- Стой! – вдруг приказал Грендель, не отрывая глаз от меня. – Ты кого лечил-то, мальчик мой? Бена или Невена?
Невена, - понял я, - конечно же, я лечил Невена.
- Вот и разгадка, - Грендель пристукнул кулаком по подлокотнику. – Потому тебя так отдачей и накрыло. Ты пытался обмануть свой дар. А он такого не прощает. Пользоваться способностями в своих интересах – да, это нам позволено, но никогда, слышишь, глупый ты мальчишка, никогда больше не пытайся обмануть сам себя! Скорее всего, тебе повезло, что ты остался жив. Могло ведь и не повезти.
Могло, - отчетливо осознал я, - недаром же так скручивало. И сердце билось в горле, и грудную клетку сдавливало, и в глазах темнело, и ноги подкашивались…
Видимо, вид у меня стал какой-то не совсем нормальный, потому что Грендель неожиданно поднялся, сделал пару шагов и притянул меня к себе.
- Ничего, ничего, - ласково шептал он у меня над головой, - все уже прошло. Только не делай так больше, ладно? - маленькие руки Гренделя были теплыми, и его запах чуть-чуть напоминал запах Невена.
Я кивнул, не в силах выдавить из себя ни звука. Наверное, потому, что передо мной все еще стояло лицо дылды с ползущей по щеке слезинкой. Пусть даже я его себе и придумал.
Потом я, конечно, высвободился. Вернее, пошевелился – и Грендель отступил сам. Вернулся в кресло.
- Ну, в целом, общее направление тебе понятно, я думаю. Ты отбрасываешь все ненужные чувства, и в результате тебя больше не придется нести в лазарет, если только ты не станешь перенапрягаться, - он снова устроился поудобнее, но из моей головы так и не вылез – что его там интересовало, мне было уже совершенно непонятно. Судя по всему, про кордегардию спрашивать он не собирался. – Кстати, - вдруг поменял он тему разговора, - как там Бен?
- Нормально, - сдержав себя, сказал я. – Только сильно переживает по поводу предстоящей клизмы. Он, видите ли, отвык.
Грендель фыркнул. Совершенно по-мальчишески. И сразу будто помолодел.
- Эх, была у меня в юности одна история… Мы с моим парнем решили заняться настоящим сексом. А спросить-то язык не поворачивался, как и что надо делать. Ну и, конечно, никаких процедур не проводили. И вот запустил он в меня пальцы, подготавливая, а там такое… - он захихикал в одиночестве, потому как мне смешно не стало. Я попросту молча на него таращился. С какой стати Грендель рассказывает такие вещи мне? – В общем, стыдно было – ужас как, - неожиданно завершил он.
- Э-э… - выдавил я. – Извините, мы на сегодня закончили?
- Пожалуй, да, - легко согласился старик, и давление ослабло: он наконец-то оставил мои мозги в покое. Тут же на смену пришла ноющая боль в висках. – Завтра жду тебя в это же время… И еще, - окликнул он, когда я уже был в дверях, - Дариус просил выделить ему тебя хотя бы на несколько дней. Так что завтра после занятий отправишься в синтезаторную – он как раз будет на дежурстве.
- Хорошо, - согласился я. Отец Невена мне понравился, да и мутантскими способностями, по его словам, не обладал. А это, с моей точки зрения, был несомненный плюс.
Выйдя из флата, я немного постоял, размышляя, что делать теперь. Хотелось есть, и я решил наведаться в столовую. Если Невену там выдают порции на двоих – значит, уже знают, что меня приняли во временные члены клана? Наверное, дадут чего-нибудь пожевать?..
У раздаточного стола обретался Тамир, а больше никого не было – столики стояли пустые. Ничем особенно съедобным, правда, не пахло. Впрочем, каша из клетчатки и не должна пахнуть, раз ароматизаторов и вкусовых добавок здесь синтезировать не умели.
- Привет! – обрадовался Тамир. Наверное, скучно ему было одному. – Вовремя ты! А то скоро дневная смена работу заканчивает, здесь будет не протолкнуться. Давай, я тебе с собой положу? Вы с Невеном последнее время чаще у себя едите, чем здесь. А он тоже еще не заходил.
- Положи, - согласился я и поинтересовался: - Как здоровье Маришки?
- Отлично, - Тамир просиял, - больше приступов не случалось, спасибо тебе.
- Вряд ли это моя заслуга, - честно признался я.
Но он, кажется, не услышал, увлеченно накладывая кашу – правда, даже на двоих термос получился не полный. Тамир вздохнул, как будто виноват был в чем-то, а потом щедро налил тоника в другую флягу.
- Держи, - он протянул посуду. – И заходи, когда будешь свободен - поболтаем. Я тебя со всеми своими младшими познакомлю. Их и Вен, кстати, любит – часто к нам заглядывает, возится с ними.
Представить себе дылду под грудой малышни оказалось на удивление просто. Я даже улыбнулся.
- Хорошо, зайду, - пообещал я. – До свидания.
- Счастливо! – Тамир помахал мне вслед поварешкой.
А в коридоре я наткнулся на Лейна. Он шел навстречу и, размахивая руками, обсуждал что-то с другим парнем. Как назло, свернуть было некуда. Я собирался кивнуть и пройти мимо, но Лейн остановился сам:
- Привет.
- Здравствуй, - неохотно ответил я.
- Познакомься, это Дорсет, - представил своего собеседника Лейн.
Дорсет был выше и шире в плечах, круглое лицо с курносым носом выглядело совершенно безобидным. А еще он оказался самым темным из всех, кого я пока тут видел.
- Аденор, - представился и я.
- Он верхний, - пояснил Лейн парню.
- Да я уже по-онял, - слегка насмешливо протянул Дорсет. – Вот о ком последнее время все разговоры… Я представлял тебя другим.
- Каким? – ожидаемо спросил я. Термосы в руках почему-то показались ужасно глупыми и нелепыми.
- Более внушительным. Ты там наверху чем занимался-то? – судя по всему, деликатность не была сильной стороной Дорсета.
- Учился, - коротко ответил я и понял, что мне в нем активно не нравится – глаза. Серо-голубые, чуть раскосые, они лучились неприятной хитростью. – А вы здесь чем занимаетесь?
- Работаем, в отличие от. Нам, знаете ли, некогда изучать основы всего сущего, когда надо думать о хлебе насущном, - Дорсет явно гордился произнесенной фразой, по лицу даже самодовольная ухмылочка проскользнула, и оно перестало казаться безобидным.
Я пожал плечами и не стал отвечать.
- Ну, я оператор синтеза, ты знаешь, - решил сгладить неловкость Лейн, - а Дорсет работает на фермах.
Честно говоря, я удивился – чем же Дорсет там занимается? Смотрит на клетчатку, пока она зреет, что ли? Или охраняет? Остальное ведь делает автоматика. Но потом, поразмышляв, решил, что, может, у них тут и техники подходящей нет, а, значит, все делается вручную.
- А еще, - с непонятной мне гордостью продолжил Лейн, - Дорсет – победитель последних трех Игр подряд!
- Поздравляю, - равнодушно сказал я и сделал шаг вперед, намекая, что собираюсь пойти своей дорогой. Но Лейн, похоже, еще не наговорился:
- Да, трех подряд! И у него уже трое мальцов в подчинении.
- У тебя тоже могли бы быть, - с ленцой протянул Дорсет, - если бы ты пошел в последний раз в Лабиринт.
Лейн виновато улыбнулся ему и снова обернулся ко мне – словно ждал чего-то. А я никак не мог понять – чего. Ни в какие игры я с тринадцати лет не играю – с тех пор, как меня приняли на подготовительные курсы. Некогда стало, да и незачем. Не вижу в них никакого смысла. Вырос, наверное.
- Я сейчас как раз иду в кубрик – там все наши собираются, хотят обсудить последнюю игру. Ты со мной? – поинтересовался Дорсет у Лейна, и будто невзначай положил руку ему на шею, а не на плечо.
Лейн сразу как-то сжался и опять виновато улыбнулся:
- Извини, мне на смену пора…
- Может, тогда ты, Аденор? – вроде бы радушно предложил Дорсет, но взгляд у него стал каким-то нехорошим.
- Не могу, - я пожал плечами, - куда мне с чашками этими, - вот термосы и пригодились, надо же! – Как-нибудь в другой раз. Счастливо!
И благополучно миновав их, я отправился дальше в каюту. Еще успел мысленно позлорадствовать, что сегодня Лейн там ночевать не будет, потому как место занято.
Подойдя к флату, я добропорядочно постучал. Не потому, что боялся опять нарваться на демонстрацию обнаженных тел – в конце концов, Лейна я только что встретил, а у нижних полигамия, судя по всему, не поощрялась, - а потому, что не был хозяином каюты.
Тишина. Я растерянно уставился на дверь. Ну и что мне, спрашивается, делать? Таскаться как полный идиот с двумя термосами по всему Даунтауну и выпытывать у каждого встречного: «Вы Вена не видели?». Или сидеть у стены с несчастным видом «Так хочется домой, но двери на запоре»? Вариант поговорить с дактозамком на тему «Пусти меня, я здесь теперь живу» тоже не показался мне перспективным.
Минут десять я переминался с ноги на ногу, безуспешно постукивая по пластику – может, как-нибудь все образуется? А потом в отчаянии стукнул покрепче – дверь и отъехала.
- Дерни за веревочку… - пробормотал я, перешагнул порог и чуть не уронил свои плошки.
Нас, похоже, ограбили. Об этом говорила не только незапертая дверь, но и полный бардак в каюте: дверь шкафа сорвана, кругом раскидано какое-то барахло… А чуть погодя я увидел на кровати недвижимого Невена. Первая мысль – грабители застали его врасплох и двинули по голове чем-нибудь тяжелым. Тут уж я, позабыв про все на свете, вместе с термосами рванулся к нему, но почти сразу в ноздри ударил тяжелый алкогольный запах. Ах ты, сто тысяч черных дыр тебе по курсу! Да он же просто мертвецки пьян!
Приблизившись к столу, я водрузил на него термосы, осторожно понюхал оставленную Веном кружку – воняло гадостно, и на вид тоже было не мед, - и, скривившись, отправил ее в утилизатор. Как и емкость, из которой, судя по всему, содержимое наливалось в кружку.
Потом прикрыл оставленную распахнутой дверь, решительно влез в программу дактозамка и к двум хранившимся в памяти наборам отпечатков пальцев добавил свои. Нет, ну поскольку я тут пока вынужден жить – разве нормально попадать в подобные ситуации? Как только у меня будет своя каюта – Невен сотрет лишний отпечаток.
Мысль мне не очень понравилась – как будто часть меня сотрут из памяти, - но я не стал на ней задерживаться, ведь каждый день оттуда что-то стирается, надо просто привыкнуть и не думать об этом.
В общем, дверь я запер, еще раз повел носом, поморщился. Подошел к сломанному шкафу, подергал дверцу, понял, что мне ее не починить – тут требовался рост посолиднее моего. В кое-как набросанном тряпье обнаружил вторую емкость с гадостью, еще полную, но трогать не стал – мало ли, что мне потом дылда скажет? И почувствовал, как возвращается головная боль, о которой я успел совсем забыть.
Сделал пару шагов до кровати, на которой непривычно раскинулся Невен. Обычно он весь подбирается, когда спит, и все вокруг словно хочет укрыть собой, а тут раскинулся на спине, руки-ноги в стороны, в одних трусах, на лицо упали волосы… Как он под ними там дышит?
Я склонился к нему, отводя длинные патлы, убирая за уши. И застыл.
У Невена было какое-то по-детски обиженное выражение лица. А еле заметные брови нахмурены. Я не удержался, провел по ним пальцем. Кожа на лбу дернулась, а у меня в груди придурочно заколотилось сердце. И внезапно захотелось – чтобы открыл глаза, чтобы можно было – на самом деле, откровенно и всерьез, а не тайком…
Ладонь уже скользила дальше – по щеке к колючему подбородку (а у меня пока даже и намека на щетину нет). По твердо сжатым губам, на которых задержалась, потому что исследовала более подробно – какие они сухие и горячие, как дыхание опаляет пальцы, пока они двигаются по верхней кромке (может, это все-таки у меня холодные руки?). По мощной шее к кадыку и ямке между ключицами (ужасно привлекательная ямка, всегда любил ее трогать, что Аделину почему-то страшно бесило). По ключицам – к израненным плечам (надо будет предложить ему полечить натертости – той подозрительной мазью, а, впрочем, можно и так). Потом – по предплечьям, по вздутым бицепсам (вот ведь зараза, не отдыхает совсем – даже во сне мышцы напряжены), к крупным кистям и большим ладоням (кулаки сжаты, точно кого-то бить собрался, даже во сне воюет). Вернулась на грудь (и волос совсем немного, а те, что есть - светлые-светлые), проехалась по бледно-розовой ареоле (мягкой и нежной), спустилась ниже, на ребра, потом к мерно вздымавшемуся животу, пощекотала пупок. И только там, где полоска золотистых волосков убегала все более густеющей дорожкой в трусы, моя ладонь замерла, я поймал себя на том, что затаил дыхание и закусил нижнюю губу, тут ударили вторые склянки, а Невен пошевелился.
Я отпрянул, в три шага оказался около стола, не глядя схватил миску, плеснул туда из термоса, плюхнулся за стол и понял, что забыл ложку. Позади раздавалось шуршание, точно Вен возился и никак не мог справиться с чем-то. Я торопливо нашел ложку и погрузил ее в кашу. Есть уже не хотелось. Совсем. Наоборот, пока я глядел в варево перед собой, боль в висках усилилась, и мне даже показалось – возьми я в рот хоть капельку, придется немедленно бежать в кабинку возвращать все преобразователю.
Вен все возился и возился, потом застонал.
Я подумал, как ему, наверное, сейчас несладко, и не выдержал – кинул взгляд. Помятый, потерянный, Вен сидел, держась за голову.
А мне внезапно расхотелось его жалеть. Вспомнился один из наставников. Я тогда только поступил в Школу, так что мне пришлось с ним столкнуться всего один раз: когда он явился на занятия с похмелья и со злобы чуть не уложил всех нас, первачков, в медчасть прямо со своей физподготовки. Вовремя остановился – одному из курсантов уже стало плохо, и он почти отключился.
Говорили, Зельцер успел дважды появиться в Школе в подпитии, ему сделали внушение, он не внял, а на третий раз даже устроил пьяные разборки с кем-то из высших офицеров. После чего бесследно исчез. Скорее всего, его списали в Полис без права появления в Скайполе, и он там и сгинул.
Я только представил, куда могут отправить Вена, и тут же на него разозлился. Ну что, в конце концов, за дела? У него такая ответственная работа, а он… Ну вот чем он будет заниматься, если ему из-за выпивки не разрешат ходить в рейды? Жалеть себя и заливать горе? Так недолго и до смерти упиться. К тому же алкоголь повышает давление, а у рейдеров и без того нагрузок выше крыши. Ну и какого черта?
Я решительно кашлянул, обращая на себя внимание.
- Молчи, ясно? – каркнул Вен. – Не твое дело, мелкий!
Обида заставила меня отвернуться к тарелке. Безвкусная жижа окончательно потеряла всякую привлекательность. Голова заболела сильнее, злорадно напоминая, что дылда чувствует мои намерения еще до того, как я раскрою рот.
Щелкнула дверь душевой.
Я встал, вылил кашу обратно в термос – не пропадать же добру, а я к ней и не прикоснулся, - тарелку сунул в утилизатор. И внезапно очень заскучал по маме. Как ребенок, честное слово. И полез за рюкзаком – от него все еще пахло той жизнью, которую я уже никогда не проживу…
Дверь щелкнула вторично. Я не оглянулся.
- Мелкий, а ты похмелье лечить умеешь? – Невен остановился за спиной.
Я понятия не имел, умею или нет. Но немедленно отказал. Потому что с какого перепугу? Пусть страдает из-за собственной глупости. Или пусть вон Лейн его лечит. Может, кстати, тот его и напоил?.. Хотя вряд ли – сам дылдин любовник был трезв как стеклышко, когда я его встретил. И его приятель тоже.
Тут этот алкоголик предположил, что я побегу жаловаться Гренделю, и меня чуть не подбросило с пола от возмущения. Но Невен взял – и скинул полотенце, в которое завернулся после душа. Я покраснел и срочно сунулся обратно под кровать.
Дылда возился возле шкафа, шуршали пакеты с одеждой, вжикнули ролики. В конце концов из-под кровати мне пришлось выползти, потому что рюкзак я давно нашел и делать мне там было совершенно нечего, только пыль собирать. Хотя я тут и мыл недавно, да. Между прочим, до меня в этом флате, по-моему, вообще никто не убирался! Как раз под кроватью просто ужас что творилось.
- Меня не жди, приду поздно, - неприязненно сообщил Невен и ногой отправил под кровать предыдущий комплект одежды.
Обалденно он тут хозяйничает!.. И, можно подумать, кто-то собирался его ждать!.. Хотя намекнуть на то, чтобы поел, все же стоило.
А он вдруг глянул на меня презрительно и выдал:
- Тошнит меня от всех вас, таких заботливых.
Последовавшее «можешь съесть мою порцию» прозвучало как пощечина: «Да жри ты, если так о еде волнуешься».
Он уже вышел, а я все сидел в обнимку с рюкзаком и переваривал – за что? Ну за что?
В горле застрял непонятный комок.
Я с усилием поднялся, бросил взгляд на разоренную постель – в глаза бросились несколько весьма характерных подсохших желтой корочкой пятен на простыне, - и замутило по-настоящему. Я закрыл глаза, постоял немного, стараясь утихомирить желудок, потом вытащил из рюкзака свой спальный мешок и, жалея гудящую голову, принялся устраиваться на полу. Спать в чужой кровати я сегодня точно не собирался.
26.
Проснулся я от того, что замерз. Не открывая глаз, пошарил руками справа-слева. Одеяло болталось где-то в ногах, а рядом почему-то никого не было. Я с трудом вспомнил, что спать залег среди дня, и мелкого под боком оказаться в принципе не может. А у Лейна работа.
Голова разламывалась. Все же удивительную дрянь гонят эти Реттисси, правильно их в остальных кланах шугают, давно пора прижать самогонщиков.
Я со стоном сел и приоткрыл один глаз. За столом устроился мелкий – его я почувствовал даже сквозь жесточайшее похмелье. Нор возил ложкой в каше и поглядывал на меня очень неодобрительно. Я перевел взгляд на старенький хронометр над дверью. Судя по всему, недавно пробили вторые вечерние склянки.
Нор кашлянул, со стуком передвинул на столе второй термос. Позаботился, значит, ужин принес. Я видел, что он уже открывает рот, ощутил всплеск неудовольствия и ткнул в направлении Нора пальцем.
- Молчи, ясно? – голос звучал хрипло. – Не твое дело, мелкий.
Нор поджал губы и уткнулся в миску. А я встал, чувствуя тошнотворное головокружение, и поплелся в душевую. Включил самую холодную воду, стянул трусы, встал под ледяные струи, надеясь хотя бы таким образом прийти в себя. Зеркало над раковиной отражало мою помятую физиономию с темными кругами под глазами и белесой щетиной на подбородке. Я передернулся и переключил воду с холодной на горячую.
Бреющая паста очистила лицо, но свежести ему не прибавила. Я растерся полотенцем, ощупал багровые следы на плечах. Синяки болели, я представил, как через сутки снова поползу наверх, а потом вниз – с полными мешками, поежился и малодушно подумал, что, может быть, не поздно еще отказаться от рейда. Хотя бы залечить содранные плечи. Потом вспомнил про погибших рейдеров, про Бена, лежащего в лазарете… Наверняка наверху будут посты. А без эмпата группа Пола не сможет их обойти. И так после нашего рейда миновать тамбур, ведущий к плантациям, станет проблемой. А если еще и вслепую… Я тоскливо вздохнул, замотал бедра мокрым полотенцем и вышел из душевой.
Мелкий возился на полу – стоял на четвереньках и что-то вытаскивал из-под кровати. Я подошел к столу, заглянул в термос. При виде каши меня замутило, я завинтил крышку и налил себе тоника.
- Мелкий, - спросил я у худой сердитой спины, торчавшей из-под кровати. – А ты похмелье лечить умеешь?
- Нет, - буркнул Нор и чихнул. – И учиться не собираюсь лечить твое похмелье. И чье-нибудь еще тоже.
- Ясно, - хмуро сказал я. – Проболтаешься деду – задницу надеру, так и знай.
- Да я… - начал Нор возмущенным тоном, но я повернулся к нему спиной, стащил полотенце, кинул на пол и пошел к шкафчику за чистой одеждой.
Дверца по-прежнему болталась, я приподнял ее, поставил ролик на направляющую, подвигал туда-сюда, затем достал с полки новый комплект, натянул трусы, брюки, рубашку. Нашарил на полке носки.
Ботинки валялись около кровати, рядом с мелким, который сидел там в обнимку со своим мешком. Я выдернул из-под него левый ботинок, ногой отодвинул в сторону свои шмотки, которые, раздеваясь, кинул на стул не глядя. Промахнулся, разумеется, спьяну.
- Меня не жди, приду поздно, - буркнул я и тут же подумал, что веду себя, как недовольный любовник.
- И не собирался, - заявил мелкий, глядя на меня снизу вверх. – Кашу мне Тамир всучил, когда я в столовой был. Сказал, что сейчас дневная смена придет ужинать, будет толчея, и лучше поесть во флате.
- Не хочу я есть, - раздраженно ответил я. – Тошнит меня от всех вас, таких заботливых. Можешь съесть мою порцию, тебе после истощения не помешает.
Голова просто на куски разламывалась – и только уже выходя из каюты, я сообразил, что это не только похмелье. Это еще и Нор, у которого тоже болит голова, видимо, после занятий с Гренделем. Хотя… не сидели же они там весь день.
Я немедленно принялся думать, где Нор пропадал столько времени. С кем он пропадал столько времени, точнее. Вспомнил, как он целовался с Радой, и ощутил новый болезненный толчок в висках. Я решительно не хотел, чтобы между ними что-нибудь было – сейчас или потом. У меня не существовало никакой возможности на это повлиять, но я все равно не хотел.
С полчаса я болтался по отсекам без всякой цели. Потрепался с приятелями, попавшимися навстречу. Заглянул к маме, но она была занята в своем детском садике – как раз привели детей, чьи родители работали в ночную смену, – и я не стал ей мешать, только помахал рукой от дверей. А потом решил зайти в лазарет. Не без задней мысли выпросить у сменщицы Блича, веселой и добродушной Норы, что-нибудь от головной боли.
Бен валялся в постели и смотрел какой-то боевик по визору. Я покосился на жуткого вида монстров, по которым палили из каких-то смешных штуковин, и присел рядом с ним на стул.
- Как дела, рыжий?
- Отлично! – Бен щелкнул кнопкой пульта и повернулся ко мне. – Ты чего такой помятый? Перекувыркался в постели с Лейном? Или с этим мальком?
- Башка болит, - признался я.
- Так попроси своего мелкого, он тебя за секунду вылечит, - Бен вдруг заржал. – Только попроси его вежливо. А то он меня так лечил – до сих пор ни разу не встало. Представь? Я уже даже пощупал между ног на всякий случай – вдруг яйца исчезли.
Я слушал его треп и думал: Бен знает меня столько лет, а до сих пор забывает, что я эмпат. И наивно пытается скрыть свои настоящие ощущения за пошлыми глупостями.
Ему было больно, очень больно. От этой боли почти не отвлекал визор и уж тем более не отвлекал я. Наверное, действие лекарств подходило к концу, потому что я чувствовал, как она накатывает – тяжелыми волнами, от которых Бен каждый раз сжимается в комок.
- Когда тебе должны делать укол? - спросил я, дождавшись, когда боль немного отпустит.
- Скоро, - Бен перестал притворяться и устало прикрыл глаза. – Скоро. Посидишь со мной, а? Тоскливо тут одному.
- Посижу, - сказал я и погладил его руку, безвольно лежавшую на одеяле. Вены на ней были синие и вздутые. – Мне в рейд только завтра, время есть.
- Айван заходил, - помолчав, сказал Бен. – Собственно, он к Норе заходил и ко мне заглянул. Что, я действительно кончался?
- Ну… - я пожал плечами. – Был риск тебя не дотащить. Этот ублюдок угодил тебе лучом точно между лопаток.
- Нихрена не помню, - Бен опять сжался, пережидая приступ. – Помню, как лямка зацепилась за пояс, и я остановился ее выправить. А потом все – темнота. Пришел в себя, когда Айван меня к шахте подтащил. Сгруппироваться надо для прыжка, а я не могу. Ничего не чувствую, вообще – ни рук, ни ног, только сердце бухает, как припадочное. А когда уже здесь был, вдруг так скрутило, что снова отключился. От боли. Пришел в себя – на соседней койке твой мелкий валяется.
- Он не мой, - сказал я. – Он сам по себе. Надорвался, вот и угодил в медотсек. Он же после тебя еще внизу Якобу ногу лечил. Тот ее умудрился об арматуру разорвать, до кости почти.
- Смешной парень, - Бен хрипло вздохнул. – И сердится смешно.
- Вот уж сердится он совсем не смешно, - я вспомнил синие рожи задушенных Реттисси. – Бен, он не только лечить умеет. У него и убивать неплохо получается.
Конечно, я не стал вдаваться в подробности – как именно Нор умеет убивать. Ни к чему. Пусть Бен считает, будто мелкий просто метко палит из излучателя. Впрочем, все верхние это хорошо умеют. По-моему, это первое, чему их учат в офицерских школах – стрелять во все, что появляется снизу.
Нора пришла где-то через полчаса, когда Бену стало совсем скверно. И хотя мы с ним оба понимали, что лекарство надо колоть не чаще, чем три раза в сутки, я все равно измучился, чувствуя, как его скручивает от невыносимой боли. Ничем помочь я не мог – только держал за руку и гладил скрюченные пальцы.
После инъекции Бен уснул почти сразу. Нора качнула головой и посмотрела на меня.
- Завтра ему полегчает, не переживай. Восстановится кровоснабжение, нервы перестанут так болеть. Ты сам-то почему такой зеленый?
- Башка трещит, - я скорчил жалобную гримасу. – Дай что-нибудь, а?
- Пил, - проницательно хмыкнула Нора, но достала из кармана халата какие-то пилюли. – Скажу Айвану, так и знай. Или Бличу.
- Не надо, - я содрогнулся, представив себе, какую выволочку мне устроит брат. – Просто я очень устал, захотелось чуть-чуть расслабиться.
- Лучше бы ты расслаблялся как-нибудь иначе, - Нора кинула мне на колени упаковку. - Там две таблетки. Одну выпей сейчас, вторую через три часа. Последний раз, учти, я тебя покрываю.
- Учел, - я закинул зеленую пилюлю в рот и сморщился, такая она была горькая на вкус. Как плесень. – Слушай, мелкий мой тоже головой мается каждый раз после занятий с Гренделем. И сегодня опять пришел чуть живой. Может, и для него что-нибудь найдется? Полегче, само собой.
- Сейчас посмотрю, - Нора ушла в приемную, загремела там дверцей шкафчика.
Я встал, укрыл Бена одеялом, подоткнул его поплотнее. Оглянулся на приоткрытую дверь палаты, наклонился и осторожно поцеловал рыжего в губы. Все-таки он был мне не чужой. А когда-то очень даже близкий.
Таблетки для Нора оказались крохотные, как бусинки. Я даже усмехнулся – я большой, мне и таблетки большие, Нор мелкий – ему маленькие.
- Если болит голова – пусть сразу две выпьет, - предупредила Нора. – Их можно раз в сутки принимать. Кстати, от похмелья они не помогают.
- Да я понял, - буркнул я. – Спасибо.
Виски перестало ломить, и немедленно захотелось есть. Но идти в столовую после того, как Тамир отдал Нору мою порцию, было неудобно. А возвращаться в каюту и забирать свой обед у мелкого – тем более. Сам же сказал – ешь, тебе нужнее.
Я опять подумал о Норе, и как Рада его обнимала, а у него лицо было совершенно ошалевшее. Настроение и так было на нуле, а тут совсем упало в глубокий минус. Конечно, Рада очень красивая. Пожалуй, самая красивая девушка нашего клана. А, может, и не только нашего. Если бы она не была моей сестрой, я, наверное, сам бы ей увлекся. Но она-то что в мелком нашла? Ведь потрогать не за что – кожа и кости. Тощий, жилистый, маленький. Даже не бреется еще. Спрашивается – для чего такой нужен моей сестрице, по которой сохнет два десятка парней клана? По-моему, только для того, чтобы позлить Тора. Тем более, они поссорились. Хочет помотать любовнику нервы, вот и все. А Нор купился и считает, что она в него влюблена.
Размышляя о женском коварстве, я добрался до кают-компании. Там было шумно и весело, как обычно в это время. Я покатал шары на бильярде, так, на интерес. Потрепался с парнями из клана, выслушал последние сплетни – как всегда, об очередных выходках Реттисси. Стянул со стойки шоколадную галету, чтобы хоть что-нибудь съесть.
Пит, в очередной раз всухую обыгравший кого-то в настольный теннис, с другого конца кают-компании поинтересовался, куда я девал своего нового сожителя. Ко мне тут же повернулось полтора десятка заинтересованных физиономий, я погрозил Питу кулаком и сбежал. Отвечать на дурацкие пошлые вопросы я никогда не умел. Да и не любил. К тому же и отвечать-то было нечего. Никто он мне, Аденор Раду. Совсем никто.
Сначала я не понял, что изменилось в каюте. Мне показалось, она стала меньше. Мелкого нигде не было видно, хотя я его чуял. Термосы с кашей и тоником стояли на столе, индикаторы показывали, что они все так же полны. Я почесал в затылке, подошел к кровати и только тогда сообразил, в чем дело.
Кровать была отодвинута от стены. Между стеной и кроватью на полу лежал спальный мешок. А из мешка торчала голова мелкого, который повернулся носом к стенке. Я так удивился, что даже разозлиться толком не сумел. Я чувствовал, что Нор не спит. Поэтому перевесился через кровать, потряс спальник за то место, где должно было находиться плечо мелкого, дождался неохотного поворота головы в мою сторону и поинтересовался:
- Это что еще за глупости? Вылезай из своей меховой тряпки и ложись нормально – в кровать.
27.
Не знаю, сколько я успел проспать. Наверное, немного, потому что в голове еще ощущалась тяжесть. А проснулся от звука открывающейся двери – вернулся Невен. Интересно, рында уже пробила или еще нет?
Вставать я не стал – вот еще, поприветствовать его, что ли? – наоборот, лег лицом к стене. Пусть думает что хочет.
Дылда, однако, думать сам не захотел. Бесцеремонно ухватил за плечо и поинтересовался у меня:
- Это что еще за глупости? Вылезай из своей меховой тряпки и ложись нормально.
- Спасибо, - сдержанно отозвался я, - мне и тут неплохо.
- Нор, - немного озадаченно сказал Невен, - что-то случилось?
- Нет, - все также ровно ответил я, - я нашел спальный мешок в рюкзаке, и теперь могу избавить тебя от своего тошнотворного соседства. Извини, раньше не додумался.
Он прищурился, глядя на меня с кровати:
- Если ты ждешь, что я стану извиняться…
- Не жду, - ответил я и снова отвернулся. – Это я попросил прощения, если ты не заметил.
Меня тянуло добавить кое-что про освобожденную постельную территорию, но я сдержался. Лишнее это было. Совсем.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |