Елена Леонидовна Колоскова 4 страница

В центре зала на полу камнем чуть темнее был выложен круг, на который обычно ставили обвиняемого. К счастью, на сей раз не меня.

Император Джедия сегодня был одет немного наряднее, чем обычно. Дело не в украшениях, а в цвете одежд. Его светлые, почти белые одеяния и плащ почему-то напомнили мне о халифате… Сейчас повелитель был похож на путешественника по пустыне. Жители востока считали белый цветом истины и справедливости. Может быть, поэтому он так оделся, как и в первый раз.

«Что, если он был там?» — подумала я и мысленно одернула себя. Разумеется, он был. За сотни лет правления он, без сомнения, побывал во всех уголках Великой Тропы.

Он совсем не был похож на других замороженных аристократов. Не сидел на своем троне, вытянувшись струнку, а вольготно и расслаблено прислонился к спинке. Он постукивал ногой по полу, явно считая, что время тянется зря. При моем появлении Его Величество, немного оживившись, повернул голову в мою сторону, одарил скупой улыбкой и кивнул.

А рядом с Императором… О, Силы! Чуть позади трона стоял Хьюго из Хефе Примо. Вероятностный маг тоже узнал меня и поклонился.

Наконец, в центр зала вывели господина Шимуса. Он дрожал, выглядел подавленным и испуганно озирался по сторонам. Всю самоуверенность с него как ветром сдуло. Я не понимала, почему он тут, и вопросительно посмотрела через зал на Хальра Оха. Он только успокаивающе кивнул. Что это значило? Ждать? Зачем я тут вообще, если мой вопрос уже закрыт? Меня будут о чем-то спрашивать?

— Вызывается свидетель, госпожа Твигги из Рэнса, — оповестил глашатай.

Сердце забилось от неожиданности, и я поднялась с места. Стражник провел меня в центр зала и поставил сбоку от обвиняемого. Господин Хальр Оха приступил к опросу:

— Госпожа Твигги, вы знакомы с господином Шимусом? Вы знаете, кто он? При каких обстоятельствах вы познакомились?

Я ответила утвердительно и рассказала, как меня позвали оказать медицинскую помощь наследнице. Господин Оха, а потом и целитель из столицы задавали мне вопросы о лечении и состоянии наследницы.

Пришлось высказать свое мнение о назначенных лекарствах и диагнозе наследницы. Столичный эксперт весьма заинтересовался тем фактом, что господин Шимус отказался прибегнуть к Великому исцелению.

Я рассказала обо всем сухо и кратко, по существу, стараясь избегать личных впечатлений. Только факты. Думаю, судьи сами решат, что с ним делать. Ни к чему разыгрывать здесь трагедию…

После этого по очереди выступили придворные дамы и слуги из замка. Камеристка наследницы, госпожа Морвен, тоже была опрошена.

— Вы не целитель! Как вы можете судить определенно? — спросил господин Оха, на секунду прервав опрос.

— Конечно, нет, — примирительно ответила женщина. — Я не знаю, насколько правильным было лечение. Но я отлично видела, что оно не оказывает эффекта. Моя госпожа умирала. И я уверена, умерла бы, если бы не госпожа Твигги.

— Протестую! — без особого энтузиазма вмешался Защитник.

— Отклоняется, — лениво бросил Император и продолжил мучить сапог, постукивая и отмеряя время.

Далее стражники господина Оха рассказали об обыске в покоях придворного целителя и изъятии моих инструментов, что вызвало волнение среди присутствующих.

Государственный Защитник не особо усердствовал, защищая целителя. Наконец, суд взял паузу до оглашения приговора.

Я попыталась подойти к помосту, чтобы поговорить с вероятностным магом, но люди оттеснили меня, а после перерыва я его больше не видела. Но я хотя бы теперь знала, что он состоит в свите Императора. Неужели мои поиски сдвинулись с мертвой точки?

«Виновен, вина доказана. Наказание без снисхождения. Приговор обжалованию не подлежит. Без права на помилование».

Виновен в неправильном лечении. Неоказании помощи вверенному больному. Побуждении коллеги к преступлению своим бездействием. Умолчании при расследовании. Присвоении чужого имущества. Нежелании признать свою вину.

После допроса я поняла, почему он так поступил. Явиться с повинной — значит признать свою вину и получить заслуженное наказание. Его госпожа тут, рядом, и она велит молчать. А Император, как некая абстрактная фигура — где-то там, далеко. Я для целителя никто, и со мной, очевидно, уже покончили. Легко собрать все лавры и жить себе дальше. Ровно до той поры, пока не потащат на допрос.

Ему предложили на выбор запечатывание силы или казнь. Когда он выбрал первое, я чуть не закричала. Наверное, в тот миг он был счастлив, что ему оставили жизнь, но я-то понимала…

Император прохладно улыбнулся и посмотрел прямо на меня. Ожидал благодарности и признательности? Удивился, что я не рада такому исходу? Наверное, у меня все было написано на лице.

Через неделю, когда я выписалась и вернулась к учебе, я не удивилась, узнав, что Шимус покончил с собой.

Мой Император жесток. А еще он милосерден. Отчего же я совсем не рада? Кажется, он получает извращенное удовольствие, играя с чужими судьбами. Ему нравится втаптывать в грязь тех, кто этого заслуживает. Нравится… делать мне приятное? В его представлении.

Он приставил ко мне пару своих мордоворотов. Или не пару? Им же надо было когда-то спать. Имперские легионеры следят за моим домом и сопровождают меня, куда бы я ни пошла, двигаясь чуть поодаль. Наверняка они докладывают своему хозяину обо всех моих передвижениях.

Герцогиня лично принесла мне извинения. Публично, в зале суда встала передо мной на колени. И я приняла их, как подобает, не заставляя ее стоять дольше положенного, хотя и могла. А могла вообще отказаться, и она бы умерла, стоя на коленях в ожидании прощения.

Я должна быть благодарна повелителю за это?

Теперь она меня точно никогда не простит за это унижение. Она совершила ошибку, не избавившись от меня сразу. Не хотела пачкать руки. Думала, что меня сразу же осудят и казнят. Или я сойду с ума, пока буду в темнице. Наверное.

Они сделала это, потому что до дрожи в коленях боится Императора. Все они боятся. Все знают, как создавалась величайшая из ныне известных империй. А кто вдруг забывал об этом — платил за это своей жизнью. Любое нарушение закона, любое действие против воли Императора жестоко каралось. Это отчасти оправдывает ее действия.

Когда я пытаюсь мыслить, как она, мне становится не по себе.

Суэрте оказался ни при чем, и ему вернули занимаемую должность. Конечно, он не испытывал ко мне симпатии, так же как и я. Но он не знал, какое влияние на истощенного мага окажут оковы. Он даже по-своему пытался защитить меня, выполнив приказ Сиграна и отказавшись немедленно судить, как требовала герцогиня.

Я тоже его понимаю. Все в прошлом…

Живу, дышу, жду шанса поговорить с господином Хьюго, пока он еще тут. Экспериментирую с сединой, но не слишком успешно. Гордость за свою профессию не позволяет мне пойти и купить краску для волос.

Амелия и Сигран попросили меня стать Поручителем, когда ребенку будут нарекать имя, и я, к своему удивлению, согласилась. Только спросила удивленно:

— А почему не Император? Он ведь еще тут, в Ламаре. Думаю, ребенку пригодится такой влиятельный заступник.

— Мне кажется, такой заступник у него уже есть, госпожа Твигги, — сказал Сигран и сжал руку своей жены, которая склонилась над ребенком.

Золотистый локон щекочет щечку малыша, и, кажется, его привлекает блеск золотого медальона на груди у матери… Он тянет наверх ручки, пытаясь ухватить игрушку.

Амелия улыбается, одобряя решение мужа.

Глава 9

Наследница, похоже, меня не осуждает за то, что случилось с герцогиней. Сейчас она живет лишь своим сыном и мужем. Хотелось бы думать, что молодая чета меня защитит после отъезда Императора, но я не обольщаюсь. Для злопамятной женщины не существует преград.

Я вернулась к учебе. Благодаря помощи друзей я нисколько не отстала и легко влилась в процесс.

От Флори я узнала о том, что Император хорошо проредил ряды чиновников и служащих. Стражники проходили проверку под контролем артефактов Истины, а их досье обновлялось на предмет доходов и круга их общения. Многие не выдержали проверки.

Не то, чтобы я хотела это знать. Просто от этой сплетницы ничего не укроется, и она просто вывалила на меня целый ворох разнообразной информации. Мордашка Флори горела от возбуждения, когда она делилась с нами своей «добычей». Эх… эту бы энергию направить в русло учебы! Цены бы ей не было.

— А ты знаешь, что в свите Императора есть вероятностные маги? — заодно решила я спросить ее об этом.

— Конечно! Оракул и ее помощники, — ответила она. — Помнишь, я тебе об этом рассказывала?

— Конечно.

За то время, что я выпала из жизни, маги уже успели провести ритуал антистасиса. Это было что-то поистине впечатляющее!!! Оракул требовала ускорения почти на двадцать тысяч лет, чтобы место взрыва стало немного безопаснее. В ритуале участвовало множество некромантов, призванных со всей Империи.

После этого большую часть грунта, сохраняющего опасные эманации, сняли и увезли в безлюдные районы за перевал Энны, чтобы там перезахоронить. Получается, у меня даже не осталось ни крупицы праха с того места. Все к лучшему… Я не хотела думать, что Рейвен окончательно мертв.

— А в свите у Оракула был Хьюго из Хефе Примо?

— Ой, ну я же не знаю их всех по именам… — ответила Флори. — Это какой из них?

— Такой, с двуцветными глазами, — выдала я примету мага.

— А-а… Вроде был такой. А почему ты спрашиваешь? — глаза у девушки вдруг заблестели, как у сороки.

— Да, так. Значит, не знаешь, — подытожила я, скрывая разочарование. — Ладно, нам уже пора на занятия.

— А вот и узнаю! Ты потом все равно мне расскажешь, зачем он тебе.

«Кто-то очень шустрый ищет приключений на свою голову. И не только».

— Ты его знала раньше? Между вами что-то было? — не отставала она, следуя за мной в аудиторию. — Он тебе нравится? Двуцветные глаза, как интересно… Твигги, ну рассказывай! Я ведь все равно узнаю.

Я споткнулась и посмотрела на девушку, как на двухголового теленка. Нет, в этом правда что-то было! Надо порекомендовать ее в Тайную службу, чтобы она проводила допросы. Или устроить ее в канцелярию герцогини. Уже через неделю безо всяких артефактов истины она будет знать, чем живут и дышат служащие.

С другой стороны, она щедро поделится этим с любым, кто согласен ее слушать…

Во внутренний город меня не пустили. Пока там находился Император и его свита, меры безопасности были многократно усилены, и посторонних без приглашения не допускали внутрь.

Охрана отказалась передать мое письмо на имя Хьюго из Хефе Примо. «Не положено». Я настаивала. Зря.

Меня чуть не задержали до выяснения, но вмешались легионеры, которые присматривали за мной. Один из них, помеченный шрамами воин, приблизился, по пути почтительно кивнув мне, и переговорил с начальником караула. Затем он вернулся, а охранник гораздо более почтительно, чем до этого, сказал:

— Вы можете идти, госпожа.

Покидая пост Гвардии, я благодарно кивнула легионеру, который меня выручил. Похоже, от них пока не отделаться, и следует налаживать контакты. В любом случае, их присутствие пошло мне на пользу.

Однажды я посетила судебное заседание, но Хьюго там не было, и я поспешно ретировалась. Кажется, Император даже не заметил, что я там была. Постояла в дверях, оценила обстановку и ушла.

Я снова побывала в башне Гильдии. Ответа на мое первое послание тоже не было. Тогда я оставила новое.

«Господину Хьюго из Хефе Примо. Любезный господин, у меня есть немало вопросов, и только вы в состоянии на них ответить. Ваш дневник у меня. Мне уже объяснили, что означают записи и координаты. Я собираюсь на новый круг. С вами или без вас — решать вам. Надеюсь, что до этого вы встретитесь со мной. С наилучшими пожеланиями, Т.Р.»

Это напоминало ультиматум, но я не могла иначе. Как только Император уедет, из чувства самосохранения я собиралась немедленно покинуть Ламару.

Я размышляла над словами Хельги о соотношении временных потоков и даже рассчитала примерный маршрут, по которому следовало двигаться. Мне потребуется хотя бы два артефакта с заклинаниями перехода: один на прокладывание одноразовой Тропы в закрытый мир, и еще один, чтобы попасть обратно в Ламару более чем пятисотлетней давности.

Обратный путь был возможен через «быстрые» миры. Значит, это еще пара артефактов. Я их оплатила и получила. Но чутье подсказывало, что возможны всякие случайности, и я заказала такое же количество артефактов перехода. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть…

Мне несколько раз пришлось посетить храм Двуликой. Место силы дало мне много энергии, до предела заполнив резерв.

Наконец-то я побывала в квартале выходцев из Хины, где купила нужные лекарства и провела поминовение по господину Ли.

Я пила тоники, купленные в хинской лавке, хорошо питалась и старалась меньше нервничать. Постепенно я округлялась в нужных местах и становилась похожа на прежнюю Твигги. К моменту отъезда я должна быть здорова и полна сил.

Еще неделю я улаживала дела, оставшиеся незавершенными. Дине получила из моих рук вольную, чему совсем не обрадовалась. Она решила, что я хочу от нее избавиться, и я с трудом ее разубедила в этом. Также я открыла на нее счет в гномьем банке.

Заранее договорившись с домовладельцем, я оформила аренду на год и оставила доверенность на Дине. У нее будет кров, пока меня не будет в городе. Теперь я была спокойна.

— Госпожа, вы хотите уехать отсюда? Куда вы собираетесь? — напрямую спросила меня девушка, пока мы допивали остатки «верблюжьего» кофе. — А могу поехать с вами?

«Эх… последние крупицы. Такого больше не будет, Твиг». Запах напитка снова напомнил о его дарителе. О вкусе его губ и о разбитой чашке.

— Очень далеко. Так далеко, что тебе и не снилось, Дине, — вздохнула я. — А тебе лучше остаться и ждать меня тут.

— Но вы вернетесь?

Вернусь ли я? Буду ли я прежней, как и будущее, которое я хочу изменить? Может быть, мир, который я знаю, перестанет существовать. Я никогда не поступлю в Академию, а Дине сгниет в «веселом» доме… Кто знает? Маленький камень создает круги на воде, и они расходятся все дальше и дальше.

Что я знаю? Какие будут последствия у моих действий? И как все рассчитать заранее… Я не знала, какие ошибки допустила в прошлый раз. И до этого. И еще раньше. Двадцать две попытки, ни одна из которых не увенчалась успехом.

В прошлый раз я знала о своих ошибках, но все равно не избежала новых. А теперь я ничего не помнила. Шансы мои стремились к нулю.

Вопрос служанки так и остался без ответа.

Так минула еще одна неделя неопределенности.

Наверное, мои охранники расслабились, привыкнув к распорядку. Не ожидали, что может случиться что-то непредвиденное. Не знаю.

Однажды после занятий я сходила в торговые ряды, чтобы купить свечи и масло для ламп. Я оплатила покупки и попросила доставить их на дом.

В лавку следом за мной зашел мужчина в плаще, капюшон которого скрывал лицо. Не придав этому значения, я попыталась пройти мимо. Он придвинулся поближе и сжал мою руку, удерживая меня на месте.

Урук! На меня смотрел довольно молодой мужчина, безбородый, характерно смуглый и слегка горбоносый, с темными косами, ниспадающими на грудь, концы которых скрывались под плащом. Он тоже внимательно разглядывал меня.

— Кто вы?! — возмущенно прошипела я ему в лицо, догадавшись, что он пока не собирается причинять мне вред. — Немедленно отпустите меня.

Он понимал всеобщий, поэтому разжал свою хватку и отступил на шаг. Я надеялась, легионеры сообразят, что случилось, когда мы выйдем наружу. Вряд ли они догадывались, что творится за закрытой дверью в лавку. А торговец очень некстати ушел на склад за товаром.

— Женщина, не молодая и не старая, — сказал урук, махнув рукой и указав на мое лицо и волосы. — Синяя накидка. Целитель. Ты должна пойти со мной.

— Зачем?

— Ты нужна нашему шаману.

— Но зачем?! — только возмутилась я, как он приложил руку к моим губам, призывая к молчанию.

— Женщина слишком много говорит. Идем, — он снова взял меня за руку и потянул за собой на выход.

Отлично! Сейчас меня спасут. На выходе я стала озираться, высматривая своих охранников, но их почему-то не было. Куда же они делись? Сдавленный стон со стороны переулка… Там кто-то ранен? Он что, вывел из строя имперцев? Я дернулась туда, но урук властно придержал меня, а под плащом блеснул нож.

— Быстрее. Идем, идем, — поторапливал меня он, как норовистую лошадь, которая сама не понимает, что от нее требуется.

Пока я шла за ним, я перебирала способы, которыми могла бы от него избавиться. Физически он больше и сильнее, чем я.

Идея высосать энергию не обсуждалась. Мне не хотелось проверять, насколько хватит Императора, чтобы снова меня помиловать. Испытывать пределы его терпения я не хотела. При одной только мысли о магических оковах меня пронзала дрожь.

Хотя… Кое-что можно было сделать. Например, обездвижить, как Суэрте. За это меня точно наказывать не будут. Я тут же попыталась осуществить задуманное, как вдруг наткнулась на неожиданное препятствие. Моя Сила не могла овладеть его телом, как будто что-то мешало. Амулет? На груди и руках у моего похитителя явно что-то было. И это что-то мне мешало.

Урук остановился и повернулся ко мне, отпустив мою руку.

— Женщина шаман? — удивился он.

«А как же. Тут целая академия таких шаманов». Я неопределенно мотнула головой, а он раздумывал, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Э… Меня зовут Твигги, а вас? — решила я наладить контакт.

Может быть, все не так плохо, и удастся договориться с ним полюбовно. Если он не убил меня и уговаривает пойти с ним, значит, на это есть шансы. Урук внимательно посмотрел на меня и все-таки решил представиться:

— Битайе.

С этими словами он приложил руку к груди. Очевидно, это указывало на его добрые намерения.

— Битайе… Битайе, — повторила я, пробуя имя на вкус. Интересно, что оно означало? Как жаль, что Дине почти не знала своего родного языка. Урук вздрогнул, когда я назвала его по имени, и прижал руку к моему рту, призывая к молчанию.

— Накаль, — сказал он.

«И что бы это значило?» Он приказал молчать? Я вопросительно посмотрела на него, задрав голову. Что за напасть! Всю жизнь я смотрю на мужчин снизу вверх.

— Ты Накаль. Маленький чужак, — пояснил урук. — Я — Битайе, Птичье перо.

— О…

Битайе, не дожидаясь ответа, снова схватил меня за руку и потащил за собой пустыми переулками. Очевидно, мы двигались в сторону Нижнего города.

Я задумалась, сколько он там пробыл и как вообще проник в город. После войны меры безопасности были многократно усилены, и в город не так-то просто было попасть.

К урукам и до войны относились с подозрением. Теперь их знали как союзников нашего противника. Догадываюсь, чем их прельстили завоеватели с Тета. Наверняка пообещали вернуть те земли, которые у них отняли наши люди, вытеснив племена уруков на восток.

По пути мы пару раз останавливались и меняли маршрут. Каким-то звериным чутьем воин чувствовал, когда должны пройти караулы, и умело избегал их. В своих сапогах на мягкой кожаной подошве он двигался беззвучно, как ильв. По сравнению с ним я топала, как слон.

Все это время я не оставляла мысли от него сбежать. Когда мы пересекли незримую границу Нижнего города, я, увидев группу припозднившихся гуляк, попыталась закричать и привлечь их внимание.

Но Битайе не дал мне ни малейшего шанса. Он закрыл мне рот и крепко прижал к себе, укрыв полами плаща от постороннего взгляда. Одна рука у меня была зажата нашими телами, а другую он крепко сжал. Не выпуская, он наклонился и прижался покрытой пушком щекой к моей щеке. Потерся… Провел носом.

Голос пропал. Я замерла, потом задергалась, но люди, посмеиваясь и подбадривая нас, прошли мимо…

Глава 10

Как только улица опустела, урук отпустил меня.

— Женщина должна молчать. Идем, — терпеливо, словно разговаривая с неразумным ребенком, сказал он.

В ответ я метко пнула его по лодыжке и рванулась прочь. Впрочем, далеко я не сумела убежать. Он быстро догнал меня, скрутил и перекинул через плечо. Я несколько раз ударила его по спине, хотя это было просто глупо. Бесполезно. Все равно, что изводить порох на фейерверки.

— Женщина! — я не ответила, и он встряхнул меня, стремительно двигаясь в одному ему известном направлении. — Я свяжу тебя и повезу в племя связанной.

Проклятье. Не стоит его раздражать… Сообразив, что надо прислушаться, я нехотя подчинилась. Не думаю, что мне понравится провести несколько дней связанной по рукам и ногам и перекинутой через седло.

Оставалась надежда, что кто-то из охраны остался жив, и меня будут искать. И чем быстрее, тем лучше. Если время будет потеряно… страшно подумать, что может случиться тогда.

Интересно, зачем я нужна урукам? Вроде бы, этот урук не имел дурных намерений. Он просто хотел доставить меня к ним в стойбище. Ручаюсь, это было связано с моей служанкой и посетившим меня видением.

Именно тогда возникла странная связь между мной и шаманом. Он видел меня так же ясно, как и я его. Сумел меня описать и послал за мной воина.

Оставалось узнать, зачем ему это нужно.

Я не знала, что сейчас один из легионеров лежит при смерти, а над ним хлопочет целитель, вызванный лавочником. А второй охранник, легко раненый, на докладе у Императора Джедии. Император справедлив и страшен в гневе… Сначала он выслушивает и узнает все подробности, а уже потом со всей строгостью покарает за проступок.

Меня ищут по всему городу. Все ворота перекрыты, никого не выпускают. Но мы с Битайе под видом торговца из Халифата и его служанки уже пересекли городскую стену и выехали из города. А там отстали от обоза и растворились в степи.

Смуглый человек в просторных светлых одеяниях и накидке, скрывающей волосы, и его молчаливая покорная спутница с закрытым согласно обычаям лицом никого не заинтересовали.

Все это я узнала намного позже, когда закончилось мое путешествие.

— Битайе?

Пристраиваюсь поудобнее позади него, обняв руками за торс, и все равно седло уже до синяков набило бедра, отвыкшие от верховой езды. Юбки пришлось надрезать по бокам, потому что они были слишком узкими для езды на лошади по-мужски.

— Что? — спрашивает он.

— Зачем я шаману?

— Накаль много говорит.

«Да знаю, знаю». Он говорит так всякий раз, когда я задаю вопрос о том, что меня ждет. Можно сделать предположение, что он просто недостаточно хорошо знает всеобщий язык. Но каким-то шестым чувством я понимаю, что он просто не хочет говорить об этом. Мне не остается ничего иного, как ждать и думать…

Вокруг, насколько охватывает взгляд, простирается Великая степь, вся сплошь покрытая поднявшимися по весне травами, пробивающимися сквозь сухую прошлогоднюю траву.

Конь, несущий нас — прекрасное создание, похожее своей пегой окраской и крепкой костью на выносливую хинскую лошадку, а статью и высоким ростом на восточного иноходца. Он без устали скачет, подчиняясь легким движениям и словам своего хозяина и не нуждаясь в других сигналах. Иногда мне кажется, что конь и его всадник понимают друг друга без слов.

Битайе сам похож на такого же умного, молчаливого и грациозного скакуна. Может быть, он станет «ветром с гривой» в следующей жизни, или был им в прошлой…

Иногда накрапывает ледяной дождь, от которого не спасает даже теплый плащ, которым меня заботливо обеспечил Битайе. Судя по всему, он поставил цель привезти меня в стойбище живой и здоровой.

Не прерываясь на стоянку, он кормил меня лепешками с сушеным мясом, которое невозможно было жевать, и давал напиться из притороченной к седлу фляги.

Некоторое время я надеялась, что лошадь с двумя седоками не сможет быстро двигаться, и нас нагонят. Однако вскоре нас встретил еще один урук верхом на лошади и с парой лошадей на смену. Я поняла, что все мои надежды тщетны.

Мы передвигались днем и ночью, меняя лошадей и лишь однажды остановившись на ночлег. На третий день мы наконец достигли мест, куда Империя изгнала уруков с их земель.

Когда на горизонте появился дым от множества зажженных очагов, Битайе сразу же расслабился и пустил своего скакуна легкой рысью, уже не погоняя, как прежде. Лошади, ощутив настроение ездоков и узнав знакомые места, с новыми силами припустили в сторону селения.

Битайе и его соплеменник кратко переговаривались между собой на своем языке, явно обрадованные благополучным возвращением.

Чем ближе мы подъезжали, тем больше становилось стойбище, издали казавшееся точкой на горизонте. Навскидку я прикинула, что там было около полусотни шатров из дубленых шкур на основе из жердей. До этого я видела такие жилища только на картинках в книгах.

Охраняющие селение часовые сделали полукруг, издали помахали моим попутчикам и что-то закричали. На этот крик из шатров высыпали люди, среди которых было немало смуглых женщин и детей, одетых в причудливые платья из шкур. Они галдели и радовались возвращению воинов.

Битайе спешился и помог мне слезть с лошади, а потом что-то сказал, указывая на меня. Я уловила только знакомое слово «накаль». Уруки одобрительно закричали, а потом замолкли и расступились, давая дорогу шаману.

Шаман смотрел на меня и молчал. Я тоже молчала и рассматривала его.

Это был тот самый старик из моего видения. В этом не было никаких сомнений. Морщинистый, горбоносый и смуглый, в одежде из шкур тончайшей выделки и украшениях из кости и голубого камня, с головным убором из птичьих перьев, он должен был внушать всем уважение и почтение. Его темные глаза доброжелательно и одобрительно смотрели на меня… или на Битайе? Он был рад, что тот справился с заданием?

Из книг по расоведению я знала, что люди с волшебным даром у этих дикарей рождались редко, и их очень уважали. А до преклонного возраста в племени мало кто доживал. Поэтому отношение к старикам как носителям сокровенного знания было очень трепетное.

Но я не чувствовала ни грана уважения или почтения. Только интерес и беспокойство. Зачем я ему? Судя по их реакции, меня не собирались убивать или снимать с меня скальп. Я была нужна им живой и здоровой.

— Приветствую вас, уважаемый, — почтительно кивнула я шаману. — Как поживаете?

— Женщина целитель, ты здесь, — торжественно сказал шаман на всеобщем. — Я приветствую тебя. Духи предков велели призвать тебя, чтобы ты рассказала, где окончился мой род.

«Что?»

Шаман, закончив свою короткую, но очень емкую речь, что-то сказал Битайе, и тот мягко подтолкнул меня в сторону шамана. Я шла за ним через стойбище и гадала, к чему все это.

В шатре у шамана ровно горел очаг, обложенный камнями, и было довольно тепло. Под потолком на жердях висели пучки трав и связки кореньев, какие-то скребки и погремушки. Запах трав не мог перебить едкий дух дубленой кожи и жира. Все это напоминало мне жилище какой-то деревенской знахарки.

Битайе попрощался и вышел, аккуратно подоткнув шкуру у входа, чтобы теплый воздух не улетучивался вон. Шаман степенно уселся на шкуры у очага и предложил мне сесть рядом.

— Назови мне свое имя среди бледнолицых, Накаль, — велел мне шаман.

— Я Твигги из Рэнса, — представилась я шаману.

— Хорошо. Твое имя тоже правильное, для твоего дома, — одобрил он и пожевал морщинистыми губами. — Но здесь отзывайся на новое имя. Битайе сделал хороший выбор. Мое время под небом кончается, а у племени нет другого шамана.

«И что с того?» Я все равно не понимала, чего же он от меня хочет. Не заставит же он меня стать новым шаманом? Это мог быть только урук, иначе племя утратит связь с предками. По крайней мере, так считали дикари.

— Говорите, — сказала я. — Что вам нужно от меня?

— Предки долгое время молчали. Теперь они сказали, что моя кровь еще жива. Они показали мне тебя. Предки сказали, что ты знаешь, где окончился мой род. Ты поможешь найти моего потомка, — ответил шаман.

О, Силы! Неужели… он говорит о Дине и ее матери? Может быть, это отец или дед Дине? Она была чистокровной, хотя и родилась уже в рабстве. Ее мать захватили в плен, когда она была уже беременной. Их кровь молчала, потому что девушка и ее мать были в другом мире или лишь недавно вернулись в Ламару.

Интересно, как он отнесется к новости, что она все это время провела в услужении, ублажая чужестранцев, а ее дочь едва не стала продажной женщиной? Нет-нет, лучше не рассказывать все сразу.

— Я знаю женщину из вашего народа, — сказала я, осторожно выбирая выражения. — Они были в плену и родила ребенка, девочку. Недавно я помогла освободить ее.

Шаман пытался сохранить невозмутимое выражение лица, но я видела, как ему тяжело это дается.

— Накаль! Как зовут эту девочку и сколько ей весен? — взволнованно спросил шаман.

— Ее зовут Дине, ей четырнадцать лет.

— Дине… Где она? Где ее мать? Отвечай.

Вдруг шаман закашлялся и забился в припадке, чуть не упав лицом в горящий очаг. Я подскочила со своего места и помогла ему подняться. Попытка применить Силу Жизни не увенчалась успехом, так же как и с Битайе. Мне мешали ожерелья и браслеты, которые были надеты на шамана.

Я помогла старику лечь и выскочила из шатра. Наверное, вид у меня был совсем дикий, потому что Битайе, который не ушел, а дежурил рядом со входом, нырнул внутрь и кинулся к старику.

— Женщина, что ты сделала с ним? Это злое колдовство? Отвечай!!!

Глава 11

Он что, обвиняет меня? Как же так! Я была настолько ошарашена, что молча уставилась на молодого урука. Он хорошенько встряхнул меня, так что лязгнули зубы, и гортанно пробормотал какую-то угрозу, а потом снова нагнулся к лежащему старику, который часто и тяжело дышал.

Дата добавления: 2015-11-04