Я завизжала, отбиваясь от молочно-белой ваты, но она гасила все звуки. А потом и вовсе заткнула мне рот и уши. И глаза. Вместо матовой белизны меня теперь окружала бархатистая темнота…
Наконец во тьме забрезжил свет, и я рискнула открыть глаза.
Я парила в незнакомых небесах. На восток от солнца, на запад от луны… Одно светило по правую руку, а другое — по левую. И корона из тускло мерцающих звезд над головой. Сколько я ни всматривалась, не смогла узнать ни одного созвездия. И у меня не было компаса, чтобы сверить направление и проложить верный путь.
Спустя некоторое время я успокоилась и попыталась сесть, после чего сочла, что опора подо мной слишком зыбкая и ненадежная. Секундная паника — и «облако» ощутимо уплотнилось, давая мне возможность встать и осмотреться.
Под ногами расстилались облака. Овеществленный туман, кто бы сомневался! А я, как илонская святая, почивала на облачке.
— Простите. Где я? — снова прорезался у меня голос.
Отчего-то я решила, что лучше говорить с хозяином этого места вежливо и спокойно. Похоже, он не любил шума и крика.
— Ты в пределах Эовинд, детка, — раздалось в ответ.
На соседнем облаке восседал знакомый фомор. Как там его? Квентин. Откуда он тут взялся?! Выглядел он вполне здоровым и был одет, как фрик из мира-минус: оборванец в дырявых джинсах, сбитых кроссовках и майке не первой свежести. Темные волосы у него отросли до пояса и были завязаны в небрежный хвост, а на карие глаза ниспадала небрежно обрезанная челка. Кожа бледная и чистая на всех открытых участках тела. А под ней перекатываются мускулы, когда он встает с места.
Глаза медика привычно подмечают признаки здоровья. И… да, первое впечатление меня тогда не обмануло. Порода. И печать интеллекта на лице.
Только вот… Этот оборванец чувствовал себя в междумирье хозяином, а рядом с ним восседал морак. Его глянцево-черная шкура и панцирь лоснились, как отполированные, а гибкий хвост с острым гребнем возбужденно подергивался.
На груди у зверя было две пары лап: передние, короткие и тонкие, с гибкими когтистыми пальцами, и средняя пара более грубых и короткопалых. Вторая пара, как мне казалось, могла служить и для ходьбы, и для хватания. Мощные задние лапы явно предназначались только для ходьбы. Непроницаемые черные глазки следили за мной. Из пасти медленно стекали прозрачные капли.
Чудовище, напоминающее помесь насекомого и рептилии, вдруг щелкнуло жвалами и издало необычайно мелодичную для такого создания трель. Фомор в ответ машинально потрепал зверя по голове.
— Э… добрый вечер, данна. Как ваша спина? — наконец спросила я, стараясь не выдать своего страха.
— Не жалуюсь, — ответил он. — Ты хорошо поработала. Показать?
Он задрал майку и начал разоблачаться.
— Нет-нет! — поспешно сказала я. — Я вам верю.
Судя по его поведению, он был абсолютно здоров. Но проверять я не хотела. Вдруг, кроме вырезки, еще и «окорок» захочет показать.
— Ладно, — отпустил майку мужчина и заулыбался, наблюдая за моим смущением. — Хм… А что ты здесь забыла? Это не место для смертных.
«Можно подумать, вы бессмертны». Долгоживущие расы слишком сильно обольщались на свой счет. Что началось — когда-нибудь закончится. Аннис имеет два лика. Рождение завершится смертью, так или иначе, какой бы срок нам не отмерили.
— О чем задумалась? — снова лукаво улыбнулся он.
Так я и сказала. Еще обидится! Но… отчего же он помнит о нашей встрече?! Как такое может быть, если она еще не состоялась, и мы с ним увидимся спустя пять веков? Ну, или хотя бы спустя восемь лет, по меркам мира сидов. Все равно это в будущем.
— Данна, почему вы помните нашу встречу?
— А почему нет? — прищурился он.
— Ну… Она же случится через пятьсот двенадцать лет в Основном потоке, — ответила я. — В мире сидов через восемь лет.
— А какая разница?
Действительна, какая? Он что, играл в загадки? Или… нет? Похоже, он это серьезно. Надо только выяснить, насколько.
— Что вы имеете в виду, данна?
— Здесь междумирье. Место и время просто не существует. Есть только то, из чего они образуются и во что потом превратятся, — объяснил фомор.
Попутно он создал себе сиденье из тумана, уселся и жестом пригласил меня сесть рядом. Я оглянулась и узрела позади себя точно такую же кочку из тумана. Морак улегся рядом с хозяином, как собака, уложил морду на передние две пары лап и продолжал наблюдать.
— Простите, а вы не подскажете, как отсюда выйти? — решилась я спросить.
— Твигги из Рэнса…
Фомор вдруг перевернулся вниз головой вместе со своим облаком и завис прямо надо мной. Зверь Хаоса недовольно заворчал и устроился поудобнее в ногах хозяина. Квентин смотрел на меня, глаза в глаза, и снова улыбался.
— А что ты дашь мне за это знание?
Так я и знала! Они такие же, как сиды, только чуть безумнее. И в глубине души тоже торгаши.
— Знаете, я ведь могу обменять одно обещание на другое, — ответила я. — То знание — на это. И вопрос на вопрос.
— Мне следовало догадаться, — сказал он. — Что ж… как знаешь!
Он выпрямился в полный рост, дотянулся до меня, ухватил подмышками и перетащил на свое «облако». Как только я там оказалась, сила тяжести развернула меня вниз головой, как и фомора. На мгновение мое платье взметнулось, и я поспешно его оправила. А потом подобрала юбки и осторожно отодвинулась от морака, который начал принюхиваться к новому пассажиру «облака».
Оборванец захохотал, наблюдая за моими потугами сохранить приличия.
— Ох… Оно того стоит! — воскликнул он. — Даже проеденной спины. Ты забавная, Твигги из Рэнса. Ну что, погнали?
«Кого погнали?» — не поняла я. А он уже вскочил на спину мораку, крепко уцепился за одну из роговых пластин на холке и втащил меня наверх. Усадил перед собой, помог устроиться и попутно огладил бедро.
— Данна! — возмутилась я, но он только посмеивался.
Живое существо подо мной, поскрипывая панцирем и чешуей, с необычайным проворством пустилось в путь, перепрыгивая с облака на облако. Теперь я уже не протестовала, когда Квентин прижал меня к себе. Тем более, что мелькающие то тут, то там пейзажи не оставляли другого выбора.
Нас то опаляло жаром льющейся лавы, ярко-красной и подернутой черной растрескавшейся коркой, то обжигал ледяной ветер, когда зверь проносился мимо исполинских ледников. Было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Но все же лучше, чем разверзшиеся недра земли прямо под ногами.
— Что это? — спросила я, и с каждым словом у меня на морозе изо рта вырывались облачка пара.
— Миновали внутренний периметр! — непонятно откликнулся Квентин. — Скоро врата неопределенности и пределы Эовинд.
— Ага, понятно…
Понятно, что ничего непонятно. Но чертовски холодно. В лицо хлещет ледяной ветер. Снежная крупа колко бьет по коже и барабанит по панцирю морака. Зубы выдают звонкую дробь, а все тело пронзает дрожь от озноба. Под облаками, полными снега, свистит зимний ветер и играет метель. Так и видится, что вот-вот промчится небесная колесница с богами зимы!
Только это не сказка, а один из кругов илонского ада. В снегу то тут, то там виднеются темные, застывшие навсегда фигуры. Я отворачиваюсь. Не хочу, не буду вспоминать! Они мне никто.
Наконец и это закончилось.
Снег растаял, и наступила весна, а затем и лето. И там был он, мой немногословный друг из племени уруков. Битайе пребывал в Краях счастливой охоты.
Хоть один уголок этой фантасмагории был прекрасен! Просто бескрайние степи и леса, по которым вслед за нами скакал одинокий молодой воин, вооруженный луком и стрелами. Бахрома на одежде и косы взлетали и опадали в такт движению. Наконец он нас нагнал и поравнялся с мораком.
Теперь они скакали бок о бок. От близости чудовища лошадь беспокойно прядала ушами и косила взглядом. Битайе помахал мне рукой, и на смуглом лице расцвела улыбка.
— Битайе! Птичье перо! — воскликнула я.
— Не зови его, — зло цыкнул на меня Квентин.
Я все пыталась обернуться, но он не дал. Постепенно урук отстал, но мне все равно мерещился позади конский топот…
Были невероятные, сравнимые с ильвийскими, влажные леса с исполинскими деревьями и иссушающие пустыни, раскинувшиеся повсюду, куда падал взгляд.
В пустыне мы неслись по крутым барханам. Морак то съезжал вниз по склону, упираясь всеми шестью, то упорно карабкался на самую вершину. Начиналась песчаная буря. Мне сыпануло горсть песка прямо в лицо, и я на мгновение прикрыла глаза.
— Данна!
— Смотри вперед, идиотка! — кричал фомор. — Е-е-е!!! Смотри! Это наша буря!
На зубах скрипел песок. Вдали поднималась сплошная желто-красная стена.
— Надо уходить, — сказал фомор и пришпорил скакуна.
Зверь Хаоса одним движением оттолкнулся от песка, оторвался от земной тверди и стрелой устремился в небо. Внизу волновалось безбрежное желтое «море». Но настоящее море было впереди!
Я, никогда не видевшая моря, наконец-то узрела настоящий шторм! Пенные волны заливали нас и грозили утопить, ветер хлестал в лицо соленой влагой. Тонули корабли, уходя на дно, но наш скакун, сравнимый с «кораблем пустыни», был непотопляем. Морак нес нас вперед, и волны расступались, обнажая дно с причудливыми морскими гадами…
Но хуже всего были голоса и видения из прошлого. С каждым прыжком морака я видела людей, которые уже меня покинули.
Эйвинд. Много-много раз. Его последний взгляд, снова и снова, перед тем, как ему перерезали горло. Я отворачивалась, но он возникал там, куда я повернулась. Тогда я опять закрыла глаза.
— Эй! Не спать! Иначе мы никуда не уедем, — тормошил меня Квентин.
Превозмогая себя, я решила взглянуть, но призрак Эйвинда уже исчез. И было непонятно, рада я этому или нет. Но вместо него пришел другой.
Битайе. Его снова пронзили пули, и пролилась кровь. И опять, и снова.
И старый шаман, отошедший в мир иной, но успевший повидать свою внучку.
А потом — без сожалений убитый мной наемник-северянин. Его кровь все так же свежа и течет, как будто убитый все еще жив. А вот второго убийцу я не вижу. Значит, он жив? Пустое.
Клэри, которую накачали эликсирами правды. Дознаватель хлестал ее по лицу, выбивая признательные показания. А рядом стоял столик, на котором были аккуратно разложены медицинские инструменты.
То, что дальше, я не желала видеть, но мне пришлось. Этот крик до сих пор звучит у меня в ушах. Она умирала, в то время как Шарль, ее возлюбленный и предатель, заживо гнил от лесной плесени…
Фальшивый советник герцогини с двумя лицами — смуглого горбоносого урука и бледного северянина. Первый молод и полон сил, а второй уже старик. Из его торса торчат древки арбалетных болтов. Советник, как марионетка, простирает руку и поднимает кубок, полный кроваво-красного вина. Когда он улыбается, его крепкие белые зубы местами покрыты красным, и это не вино.
— О, Силы!
Советник кашляет, захлебываясь кровью, и падает навзничь, а мы едем дальше.
А там… Там господин Колин пытался зарубить меня мечом Хаоса. Похоже, это видение не понравилось даже мораку, который притормозил и глухо заворчал, завибрировав всем телом.
— Р-р-ра-а!!! — взрыкнул он, и призрак менестреля канул в Лету.
Господин Ойн сжимал в руках кисть и усмехался. А на стоящем на подставке холсте беззвучно билась Искра. Портрет, однако, был не мой. Сначала я приняла ее за юношу. Женщина на портрете была чем-то похожа на меня, не спорю, но одета в военный комбинезон Тета, коротко острижена и смотрела исподлобья, словно совсем не хотела позировать. Зловещий художник засмеялся и пропал вместе с незаконченным полотном.
Потом… Потом был мой племянник, который долго болел. Ма писала, что он поправляется. Получается, его болезнь лишь ненадолго отступила. А пока я путешествовала, его не стало. Узкоглазый мальчик в хинском костюмчике и с аккуратной косой помахал мне рукой, и я заплакала.
Учитель Ли кричал на меня и с размаха швырял в лицо черно-белые камни. Я проигрывала, но опять не хотела этого понять? Он это пытался мне сказать? В последний момент я успела заслониться и уткнулась в грудь фомора, но все равно жесткая галька застучала по плечам.
— Ну и ну!!! — восхитился Квентин. — Классный старикан.
«Это не старикан». Я возмущенно вскинулась, но мужчина не дал мне вырваться.
— Смотри! Смотри, Твигги из Рэнса. Так надо.
— Почему?
— Мы идем тропою снов, — ответил он.
Рейвен тоже так говорил когда-то. Тогда, во время покушения. Он призывал меня уйти тропою сновидений. Очевидно, я мудро поступила, отказавшись.
Было много других, тех, кто меня покинул. Но почему-то среди них не было самого Рейвена.
А зверь Хаоса неутомимо скакал по этой тропе…
Глава 27
Облака закончились, так же как и бездна под ними. Видения истаяли, как дым… Наконец-то привычный пейзаж междумирья, знакомый мне по другим поездкам! Подобие тверди под ногами у нашего «скакуна» и мелькающие то тут, то там двери в обитаемые миры.
Впереди забрезжило мягкое сияние, похожее на действующий портал. Зверь, почувствовав конец марафона, с удвоенной силой заработал лапами, а его бока ходили ходуном, как меха в кузне. Квентин засвистел и, подгоняя, сжал ногами корпус морака.
— Хей!!! Уже близко! — воскликнул он.
— Выход?
— Он самый. Ты справилась, Твигги из Рэнса. Я в тебе не ошибся.
Что он имел в виду? Разве не он вывез меня из того странного места, куда я попала? Хотя, какая разница. Главное результат. Гораздо больше меня волновала судьба потерянного дневника.
Этот парадокс мне уже никак не преодолеть. Когда я вернусь в реальный мир без этих записей, невозможно предсказать последствия этой ошибки. Что случится в тот миг, как пересеку врата, я не знала.
— Что такое, Твигги из Рэнса? — спросил меня фомор.
— Я… просто я забыла здесь… кое-что очень важное, — ответила я и лязгнула зубами.
Трясло неимоверно. Теперь морак буксовал в тумане, с натугой преодолевая оставшийся путь, словно ему что-то мешало.
— Главное, чтобы ты не забыла здесь себя, — фыркнул Квентин. — Остальное не столь существенно.
— Думаете?
— Уверен!
Ладно… Раз он так уверен, может, я не исчезну из реальности с исчезновением дневника. Ну а как насчет существования самой реальности?
«Ладно, посмотрим».
Стоило мне так подумать, как мы вырвались из туманной трясины, в которой ненадолго увязли, и снова понеслись к цели. Когда мы подъехали к выходу, перед ним возникла невысокая фигура, скрытая зеленым плащом. Поднялась тонкая белая рука и откинула капюшон. Зверь Хаоса резко затормозил, и, если бы не Квентин, я бы вылетела из седла.
У стоящей на дороге женщины было странное лицо. Или его вовсе не было? Множество лиц, которые я когда-либо видела, переплелись и непрерывно сменяли друг друга. Стоило отвести взгляд в сторону, и я уже не могла припомнить, как выглядела эта незнакомка.
Квентин помог мне спешиться, спрыгнул с морака и пал перед женщиной ниц.
— Моя госпожа!!! Какая честь!
Кто это? Пока я соображала, Квентин дернул меня за руку и тоже заставил склониться перед ней. Наконец я услышала голос, мелодичный и чуть хрипловатый:
— Можете встать.
— Моя госпожа, почему вы здесь? Что я могу для вас сделать? — спросил фомор.
«Когда это он успел переодеться?»
Я с удивлением заметила, что его небрежную одежду сменил строгий черный камзол, лосины, высокие сапоги и кинжал на поясе. На аккуратно причесанной шевелюре красовался берет с пером. И от прежнего насмешника в обносках не осталось и следа.
— Ты уже все сделал, отрок, — сказала незнакомка. — Мне нужна твоя спутница.
«Нужна?» Что-то мне это не нравится. Смотря с какой целью я вдруг ей понадобилась. И, главное, кто она. Квентин послушно отступил, оставив меня один на один с неизвестностью.
Женщина шла ко мне. Озаренная сиянием врат, а, может, своим собственным, она была похожа на неведомое, древнее божество. Лица! Тысячи их, и полная безликость. Стоило мне об этом подумать, как она улыбнулась мне тысячью разных улыбок, радостных и скорбных одновременно.
— Умная дщерь. Ты знаешь, кто перед тобой, — сказала она.
«И кто же?» Но она не ответила. А я вдруг вспомнила того охотника, с которым мы обменялись дарами. Я угостила его яблоком, а он меня — сердцем вепря. У него тоже было такое лицо, и я никак не могла запомнить его облик. Он тоже говорил, что я его знаю.
— Вот как? Ты видела моего супруга? — снова улыбнулась эта женщина, хотя я ничего не сказала, а только подумала.
— Да, госпожа.
— Интересно…
Она обошла меня, двигаясь посолонь в утреннем тумане. Я поворачивалась вслед за ней и вздрогнула, когда она замкнула круг. Но ничего не произошло. Ничего, что я бы ощутила как магию или угрозу.
— Как ты трепещешь, Твигги из Рэнса, — сказала женщина, вдруг приняв облик моей приемной матери. — Но не поклоняешься и не благоговеешь. Почему?
Сложно делать это, когда всю жизнь прислушивалась только к Силам, преимущественно к Аннис. В Империи старые обычаи соблюдались, но без особого рвения. Разве что, земледельцы и скотоводы, которые зависели от милостей природы, по сию пору исповедовали эти верования.
К тому же, сейчас она выглядела, как престарелая хинская женщина, которая меня вырастила. Я была ошарашена, но не готова, как в храме, бить поклоны. Но разумом я понимала. О, я понимала, кто передо мной, и все мое существо пронзал страх и трепет.
— Ах… Понимаю, — покачала она головой. — Одни дети мне ближе, чем другие. Такое бывает.
— Вы… Мать? А он — ваш Супруг, — сообразила я. — Значит, вы…
— Хенвен. Они зовут меня так, — рассмеялась живая богиня, став на мгновенье согбенной годами старушкой, а потом юной девой.
— Сиды?
— Не только.
Я оглянулась на Квентина, который за спиной богини сделал огромные глаза и пытался мне что-то сказать. Очевидно, я не поняла, и он показал мне кулак. Наверное, я вела себя неподобающим образом. Так… понятно. Фоморы тоже среди «любимых детей».
— И они тоже, — не оборачиваясь, сказала богиня, вдруг принявшая мой собственный облик.
Было странно видеть свое лицо и не узнавать его. Эти переменчивые глаза точно не принадлежали человеку.
— А… почему вы здесь? Зачем я вам понадобилась? — вернулась я к исходной теме.
Лучше сразу разрубить этот узел. Я не могла до бесконечности гадать, что мне грозит… если грозит. Думаю, владелица этого места, если бы хотела мне что-то сделать, давно бы это сделала, так же как и ее Супруг.
— Ты едва не стала клинком мирозданья, дитя, — сказала она и выпростала из складок плаща мой дневник. — Нельзя быть такой неразумной.
— О! Он у вас!
— Конечно, у меня. Здесь все принадлежит мне.
Хм… И те, кто сюда попал? Например, я и фомор. Если понимать ее дословно, то… По древним верованиям, Отец и Мать — источник всего сущего. Ну вот, она опять улыбается, словно знает, о чем я думаю. Тысячи улыбок! В глазах рябит. На это сложно смотреть, она ослепляет.
— А что такое «клинок мироздания»? — решила я удовлетворить любопытство.
— Стоит тебе выйти в большой мир — и он исчезнет, рассеченный на «до» и «после». Возникнет неуместная развилка, и тебя не станет.
— Я что-то такое подозревала, — метнула я красноречивый взгляд в сторону фомора.
Тоже мне, умник выискался. Получается, он едва меня не угробил. Хотя он не знал про парадокс, связанный с дневником.
— И что же делать? — спросила я.
— Хорошо следить за своими вещами, — нежно, как колокольчик, рассмеялась богиня, взмахнув дневником. — И не разбрасываться дарами.
Указующий перст направлен на брачный браслет. Ах… это. Ну, я и сама не хотела с ним расставаться. Не всерьез.
— Вы… отдадите мне дневник?
Она молча кивнула. Я осторожно потянулась к дневнику, и он перекочевал в мои руки.
— Благодарю вас, моя госпожа, — низко поклонилась я и пообещала. — Я буду хорошо о нем заботиться.
— Хорошо, Твигги из Рэнса. Ты обещала!
Хенвен начала таять в тумане. Прежде, чем она исчезла, раздалось басовитое мяуканье. В тумане соткалась дверь, из которой выскользнул огромный черный кот. Мягко и грациозно ступая, он подошел к живой богине, боднул ее ноги и оглянулся на меня. Изумрудно-зеленые глаза сверкнули и сощурились.
— Тви-и-иг…
«О, Силы! Кайт?»
Кошка широко зевнула, показав острые зубы и шершавый язык, и шагнула вслед за хозяйкой.
— Твигги из Рэнса, ты сумасшедшая!
Квентин с уходом живого божества утратил пафос и снова превратился в оборванца. Причем я опять благополучно пропустила момент трансформации. Он обошел меня, наигранно рассматривая со всех сторон. Когда он попытался потыкать в меня пальцем, я не стерпела:
— Эй! Полегче. В чем дело?
— Тебя отметила Мать. Обычно смертным не достается от ее щедрот, — ответил он.
«А ты все знаешь, так?»
Какая самоуверенность. Почему это люди, сиды или фоморы решают, как должно себя вести их божество? Разве не наоборот?
— А что, прецедентов не было? — спросила я.
— Ну… как тебе сказать, — протянул мужчина. — Не настолько часто.
«Ну и хорошо».
Мне и одного раза на всю жизнь хватит. Правда, от божества в любом случае была польза. Спасибо ей, где бы она ни была.
«Не за что», — послышалось мне.
— Вы что-то сказали?
— Нет, Твигги из Рэнса. А что? — спросил Квентин.
— Так, показалось…
«Или не спасибо». Я бы не хотела, чтобы мои ничтожные мысли кто-то слушал. И даже время от времени отвечал. Надеюсь, с уходом из междумирья это закончится. Хм… Что-то я здесь загостилась. А не пора ли мне уже?
«Пора!»
— Данна! Вы указали мне путь, — обратилась я к фомору. — Между нами теперь нет никаких обязательств.
— Ты сама это сказала, Твигги из Рэнса, — вкрадчиво сказал он в ответ. — Хотя по тропе ведет тот, кто на нее попал.
Кажется, он был очень, очень доволен таким исходом. Ну а я решила поразмыслить на досуге над тайным смыслом его слов. Но не сейчас.
— Мне пора. Что там, на другой стороне? — спросила я на всякий случай, не решаясь шагнуть в неизвестность.
— То место, куда ты хотела попасть.
А, кстати, в какое? Я и сама не знала. Ладно… ладно… Спокойствие. Просто сделать шаг — и все. Я оглянулась через плечо. Фомор и его зверь провожали меня.
— Увидимся, Твигги из Рэнса, — улыбнулся Квентин.
— Увидимся, данна, — срывается с губ.
Просто сделать шаг.
Глава 28
Я шагнула в портал и вынырнула из него в осеннем пролеске. По инерции я пробежала еще пару шагов, а потом осмотрелась.
Пылающие желто-красной листвой холмы, кусок стены, как будто обрезанной исполинской рукой, и виднеющийся вдали город у излучины реки. Какие знакомые места! Неужели…
«Рэнс?»
Еще раз оглядевшись вокруг, я убедилась в правильности своей догадки. Почему я здесь? Портал вывел меня именно сюда. Значит, для меня это нужно? Рейвен тоже хотел, чтобы я сюда вернулась. А вдруг…
… он здесь?
Надежда на невозможное теснила грудь. Я не сразу успокоилась, а потом решила двинуться к городу.
Кстати! А ведь ближайшая локализация Тропы была совсем в другой стороне, в то время как мой портал открылся тут. С другой стороны, я ведь не шла по Тропе, как другие, и не пользовалась артефактом перехода. На все воля Хенвен? Да, наверное. Это она сделала так, чтобы я сюда попала.
Разумеется, мой наряд, особенно туфли, не были приспособлены для лесных тропинок, и я шла достаточно медленно, обходя особо неудобные места. Но все равно в туфли набился песок и камни. Тугой корсаж тоже не способствовал пешим прогулкам. Однако без помощи служанки я не могла ослабить шнуровку на спине. Приходилось идти не спеша.
«Силы! Какой дурак это выдумал?», — в очередной раз запнувшись о длинные пышные юбки, подумала я.
Я недалеко ушла. Когда я в очередной раз присела на поваленный ствол дерева и сняла обувь, чтобы ее вытряхнуть, поблизости возникло сильное магическое возмущение. Эманации исходили из того места, откуда я шла. Кажется, кто-то явился вслед за мной.
«Кто?»
Почему-то… Почему-то я совершенно не хотела проверять, кто это был. Интуиция буквально кричала, что не стоит этого делать.
Однако вопреки здравому смыслу я вновь надела обувь и пошла обратно, поднимаясь вверх по склону. Когда осталось совсем немного, я уже практически кралась. В глубине души я порадовалась, что на фоне осеннего багрянца мое платье не сильно бросается в глаза. Когда я подошла совсем близко и выглянула из-за дерева, то увидела действующий портал, который постепенно гас, уменьшаясь в размерах.
«Как такое может быть?»
В пролеске я увидела двоих.
Две женщины.
Две женщины, одна из которых была похожа на меня. Тот же рост. То же лицо, которое я обычно видела в зеркале. Такие же светлые волосы без седины, уложенные в простой узел, и привычная дорожная одежда, состоящая из добротного шерстяного плаща и серого платья.
А что до второй… Я разглядела только то, что она без сознания. Она была обнажена и не подавала признаков жизни. Тонкое, как будто изломанное тело белело на земле. Если бы не Искра, сверкающая в глубине, я бы решила, что она мертва.
Первая женщина склонилась над ней, приподняла по очереди веки, изучая реакцию зрачков, а потом проверила пульс. Закончив с осмотром, она обернулась и посмотрела в ту сторону, где я пряталась. Я поспешно отступила, но меня не покидало ощущение, что женщина меня видит. Она откуда-то знает, что я тут…
Укрывшись за деревом, я привалилась спиной к стволу. Мне было страшно. Такого сильного страха я еще никогда не испытывала! А еще я до смерти боялась, что она подойдет ко мне и заговорит. Я ждала, и это ожидание было страшнее всего.
Но никто не шел.
Сила взметнулась и истаяла. Портал закрылся. Ждать… Ждать было еще страшнее, и я рискнула выглянуть. Тело все еще лежало на земле. Мой двойник ушел через портал? Да, наверное. Ее нигде не было.
Ноги сами несли меня к скорчившейся на земле фигуре. Я буквально рухнула на колени у тела. Что-то упало на траву, кажется, дневник. А потом на меня обрушились небеса.
Тишина. Почему так тихо? Почему не слышно пения птиц и шелеста листьев? Почему??? Облака бешено закружились над головой. Ничего не соображая, я поднесла руку ко лбу.
Эта женщина тоже была как две капли воды похожа на меня. Лицо сердечком, высокие скулы, ровные дуги бровей и светлые волосы. Тонкокостная, но не болезненно-худая. Россыпь светлых веснушек на лице и плечах. Только волосы коротко обрезаны, как у мужчины. А на щеке как будто след от удара, и скула немного припухла.
Как в трансе, не отдавая себе отчета, я коснулась ее и перевернула на спину, чтобы убедиться. Так и есть! У нее на животе тоже не было пупка.
«Не паниковать! Нельзя паниковать». Страх заставляет совершать смертельные ошибки.
Обстоятельства появления этой женщины до мелочей напоминали мою историю. Совпадало место и время года. Подозреваю, что меня выкинуло из междумирья не только в нужное место, но и время.
«Почему?» Или правильнее — за что?
Тут женщина открыла темно-карие глаза и тихонько захныкала. Ее била дрожь. Отдых на холодной земле совсем не способствует сохранению тепла! Но у меня не было ничего, во что я могла бы ее закутать.
Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего для этой цели. Вдруг взгляд зацепился за что-то светлое в траве. Рядом с женщиной валялся кусочек бумаги. Я нагнулась и осторожно взяла его, словно это была змея, готовая ужалить, и развернула, чтобы прочесть. На листе мягкой хлопковой бумаги было написано:
«Пожалуйста, ни во что не вмешивайся. Т.Р.»
Почерк был мой.
И все-таки я вмешалась. Я знала, что меня нашли дети фермера, у которого неподалеку был земельный надел. Какая-то женщина сообщила им о своей находке. Позже стражники искали этого свидетеля, но так и не нашли.
Я стала этой женщиной. Это ведь не значит «вмешаться»? События идут своим чередом, так, как и должно быть. Я спасла ту, которая станет Киу, а затем Твигги из Рэнса.
Круг замкнулся.
После того, как подъехала стража, я скрылась и подалась в Рэнс. Я скрыла дорогое платье, накинув на плечи шаль, которую я обменяла на серебряную пуговицу у тех самых фермерских детей. Потом пристроилась к приехавшим в город торговцам. Стража на городских воротах не обратила на меня особого внимания. К счастью, время близилось к Празднику середины осени, и в город прибывало немало чужестранцев.
У меня с собой ничего не было: ни денег, ни одежды, ни артефактов перехода. Однако при мне оставался мой дар целителя и нитка жемчуга в волосах. Я ее заложила, чтобы добыть денег и выправить документы.
Из ниоткуда возникла Гвен из Хефе Примо, практикующий медикус. Странно, но тот момент, когда я выбирала имя, мне не пришло в голову ничего лучше. Позже я оформила вполне легальную лицензию для работы.
Жемчуга хватило, но не на все. Я работала и копила деньги на два артефакта перехода. Один я планировала использовать для путешествия в «мир-минус», а второй — для возвращения в Ламару к императору и Хьюго.
Время от времени я справлялась о судьбе найденной женщины, чтобы убедиться, что у нее все хорошо. Если бы Ма Шуанг не изъявила желания взять свою пациентку на воспитание, я бы явилась в управу и заявила о родстве. Наше сходство не оставило бы сомнений. Но Ма не подвела, и Киу обрела новый дом.
Не знаю, как я выжила. Все мои мысли были заняты этой историей. Я желала возмездия. Хотела справедливости! Или на худой конец объяснений. Мне надо было знать, почему со мной так поступили.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |