Солнце светило уже совсем по-летнему, но Гарри не выходил на освещённую половину двора. Как-то само собой получилось так, что остальные ученики грелись на солнышке, а он один сидел в тени.
— Привет. Вышел подышать?
— Ага, — хмуро отозвался Гарри, сбрасывая пепел с сигареты. — Видишь, ничего не меняется. Сколько бы лет не прошло, я по-прежнему не могу выйти из замка без присмотра, — он кивнул на Люпина, сидящего около солнечных часов.
— Ну, ничего, я думаю, скоро это закончится. Не будешь против, если я присяду?
Гарри пожал плечами.
— Конечно нет. Почему ты спрашиваешь?
— На всякий случай. Прислали заказанные мантии, — сказал Малфой, положив свёрток на скамью.
— А…
— Хотелось бы, чтобы ты их примерил.
— Хорошо.
— Гарри.
— Ммм?
— Что с тобой?
— Всё нормально. Насколько всё может быть нормально. Ну, ты понимаешь.
Драко кивнул.
— Никаких известий?
— Мне не рассказывают.
— Снэйп ничего не узнал?
— Я больше не видел его после выборов. Снэйп сейчас не интересуется ничем, кроме новой должности.
— Поттер, можешь мне не верить, но ты, наверное, единственный, кто его по-настоящему интересует. Только ты ведь его знаешь.
— О да.
— Я бы на твоём месте пошёл к нему первым.
— И что он мне скажет? «Я занят, Поттер, а вы опять со своими глупостями»?
— И всё-таки, я бы пошёл первый.
— Ты бы пошёл? Как-то не верится.
— Напрасно, — ответил Драко и наклонился, чтобы прикурить от его сигареты.
С минуту они просто сидели рядом и молчали, но это было доброжелательное молчание — Поттера не раздражало присутствие слизеринца.
— Ты не получал писем от Блэка? Всё-таки, он твой крёстный.
Гарри хмыкнул.
— Вы сговорились? Или Снэйп требует, чтобы вы все меня расспрашивали об этом?
— Нет, он не просил, — удивлённо ответил Малфой. — О. Я понимаю, о чём ты. Но я больше не буду выполнять никаких его поручений.
— Хотелось бы верить.
Драко поймал его взгляд.
— Послушай, Поттер, ты можешь думать, что угодно. Но я на самом деле тебя хотел, и мне никогда не нужно было притворяться. Я и сам не подозревал, как сильно соскучился. И, кажется, ты тоже не слишком сопротивлялся, — Малфой усмехнулся, заметив, как розовеет лицо Гарри. — Нам есть, что вспомнить, правда? — Драко понизил голос. — Мы отпустили друг друга. И, наверное, это даже хорошо… Но я всегда буду помнить о том, что было. И надеюсь, ты тоже.
Он выжидательно смотрел на Гарри, испытывая непреодолимое желание сорвать с него эти дурацкие тёмные очки — так сложно разговаривать, не видя глаз собеседника! Но Гарри выдали не глаза, а щёки: он покраснел ещё сильнее и наконец кивнул.
Только Драко было мало простого кивка в ответ. Он рассчитывал на нечто большее, поскольку, даже удовлетворив свою страсть, Малфой сохранил в дальнем уголке сердца ту искру, которая пробежала между ними прошлой осенью. Она ещё тлела и могла при неосторожном дуновении ветра превратиться в настоящий огонь. Но чутьё подсказывало Малфою, что этого допускать никак нельзя. Поттер и Снэйп и без него увязли в своих запутанных отношениях. Не хватало ещё стать третьим в их кордебалете! Хорош был бы я сейчас, если бы позволил вновь разгореться этой искре…
— Ты должен знать: после «Трёх мётел» я больше ни разу…
Гарри махнул рукой.
— Да ладно, забудь, проехали.
— И знаешь, почему, Поттер? На меня перестала действовать его метка.
Гарри непонимающе поднял брови.
Драко не стал скрывать правду. Почему бы не рассказать.
— Снэйп отметил меня. Ещё давно. Несколько лет назад. И получалось, что он… Ну… Мой покровитель и…
— Хозяин, — словно вспомнив что-то, проговорил Гарри мрачно.
Драко удивился, но не стал спорить.
— Можно сказать и так. Короче говоря, было вполне естественно делать то, что он просил. И я делал. Но потом меня отметил ты, и метка Снэйпа постепенно исчезла.
— Такое может быть? — в голосе Поттера Драко услышал сомнение. — Я кое-что читал об этом. Метку ставят раз и навсегда.
— Да. Если только её не блокирует более сильный маг, — возразил Драко. — Понимаешь, о чём я?
— Кажется, да. Теперь ты будешь выполнять мои поручения.
Малфой усмехнулся.
— Буду стараться по мере сил.
— Бред, — Гарри раздражённо дёрнул плечом. — Не ставил я никакой метки.
— Ставил.
— Драко, я ведь не идиот. Если собрать всех, кто когда-либо был укушен в шею… Тогда тут толпа меченных.
— Поттер, не путай всех и тех, кто был укушен в шею вампиром, — уточнил Драко. — Таких среди магов мало. И поверь: в тот момент ты был крайне мало похож на человека. Я думал, что умру от страха.
— Но это не помешало тебе дать мне по физиономии. Странно, как челюсть осталась цела…
— Я ведь не нарочно, — возразил Драко.— Так ты пойдёшь мерить одежду?
— Пойду, — со вздохом отозвался Поттер.
* * *
Зелёная мантия, что бы там Гарри ни говорил по поводу всеобщего желания обрядить его в этот цвет, шла ему бесподобно. Драко остался доволен выбором и видел, что Поттеру наряд тоже пришёлся по вкусу. Ещё бы нет — после всех его кошмарных джинсов и школьных свитеров. Ведь противно смотреть, когда такой красивый парень одет чёрт знает во что! За год Гарри сильно возмужал и стал на полголовы выше Драко. Осмотрев гриффиндорца со всех сторон и насладившись зрелищем, Малфой дал себе слово, что будет сам заботиться о его гардеробе, раз Снэйпу наплевать. Просто преступление — позволять величайшему магу современности ходить как последнему магглу-оборванцу.
— Это оставляем, — подытожил Драко, когда Гарри вытряхнулся из зелёного облачения.
— Хорошо.
— Синяя мне не очень нравится. А тебе?
Поттер пожал плечами.
— Гарри, чёрт возьми, тебе нравится или нет?
— Не особо.
— Значит, отправлю обратно. Надень эту.
Выражение лица Поттера ясно говорило о нежелании продолжать примерку. Драко подошёл к нему.
— Послушай, достаточно уже ходить в обносках. Я же не заставляю тебя перебрать весь магазин. Тут всего три костюма.
— Прости. Но что-то я не в настроении, — Гарри машинально взял у него из рук каскад серебристого шёлка.
— Настроение скоро изменится. Надевай скорее.
Драко скользнул взглядом по его широким плечам и груди. Кожа была гладкой, словно её никогда и не уродовали шрамы и ожоги. Только слева, рядом с сердцем, слегка розовел след от старой раны.
Гриффиндорец поймал взгляд Драко и поспешил накинуть на себя мантию. Торопясь, он запутался в рукавах, и Малфой помог ему выбраться из шёлковых пут. Ладонь сама скользнула по голой спине, погладила тёплый бок. Драко не желал думать, для чего он это делает. Просто сделал, и всё.
Он почувствовал, как напрягся Гарри, и отступил на шаг.
— Ну, как?
Поттер мельком взглянул на себя в зеркало.
— Хорошо.
— К этому полагается галстук… — Драко постарался отогнать от себя странные мысли и желания. Впрочем, они не были настолько странными, чтобы их не понять. Почему бы нет. Но Поттер, чёрт его дери, слишком щепетилен в вопросах верности и чести. Если бы ещё Северус это ценил! — Я никогда не умел его завязывать. Считается, что мужчина просто обязан уметь, но мне крайне редко это удаётся, — Драко достал из свёртка чёрный шёлковый галстук, больше похожий на шарф, и повертел в руках. — Ну… Давай хотя бы попробуем.
Лицо Гарри было в дюйме от его лица, когда Драко завязывал галстук у него на шее.
— Отец говорил: «За неправильный узел тебя не проклянут и не выгонят из дома». Но всё же он бесился, когда у меня не получалось.
Драко чувствовал взгляд Гарри, но не поднимал глаз.
— Даже если ты не научишься, всегда есть выход, — Драко вытащил из своего шейного платка булавку и закрепил узел. — Вот. Ну как?
Оба молодых человека отразились в зеркале — высокий хмурый брюнет и утончённый блондин с холодными серыми глазами. Чем-то они напомнили Драко старую фотографию его отца и Северуса Снэйпа, на которой те были сфотографированы ещё совсем юными.
— Я никогда не постигну эти премудрости, — Гарри потрогал галстук.
— Не всё сразу, — ответил Драко.
Гарри безучастно кивнул и начал раздеваться.
А Малфой смотрел на него и поражался. Твёрдая линия подбородка и губ вполне могла бы принадлежать бывалому аурору, прошедшему все круги ада. Но стоило лишь заглянуть ему в глаза, чтобы понять: он по-прежнему тот же Гарри Поттер, который приехал в Хогвартс семь лет назад. В его глазах не было ни ненависти, ни страха. Тщательно сдерживаемая боль, но не пустота. Он жил, и сердце у него билось. Он не озлобился и не сломался. Как ему это удалось?
Голос гриффиндорца прервал его размышления:
— Почему ты так смотришь?
— Извини. Задумался. В понедельник будем пробовать зелье. Готов стать мной, Поттер? — Драко принял из его рук булавку и начал приводить в порядок свой галстук.
— Мне кажется, я уже ко всему готов, — отозвался Гарри, надевая школьную мантию. — Лучше скажи мне, что с квиддичем? Собираешься потрясти школу в следующую субботу?
У Драко всё заледенело внутри.
— Что с тобой?
— Ничего, — он постарался взять себя в руки. — Всё отлично.
— Так ты?..
— Понимаешь… Квиддича не будет, — наконец, вымолвил Драко.
— Как? — потрясённо спросил Гарри. — Ты имеешь в виду, матч отменят?
Хорошо, если так…
— Я не знаю, — тщательно подбирая слова, произнёс Малфой. — Но только меня там не будет.
— Да ты можешь толком объяснить?
— Могу. Я спрашивал у карт. Они говорят, что случится событие, которое помешает мне играть.
Будучи сказанным вслух, это звучало глупо, но правда часто звучит глупо. Так уж устроена жизнь.
— Что?!
— Я непонятно объясняю?
Выражение лица Поттера вполне можно было назвать гриффиндорским. Почти все ученики Гриффиндора относились к прорицаниям скептически. Поразительно, до чего недоверчивы бывают волшебники, если дело доходит до магических знаний, недоступных их понимаю. Хуже магглов.
— Понятно… Ты уверен, что…
— До сих пор карты никогда не врали.
— Но Драко… — Гарри нахмурился. — Ты ведь мог ошибиться и неправильно их истолковать?
— Я не мог, — мягко ответил Малфой. Ему стало немного легче, когда он поделился своими опасениями с Гарри, но, к сожалению, Поттер ему не верил. — Я первый в Хогвартсе по прорицанию, если ты забыл.
— Я? Нет, я помню…
— Почему тогда ты мне не веришь? — Драко заглянул ему в лицо. — Ты думаешь, прорицания — чушь?
— Нет… Я так не думаю, конечно…
— Чёрта с два. Ты мне всё равно не веришь.
— Послушай, до матча ещё неделя. Конечно, всякое бывает… Но… Хорошо, что, по-твоему, должно произойти?
— Я думаю, мне помешает болезнь, — медленно ответил Драко.
— Да? И ты думаешь, Снэйп позволит тебе валяться в постели, когда Слизерин претендует на Кубок школы?
— Претендует — да. Но едва ли получит. В этом году Рейвенкло впереди всех факультетов, и если только не случится что-то из ряда вон, они останутся первыми. До каникул всего две недели.
— Ладно, но хотя бы Кубок квиддича…
— Возможно, — перебил его Драко. — Но выиграю его не я.
Гарри смотрел на слизеринца со смесью раздражения и недоверия.
— Ну, если хочешь так думать…
— Вряд ли это зависит от моего желания, Поттер.
Они, не сговариваясь, решили прекратить бесполезный спор, но каждый остался при своём мнении.
— Чем будешь сейчас заниматься?
Гарри, как показалось Драко, с радостью сменил тему.
— Продолжу свой научный труд по трансфигурации, — Поттер кивнул на стопку книг и большой свиток, свисающий со стола. — Это просто кошмар какой-то. Легче превратить мантикору в бабочку, чем описывать заклинания на бумаге. Но я хотя бы отделался от задания по чарам.
— И много тебе осталось?
— Двадцать вопросов по трансфигурации и ещё работа по защите. Там, правда, объём поменьше, но от этого не легче. Надо поднять кучу материала, чтобы ответить с предельной точностью. Снэйп… — Гарри на секунду запнулся. — Ну, ты знаешь. Он любит цепляться к мелочам.
Драко с трудом удержался от смеха.
— Думаю, он больше не будет цепляться. После того, что ты ему устроил…
Гарри оставался серьёзен.
— Я пока ничего не устроил, — спокойно возразил он.
— Вот именно поэтому… Извини, но комиссия решила вернуть тебе волшебную палочку только по окончании Хогвартса. Не раньше. Так что придётся отвечать на все оставшиеся вопросы. Ладно, встретимся за ужином, — Драко забрал не приглянувшуюся им обоим синюю мантию и отправился в свою комнату.
Бросив пакет на комод — завтра надо отправить мантию обратно в магазин — Драко достал сигареты и закурил.
Разговор с Поттером не расстроил его, а, наоборот, помог смириться с тем, что он не будет участвовать в игре. Всё это ерунда. Мелочи жизни. Всего лишь квиддич. Есть куда более важные дела… И о них он будет думать.
Например, о встрече с отцом. Северус пригласил Драко погостить, когда закончится учёба. А ещё он сказал, что пробуждение случится в середине июня. Значит ли это, что Люциус уже проснулся?
Верилось с трудом. Драко вспомнил прошлый год, начиная с апреля. Когда мир сошёл с ума. Сцена в подземелье, которая оставила шрам на его щеке. Кошмарные каникулы, и дементоры, клубящиеся вокруг поместья. Мучительное возвращение в школу. Потом похороны, и как он болел после них. Да, пожалуй, ему тогда по-настоящему не хотелось жить. Именно тогда, когда он понял, что снова потерял Люциуса, и теперь уже навсегда.
Драко терзали самые противоречивые эмоции по поводу неожиданного воскрешения отца. Конечно же, он хотел его увидеть. Убедиться, что он жив, коснуться его, услышать холодный ровный голос. Драко до мелочей помнил интонации и жесты Люциуса, словно только вчера виделся с ним.
«Я хочу, чтобы он узнал, как я жил один. Чтобы он понял, как мне было трудно, но я всё равно справился. Я хочу, чтобы он меня похвалил, — с волнением думал Драко. — Ведь я смог очень многое. Сам. Без посторонней помощи. А вдруг он не одобрит того, что я делал? Нет, он не посмеет. Может быть, Люциус вёл бы себя иначе, но я поступал по-своему, и у меня всё получалось».
Драко больше не нуждался в покровительстве и помощи со стороны. Нет, он не лукавил, он ни за что не хотел бы вновь отчитываться перед кем-то в собственных действиях. Он по праву унаследовал всё движимое и недвижимое имущество Малфоев и имеет полную свободу распоряжаться им так, как сочтёт нужным.
Страх потерять состояние сделал Драко осторожным, но не притупил его способностей. Теперь он довольно сносно разбирался в финансах, и последние сделки Малфоя-младшего оказались весьма удачными. Главным показателем достижений Драко стало лицо Эверетта, на котором всё реже появлялось снисходительно-сочувствующее выражение, почти не исчезавшее прошлой осенью.
А через три месяца Драко женится на Панси, выполняя условия давнего договора между старинными колдовскими семействами. Это значит, что род Малфоев не прервётся.
Нет, Люциусу не в чем его упрекнуть. Драко всё делал так, как должен был делать, и никогда не отлынивал от своих обязанностей. Он ни перед кем не станет оправдываться. Пусть оправдывается Люциус! В конце концов, это он бросил сына на произвол судьбы, да ещё в такой момент… Правда, его всё-таки мучила совесть, и, погружаясь в зачарованный сон, Люциус думал только о нём… Драко попробовал представить, что скажет отцу при встрече. Нет, лучше не стоит. Пусть всё идёт своим чередом. Не нужно торопить события.
В тех шокирующих откровениях его, на самом деле, потрясло совсем не то, о чём думал Гарри, нет. Драко поразило то, что Люциус любит его. Оказывается, Люциус умел ревновать, страдать… И любить. И это было настолько невероятно, что Драко просто не знал, как теперь относиться к отцу. К отцу?
Юноша никогда не считал Люциуса родителем в том смысле слова, в котором оно понималось нормальными людьми. То есть теми, кто после зелья тайного желания не видел во сне своего отца в роли любовника… При воспоминании об этом сердце Драко забилось болезненными рывками.
«Побудь немного моим маленьким мальчиком…» Так Люциус сказал в день семнадцатилетия Драко. И поцеловал сына. А потом им обоим пришлось вернуться к гостям. Но во сне… Во сне всё было по-другому. И сон его не шокировал. Как раз наоборот. Драко не нашёл в своих ощущениях ничего неестественного. И ещё было любопытно, так ли всё окажется на самом деле.
Любопытно…
Драко потряс головой. Надо вернуться в реальный мир. Не нужно придавать значения грёзам. Ну да, просто грёза о твоём самом сокровенном желании. Кому ты врёшь? Я не вру. Но это не значит, что наяву я стал бы…Не стал бы? И ты готов присягнуть?
Снэйп и Поттер думают, что Драко будет избегать общества отца. Но Малфой не собирался прятаться, и на то есть причины. Да, он женится на девушке, которая любит его… Но Драко всегда хотелось, чтобы его любил кто-то, равный ему. Как Северус или Гарри. Пусть Снэйп всегда тепло относился к крестнику, и с Гарри у Драко прекрасные отношения, но это другое… К тому же и Снэйп, и Поттер слишком заняты друг другом — им бы разобраться со своими проблемами. Панси… Она красивая и, без сомнения, станет ему хорошей женой. Но Драко не любил её. А вот Люциус…
Чёрт, перед кем я притворяюсь? Люциуса Драко всегда любил, и это чертовски осложняло ему жизнь. Может быть, всё сложилось бы иначе, если бы он узнал о чувствах отца чуть раньше…
Драко осторожно коснулся пальцами шрама на щеке.
— И тебя бы здесь не было, — прошептал он чуть слышно.
Перед глазами всё встало так ясно, словно случилось вчера: подземелья, окровавленное тело Поттера на полу, искажённое лицо отца, собственный крик. И БОЛЬ, Мерлин, как же было больно… Казалось, голова раскололась словно орех.
Но в то же время Драко знал, что Люциус никогда не причинил бы ему боль намеренно. Просто в тот момент…
Ты любви не ведал, ты не знал печали…
Драко всегда думал, что отцу абсолютно неинтересно, кем занято сердце наследника. А на самом деле? На самом деле это единственное, что занимало мысли Люциуса. Такая вот ирония…
Привязанности. Святое небо, с помощью какой магии можно избавиться от привязанностей? Как же Драко хотел перестать зависеть от них. Но ведь и Люциус хотел… Стало быть, они товарищи по несчастью.
Конечно, это не значит, что Драко принимал страсть отца как данность. Принимаешь, Драко Малфой… Тебе всегда нравилось сводить людей с ума. Разве Люциус не самая большая твоя победа? Ну… Да. Но это не значит, что я стану… Не зарекайся. И всё же, как бы там ни было, Драко не собирался избегать встреч с Люциусом. Наоборот, он хотел с ним увидеться.
Драко заставил себя прекратить думать на эту тему. Близился час ужина. Надо принять выражение лица, наиболее подобающее его нынешнему положению. Нельзя распускаться и настолько давать волю чувствам.
За спиной раздался хлопок, и в комнате объявился… Малфой решил, что его подводит зрение.
— Добби? — на всякий случай спросил он.
Домовый эльф поклонился:
— Мистер Малфой узнал Добби.
— И что же ты тут делаешь?
— Принёс вечернюю почту мистеру Малфою, — Добби положил на край постели несколько конвертов и «Вечерние новости Прорицательской».
— Обычно почту мне приносит Панч, — Драко с подозрением глядел на эльфа.
Тот поклонился и, ничуть не смутившись, ответил:
— Панч заболел, сэр.
— Вот как, — произнёс Драко и протянул руку за письмами. — Значит, ты сам вызвался прийти сюда?
Добби ещё раз поклонился.
— Как любезно с твоей стороны, — сквозь зубы ответил Малфой и схватил эльфа за шиворот. — Для чего ты пришёл?
Добби сжался, как нашкодивший кот, но исчезать даже не подумал.
— Добби хотел сказать о мистере Гарри Поттере, сэр.
Драко от неожиданности разжал пальцы и отпустил его.
— Что? — тихо спросил он.
— Мистер Малфой был так добр к мистеру Гарри Поттеру последнее время, что Добби решил сказать. Мистеру Поттеру пришло письмо.
Драко нахмурил брови, и Добби сделал над собой видимое усилие, чтобы не бухнуться на колени — всё-таки старинные привычки ещё крепко держались в этом свободолюбивом эльфе. Юноша понял, почему Добби так напрягся — видимо, Драко сейчас очень напомнил ему Люциуса.
— Поттеру приходит много писем, — холодно сказал Малфой.
— Добби решил, что это важное письмо. Из-за них мистера Гарри Поттера не пускают на улицу. Добби знает всё, что происходит, сэр. Мистеру Гарри Поттеру сейчас не стоит получать странные письма, сэр.
— Странные?
— Волшебники не отправляют таких писем, сэр.
Домовый эльф протянул Драко письмо.
Малфой взял его.
На узком маггловском конверте стояло имя Поттера и адрес, выведенный неровным скачущим почерком, словно отправитель подписывал письмо на ходу. Драко пригляделся. На конверте была маленькая картинка, изображающая собор на морском берегу, и надпись: Мон Сен-Мишель.
Драко помедлил секунду и надорвал конверт.
Оттуда выпала обгорелая фотография. Рыжеволосая девушка с правильными чертами лица серьёзно и внимательно смотрела на него. Драко она показалась смутно знакомой. Словно… Разрез глаз и что-то в линии губ… Он повернул фотографию и прочитал: «Лили Поттер». Имя было выведено выцветшими от времени чернилами. А ниже, неровным почерком, словно писали сломанным пером, шла надпись: «Как насчёт чая, Гарри? Я зайду за тобой на днях. С.».
— Это принесла сова?
— Да, мистер Малфой.
— Где сейчас Поттер? — резко спросил Драко.
— Он на школьном дворе, сэр. Добби говорил с ним несколько минут назад, сэр, — эльф снова поклонился, но сделал это скорее машинально. Разумеется, его волновал только великий и ужасный Поттер. Но Драко его в этом не винил. — Гарри Поттер хотел увидеть директора, но директора нет в Хогвартсе, сэр.
А Люпин в Министерстве. Драко его туда отправил, чтобы решить вопрос с охранными заклинаниями… Дьявол! Нужно было поехать в Министерство самому. Но ведь невозможно взвалить на себя все хозяйственные дела! Да, он в Совете попечителей, но это не значит, что раз Малфой постоянно находится в Хогвартсе, то теперь на нём все обязанности… Может, ему ещё начать подметать двор и чистить камины? Безопасностью школы занимается Люпин, а значит он должен... Довольно оправдываться. Я всё сделал правильно. Я не мог знать, что Снэйпа на ночь глядя вызовут из Хогвартса, а Поттера именно сегодня чёрт понесёт на улицу! Сейчас семь. Люпин уехал два часа назад. Значит, должен вернуться с минуты на минуту.
Малфой выругался и, сжимая письмо в руке, быстро вышел из комнаты.
* * *
Стоял прекрасный тёплый вечер, и Драко, в общем-то, понял желание Гарри выбраться на свежий воздух. Надо хоть изредка вылезать из подземелий…
Поттера он нашёл у загороженной лесами каменной террасы, прилегающей к главному входу. В этом году террасой никто не пользовался, она нуждалась в ремонте, а приступить к нему у руководства школы с зимы никак не доходили руки. Капитальное восстановление замка началось неделю назад — Драко не стал ждать окончания семестра и отдал распоряжение сперва заняться террасой. (Всё равно остальные части здания нельзя ремонтировать, пока школа полна народу).
Бригада волшебников рабочий день на сегодня закончила и как раз направлялась к воротам. За ними, гремя связкой ключей, шаркал Хагрид. Драко машинально проводил их взглядом и заметил, что две разрушенные колонны восстановлены. Оставалась одна. Несколько косметических заклинаний, и леса можно убирать. Необходимо заняться Центральной башней и её своенравными лестницами. Но это уже в каникулы… Мысли о ремонте промелькнули в голове слизеринца в единый миг. На данный момент Драко волновало другое.
Гарри он заметил сидящим на каменном парапете недалеко от той секции, где стояли леса.
— Какого чёрта ты тут делаешь? — с ходу набросился на него Драко.
— Я сижу на территории замка и, по-моему, не нарушаю никаких правил. К тому же, тут был Хагрид, — Поттер, не оглядываясь, указал в ту сторону, куда ушли колдуны-ремонтники.
— Ты не должен оставаться один, — сказал слизеринец.
— Так я, кажется, с тобой.
— И всё-таки не нужно рисковать. Пойдём ужинать.
— Я не голодный, — Гарри смотрел в пол. — Ты, случайно, не знаешь, где Северус?
— Нет, — осторожно ответил Драко. — Что-то случилось?
— Просто хотел поговорить… Но его нет в школе, — голос Гарри звучал тускло и безучастно.
— Я могу помочь?
— Нет. Я думал, у него есть какие-нибудь новости о Сириусе. Рем по-прежнему ничего не знает…
— Я знаю, — сказал Драко.
Гарри резко выпрямился, и его глаза за стёклами тёмных очков на мгновение вспыхнули яркой зеленью.
— Что?
— Да. И я тебе расскажу. Идём, нельзя тут оставаться, — Драко поймал себя на том, что вглядывается в сумрак загороженной лесами террасы. Там мелькнула ядовито-салатовая мантия волшебника из ремонтной бригады. Но они обязательно должны уходить отсюда на ночь. Никаких посторонних после семи часов вечера. Что за?..
Поттер встал.
— Я не понимаю, откуда…
— Идём, — настойчиво повторил Драко и потянул его за руку.
— Ладно, — растерянно сказал Гарри и двинулся за ним.
И в следующую секунду на них обрушились камни и обломки лесов.
* * *
Драко пришёл в себя. Он лежал в полумраке больничного крыла, отгороженный ширмой. Левая рука была туго забинтована и привязана к кровати. Правая, кажется, не пострадала, но он так и не смог ею шевельнуть.
Несмотря на дурман обезболивающих зелий и заклинаний, Драко помнил, как мадам Помфри и Снэйп колдовали над его ногой. Кажется, у них что-то не получалось. Потом Драко дали выпить крепкого сонного зелья. Он отключился мгновенно. Сейчас ногу от ступни до бедра покрывал плотный слой бинта. Сколько времени прошло? Это ещё сегодня или уже завтра?
Драко снова попробовал двинуть рукой, но она не слушалась.
Мадам Помфри возникла как из-под земли и поднесла к его губам небольшой стаканчик.
— Пейте, мистер Малфой. Теперь всё будет хорошо. Вы скоро пойдёте на поправку.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |