Я даже выругался, потому что, хочешь-не хочешь, а придется спускаться и ждать несколько дней, пока наверху все успокоится. Провалилась моя разведка.
Я был так зол, что не сразу понял – ничем не пахнет. Голова разваливалась на части от звуковой контузии, но чувствовался только запах озона. Я выглянул в коридор и обомлел. Четверо охранников лежали тихо-тихо и уже не дергались. То ли оглушило, то ли парень их пришиб. Вот только каким образом?
Выбравшись из убежища, благо свист и визг в коридоре прекратились, я на четвереньках подполз к лежащим. Это было опасно – в любой момент могли появиться другие охранники или техники, которых эти четверо сопровождали. Но не мог же я уйти просто так!
Я отцепил с поясов излучатели, забрал дубинки, наскоро обшарил карманы. Не скрою, было искушение стащить со всех четверых обувь, но я вовремя сообразил, что столько на себе не унесу. Так что запихал в свой мешок фляги, оружие, мелочь всякую, которую выгреб, - и вернулся в лаз, к парню.
Честно говоря, сначала я хотел его тоже обобрать и бросить. У парня на плечах был мешок – плотно набитый, наверное, там лежала еда или что-нибудь еще ценное. Но потом я подумал: охранники, когда придут в себя, обязательно его найдут. И как-то мне его… жалко стало, что ли? Совсем еще мальчишка – тонкая шея с острым кадыком, торчавшая из расстегнутого воротничка, узкие плечи, детское обиженное выражение лица… Форма меня смущала, конечно. Парень явно был курсантом офицерской школы из Дансити, а это те еще звери, не чета живущим в Фатланде.
Но когда я пригляделся внимательнее, то сразу увидел: нашивки вырваны с мясом, ремня нет, побрякушек серебряных, которые курсанты так любят на левое плечо цеплять, тоже нет, а витой шнур срезан под корень. Никаких знаков отличия, словно парня из школы выгнали. И не только из школы – из Дансити тоже.
Вот тогда я окончательно решил: заберу его с собой. Если он из верхних, то должен многое знать. Где посты ставят по ночам, что охраняется, что нет, системы сигнализации, может быть, даже коды к замкам. Вряд ли, конечно, но Пространство милостиво – а вдруг?
И как назло в этот момент я опять почувствовал запах. Кто-то бежал по коридору в нашу сторону – и их было много, человек пять или шесть. Я подскочил к лазу, приподнял отвалившийся кусок обшивки, сунул на место вынутый штырь, наскоро закрутил болты блокиратора. Если снаружи заметят, что тут лаз – конец. И мне, и парню. А он заворочался за моей спиной, пытаясь сесть, застонал, и я метнулся назад, обхватил его, зажал рот рукой, прошептал в ухо:
- Заткнись, ради Пространства! Охрана в коридоре.
Кажется, он перепугался до смерти, потому что обмяк и перестал дергаться. Я только чувствовал, как он быстро-быстро дышит, и сердце у него колотится, как крыса в ловушке, и отчетливо завоняло гнилью. Но из-за обшивки намного сильнее тянуло злобой, так что запах его страха – сладковатого, как перебродившая патока – перебивался запахом раскаленного металла, мешая мне сосредоточиться. И еще я опасался, что он попытается меня укусить. Поэтому немного разжал пальцы и снова прошептал – прямо в горячее ухо:
- Я тебе ничего не сделаю, не бойся. Нам надо переждать патруль, понимаешь? Сиди тихо, чтобы они не услышали, иначе нас убьют обоих.
Похоже, парень поверил, поскольку задышал ровнее. Затем шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. Это было щекотно, и я совсем убрал ладонь, но продолжал прижимать его к себе, чтобы не вздумал дергаться и шуметь. Он опять что-то сказал – тихо–тихо, – но я все-таки понял. Одной рукой отцепил с пояса термос, сунул ему:
- Пей, - и совсем отпустил.
Парень даже не пытался встать или отодвинуться. Взял трясущимися руками флягу, свинтил крышку, поднес к губам. Он пил так жадно, словно ему сутки не давали воды – захлебываясь, обливаясь, – и я в конце концов просто отобрал у него термос. Тоже сделал пару глотков, плотно закрыл, прицепил к поясу. И – на всякий случай – снова обхватил парня поперек груди, прижимая к себе.
- Сиди спокойно. Если ты не будешь шуметь и пытаться драться, нас не найдут, потому что я закрыл лаз. Они там пошарятся в коридоре и вернутся наверх. А мы дождемся первых склянок и уйдем. Понимаешь?
Парень кивнул, но я чувствовал: он все еще боится. Правда, непонятно, кого больше – меня или охрану. И на всякий случай добавил:
- Меня зовут Невен. Невен из клана Гренделя. И я не собираюсь тебя убивать.
Он бормотнул в ответ – так тихо, что я ничего не услышал. Но имя никогда не поздно повторить. Сейчас же самым главным было успокоить парня, чтобы он не наделал глупостей. И я тихонечко стал ему рассказывать на ухо, где мы находимся. Что это аварийный коридор для контроля за электроснабжением Корабля. Один из сотен – давно уже заброшенный, о котором забыли и который никем не используется. Что снаружи невозможно заметить вход, так как я закрепил панель изнутри, и патруль ни за что не отличит ее от других, несъемных. Но все равно надо сидеть тихо, потому что охрана может включить звукоуловители. Шепот они не услышат, а вот бряканье металла или шум драки – запросто. Что я понятия не имею, чем парень насолил верхним, но раз они его ищут, значит, он им враг, а я ему друг…
Я шептал и шептал, пока не понял, что паренек спит, привалившись ко мне. Вот честное слово – он спал, посапывая, словно лежал в своей постели, а не на полу аварийного коридора. И не проснулся, когда я стащил с него мешок и осторожно пристроил ему под голову.
Время у нас было. Из-за бронелита все также пахло раскаленным металлом, и слышались резкие, хотя и неразборчивые команды. То ли там искали парня, то ли оказывали помощь пострадавшим, то ли пытались разобраться в произошедшем.
Я подумал, что пропажу излучателей патрульные вряд ли пропустили мимо глаз, и теперь наверняка спишут случившееся на нападение снизу. Скверно, конечно. Но, собственно, они и без того все на нас списывали. Так что я быстро выкинул мрачные мысли из головы и принялся разглядывать своего неожиданного гостя, если мальчишку можно так назвать.
Первое впечатление меня не обмануло. Он и правда был совсем юным. Лет шестнадцать, наверное. Впрочем, внизу он бы юным не считался, у нас вообще нет понятия юности. Сначала ты ребенок – пока растешь и ходишь к Учителям. А потом сразу взрослый – работа, помощь старшим и полная порция каши.
Я, например, взрослым считаюсь с четырнадцати лет, когда полностью научился обращаться с даром. Меня начали брать в рейды, и я приносил домой боевой паек. Блич, мой самый старший брат, стал взрослым в десять лет, когда погиб его отец и пришлось идти помогать по вечерам в лазарете. Он до сих пор там работает и считается одним из самых знающих лекарей. Брат только у Каролины, своей женщины, роды не смог принимать, когда она рожала ему дочку. Блич тогда сам не свой был, и руки дрожали, поэтому его напарнице, тогда совсем молоденькой Норе помогал фельдшер. А девочка получилась хорошая… С Каролиной, правда, Блич давно расстался и сейчас живет с Питом-уборщиком.
Как и все верхние, паренек был смуглым и коротко стриженым. Волосы темные, брови и ресницы тоже. Цвет глаз я, правда, не рассмотрел, да успеется. Тем более, в тусклом свете аварийных ламп легко обмануться. Губы у парня были пухлые, как у ребенка, а судя по темной полоске под носом, он еще ни разу не брился. Я даже пальцем провел - убедиться в том, что пушок у него на щеках нежный и мягкий.
Симпатичный оказался паренек. Если бы не дурацкие короткие волосы и курсантская форма. Ростом он был – как я прикинул – где-то мне до подбородка или чуть ниже. Впрочем, это дело поправимое. В шестнадцать лет еще растут.
Конечно, меня разбирало любопытство, что парень не поделил со своими. Время от времени мы находили внизу детей, от которых избавлялись верхние. Их просто сталкивали в атриумы на гравитационные подушки. А там уже перепуганных и ревущих в три ручья подкидышей подбирали наши. Случалось такое довольно редко, но каждый раз дети оказывались мутантами. Например, та же Каролина, которая умеет подозвать к себе любую вещь. Хоть стакан с водой, хоть стокилограммовый бак с готовой клетчаткой.
Но дети, которых кидали вниз, всегда были маленькими. Не старше семи-восьми лет. А этот был взрослый, даже успел в Школу офицеров поступить. Я решил обязательно все выяснить, когда мы уйдем в безопасное место и можно будет нормально поговорить. А пока в коридоре бегают и шумят, с любопытством надо повременить. Поэтому я отполз к стене, прикрыл глаза и тоже решил подремать.
Проснулся от тишины. Похоже, патруль из коридора убрался – по крайней мере, я ничего не чувствовал, а полагаться на нюх я привык даже больше, чем на слух и зрение. Все-таки я подошел к выходу, освободил панель от блокиратора, выглянул наружу. Никого там не было – ни направо, ни налево, ни за ближайшими поворотами. И освещение уже погасло, только ночные лампы еле-еле тлели за прозрачным пластиком вдоль пола.
Я вернулся к пареньку, который спал как убитый. Мне даже смешно стало. Сразу видно – верхний. Никто из наших так безмятежно в опасной ситуации дрыхнуть не способен. Мы всю жизнь вполглаза и вполуха. А этот на живот перевернулся, мешок двумя руками обхватил, да еще причмокивает во сне.
Я присел рядом с ним на корточки, потряс за плечо. Парень не проснулся, и я потряс сильнее. Вот тут он вскинулся как укушенный, мне даже опять пришлось его ухватить, потому что снова шибануло диким страхом.
- Тихо ты, - сказал я и для верности слегка его встряхнул, чтобы привести в чувство. – Это я, Невен. Не бойся, я маленьких не ем.
Мне казалось, я очень удачно пошутил, но парень почему-то перепугался еще больше. Так что я уточнил:
- У нас вообще никто никого не ест – ни маленьких, ни больших… Патруль ушел, путь свободен. Бери свой мешок и идем.
Не знаю, что им там, в Дансити, про нас рассказывают. Наверное, какие-нибудь ужасы. Иначе с чего бы парень так боялся? Мы, конечно, тоже своих малышей предупреждаем, что верхних надо опасаться и не попадаться им в руки. Но это чистая формальность – ни разу за весь полет Корабля верхние не спускались в Даунтаун добровольно. А наверх у нас ходят только рейдеры.
Отпустил я его, поднял мешок, сунул парню в руки и подтолкнул к выходу. Уже в следующем коридоре вспомнил, что хотел про имя спросить. Придержал за рукав, развернул к себе.
- Как тебя зовут, я не расслышал тогда?
Он вскинул на меня глазищи – огромные, в пол-лица – мне даже жутковато стало. Никогда таких не видел. А цвет все равно в полутьме не разглядеть.
- Раду, - голос у него был сиплый, со сна или от страха – не знаю. – Аденор Раду.
Я усмехнулся.
- Ну тогда пошли, Аденор Раду. Налево до поворота, затем еще раз налево, к пандусу атриума. А там уже прыгать будем вниз.
У него глаза стали, как две плошки.
- Прыгать?
- Прыгать, - я кивнул. – Ты что, никогда на гравитационные подушки не прыгал?
Он только головой помотал. Ну понятно, у них там, наверху, лифты.
- Ничего, научишься, - я взял его за рукав и потянул за собой. – У нас даже дети умеют. Тебе понравится.
Конечно, около атриума он опять испугался. Но я по опыту знаю: чем дольше ждешь, тем больше боишься. Поэтому без размышлений схватил его в охапку и прыгнул.
Вот чего я не люблю – это когда орут прямо в ухо.
5.
Инстинкт самосохранения оказался неправ – я не умер. Но зад отбил.
Удивительно – шлёпнулся только я, Невен остался стоять на ногах. Глядя на меня сверху вниз, выразительно поморщился, потирая ухо.
- Предупреждать надо, - буркнул я, поднимаясь.
Вышвырнуло нас в полумрак и духоту небольшого круглого зала – ярдов тридцать, наверное, в диаметре. От него в стороны разбегались столь же плохо освещённые проходы.
- Я предупредил, - пожал он плечами, - не моя вина, что ты никак не мог решиться сам.
Полминуты – это уже «никак»?.. Я посопел возмущённо, но Невен явно не собирался обращать внимания на моё недовольство. Он вдруг насторожился – словно принюхался, опять сгрёб меня в охапку и толкнул к стене. У этого парня совершенно отсутствовали любые заморочки по поводу прикосновений к другим людям.
- Тихо! – прошипел он.
На самом деле, мне это оказалось даже нужно – чтобы кто-то решал за меня и распоряжался, пусть даже так бесцеремонно. Потому что сам я оказался полностью деморализован ещё там, в аварийном коридоре, когда меня схватил здоровенный мутант. И поскольку он явно лучше ориентировался в ситуации и до сих пор не причинил мне никакого вреда – пожалуй, стоило ему подчиниться.
- …думаешь его искать?
- Если мальчишке удалось уйти – надо ждать возле атриумов, тут Рэт прав. Некуда ему больше.
Голоса донеслись из одного из коридоров. А следом по стенам запрыгал жёлтый луч фонаря.
«За мной», - отчётливо понял я. И накатила тоска – такая, что руки и ноги разом ослабели. Если бы не прижимавший меня Невен, я бы упал, наверное.
- На пол, - скомандовал он прямо в ухо, - и ползи следом.
Я опустился на четвереньки и пополз, чувствуя себя ужасно странно.
Из Полиса я уже ушёл, до Дубадама ещё не добрался. Кто из нижних мог искать меня между уровнями? Зачем? И неужели мне удастся вот так вот, в темноте, на коленках, от них ускользнуть?..
Я остановился, пытаясь высмотреть уже исчезнувшего куда-то Невена. Мне показалось, неподалёку что-то двигается, даже, вроде, мелькнул знакомый комбинезон, – и я направился туда, стараясь не шуметь. Поиски чёрной крысы в тёмной комнате закончились тем, чем и должны были закончиться: не успел я, вертя головой, преодолеть и нескольких футов, как снова ухнул вниз. На этот раз мне хватило ума не орать. Но помогло мало.
Мощный воздушный поток покатил меня по полу, и тут же яркий луч фонаря ударил в лицо, а в воротник впились жёсткие пальцы:
- Рэт, Рэт! Я поймал!
Зря Диксон считал, что у нижних нет излучателей. У одного из этих был – старенький, правда. И ещё у них была форма. Ну явно же: поношенная солдатская форма – что я, не знаю, как она выглядит, что ли?
Я смотрел в лицо того, кого называли Рэтом, и думал, что он и правда похож на крысу – бледный пепельный блондин с острым носом и узко посаженными глазами. Трое его приятелей стояли кругом, направив на меня фонари.
- Нат, ты молодец. Похоже, это действительно он. Мэт, ты проверил, что у него в карманах?
«Нат», Рэт», «Мэт» - смахивало больше на клички, а не на имена. Не может же быть, чтобы их матери обладали такой ограниченной фантазией.
- Пусто в карманах.
- А сумка?
- Не было у него никакой сумки, - подал голос Нат.
Только сейчас я понял, что рюкзака и правда нет. Наверное, он остался там, откуда я упал.
- Жаль. Так, двигаемся к шахте. Скажи ребятам, что приз у нас, - Рэт кивнул парню, у которого на поясе висел излучатель, и тот выудил из кармана видеорацию древней модели, с поцарапанными боками.
Я уставился на неё, как на диковину. А я думал, внизу действительно живут дикари…
- Мы его взяли. Возвращайтесь, - передал кому-то парень.
- Рэт, а зачем тащиться к шахте? Прикончим его прямо тут – и дело с концом, - лениво предложил Мэт.
Да уж, к дисциплине их явно не в Скайполе приучали.
- Не говори ерунды. Собираешься переть туда труп на себе? Пусть сам идет, на месте прирежем.
И Рэт толкнул меня в спину.
Шел я медленно, спотыкаясь в темноте о какие-то железки, то и дело попадавшиеся под ноги. Сначала мне даже как-то легко стало – всё, теперь не надо действовать, не надо ничего решать, сейчас всё кончится.
Но где-то внутри нарастало напряжение, словно сжималась невидимая пружина - и внезапно я понял, что мысленно ищу пути к бегству. Вся моя рефлексия и равнодушие куда-то делись, сердце сменило ритм, и теперь отчаянно хотелось жить. Пусть даже здесь, в этих мрачных коридорах и непонятных реалиях. И, словно в ответ, радостно встрепенулся желудок, вдруг вспомнив, что со вчерашнего дня не получал никакой еды.
- Жрать охота, - озвучил мои мысли Нат. Он был рыжим и широкоплечим, а в одну его толстую лапищу вошло бы две моих.
- Не трави душу, здесь нечего, - откликнулся щуплый Мэт. – Я надеялся, у этого крысеныша что-нибудь с собой будет – и то видишь, как обломались?
Крысеныша?.. В голове зароились наверняка неправильные ассоциации с охранниками наверху. Скорее всего, слово было употреблено случайно, но четверо корчившихся у моих ног мужчин в чёрной форме вдруг встали перед мысленным взором. Что ж, может быть, я не настолько уж и беззащитен, как мне казалось.
- Ребята, - сказал… вернее, прохрипел я и, откашлявшись, остановился.
Все четверо уставились на меня с изумлением. Интересно, они всерьёз решили, будто я не умею говорить, что ли?
- Ребята, а за что вы хотите меня убить?
Думаю, они получили большое удовольствие. Даже наверняка. Открыть глаза наивному дурачку – что может быть приятнее? Провезти его мордой по дерьму – так, чтобы он хорошенько прочувствовал, каково это – в дерьме жить.
Меня никто не собирался отпускать. Суд и последующая высылка – фарс, и не более того. Скайпол не высылает преступных членов своего сообщества вниз, давая шанс на жизнь. Оказывается, если ты преступил законы Скайпола – ты приговорен.
Не знаю, зачем тогда вообще придумана вся комедия с изгнанием на нижние уровни. Почему сразу и честно не объявить: «Провинившемуся – смерть»? У нас народ дисциплинированный, возражать не будет. Примет как есть. В конце концов, оттуда, сверху, и так не видно большой разницы: погибнуть сразу, от руки своих, или быть убитым внизу чёрт знает кем и чёрт знает как. Ведь умереть можно по-разному: с достоинством взойти на электрический стул, получить мгновенный разряд и упокоиться, или неделю провести распятым между двух стоек, ежечасно получая свою порцию мучений и в результате сойдя с ума от боли.
Единственный вариант, который казался логичным: наверное, так проще поддерживать «образ врага». Очередная наглядная жертва бесчеловечности мутантов. Смотрите: вы идёте к ним без оружия и злых умыслов, а они…
С другой стороны – и жертву не сильно жалко: провинился, угробил офицера, так чего же ожидал взамен? Слово «помилование» не предлагать, такого понятия нет в лексиконе членов Военного Совета.
И это нижние парни с именами из трех букв ещё не знали того, что знал я: Адмирал. Он тоже предал меня. Он молчал и смотрел в сторону. Он знал и ничего не сказал… Распоряжение убить меня в Чёрном Коридоре было получено охранниками сразу же, не успел я выйти из комнаты Совета. И отдал его человек, который семнадцать лет называл меня «сынок».
Кто знал ещё? Кому он мог сказать, а кто был в курсе и сам? Май? Блейд? Мама?
Я надеялся – опять впаду в апатию, буду действовать и говорить так, как будто ничего не произошло, как будто всё это – не со мной… Зря надеялся. Потому что пришла боль – обжигающая, скручивающая, рвущая что-то в груди, и я сжал зубы. Очень захотелось завыть – казалось, от этого станет легче.
- Эй, парень, хватит стоять, пошли, - ткнул меня тот, что с излучателем. – Некогда трепаться, нам надо до первых склянок отчитаться. Если опоздаем, вознаграждение в половину меньше дадут, - увидев, что я не двигаюсь, он схватил меня за воротник и дёрнул. – Давай, я сказал!
Но мне было уже всё равно, и я не глядя врезал ему в челюсть. От неожиданности он упал, потянув меня за собой. Я грохнулся на пол, и изнутри меня опять плеснуло - бешеным, безнадёжным, жутким. Но на этот раз не было черноты в глазах, не было постепенно слабеющих коленей – тьма упала на меня мгновенно и бесшумно.
6.
То, что парень свалился в шахту атриума на следующий уровень, я понял сразу. Вот секунду назад сзади тянуло неудовольствием, смущением, досадой – и вдруг все исчезло, как выключили. А хуже всего было то, что я точно так же перестал чувствовать Реттисси. Или они заметили, как парень свалился вниз и отправились следом, или прыгнули туда раньше, а он сверзился им на головы. В любом случае ситуация была скверной. Реттисси – они Реттисси и есть, за паек и шмотки мать родную продадут, а отца в утилизатор отправят. Поганая порода, выблядки Пространства.
Я развернулся и почти сразу наткнулся на мешок. Этот растяпа его то ли забыл, то ли бросил. Пришлось цеплять на плечи – не пропадать же добру.
Прыгать в шахту атриума мне очень не хотелось, честно говоря. Можно было на финише и на нож наткнуться – с Реттисси станется. Кого они там искали - их дело, однако поживиться за счет других эта плесень никогда не отказывалась. Я, конечно, им не по зубам, но даже мне с ними разбираться сложновато, если Реттисси больше двух.
У меня почему-то были серьезные подозрения, что ждали они как раз Аденора Раду. Хотя я совершенно не представлял, откуда им про него известно.
Я всё-таки спрыгнул вниз, огляделся и довольно быстро заметил пятно света, прыгающее вдалеке. Несколько человек медленно шли по направлению к одной из площадок шахты, и я отчетливо чувствовал страх и злорадство, наползавшие с той стороны.
Отстегнув пояс с цепями, я положил его на пол вместе с мешками и бесшумно побежал следом, на ходу доставая даггер. Что-то мне подсказывало, что придется драться. К шахте Ретисси могли идти только для того, чтобы сбросить парня вниз.
Нет, мы, конечно, догадывались, что Реттисси прокручивают темные делишки кое с кем из верхних. Не зря у них то излучатели появлялись, то детекторы движения, то еще что-нибудь из арсенала охраны Дансити. Но чтобы вот так – по заказу взять и убить кого-то… Такую мерзость даже предположить было трудно. Никто из нас не ангел Пространства: и убивать приходится, и калечить. Но это если совсем уж выбора не окажется. Под прицелом о морали не очень-то думается, тут самому бы выжить и товарищей не подвести.
А эта плесень спокойно так объясняла мальчишке, что за его жизнь они получат несколько новых раций, почти не ношеное шмотье и два новых кода к синтезаторам.
У меня, кажется, даже кровь от злости закипела. Эти продажные шкуры еще хихикали, а я уже прикинул: сначала вырубить Рэта – он хоть и тощий, но злой и ловкий, я с ним пару раз уже имел дело. К тому же заводила. Рыжий Нат, пусть и здоровый, но тугодум. Пока сообразит, в чем дело, я его достану, только бить надо в голову, иначе этого быка не свалишь. Оставшиеся двое… ладно, должен же этот Аденор что-то уметь. Курсант все-таки, пусть и бывший.
Про то, что мальчишка способен на нечто большее, чем простая драка, я, разумеется, забыл. Когда двое из его конвоиров с перекошенными мордами принялись кататься по полу, хватаясь за горло, удивляться уже было некогда. Я прыгнул на Рэта и отчетливо ощутил, как хрустнул его череп от удара кастетом в висок. Нат еще успел развернуться ко мне, но вот поднять шокер времени уже не хватило. Даггер вошел ему точно под челюсть, пробивая артерию. Я выдернул нож и пнул Ната ногой в бедро, отталкивая от себя.
Верхний мальчишка лежал на полу в полной отключке. Судя по выпученным глазам, вывалившимся языкам и вонючим пятнам на штанах, валявшимся рядом с ним Реттисси вряд ли уже кто-то мог помочь. Мне оставалось только озадаченно почесать в затылке. Четверо полузадушенных охранников наверху и двое задушенных Реттисси здесь. Спрашивается – каким образом? Или в Дансити научились убивать на расстоянии? В любом случае, отвечать на мои вопросы было пока некому.
Какое-то время я потратил на то, чтобы дотащить трупы до шахты и сбросить вниз. Техники будут обход делать – найдут. А отчего и почему случилось несчастье - так это не их дело. Полезли дураки без страховки дешевого куража ради – вот результат, другим наука.
Затем я потормошил парня, похлопал его по щекам, но успеха не добился. Наверное, тайное оружие верхних отнимало слишком много сил – он ведь и в первый раз точно так же отключился. Я выругался сквозь зубы, взвалил парня на плечо и пошел к атриуму.
Понятно, что в нашем секторе так рано меня никто не ждал. И до своей каюты я добрался без приключений, никого не встретив по дороге. К счастью, потому что объясняться у меня не было ни сил, ни желания. Отчитываться я ни перед кем не обязан, кроме Айвана, но любопытство приказом не отменишь.
Свалив мальчишку на свою постель, я еще раз попробовал привести его в чувство, но безрезультатно. Обморок? Сон? Я не лекарь, мне не отличить. Будить Гренделя, когда еще вторых склянок не били, - на это я не был способен. Зато Блич жил неподалёку, и я пошел к нему.
На мое счастье, брат оказался дома, а не на дежурстве. Конечно, он был не слишком доволен, что его вытащили из постели, но, услышав слово “верхний”, перестал ворчать, оделся и молча отправился ко мне в каморку, захватив сумку с лекарствами.
- Великое Пространство!
Вот и все, что я от Блича услышал, когда открыл дверь и показал ему на Аденора Раду. Брат сел на кровать, пощупал у мальчишки пульс, приподнял веко. Хмыкнул и повернулся ко мне.
- Где ты его нашел? Да не дергайся – если парень и был в обмороке, то сейчас просто очень крепко спит.
- Я и не дергаюсь, - пробормотал я. – Еще чего, дергаться из-за этого сопляка.
Налил себе и Бличу два стакана кофейного тоника, сел рядом на стул и начал рассказывать. Про неудавшийся рейд, про то, как мальчишка при мне дважды каким-то чудом справился сначала с охраной, потом с Реттисси, про чужой разговор. Брат у меня что надо – и выслушает внимательно, и поймет больше, чем я, и языком никому зря трепать не станет. Не просто так Грендель его готовит себе на смену, главой клана.
Вот и сейчас Блич не перебивал, потягивал тоник и время от времени поглядывал на верхнего. А когда я закончил, он порылся в своей сумке, достал оттуда пузырек и протянул мне.
- Общеукрепляющее. Проснется – накапаешь двадцать капель на стакан воды и дашь ему перед едой. И пусть полежит, хотя бы сутки. А я утром пойду к Гренделю, все ему расскажу. Думаю, он сам к вам после полуденной рынды заглянет. Если Реттисси и правда работают на Дансити – придется собирать Совет кланов и решать, что с этим делать.
Встал, по плечу меня хлопнул.
- Ты тоже спать ложись, Вен. Мальчик до третьих склянок вряд ли проснется.
Закрыв за братом дверь, я поставил замок на пальцевый код, чтобы ни снаружи, ни изнутри без меня не сработал, и вернулся к кровати. Стащил с мальчишки ботинки, рубашку с брюками, накрыл одеялом и пошел в душ.
А когда вернулся, выяснил, что он замотался в мое одеяло, как в кокон, подгреб под себя обе подушки – и так и спит. Пришлось доставать из стенного шкафа старый плед, вытертый и для меня слишком короткий. Но я отчего-то так устал, что мне было уже все равно. Отобрал одну подушку, волосы в косу заплел, лег – и сразу отключился. Помню, еще успел подумать, что лампочка в комнате стала моргать, и надо у техников новую попросить. С тем и заснул.
Проснулся, когда на меня что-то упало. Вытянул руку, не открывая глаз, и уткнулся пальцами в теплое и мягкое. Спросонья подумал, что это Лейн. Притянул к себе, хотел поцеловать, но меня очень больно ткнули чем-то под ребра, и я проснулся окончательно.
Что произошло ночью, вспомнил не сразу. И с минуту рассматривал совершенно незнакомого мальчишку – коротко стриженого, синеглазого и очень сердитого. Он стоял на коленях на постели, а я – как оказалось – держал его за плечо.
- Пусти, - сердито сказал он, и я разжал пальцы.
Аденор Раду слез с кровати, сунул ноги в ботинки и посмотрел на меня так возмущенно, словно я покушался на его жизнь.
- Где здесь туалет?
Я ткнул пальцем в сторону ионной кабинки.
- Там туалет и там можно умыться. Запасное полотенце есть в шкафчике, мыло и полоскание для рта на полке, найдешь.
Он защелкнул дверцу кабинки с такой силой, что она едва не слетела с роликов. А я вспомнил про лекарство, которое оставил Блич. Вылез из-под пледа, взял чистый стакан, налил воды, отсчитал из пузырька двадцать капель. И подумал, что я, похоже, нашел себе на ближайшие несколько дней головную боль.
7.
Бл… благодарение матери! И вот этим здесь моются?..
Воды было – крысе не умыться, остальное – пар да ионизированный воздух. То есть грязь-то смыть можно, но вот удовольствия от такого мытья…
Я вспомнил свою просторную ванную комнату в Школе, как приятно было полежать в горячей воде под слоем пены после учeбы, и почему-то расстроился. Такая, в общем-то мелочь, по сравнению со всем остальным…
Безусловно, пока всe складывается не так уж скверно – от плохих мутантов я как-то ушeл, а этот меня есть не собирается, сам сказал. Даже, вон, в свой флат притащил, надо понимать. Не его вина, что я привык… ну, немного к другим условиям. Не настолько спартанским.
Страшно почему-то не было. Ну вот ни капельки. Может быть, потому, что этот белобрысый гигант напомнил мне того мутанта, который встретился мне на полях и не пришиб, хотя и мог? Только тот был побольше. Хотя и Невен, прямо скажем, немаленький. Странный только. Целоваться полез – вот ещe не хватало, ага.
Сердито фыркнув, я схватил полотенце на держателе рядом – даже не успев подумать, что оно наверняка принадлежит хозяину комнаты, а когда подумал, рыпаться было поздно – я в него уже завернулся. Решив, что в любом случае нельзя придумать ничего более антисанитарного, чем сон в одной кровати, и если тут есть какая-то зараза – то я уже инфицирован, я перестал заморачиваться.
- Запасное полотенце было в шкафчике, - совершенно неделикатно напомнил мне белобрысый тип, едва я появился из душа. Он сидел на постели, закутавшись в плед, и смотрел на меня. – И осталось там, собственно.
- Ты меня зачем спас? – вместо ответа выпалил я, хотя совсем не собирался.
- Вот тебе и на, - немного оторопел тип. - А ты недоволен, что ли?
- Невежливо отвечать вопросом на вопрос, - указал я.
- Ну, если ты меня ещe и воспитывать возьмeшься… - он замолчал, оборвав фразу, потом кивнул в сторону. - На тумбочке общеукрепляющий настой, выпей, брат велел.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |