Судя по всему, в рейдах ничего не ели. Наверное, это было правильно – тащить с собой наверх еще и еду было бы тяжело. А, может, имелась другая причина, не знаю. Но тоник тоже неплохо поддерживал силы.
Мы опять его выпили, и Айван скомандовал подъем. Покосился на меня и велел идти в хвосте, между Якобом и Тором. Бена поставил сразу после Невена, сам встал третьим, и мы снова полезли в какие-то тоннели. Иногда там можно было идти даже выпрямившись, а иногда приходилось передвигаться на четвереньках. Но, во всяком случае, заброшенные коммуникации оказались вполне проходимы для человека.
Ползли мы так не меньше трети склянки, когда вдруг у очередной развилки остановились, а потом Невен отправился вперед, и мы остались его ждать.
- Черный Коридор, - шепнул мне Тор. – Невен пошел посмотреть, нет ли там охранников.
- По Коридору ходят только дважды в сутки, - сказал я и невольно передернулся.
- Да, но осторожность не помешает. Нам там придется вылезти – надо перебраться в другой блок коммуникаций, не пересекающийся с этим. Но это рядом. Позже будет хуже – уже перед тем, как начнется система водоснабжения. Хотя тебе уже говорили.
Я кивнул и понял, что волнуюсь. За Невена, за кого же еще. Оказывается, я уже отвык, чтобы дылда находился вне поля моего зрения. Пусть последние часа два он был не на расстоянии вытянутой руки, я все равно его… ощущал, да.
И еще – он ведь не отпихнул и не стал смеяться, когда я сорвался… Мне опять стало стыдно, стоило вспомнить, как я вцепился в него и дышал в пупок… ну, не в прямом смысле, а вообще.
Поэтому я переключился на Черный Коридор. На то, что ждет меня там – тускло горящие, а то и вовсе не горящие лампы, свисающие провода, отошедшие куски перегородки… и воспоминания. Как я шел там один, боясь думать о том, что будет дальше. А потом бежал под разрывающий уши визг хлопушки. А потом запнулся о дылду и упал прямо ему под ноги…
Черт! Тогда я спускался, преданный наверху. Теперь сам иду наверх, чтобы предать.
Тут вернулся Невен, я незаметно выдохнул, и мы отправились дальше.
Нет, на самом деле предателем я себя не чувствовал. После того, что я видел внизу, мне не казалось таким уж страшным преступлением украсть мешок-другой клетчатки с плантаций. Наверху голод никому не грозил, а Даунтауну нужно выжить.
Невен, Рада, Дар, Блич, Маришка, даже Грендель – чем они провинились перед скайпольцами, что те так рьяно их ненавидели? Только тем, что родились на свет не в той части Корабля? Может быть, когда-то то противостояние, которое закончилось окончательным и бесповоротным отделением верха от низа, и имело смысл: горело в сердцах пламенем ненависти и не давало покоя, а изгнанники и впрямь казались исчадиями ада. Да только с тех пор столько воды утекло, что и воспоминания о том времени собрать трудно.
В Школе говорили расплывчато – о каком-то восстании мутантов, об их сговоре с преступниками, находившимися на нижнем уровне в тюрьме, и о том, какой продолжительной и тяжелой была борьба по изгнанию подрывных элементов из рядов добропорядочных граждан, жаждущих мира и спокойствия. Мне же всегда было непонятно одно: из-за чего произошел раскол? Ведь не бывает так: жили-жили рядом спокойно, и вдруг одна сторона ни с того ни с сего начинает бить другую. Была какая-то причина. Наверняка была.
И не такие уж они страшные, мутанты – я непроизвольно вытянул шею, стараясь выглядеть Невена – белая голова исправно маячила впереди. Следом за ним подпрыгивала рыжая грива. Дураки только. Но это случается и не с мутантами.
- Сейчас наружу пойдем. Будь внимательным, - шепнул мне Тор, выключая фонарик.
И мы действительно, отодвинув в сторону кусок бронелита, один за другим полезли в провал коридора. Не знаю, специально нас сюда привел Невен, или так и задумано было и по-другому попасть в соседнюю ветку коммуникаций нельзя, но место я не узнал – мы выбрались совсем не там, где в день нашей встречи прятался Невен. Здесь оказалось гораздо темнее. Оно и к лучшему, конечно. Ну, если не считать того, что я едва не сверзился – не ожидал, что до пола из нашей дыры так далеко. Хорошо, меня успели подхватить. И сердце снова забилось быстрее – еще даже до того, как знакомый шепот обжег ухо:
- Осторожнее, малыш.
Я будто бы невзначай на секунду к нему притиснулся, стараясь впрок запастись его теплом, уверенностью и защитой. Потом кивнул и твердо встал на пол. Веревка уже натянулась – Якоб шел впереди, и я поспешил следом. А Невен словно растаял в воздухе – удивительная способность при таких габаритах ходить настолько бесшумно...
Мысль о том, что дылда специально задержался присмотреть за мной, и грела, и смущала одновременно. Он явно не верил, что я смогу сам сделать все как надо.
Футов тридцать в почти абсолютной темноте – и мы опять залезли в коммуникации. Я и ждал, и боялся снова почувствовать поддержку. Поэтому не знаю – правда, или мне показалось, что именно рука Невена втянула меня внутрь. Во всяком случае, закрывал дыру Тор. А когда рейдеры, отойдя вглубь, врубили фонарики, Невен уже вновь топал впереди, как положено.
Я подумал, далеко ли нам еще тащиться, но спрашивать у Тора не стал. В конце концов, не так уж плохо просто идти – когда у тебя ничего не болит (как ни странно), когда ты можешь шагать, не пригибаясь (это я про себя говорю, если что), и когда неподалеку есть человек, который о тебе все время помнит. Пусть даже ему дал поручение Грендель, а мазь я по-прежнему считаю подозрительной.
20.
Никогда со мной такого не случалось, чтобы я шел в рейд, а думал о чем-то совершенно постороннем. О ком-то…
Так что я был даже благодарен Айвану, отправившему Нора в конец цепочки. Когда мелкий находился рядом, я переставал чувствовать что-либо, кроме него. Да и вспышка в зале меня порядком озадачила. Я никак не мог понять, с чего вдруг Нор взбесился из-за дурацкой шуточки Бена. Мало ли что этот трепач ляпнет – на все реагировать? Хотя мелкий к таким шуткам, скорее всего, совсем непривычный. У них там наверху все как-то слишком сложно.
А потом Нор ко мне прижимался, его потряхивало, и я гладил его круглый затылок, чувствуя, как внутри все сладко и томительно ноет. Отпустить его было очень трудно, но я как-то справился. И окончательно пришел в себя, когда Бен прилепился ко мне с неприличными вопросами. Разумеется, я отвечать не стал, только посоветовал ему к Нору не приставать, во избежание всяких недоразумений. Я, конечно, не боялся, что мелкий Бена придушит, но провоцировать все равно не стоило.
К посту около ферм мы вышли так, как и рассчитывали – к ужину и ночной смене. В кордегардии никого не было, везде уже горели ночные лампы, так что эти самые опасные полтысячи футов мы миновали без особого риска. Забрались в систему водоснабжения и сели отдышаться. Снова разлили тоник по стаканчикам, а затем Айван кивнул мне.
- Давай, Вен.
Нор поднял голову, я заметил на его лице сразу кучу всего: недоумение, вопрос, страх… Надо было объяснить, и я присел перед мелким на корточки, вместо того, чтобы направиться в основной лаз, ведущий к фермам.
- Плантации зреют не одновременно, ты же знаешь. Бессмысленно таскаться всей группой и искать. Обычно я для этого и хожу в разведку – заранее узнать, куда надо идти. Вот смотри, это тепловые метки, ты их уже видел в первом коридоре. Без специальных очков их свечение незаметно. Я отмечаю дорогу, и группа потом сразу идет по нужной трассе. В прошлый раз я не смог, рейд сорвался. Поэтому искать придется сейчас.
- Долго? – голос у Нора был… не жалобный, а какой-то тоскливый.
- Как повезет, - сказал я и встал.
- Вен, - нетерпеливо окликнул меня Айван. – Мы ему сами все объясним. Время идет. Через два часа рында.
- Да иду уже, - я отцепил с пояса колбу термоса и сунул ее в руки Нору. – Держи. Тут еще есть тоник. Немного, но тебе хватит.
И полез в темный лаз, чувствуя спиной взгляды рейдеров.
В тоннеле негромко шуршало и попискивало: по линиям сновали роботы-пауки, проверяя целостность коммуникаций. На наше счастье, у них не предусмотрены системы внешнего зрения, так что тревогу они поднять не могли. Единственное, чего стоило опасаться – случайно зацепить какой-то механизм и перевернуть его. На потерю опоры под лапами роботы реагировали нервно – начинали пищать и сигналить, а это было чревато появлением техников из числа обслуживающего фермы персонала.
Я полз по тоннелю, разглядывая датчики. Их стояло очень много – по десятку на каждую плантацию. Выбирать следовало те, где все показатели уже обнулились. У меня в глазах рябило от красных и синих цифр, стремительно прыгающих на крохотных экранах. Ответвления тоннеля уходили направо и налево от основного коридора, я отмечал дорогу наклейками, чтобы потом не сбиваться, и думал о том, как там Нор один с парнями. Конечно, Айван не позволит Бену заниматься всякими глупостями. И Якоб тоже. Да и Тор в состоянии рыжего обрезать при необходимости. Другое дело – захотят ли они этим заниматься. И сможет ли мелкий справиться со своими эмоциями и не пустить в ход свой странный дар.
Размышляя обо всем этом, я чуть было не пропустил очередную десятку датчиков. Цифры дрожали, прыгая с единиц на нули и назад. То, что надо. Я пришлепнул наклейки крестообразно над нужным поворотом и полез на четвереньках внутрь.
К счастью, созревшая плантация оказалась второй от входа. Над узлами водоснабжения копошилась целая стая роботов – отсоединяя шланги, закачивая питательный бульон в опустевшие емкости, впрыскивая растворы антибиотиков в воду. Можно было только позавидовать – все это нашим фермерам приходилось делать вручную, фактически на глаз. Но украсть хотя бы пару роботов и приспособить их для работы на наших фермах было невозможно – они отключались, стоило вынести их за пределы действия пультов контроля.
Я открутил болты на бронелитовом щите, осторожно сдвинул его в сторону, аккуратно спустился вниз. Плантация уже опустела. Во всяком случае, никакого движения я не заметил. На танках с клетчаткой помаргивали зеленые огоньки – знак того, что процессы в них остановлены.
Я подтянулся назад в дыру, прикрыл щитом отверстие и пополз обратно. Следовало поторопиться – путь назад с полными мешками никогда не был легким и быстрым.
В центральный тоннель я выбрался под полуночную рынду, закусил губу и пополз в ту сторону, где ждали парни. Пола здесь не было – только арматурная сетка и переплетающиеся связки коммуникаций. Оно и понятно: тоннели никогда не предназначалась для людей, только для роботов. Люди должны были ходить на фермы обычными коридорами. Они и ходили. А мы, нелюди, ползали здесь – где на коленях, а где и на животе, подтягиваясь за скобы на стенах.
После первой склянки на плантациях включали ультрафиолетовые лампы. Очень мощные. Мы один раз замешкались и попали под этот свет. Большинство отделалось легкими ожогами, а у меня на лице и кистях рук вздулись огромные пузыри. И потом шкура сползала клочьями, несмотря на все ухищрения Блича. Так что забрать клетчатку следовало в ближайшие три часа. Времени еще оставалось достаточно, только я нервничал из-за Нора. Сколько он сможет продержаться на тонике? Хорошо, если до конца рейда. Это нам всем очень повезет.
Я вспомнил, как Нор вывалился из лаза прямо мне в руки, и улыбнулся. Честно говоря, я готов был так его ловить каждый день – и чтобы он после прижимался ко мне всем телом, пусть даже на несколько мгновений.
Нор сидел в углу, сердитый и встрепанный. Зато вся остальная банда откровенно веселилась. Так я и знал, что его нельзя с ними одного оставлять. Жаль, не было у меня времени с ними разбираться и объяснять, что не все понимают наши шуточки. А с Нором шутить еще и опасно.
- Далеко? – Айван, увидев меня, перестал ухмыляться и отвинтил крышку термоса.
- Относительно, - сказал я, взял у него стакан с тоником, выпил свои три глотка. – За час дойдем.
- Быстрее надо, - Якоб посмотрел на хронометр. – До первых склянок нужно успеть. Может, Нора здесь оставим? Пусть подождет, он к нашим темпам не привычный.
- Нет! - мелкого словно пружиной подбросило. – Я с вами.
- Он с нами, - подтвердил я. – К тому же Нор говорил, что знает коды. Сэкономим на отмычке.
- На какой отмычке? – все же смешные у мелкого становились глаза, когда он удивлялся.
- На вот этой, - Бен подкинул на ладони крохотный приборчик, размером не больше фонарика. – Блокирует электронный замок танков. Но это отнимает минут двадцать – пока он включается в систему управления и подыскивает шифр. Если ты знаешь код доступа, мы просто откроем замок и скачаем клетчатку.
- Знаю, - мелкий насупился и потуже затянул ремень на комбинезоне. – Он стандартный на всех фермах.
- Если не сменили, - негромко проговорил Айван, достал из рюкзака тепловые очки и раздал рейдерам.
- Менять стандартный код – это менять всю систему, - важно пояснил Нор и повертел в руках очки. – Как это надевают?
Я хотел ему помочь, но Бен опередил. Нацепил очки на нос Нору и подтянул на затылке застежку. А потом шлепнул по заду, нимало меня не смущаясь.
- Вперед, герой. Не зацепись там чем-нибудь важным за железки, а то Вен будет разочарован.
- Трепло, - в сердцах сказал я. – Странно, что ты до сих пор там языком ни за что не зацепился. Мы бы хоть отдохнули от твоей болтовни.
Бен заржал и полез в дыру следом за Айваном. А я взял ошалевшего от такого нахальства Нора за плечо и ободряюще сжал.
- В шахте смотри, как мы идем. Старайся на ноги не вставать – провалишься. Если удобнее на животе – ползи на животе, не стесняйся. Тут главное скорость. Нам надо успеть до того, как начнут стерилизовать помещения.
Нор кивнул и сделал какое-то странное движение, словно хотел потереться щекой о мою ладонь. А может быть, мне только показалось.
До плантации мы добрались меньше чем за час. В общем, вполне неплохо. Спустились, и я подтолкнул Нора к танку, закрепил мешок на кране сброса.
- Давай, малыш. Раскодируй вентиль на сброс ста фунтов клетчатки.
Нор положил пальцы на сенсоры, на мгновение задумался. Я не видел его глаз за стеклами очков, но мне почему-то показалось, что мелкий зажмурился. А потом его пальцы отбарабанили замысловатую дробь, в танке тихо загудело, и в мешок тяжело полилась клетчатка.
Когда сброс прекратился, я завинтил защитную пробку, передал мешок Айвану и прикрепил второй.
- Еще сто...
Не знаю, зачем Якоба понесло вглубь фермы. И тем более не знаю, что там делал охранник. Наверное, спал как убитый, иначе я бы почувствовал его присутствие. Мы наполняли последний мешок, для Нора, – остальные Тор и Бен уже втянули наверх, – когда я вдруг ощутил вспышку ужаса, затем уже глазами увидел короткий высверк шокера, и через секунду оглушительно взвыла сирена.
Я сорвал полный мешок, торопливо закрыл его, передал Айвану, а затем дернул Нора к себе.
- Наверх, живо!
Ухватил его за талию, подсадил в дыру, откуда уже протягивали руки Бен и Айван. Мелкий исчез, а я побежал в ту сторону, куда ушел Якоб.
Он возился, стаскивая с оглушенного охранника форму.
- С ума сошел? – зашипел я. – Сейчас тут будет весь патруль.
- Форма, - пропыхтел Якоб. – Пригодится.
Я сгреб брюки и рубаху, Якоб подхватил ботинки, и мы помчались к лазу.
Очень вовремя, потому что я уже чувствовал приближение людей. Они были еще с той стороны двери, давая нам фору в несколько секунд. И нам этих секунд хватило, чтобы подняться наверх и поставить на место бронелит.
На этом наше везение закончилось. Потому что тамбур оказался перекрыт. А внутри толпилось человек двадцать. Я почувствовал их в тот момент, когда мы добрались до конца водовода, где нам надо было спускаться вниз. Развернулся к Айвану, прижал палец к губам. А потом обхватил Нора, уже собиравшегося задать вопрос, закрыл ему рот ладонью, прошептал в ухо:
- У них могут быть звукоуловители. Молчи и не шевелись.
Губы у него были… сухие и колючие. Явное обезвоживание. Я представил, как он полз со своими пятьюдесятью фунтами клетчатки на плечах, стараясь не отставать от остальных. Обдирая где колени, где живот об арматуру. Кусая губы и жмурясь от пота, заливающего глаза. Задыхаясь во влажной духоте водоводов и шарахаясь от роботов, копошившихся на стенах.
Отпустив Нора, я осторожно снял с пояса колбу с остатками воды. Неприкосновенный запас на обратную дорогу, но нельзя же допустить, чтобы мелкий свалился уже тут. Мы сели на пол, я отвинтил крышку, налил полстакана, протянул Нору и сказал одними губами:
- Пей.
Остальные рейдеры тоже опустились, стараясь не шуметь. Впрочем, мы-то это умели. А Нор быстро учился.
Люди, толпившиеся в коридоре под нами, стали пахнуть слабее – судя по всему, патрули по очереди уходили на плантации с обыском. Очень скоро я почувствовал, что остался только кто-то один. Наверное, охранник на пульте. Я перевел дыхание и кивнул Айвану, давая понять, что говорить уже можно.
- Что будем делать? – Айван вытер пот со лба. – Похоже, они закрыли обе диафрагмы тамбура. Сидеть здесь неделю мы не можем, даже сутки не можем. Ни еды, ни воды, и клетчатка погибнет без воздуха. Нор, код снятия блокировки знаешь?
- Нет, - хрипло ответил тот. – Блокировка снимается только с центрального пульта, из рубки. По радиосигналу охраны.
Мы переглянулись. Ситуация оказалась даже критичнее, чем мы думали. Патруль найдет оглушенного охранника, и после этого они не успокоятся, пока нас не отыщут. Якоб уныло разглядывал шокер.
- Ну и какого дьявола тебя туда понесло? – сердито спросил его Тор.
- Отлить, - виновато сказал Якоб. – Приперло, сил нет. Дырку подходящую искал.
- Нашел? – поинтересовался Бен. – Или так с собой и носишь?
- По дороге, - покраснел Якоб, и Бен устало заржал.
- Надо обесточить пульт, - тихо произнес Нор, и мы все повернулись к нему. – Я знаю, как. Тогда диафрагму можно будет открыть вручную. Только там же охранник, в кордегардии.
- Оглушишь, - деловито сказал Айван. – Вен, форму не потерял по дороге?
Я вытащил охапку шмотья, которое Якоб снял с охранника и кинул на пол.
- Вот.
- Одевайся, - скомандовал Айван, однако Нор замотал головой.
- Я не могу. Мне это на пять размеров велико.
- Подвернуть можно, - Тор встряхнул брюки. – Рукава, штанины.
Но Нор опять помотал головой, и я понял, что он ни за что не спустится.
- Ладно, - вдруг сказал Бен. – Он и правда в этом запутается. Давай сюда шмотки.
Форма была ему почти как раз, но рыжие длинные волосы портили всю картину. Не носили наверху длинных волос, тем более, в патруле. Не успел я об этом подумать, как Бен снял с пояса универсальный нож и сунул мне в руки.
- Режь. Покороче только, чтобы спереди не видно было.
Я забрал в ладонь его роскошные кудри, поднес нож и остановился. Не мог я это резать, рука не поднималась.
- Режь, говорю, - спокойно сказал Бен. – Не яйца, отрастут.
На Нора я старался не смотреть. Не хотел думать о том, почему он отказался идти вниз. Хотя ему было бы намного проще, чем всем нам. Он все коды помнил пальцами. А Бену еще предстояло нужный код выучить. И тоже – пальцами.
Без своей гривы Бен смотрелся очень непривычно. То, что осталось, немедленно закудрявилось рыжей шапкой, открывая мощную шею и резко очерченные скулы. Честное слово, в него можно было опять влюбиться – в такого, совсем нового. И он не боялся – я это чувствовал. Точно так же, как совершенно ничего не боялся Нор. Он выглядел абсолютно спокойным, хотя и очень устал - просто упрямо не хотел никуда идти. Впрочем, кто я был такой, чтобы осуждать мальчишку, вышедшего в свой первый рейд. И в последний, скорее всего. Я не сомневался, что больше Айван его наверх не возьмет.
- Показывай, - Бен напялил фуражку и сел рядом с мелким. – Только медленно.
- Три на восемь, - негромко проговорил Нор. – Два на шесть, пять, три, четыре на зеро.
Он медленно отстучал пальцами код по воображаемым квадратам сенсора. Бен попробовал повторить, сбился, нахмурился. Попробовал еще раз.
Без запинки он смог отстучать код с шестого или седьмого раза. Мы молча сидели на полу, глядя на его упражнения. И я по привычке прощупывал остальных рейдеров. В общем-то, все чувствовали одно и то же: усталость, тревогу. И еще примешивалось немного презрения. Совсем немного, но достаточно, чтобы я почувствовал себя неуютно. И осторожно пододвинулся поближе к Нору, смотрящему в одну точку.
- Пошел, - наконец сказал Бен. – Якоб, у тебя излучатель – подстрахуй.
Он осторожно отодвинул бронелит, бесшумно спрыгнул вниз. Мы с Якобом тоже спустились – я оглянулся на вторую диафрагму, ведущую к плантациям. Как Айван и предполагал, она оказалась открыта.
Тамбур был полон света, но на Корабле нет прямых коридоров, так что охранник в кордегардии не мог нас видеть. Бен сунул руки в карманы и спокойно двинулся вперед. Самым важным было пройти внутрь – охрана всегда сидела за непробиваемыми стеклами, от которых отражалось любое излучение. Пройти, оглушить охранника, обесточить тамбур. Тогда вторая диафрагма тоже закроется, а первую мы откроем вручную.
Я почувствовал удивление охранника, услышал невозмутимый голос Бена:
- Командир велел взять у тебя еще два эхографа. Для внутреннего патруля.
Это нам тоже объяснил Нор – о запасных звукоуловителях. И о том, что внутренний патруль обычно оставляет их в кордегардии.
Охранник что-то озабоченно забормотал, а затем я перестал его чувствовать и услышал тихий звук падения тела. А еще через несколько секунд диафрагма за нашими спинами медленно скрутилась, закрывая выход и отрезая нас от плантаций. Свет в тамбуре тоже погас.
Дальше все происходило очень быстро. В тепловых очках мы видели достаточно, чтобы поймать сброшенные сверху мешки с клетчаткой, а потом помочь спуститься остальным. Последним слез Нор. Я поймал сначала его мешок, потом его самого, помог удержаться на ногах и подтолкнул вперед, по направлению к кордегардии.
- Показывай, где там вручную открывается.
Рейдеры старательно не смотрели в его сторону и, по-моему, Нор это почувствовал. Потому что увидеть в темноте затылки вместо лиц было проблематично, особенно с непривычки ходить в тепловых очках. А он заметно напрягся, пока возился с замком пневматического привода.
Диафрагма открылась неожиданно легко. Просто прошипела пневматикой и распахнулась. Мы надели мешки и двинулись вперед, к лазу. Бен замешкался, промахнувшись рукой мимо лямки – и в этот момент ему в спину ударил тонкий голубоватый луч.
Он упал молча и сразу, и если бы я не подхватил – то расшибся бы обязательно, придавленный тяжелым мешком. Второй луч прошел над моим плечом, а больше очнувшийся охранник выстрелить не успел – Якоб прыгнул назад, к тамбуру, посылая разряд за разрядом, пока после нескольких импульсов не сел аккумулятор. Но в кордегардии стояла тишина, скорее всего, там уже некому было стрелять.
Мы втянули Бена в лаз, я взвалил на себя его мешок, чувствуя, как невыносимая тяжесть пригибает меня к полу. Точно так же рядом согнулся Айван – он принял на себя ношу Якоба, который тащил Бена.
Мы с трудом добрались до широкого коридора – привычный путь показался мне невозможно долгим – и там рухнули на пол, тяжело дыша. У меня в горле словно застрял кровавый комок, но я откашлялся и посмотрел на Нора, испуганно прижавшегося к стене.
- Чего стоишь? Посмотри, что с ним. Лекарь.
21.
Он так сказал это «лекарь», что меня передернуло.
Я понимал, что никто из них не скажет мне ничего хорошего после того, как я отказался идти в кордегардию, но Невен…
Я выпрямился, снял с плеч мешок, с глаз – очки, сделал несколько шагов к лежащему Бену, сказал в пространство:
- Не ждите от меня чуда, - и опустился на колени.
Я знал, что у меня ничего не получится – увы, Бен как-то не сподобился завоевать мою симпатию, - но не попытаться не мог. Рейдеры сгрудились поблизости и молчали.
А я смотрел на рыжие, теперь короткие, лохмы, на закрытые глаза, на лицо, казавшееся мертвым в синем свете, и не мог заставить себя даже к нему прикоснуться. Бен по-прежнему оставался в черной форме охранника, и это отталкивало еще больше.
Пересилив неприязнь, я постарался отрешиться от эмоций. Ведь, наверное, Грендель знал, о чем говорил, когда утверждал, что эмоции – лишнее, что я использую их неверно, что умение должно работать, какие бы чувства я ни испытывал, - лишь по одному «надо». Только где был тот Грендель, а где был я. На полу перед парализованным человеком, под прицелами восьми глаз.
Я посидел еще немного, уповая, что Пространство сжалится надо мной и каким-нибудь неведомым образом пошлет в транс со знакомыми переливами волн. Но, как обычно в такие моменты, Пространство оказалось безжалостно. Я должен был это сказать, и я сказал, стараясь, чтобы не дрогнул голос:
- Извините, я не в состоянии помочь. И, боюсь, у нас мало времени. Вскоре ему уже никто не сможет помочь.
- Но ты же… и говорил, будто… - начал Тор.
- Трепло, - тяжело уронил Якоб, поднимаясь на ноги и взваливая на спину два мешка.
- Пошли, парни, - устало скомандовал Айван. – Не на что было и надеяться. В одном он прав – каждая минута на счету.
- Мешок-то хоть сам дотащишь, сопляк? Или Тора попросить тебе подсобить? А то он у нас как-то налегке бежит, - сарказм у Якоба получался плохо, натужно и зло. Казалось, дали бы ему волю – он мне просто врезал, и ему стало бы легче.
- Хватит, - оборвал Айван, тоже пристраивая на себя второй мешок.
Я молча встал и натянул свой. Невен, ни слова не говоря, прошел мимо меня, наклонился, подхватил поудобнее и рывком поднял Бена на руки. Рыжая голова безвольно свесилась, а я некстати подумал – если бы Бену не обрезали волосы, сейчас бы они волочились по полу и мешались.
Теперь мы двигались гораздо медленнее, но, чувствуя, как даже с моей малой ношей у меня постепенно наливается свинцом спина, я поражался их выносливости. Ни один даже не заикнулся о том, чтобы бросить клетчатку. Айван – единственный, кто время от времени оборачивался на меня, идущего последним, - выглядел спокойным, напряжение выдавал только выступивший на висках пот. Якоб был зол и не собирался этого скрывать, а Тор явно испытывал неловкость и все норовил ему как-нибудь помочь с мешками. Якоб отмахивался. Лица Невена я не видел – он шагал впереди, и все его внимание было сосредоточено на Бене.
Дорога оказалась другая – не та, которой мы пробирались на плантации, более длинная. Зато здесь не приходилось ползти на четвереньках – наверное, поэтому ее и выбрали. Перед стеной Невен опять словно принюхался и кивнул. А когда Тор отодвинул очередную плиту, и мы выбрались в Черный коридор, я узнал место. Полсотни футов – и мы оказались именно там, где я столкнулся с Невеном. Это было хорошо – здесь вход располагался на уровне пола, рейдерам не пришлось надрываться, чтобы втащить и мешки, и Бена. Они тяжело дышали, и я почти ощущал презрение, сквозящее от них. Изменить такое отношение я никак не мог. Сказать мне было нечего. Не кричать же: «Ваш Бен сам виноват, что я не могу его лечить!».
Закрыв вход и отойдя вглубь, туда, где после первого поворота налево аварийный коридор расширялся до пределов небольшой комнаты, Айван скомандовал привал. Про себя я уже забыл – смотрел только на них, на потные лбы, на вздувшиеся на шеях вены, слушал хрипы, вырывающиеся из глоток, и внутри все сдавливало от вины. Даже мешок на плечах казался легче того груза, что осел в груди.
Невен положил Бена на пол очень осторожно, точно маленького ребенка или женщину. И сел рядом, не сводя глаз. Вдруг рыжий выгнулся, закашлялся, и я понял – не донесем.
- Переверни! Переверни! – закричал я, бросаясь к ним. – Он же задохнется! Язык!
Не знаю, понял ли Невен, что паралич добрался до гортани, и теперь безвольный язык может перекрыть горло, а в слюнях Бен запросто захлебнется, но на бок перевалил его немедленно. Он так на него смотрел… А потом перевел взгляд, и меня прошило до самых пяток – его болью, его обидой, его нечеловеческим разочарованием во мне.
- Снимите с него барахло, - просипел я, высвобождаясь из рюкзака. Он застрял и никак не желал слезать с плеч.
- Зачем? – угрюмо спросил сзади Айван.
- Не спрашивайте, лучше делайте, что говорят! – заорал я от злости, дергая руками в упрямо не желавших сползать лямках.
Невен и не спрашивал – стаскивал с Бена форму. А мой мешок поддержал сзади Тор, помог снять.
У меня было минут пять, наверное, до того, как постепенно замедляющее ритм сердце перестанет доставлять нужное количество крови в мозг, и тот начнет умирать. И минут десять – до того момента, когда омертвение станет окончательно необратимым.
- Отвернитесь! – рявкнул я, бухаясь на колени.
- Ты еще будешь… - заводясь, начал Якоб.
- Пошли вон! – мне было наплевать, что они подумают.
Не знаю, что происходило за моей спиной, но когда Невен попытался подняться, я цапнул его за рукав:
- Ты останься! – и больше его руку уже не выпускал, хотя и не смотрел в его сторону.
На голое тело ладонь легла лучше, чем на черное полотно формы. Слабое биение жилки на шее упало в пальцы, задавая ритм медленно-медленно надвигающимся темным волнам. Я не давал им пропасть, я приманивал их, раскачиваясь в такт, я даже, кажется, замычал, стараясь слиться с их приближающимся шуршанием. Я сдавливал и тянул к себе чужую теплую руку, в которую вцепился, мне захотелось положить ее туда, где стучало мое сердце, чтобы она тоже слушала, слышала ритм, чтобы держала волны, и я прижал ее к своей груди - точно так же, как прижимал свою ладонь к груди Бена. Я смотрел в его лицо, а видел Невена – словно это он лежит, беспомощный, парализованный, с приоткрытым ртом, из которого сочится слюна, а по щеке медленно катится слезинка…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |