Елена Леонидовна Колоскова 3 страница

— Хороший пес, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Так-то лучше. Т-ш-ш… Какие вы большие. Интересно, ваш хозяин расскажет, что это за место?

В ответ на мои слова, скорее реагируя на тон голоса, лежащая сука дружелюбно завиляла хвостом. Я всегда легко сходилась с крупными собаками, а мелкие собачонки меня пугали. Думаю, собаки это чувствовали. Запах страха или есть, или его нет.

— Думаю, расскажет, — сказал охотник, который наконец добрался до нас и слышал мои последние слова.

— Данна?!!

Глава 6

Я ошеломленно всматривалась в знакомое лицо. Не думала, что встречу его здесь! Тот самый сид, который научил меня высокому наречию. Что он делал тут, на вершине мира? Одновременно со мной, какое совпадение… Не верила я в это.

Редкое сочетание: темноволосый и голубоглазый. Мужчина был привлекателен своей «породистостью». Когда я видела его последний раз перед отъездом из Рэнса, он уже набрал вес, но все равно был тощим и изможденным. Очевидно, прошедшие годы пошли ему на пользу. Он набрал массу по своему высокому росту.

Наверное, я слишком долго молчала, разглядывая его.

— Что молчишь? Окажи мне почтение! — рассердился он.

В этом все сиды. Договоренности, устоявшиеся обычаи и манеры были для них первостепенной вещью. Не стоило об этом забывать. Я поспешно поклонилась и поприветствовала его на высоком наречии:

— Благословение вечности, данна. Давно не виделись. Как ваше здоровье?

Мне правда было интересно. Я лечила повреждения, нанесенные мечом Хаоса, и не знала, какие были отдаленные последствия. Тогда я надеялась на окончательное исцеление. Он не только не поблагодарил, но даже не представился. «Сид-без-имени, высокомерный сукин сын».

— Киу… ты совсем не изменилась, человечка, — вкрадчиво молвил он, игнорируя мой вопрос. — Это странно. В этом месте ты должна выглядеть на свои годы. Почему это не так?

Фу, как грубо. Даже не поздоровался.

«А что ты хотела, Твигги? Он же сид, а ты — никто». Он уплатил долг жизни, научив меня языку, и теперь ничего мне не должен. Ни вежливости, ни безопасности. Сейчас он может сотворить со мной все, что угодно, не стоит это забывать.

— Вы хотите знать, сколько мне лет? Это ваш вопрос? — уточнила я.

В тот раз он не поинтересовался. Высокому господину не пристало спрашивать, сколько осталось жить на свете мотыльку. За эти годы я почти не изменилась. Очевидно, он заинтересовался этим фактом.

— Пожалуй. Мне любопытно, почему это так, и что ты делаешь в моем сне, — ответил он.

«Моем» он выделил голосом, как будто утверждая, что это я — незваная гостья в его сновидениях. Но это не так! Место было… общим? Вечным и непреложным. Оно принадлежало само себе, а не кому-то другому. И я, и сид были здесь всего лишь гостями.

— Это уже два вопроса, — проворчала я себе под нос на всеобщем.

— Пусть так.

Он все-таки услышал. Проклятье! Слух как у кошки.

— Вопрос на вопрос, данна? — решила поторговаться я, чувствуя себя торговкой с рынка.

— Идет, — неожиданно покладисто согласился он, подходя практически вплотную, так что я почти уткнулась ему в грудь. Он подал мне сухую горячую руку, на которой были бурые разводы. Кровь того оленя…

Я протянула свою ладонь и скрепила договоренность рукопожатием. Это вполне заменяло клятвы с произнесением имен. Хотя можно было обойтись одним прозвищем, он отчего-то соблюдал осторожность. Он не торопился отпускать мою руку.

Теперь моя очередь. Хм… одно я точно хотела знать. Ладно, два на два, раз он не против.

— Что это за место? — спросила я. — Почему отсюда можно забрать вещи в реальный мир?

— Что, если кто-то из нас не сможет ответить? — вдруг спросил сид-без-имени.

— А вы не можете?

— Сейчас — да. Ты заставила меня задуматься. Но я узнаю все ответы и в свое время сообщу тебе, — пообещал он, поглаживая большим пальцем центр моей ладони.

Силы! Как отвлекает от главного. Это слишком хитро, даже для сида. Сделка в сделке, и пока выигрывает только он. Я же не получаю ничего.

— А если вы не узнаете? Что тогда? — не торопилась я с ответом.

— Тогда… тогда ты можешь спросить обо всем, кроме истинного имени, — широко улыбнулся он, показав белые зубы.

«Если встречу его». Какие же сиды все-таки… нехорошие. Показал ослику морковку на веревочке, а он и повелся.

— Если смогу задать вопрос, данна. Если встречу вас, — заключила я. — Не слишком ли для человека? Я могу еще семнадцать лет не видеть вас. Как мне найти вас, чтобы спросить?

— Умная. Слишком умная для человека, я еще тогда заметил. Но не полукровка, я бы понял, — задумчиво протянул мужчина и протянул мне камешек, обточенный морем. — Держи. Если он будет с тобой, когда ты спишь, ты вернешься в это место и я приду на зов. А теперь отвечай.

Едва я открыла рот, как вдруг меня скрутила дикая боль. Я упала на землю, катаясь от судорог в руках. Что это??? Что?!! У меня отсутствовали кисти рук чуть выше запястий! Захрипев, я пыталась ползти, понимая, что руки тают, а туман небытия поднимается все выше, стремясь к сердцу.

А потом я покинула сон.

Я очнулась тюремной повозке без окон. Руки были закованы в браслеты-блокираторы Силы. Вот почему мои руки исчезли во сне! Магические потоки были просто перекрыты.

Перед тем, как вытащить из повозки, мне на голову накинули мешок из грубой дерюги, а потом бесцеремонно потащили в камеру, где приковали к стулу. Я была слабее новорожденного ребенка и даже не пыталась сопротивляться. Сказывался откат после ритуала.

Мешок сняли, и я осмотрелась. Своды камеры были исписаны защитными глифами и рунами, блокирующими любую магию. Что ж, Суэрте был прав, не надо давать пустых зароков. Я снова оказалась тут. В третий раз.

Вскоре пожаловал и он. В привычном сером камзоле, с подправленным носом, красивый и очень усталый. Хмурый. Он отодвинул свой стул, тогда как мой был прикручен к полу, и уселся напротив. Помолчал. Я тоже молчала, ожидая, что он скажет. Время от времени сознание отключалось, так хотелось спать. Руки ныли от тупой боли.

Наконец начальник Тайной службы заговорил о деле:

— Госпожа Твигги, вы меня понимаете? Можете говорить?

Я кивнула, и он продолжил.

— Вас обвиняют в применении запрещенной магии и нарушении уложения Вечного Императора Джедии от двухсот седьмого года восшествия на престол. Вы использовали свой дар Целителя, чтобы похищать жизненную энергию. Вы понимаете, насколько все серьезно? — спросил он, почти с сочувствием глядя на меня.

— Надежда — глупое чувство… Так вы говорили, — прошептала я. — Что… еще?

— Уложение не допускает никаких двойных толкований, и наказание самое суровое. Казнь через повешение, а в случае, если есть смягчающие обстоятельства — блокировка силы и исправительные работы.

«Все даже хуже, чем я ожидала».

— Смягчающим обстоятельством в вашем деле выступают два фактора. Первое: вы спасали жизнь пациента. И второе: вы не забирали человеческую жизнь ради этого. Согласитесь, жизнь наследницы значит больше, чем пара цветочков, — продолжил он.

«Ну же! К чему вы ведете?»

— Мы должны знать, были нарушения закона раньше или нет. И это все равно не дает гарантии, что не нарушите позже, — сказал Винсан Суэрте. — Зная вас, я ничего не могу гарантировать.

«Сволочь! Какая же он сволочь! Лучше бы Рейвен его убил». Интересно, а Ингибьорг уже знает, что со мной? Знает, что ее близкий человек арестовал подругу?

Суэрте достал пару артефактов истины. Вероятно… Сейчас я не могла с уверенностью сказать, поскольку Сила была заблокирована.

— Для протокола. Вы раньше нарушали уложение Императора и забирали силу у людей, животных или растений? — спросил он и приготовился записывать.

— Нет… конечно, нет.

— Почему вы нарушили закон?

— Надо было… спасти ее.

Больше вопросов не было. Суэрте вложил мне в руки перо, и я с трудом, не чувствуя онемевших пальцев, вывела под протоколом свою подпись.

— Ваше дело неоднозначное, так что мы пока отложим рассмотрение, — напоследок сказал Суэрте. — В город прибыл Император, и он лично будет рассматривать ваше дело, как только закончится официальная часть с аудиенцией и приемом. Наместник Империи в Энне распорядился об этом. Вы гражданка империи, а не подданная Ламары, так что вас не может судить герцогиня.

Он что, пытается меня утешить? Ничего не понимаю… Сигран не дал скорой расправе состояться.

Сижу, размышляю, баюкаю руки и стараюсь не потерять сознание.

Потом меня увели вниз, в одну из пустующих камер на нижнем уровне, которая тоже была исписана защитными символами. Настоящий каменный мешок! Ни одного оконца и массивная железная дверь с окошком для охранника.

Меня и так знобило от потери энергии и браслетов, а здесь дрожь пробила с головы до пят. Охранник сжалился и принес ветхое, но хотя бы сухое одеяло, пахнущее затхлостью и казенщиной.

Остальные камеры пустовали, и кроме меня других заключенных не было. Камера для особо опасных преступников-магов — специально для меня. Я горько усмехнулась и рухнула на топчан, с головой укрывшись одеялом.

Мне было плохо, холодно и голодно. Никто так и не догадался накормить меня. Заключенных кормят по расписанию, а сейчас на дворе глубокая ночь…

Кажется, я снова отключилась, на сей раз провалившись в спасительное забытье без сновидений. Иногда я открывала глаза и всматривалась в темноту.

Дверца в камере лишь однажды открылась, и я поняла, что принесли еду. Но сил не было даже встать. Я поняла, что за дверью кто-то совещается, и опять провалилась в сон. Мне снилось, что у меня нет рук. Они сгнили, и с костей клочьями сходила кожа, как у прокаженной.

Открыв глаза, я не поняла, где нахожусь. Кругом темнота и странные шорохи. Крысы? Они пришли, чтобы глодать мои кости? Я кричала до тех пор, пока не пришла охрана.

— Снимите их с меня! Снимите!!! Мои руки… руки…

Руки для целителя — все. Даже дороже глаз. Можно быть слепым и исцелять, но без рук я никто.

Охранники открыли дверь и зажгли свет. Один навалился на меня, удерживая на месте, а второй защелкнул на ногах такие же блокирующие браслеты, что и на руках, а потом еще и цепь на талии, прицепив другой конец к ножке кровати. Металл обжигал леденящим голодом, отнимая остатки Силы.

— Готово! Теперь не убежит. Пыталась колдовать. Буйная, — сказал чей-то голос. — Почему нам не сказали, что она безумна? Ей нужен душецелитель. Твердит о каких-то крысах…

— Никаких распоряжений насчет нее не поступало, так что действуем как обычно, — ответил второй.

Я медленно умирала. Энергии почти не осталось, а та, что еще была в теле, циркулировала очень вяло. Было уже все равно, где я и что со мной.

Крысы проели мои руки и ноги до костей, и осталось только тело чуть выше талии и голова, которая кружилась и болела. Мой чувствительный нос ощущал запах больного тела и нечистот. В желудке, который скрутило от спазмов, ничего не было.

— Пить…

Но никто не пришел. Вокруг была тишина и темнота. Из темноты на меня смотрела Она. Для Нее все эти закорючки на стенах не являлись препятствием. Она пришла за мной? Ну, наконец-то. Избавление от этих мучений было так близко. Почему Она выжидает?

«Я знаю, ты этого хочешь. Чего ты медлишь?» Но Она молчала и терпеливо ждала.

Наконец настал день, когда меня подняли и под руки вывели из камеры. Кто-то помог мне напиться. Меня несколько раз облили водой, а потом маг-погодник высушил меня вместе с одеждой.

Я с удивлением сообразила, что руки и ноги у меня на месте. Глаза ведь не могли меня обманывать?

Тем же путем, что и привезли, с мешком на голове меня вывели наружу, погрузили в повозку для преступников и повезли на суд. Все происходило в здании городской Стражи.

При виде меня у начальника стражи Хальра Оха расширились глаза, а Суэрте вскочил с места. Кажется, он был шокирован и что-то сказал, но я внезапно перестала понимать чужую речь.

Сознание путалось и уплывало прочь, туда же, где давно были мои руки и ноги. Цепочка на талии душила и тянула вниз. Стоило охране поставить меня в центре зала и отойти, как я мешком рухнула на пол.

Я увидела установленный на помосте трон и чьи-то ноги в дорогих ильвийских сапогах. Хм… у него, по крайней мере, ноги целые. Забавно. Я хотела засмеяться, но из горла вырвался лишь жалкий всхлип.

Обладатель ног поднялся со своего с места и приблизился ко мне. С неба раздался самый приятный голос, какой я только слышала. Низкий, глубокий. А внутри — металл и яд. Подсудимому предоставляется выбор? Я бы выбрала яд: слишком труслива, чтобы себя заколоть.

— Расковать! Всех виновных казнить, — сказал он.

Глава 7

Ко мне подскочили городские стражники и сняли блокираторы. И тут же энергия потекла по моим магическим «венам».

Я как будто вынырнула из-под воды и глубоко вздохнула. Внешне, наверное, произошло то же самое. Это такое счастье — не чувствовать боли…

— Все хорошо… хорошо. Тихо, — сказал обладатель приятного голоса и присел рядом, пачкая об пол свои светлые брюки и накидку. — А сейчас будет еще лучше.

Он возложил руки мне на грудь, прямо над Искрой, и начал вливать Силу Жизни. Сколько же ее у него! Поток был мощный и какой-то нескончаемый, а я все никак не могла насытиться.

— Хватит, — наконец сказал он, хотя я хотела еще и еще. — Нельзя слишком много сразу.

Я перевернулась на спину и подняла правую руку, рассматривая ее. Надо же! Целая и невредимая, хотя и тонкая, как веточка. Было видно, как кожа обтянула суставы. Я перевела взгляд на неожиданного спасителя, и на миг мне почудилось, что это Рейвен!

— Силы! — я моргнула, и видение исчезло.

Я поняла, что просто обозналась. Он был похож, но это, безусловно, был человек, а не сид. Такой же темноволосый и коротко остриженный, как все имперские военные. И глаза темно-карие, слегка раскосые, миндалевидные и совсем не такие, как у Рейвена. Как можно было их перепутать!

А… плевать. Меня гораздо больше волновали руки и все остальное. Теперь я поднесла к лицу левую руку и тоже осмотрела ее на предмет повреждений. Не найдя их, я облегченно перевела дух.

— Руки…

— А что с ними? — поинтересовался мужчина.

— Они целые, — прошептала я. — Целые.

Голос я сорвала от крика еще вчера, но он меня услышал:

— Несомненно. А вы думали иначе?

Я кивнула и поняла, что у меня по лицу текут слезы счастья. Я цела, меня спасли, и мои руки в полном порядке. И к ногам тоже потихоньку возвращалась чувствительность.

Наверное, меня не казнят. Может быть, даже разрешат остаться целителем. Только не блокировка! Еще один раз я не переживу. Лучше уж смерть.

Я опять задрожала, а незнакомец просунул мне руки под плечи и колени, как пушинку поднял и прижал к себе. Он нес меня к выходу, а люди поспешно расступались, давая ему дорогу.

Меня разместили прямо здесь, в лазарете здания Стражи. Тот мужчина, который меня освободил, оказался Вечным Императором Джедией. Тогда этот факт прошел мимо меня, настолько я была полна осознанием своего спасения. Но позже я вполне оценила…

Император ушел, вероятно, чтобы казнить и миловать дальше, а я осталась лечиться.

На заседании был мой куратор господин Альгисл Фьон, который остался со мной. А чуть позже пришла Ингибьорг, чтобы сменить его. Ее и ребят не пустили на заседание, но они ждали снизу решения. Кольр, Линдси, моя Дине, вездесущая Флори и даже вероятностный маг Хельги явились, чтобы узнать о моей судьбе.

— Твигги, — порывисто схватила меня за руку северянка — Что с тобой стало…

А, собственно, что? Кроме слабости и истощения, которое скоро пройдет. Я что-то пропустила? В недоумении я вопросительно глянула на северянку.

— Что? — прокаркала я и проследила направление ее взгляда.

Я взялась за прядь своих волос и вытянула ее. Невероятно! Я совсем поседела за то время, пока была в темнице. Проклятье. Но ничего, все поправимо. Для хорошего целителя нет ничего невозможного.

Ингибьорг помогла мне причесаться и сменить одежду на длинную рубашку, а кожу обтерла влажной губкой, хотя это мало помогло. Вездесущий тюремный запах просто въелся в меня. При виде выступивших ребер и запавшего живота она ничего не сказала, но ее губы задрожали, и она крепко обняла меня.

Мне было неловко от ее сочувствующих взглядов, но я была слишком слаба, и пришлось принять ее помощь.

— Ингибьорг, не надо. Все прошло.

Как странно, что это мне пришлось утешать ее, а не наоборот.

Весь остаток дня меня поили лекарствами, бульоном и сладкой водой, как лежачую больную. Я дремала, обложенная подушками и одеялами, и ожидала решения своей судьбы.

Несколько дней я провела в лазарете, и с каждым днем мне становилось все лучше и лучше. Сказывались регулярные вливания силы от целителей и хорошее питание, а также естественное восстановление Силы.

В перспективе, как предложил господин Фьон, я планировала провести пару дней в храме Двуликой, чтобы восстановить силы в Источнике. Но пока я была слишком слаба и неспособна работать с «сырой» энергией.

Я пыталась «танцевать с веерами», морщась от боли в скованных мышцах, но понимая, что без этого еще нескоро начну нормально двигаться. Когда Ингибьорг застала меня за этим делом, то наорала на меня, но я все равно продолжала тайком заниматься.

Однажды я как раз встала в «сюйбу» и толкнула воздух, а потом распахнула воображаемый веер, чтобы вслед за этим топнуть ногой и погнать энергию из одной ноги в другую, когда дверь тихонько скрипнула.

«Проклятье!» Ингибьорг. Я снова попалась.

Я обернулась и встретилась глазами с Императором, который пришел навестить меня. Застав меня врасплох, он усмехнулся, но ничего не сказал по поводу моего неподобающего занятия. Его телохранители, имперские ромы, остались по ту сторону двери, чтобы охранять наше уединение.

— Какая честь, ваше величество! Как мне благодарить вас? — присела я в поклоне.

Наверное, это выглядело совсем нелепо в сорочке до колена, но лучше уж так, чем никак. В ответ он окинул меня взглядом с головы до ног и улыбнулся. А он был совсем не похож на всесильного властителя множества обитаемых миров.

Одет очень скромно и неярко, почти как военный. Правда, все вещи, если приглядеться, необычайно высокого качества и страшно дорогие, начиная с пресловутых ильвийских сапог и кончая туникой и легким нагрудником поверх нее из многослойной хинской бумаги. Подобная броня, правильно изготовленная и спрессованная, выдерживала выстрел из огнестрела и стоила на рынке две-три сотни золотых.

И опять его внешность показалась мне смутно знакомой. Это уже не были горячечные видения или ошибка зрения. Моя интуиция буквально кричала, что я его уже где-то видела.

— Вижу, что вы быстро поправляетесь. Но теперь вам лучше присесть. Мы должны поговорить, — сказал он.

— Да, мне уже лучше. Благодарю вас, ваше величество, — снова поклонилась я, но он тут же поднял меня, взяв за руки.

Почему? Должно быть, пожалел незаслуженно обиженную и больную женщину. Я усмехнулась, что не укрылось от его взгляда. Может быть, он уже был выше всех условностей в силу своего положения.

Я присела на кровать, прикрыв ноги простыней. А он развернул стул рядом с изголовьем, уселся на него верхом и оперся на спинку руками. Хм… все более странно. Такие вольности. Что ж, властителю мира закон не писан.

— Госпожа Твигги, я хочу задать вам вопрос, — сказал он, пытливо глядя на меня.

— Какой, ваше величество?

— Скажите, как вас звали до получения гражданства Империи? В анналах Рэнса мои люди не нашли никаких сведений на этот счет, — сказал он.

— Киу, ваше величество, — назвала я свое старое имя.

— А до этого?

Очевидно, он не в курсе моего появления в Рэнсе. Или знает? К чему все эти вопросы, и какое отношения имеют к делу?

— Простите, но я не знаю, ваше величество, — пришлось мне разочаровать его.

Он закинул руку за голову и взъерошил короткий ежик волос на затылке, словно в раздумьях.

— Хорошо. Этого пока достаточно, — с этими словами он поднялся, чтобы уйти.

Я тоже подскочила. Сидеть в присутствии Императора нельзя! Тут я вспомнила, что хотела еще кое-что узнать. Я устала от неопределенности, и только он мог сказать, как со мною поступят. Окликнув его, когда он уже взялся за дверную ручку, я спросила:

— Ваше величество! Что со мной будет? Мне нужно знать.

— Полное помилование, — ответил он.

Этого мало. Если я потеряю гражданство и останусь после этого в Ламаре, герцогиня будет иметь надо мной неограниченную власть. Я буду в опасности. Герцогиня не простит мне своей ошибки.

— С поражением в правах? — выдавила я.

Император Джедия сощурился и сделал пару шагов обратно.

— Договаривайте, — сказал он своим низким голосом, и это звучало как угроза.

Хуже уже не будет. Скажу, как есть. Надеюсь, он поймет. Я же не дура и легко сложила два и два. Так же и он не был похож на глупца. Меня потряхивало от страха, но я продолжила:

— Ваше величество, сколько еще вы собираетесь здесь пробыть?

— При чем здесь это?!

— Мне надо знать, когда мне следует уехать из Ламары, — сказала я.

— Вот оно что, — улыбнулся мужчина какой-то хищной улыбкой. — Не переживайте, гражданство вы сохраните. А виновные будут наказаны.

Он вышел прочь, а я осталась в полном расстройстве чувств. С одной стороны, он меня успокоил, с другой — посеял сомнения по поводу отношений с власти предержащими.

Тех стражей, что меня стерегли, допросили и вчера вздернули на главной площади, и их тела для острастки еще три дня будут болтаться на веревке. Ингибьорг мне рассказала. Она спросила, хочу ли я смотреть на это, но я отказалась.

Еще она сказала, что Суэрте временно отстранен от должности до окончания расследования. Теперь он сам был в роли подозреваемого, и его допрашивали дознаватели, вызванные из столицы.

Интересно, какое наказание будет для герцогини и Суэрте? Вряд ли их казнят, но все же… все же… Надеюсь, мой Император выберет что-то довольно унизительное. Хотя я сомневаюсь, что это передаст хотя бы тень моих страданий. Они не маги и не понимают, что сотворили.

Глава 8

Итак, жизнь продолжается.

Император больше не заглядывал ко мне с визитами. Я старалась пока не думать о герцогине и том, что меня ждет. Проблемы надо решать по мере поступления. Мне была обещана защита, и пока я довольствовалась этим.

Ко мне стали пускать посетителей, и друзья из Академии навестили меня. Дине принесла из дома платье и туфли. Я еле-еле уговорила ее вернуться домой на Цветочную улицу, иначе бы она осталась здесь, готовая спать на полу у порога.

Друзья поделились заметками и лекциями, которые мы с Ингибьорг быстро переписали. Я не хотела отстать в учебе, а практическую часть можно было нагнать потом. Северянка тоже пропускала из-за меня занятия, так что мы зубрили вместе и порой обсуждали спорные вопросы.

Некоторых тем мы не касались вообще. Ингибьорг вела себя как обычно невозмутимо. По ней и не скажешь, что жизнь ее мужчины находилась под угрозой. Она ни разу не заводила о Суэрте речь, и я тоже.

Я только и делала, что спала, ела и лечилась. На прогулки меня пока не выпускали, опасаясь простуды, и мне хотелось чем-то себя занять. Почему? Должно быть, ко мне наконец вернулся интерес к жизни. Мне хотелось изучить браслет, раз уж у меня образовалось столько свободного времени.

— Ингибьорг, а где вещи, которые были со мной, когда меня арестовали? — пришло мне в голову поинтересоваться на исходе первой недели пребывания в лазарете.

— Старую одежду сожгли. А ты хотела ее сохранить? — удивилась Ингибьорг, подняв голову от вязания, которым она заняла руки, сидя рядом с постелью и охраняя мой сон.

— Я имею в виду мою сумку с инструментами, браслет и, возможно, небольшой серый камень, — ответила я. — И цепочку с кольцом.

Кольцо я повесила на шею, потому что оно не было мне впору. Предназначено скорее на мужскую, чем на женскую руку. Когда я попала в тюрьму, его уже на мне не было.

— Странно. Из Стражи или Тайной службы ничего не приносили. Обычно они принимают по описи все, что было у арестанта, — сказала Ингибьорг.

У меня внутри все опустилось. Получается, меня еще и ограбили, пока я была без сознания? Нечистоплотные, алчные… не чурающиеся ничем… какие же они… Просто нет слов. Тех охранников и стражей уже казнили. С кого теперь спрашивать о пропаже?

— Ингибьорг, я могу переговорить с господином Оха? Эти вещи для меня очень важны. Возможно, он поможет с их розыском, — сказала я.

Инструменты можно было восстановить, заказав точно такие же. Лекарства я без труда куплю на рынке. Но браслет и кольцо Рейвена я не хотела терять. Думаю, эти предметы были очень важными, иначе он бы не оставил их мне.

Так же и камень, полученный от сида-без-имени. Я была связана обещанием, и Силы могли покарать меня, если я его не выполню. Только с помощью камня я могла снова найти того сида во сне.

Мои инструменты обнаружились у господина Шимуса, который, как выяснилось, собрал все лавры за спасение наследницы. Ровно до той поры, пока меня не помиловали, а его не потащили на допрос. Человек присвоил вещи только потому, что мне они «уже не понадобятся». Какая практичность…

Когда я сталкивалась с такими проявлениями человеческой природы, мне в голову приходила мысль, что небо к нам слишком милосердно.

Браслет обнаружился у подруги одного из казненных стражников, а кольцо по описанию нашлось в скупке краденого. Результатом облавы Нижнем городе также явился ряд других, считавшихся потерянными украшений и артефактов. Господин Оха должен быть мне благодарен за повод и результат проверки.

Предположив, что я вернулась из мира снов в повозке, я попросила поискать там, и под скамейкой нашелся обкатанный морем кусок гальки.

Я вернула потерянное, но уже не чувствовала эти вещи своими. Они были как будто испачканы чужими прикосновениями. Мне не хотелось снова брать их в руки.

— Не переживай, это пройдет, — утешала меня северянка. — Просто ты думаешь не о вещи, а о том, что с ней стало, и где она была. Все забудется…

Однажды у меня произошел весьма странный разговор с Альгислом Фьоном.

Я, как обычно, поинтересовалась судьбой кота-зомби, и он порадовал меня, что совсем скоро я смогу делиться силой, и он вернет мне питомца. Еще мы обсудили график сдачи учебных задолженностей. По своему курсу он даже согласился принять экзамен прямо тут. Я была очень благодарна ему за это.

А потом он сказал:

— Госпожа Твигги. Я хочу, чтобы вы знали. Наш Император задавал необычные вопросы на ваш счет.

— Необычные? Что вы имеете в виду? — удивилась я.

Что могло показаться настолько необычным, чтобы наставник решил это обсудить? Я ждала, а маг Жизни тоже не торопился.

— Он… э-э… Император обратился ко мне, поскольку я вас лечил и знал о вашем состоянии буквально все. Он спрашивал, рожали вы раньше или нет. Почему-то ему было важно это знать, — наконец сказал господин Фьон.

— Что?

— Я думал, вы знаете, зачем ему это. К сожалению, я опасаюсь за вас. Не хочу высказывать крамольных мыслей, но… — не закончил он.

Я поняла, о чем он промолчал. Он хотел меня предостеречь. Возможно, интерес Императора к моей персоне выходил за положенные рамки. А он не из тех людей, которым отказывают. Но, как это ни странно, я не ощущала со стороны повелителя никакой угрозы, только доброжелательное любопытство и покровительство.

— И что вы ему ответили? — спросила я наставника.

— Правду. Вы никогда не имели детей.

Да. Мы с Эйвиндом прожили вместе десять лет, но ничего не получалось. Я знала, что на родине у него были бастарды, но он хотел ребенка от меня. Когда он сделал предложение, я рассказала ему всю правду о себе.

Ведь меня осматривали медикусы и целители после того, как нашли. Я не была девушкой. Вернее, я была «порченым товаром». К тому же, у меня отсутствовал пупок. Для суеверных людей это было чем-то нехорошим.

Шансы найти мужа были нулевыми. Обо мне знали целитель из Рэнса и Ма, и они молчали, чтобы в меня не тыкали пальцами на улице. В маленьких городах, вроде Хальтэ в Рэнсе, люди все друг о друге знают, и нужно соблюдать осторожность в словах и делах. Репутация может быть безвозвратно разрушена за один миг.

Эйвинду было все равно, поскольку нравы в его стране были более свободными. Женщины на севере имели гораздо больше прав, чем везде, и их не осуждали. Тем более, что я не знала ничего о своей прошлой жизни.

Я часто сожалела, что бесплодна, и ни от него, ни от Рейвена мне не досталась его частичка. Ребенок, как напоминание о любимом мужчине.

— А он?

— Не знаю. Мне показалось, Император был немного раздосадован таким ответом, как будто ожидал другого, — ответил целитель.

Понятно. Понятно, что ничего не понятно. Что они все от меня хотят? Я бы сама не отказалась узнать, кто я и что я, и почему я тут.

Наконец меня снова вызвали на заседание. Никто не предупредил заранее, и я оделась в то, что было. Домашнее платье без корсета было короче положенного и неприлично оголяло лодыжки. Ингибьорг бы с радостью одолжила уличную обувь, но она была не по размеру… Волосы я заплела в косу и уложила в строгий узел на затылке.

Теперь я могла подробнее рассмотреть зал, куда меня привели две недели назад.

Сводчатый каменный потолок, просто белый, без изысков. Стулья, расставленные в два ряда вдоль зала, предназначались для чиновников, посетителей и свидетелей. С краю от помоста столик с сиденьем для писца, который фиксировал все происходящее для протокола. На помосте трон и сиденья попроще для остальных членов заседания.

Дата добавления: 2015-11-04