ниша, и на подставленную тарелку выпали продукты.

Только то, что я видела на тарелке, давно уже высохло и покрылось плесенью. Я поставила тарелку обратно, и она провалилась в открывшееся снизу отверстие утилизатора.

Я гуляла еще некоторое время, заходя в разные здания. Надписи на домах были на незнакомом языке, но по витрине можно было догадаться, что внутри.

В одном месте — примерила смелого фасона платье, ткань которого не подверглась тлению. Оно, как вторая кожа пунцового цвета, облегало кожу, оставляя плечи открытыми, а от талии расходилось в стороны широкой юбкой, заканчивающейся чуть выше лодыжек. И никакой нижней юбки! Ничто не мешало видеть ноги при движении. Но… но… оно меня просто пленило. Кто бы его ни сшил, он просто гений. Жаль, что Рейвен не видел меня такой.

Я даже решила взять платье с собой, но на входе ворота закрылись и искусственный голос что-то потребовал. Хм…

«Ты же не заплатила!», — осенила меня мысль. Вряд ли здесь в хожу имперские деньги. С сожалением я бросила пакет с платьем на пол, после чего магазин меня выпустил.

Так бы я и гуляла дальше, но, когда рядом со мной, чуть не раздавив, обвалился кусок перекрытия, я решила больше не рисковать и вышла обратно на улицу. Когда минуло отмеренное время, я без сожалений покинула этот безлюдный мир.

И вот я появилась в Рэнсе. Как раз в то время, когда должны были убить моего мужа, Эйвинда Северянина. Наконец-то я узнаю, кто и почему это сделал. Быть может, я даже посмотрю ему в глаза.

На выходе из портала я, чтобы не привлекать внимания, заплатила пошлину и позволила внести себя в списки. Один из стражников, подчиненный господина Лау, узнал меня и кивнул, пропуская, словно так и должно быть. Я порадовалась, что не старею и внешне совсем не изменилась. К счастью, я догадалась повязать платок, так что седых волос не было видно.

— Простите, господин, — обратилась я к нему. — Я немного запуталась. Который сейчас день?

— Бывает, — улыбнулся он. — Третий день осени. Удачного прибытия.

— Спасибо.

До страшного дня, разделившего мою жизнь на «до» и «после», осталось меньше недели.

Остаток недели я провела в гостинице. В роковой день я вооружилась стилетом, закрепив его в ножнах на руке и отправилась к конюшням Эйвинда Северянина.

Они находились в Хальтэ, что пригород Рэнса. Там для лошадей были созданы идеальные условия для выгула, тренировок и выпаса. На некотором удалении, на возвышенности, в соответствии с указаниями геомантов был построен наш семейный дом. Эйвинд построил его перед нашей свадьбой, а до этого дневал и ночевал в пристройке около конюшни.

В окнах дома все еще горел свет. Вот, наконец, он погас. Я помню. Тогда я легла спать, так и не дождавшись мужа с конюшни. Так часто бывало. Он приходил под утро, чтобы ополоснуться в бадье с водой и переодеться. Бывало, требовалось присмотреть за только что родившей лошадью, больным животным или сменить конюха. Эйвин не чурался самой простой работы.

А потом, под утро, на конюшне случился пожар. Я в одной сорочке, впопыхах натянув первую попавшуюся обувь, бежала вниз. Там уже собрались люди, которые тушили огонь, передавая друг другу ведра. Позже присланный маг погодник вызвал небольшой дождь, заливший остатки провалившихся горелых балок.

Меня оттаскивали, когда я хотела кинуться внутрь…

Кто-то успел выпустить из стойла лошадей, и они остались целы, но внутри было два тела. Один — мой муж, и он умер, скорее всего, не от огня, а от пронзившего его клинка. И второй, судя по всему, один из нападавших. Муж не хотел отдавать свою жизнь даром.

Сегодня, надеюсь, все изменится.

Я крадучись подошла к конюшне и заглянула в маленькое оконце, проделанное для вентиляции. С наступлением холодов их затянут промасленной бумагой, а пока они были открыты.

Внутри, кроме лошадей, которые лежали на соломе или стоя тыкались носом в поилку, кто-то явно был. Трое мужчин. В одном из них, хоть и со спины, я безошибочно узнала Эйвинда. Седой, крепкий и заматеревший с возрастом, обманчиво спокойный.

Двое других — тоже бородатые северяне, рыжий и светловолосый. Я не все расслышала, но между собой они говорили на северном наречии.

Я, пригнувшись, чтобы в оконце не увидели движения, и подобралась ближе к двери. В дверном проеме виднелась освещенная щель. Не заперто! Отлично. Что дальше?

Пришлось ускориться, как тогда, с художником-убийцей. В этот раз было легче, к тому же это длилось недолго. Я юркнула внутрь и прижалась к стене у подсобки, где хранились лопаты, ведра, скребки и прощая утварь. Это не я, не я… всего лишь дуновение ветерка, от которого качнулась дверь.

Один из северян, светловолосый, каким-то звериным чутьем почувствовал неладное и посмотрел в мою сторону, но, не увидев ничего подозрительного, успокоился. Однако все равно велел рыжему закрыть дверь.

Обнажив меч, рыжий по дуге обогнул Эйвинда, и они с трудом разминулись в узком проходе. Он опасался, хотя у Эйвинда был всего лишь длинный кинжал, намного короче меча. И этот рыжий северянин шел в мою сторону. Еще несколько шагов — и он увидит меня!

Глава 17

Когда он подошел к двери, я выпрямилась во весь рост, уже не таясь. Рыжий воин опешил от неожиданности, когда я улыбнулась и поманила его рукой. Кажется, он что-то хотел сказать, но я приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Не знаю, что он подумал, да и знать не хочу. Мне достало того, что он подошел ближе, и я без колебаний вонзила стилет ему между ребер, попав точно в сердце. Целитель во мне никогда не ошибался.

Я столько раз представляла себе это. Надеялась, что убийц Эйвинда казнят. Распнут у всех на виду или повесят. Да, я жаждала крови и возмездия. По крайней мере, первое время. Хотела справедливости.

Потом эта жажда постепенно сошла на нет, уступив место желанию просто знать правду. Ежегодно я нанимала дознавателей и «охотников за головами», но за десять лет ни одно расследование не увенчалось успехом. В какой-то момент я смирилась с неизбежным. Пожалуй, встреча с Рейвеном помогла мне примириться с тем, что случилось. Я думала, что он заставил меня все забыть, но заблуждалась.

В тот миг, когда я увидела одного из убийц перед собой, я не испытывала колебаний или моральных терзаний. Только чистую, ничем не замутненную радость от свершившегося возмездия.

Кровь за кровь. Слезы его близких за те слезы, что я проливала по покойному мужу. В прошлый раз они забрали его жизнь. В этот — все вышло наоборот…

А потом я выдернула стилет и двумя быстрыми росчерками вытерла об его одежду. Он еще не понял, что его убивает внутреннее кровотечение. Даже наполовину обнажил меч, но ржавчина на металле распространялась так стремительно, что клинок заело в ножнах. Он даже не успел позвать на помощь. Легкая смерть…

Я услышала шум и ругань на северном наречии.

— Экне, что там? — спросил второй северянин.

— Боишься, троллий выкормыш! Мои лошади сожрали твоего друга, — хрипло расхохотался Эйвинд, насмехаясь над беспокойством противника.

Силы! Наверное, он понял, что на конюшне был кто-то еще. Может быть, решил, что это кто-то из его конюхов. Я переступила через тело рыжеволосого и осторожно выглянула в проход.

Оба противника стояли ко мне боком. У светловолосого северянина был меч из халифата, слегка изогнутый, больше похожий на саблю. Наверное, он купил его или завоевал в бою. Хорошее оружие, но, к счастью, короче, чем привычный меч, так что он не мог дотянуться до Эйвинда.

Эйвинд прижался спиной к ограде стойла и выписывал кинжалом линии в воздухе, не давая противнику приблизиться. На лице у мужа играла улыбка, словно это был не бой, а развлечение. Я никогда еще не видела его таким. Таким… буйным. Словно помолодевшим на десяток лет.

Так бы и продолжалась их смертельная игра, если бы не мое участие. Эйвинд краем глаза скользнул по мне, и выражение его лица изменилось. На нем на мгновение мелькнул страх. Не за себя, а за меня.

Дата добавления: 2015-11-04