Применение корпоративного права 11 страница

Виндикационное притязание представляет собой требование о передаче имущества. То же, похоже, представляет собой возложение обязанности передать акции. Обязание же подписать передаточное распоряжение - это требование о совершении определенного действия.

Под виндикацией акций нельзя понимать признание права на них и обязание третьего лица - регистратора внести запись в реестр прав, так как это будет незаконное толкование термина "виндикация".

Однако простое признание права и обязание внести запись невозможно без лишения прав на акции незаконного владельца и признания незаконной сделки, совершенной с акциями. Невозможно также признать на акции права иного лица, чем того, кто указан в реестре акционеров без решения вопроса о добросовестности приобретения акций. Однако исследовать этот вопрос можно только в рамках института виндикации.

Нельзя не признать очевидное: в чистом виде (классическом понимании) виндикация бездокументарных акций как вещи невозможна, однако восстановление в правах акционера путем заявления требования, носящего виндикационный характер, не только возможно, но и жизненно необходимо, и дискуссию на этот счет может открывать только тот, кто не хочет поставить себя на место лица, незаконно лишенного акций и обратившегося в суд за защитой своих законных интересов.

Кроме того, арбитражные суды не имеют права не удовлетворять такие требования, так как в Законе о рынке ценных бумаг прямо говорится о добросовестном приобретателе акций и праве собственности на акции. А то и другое свидетельствуют о наделении акционера вещно-правовым способом защиты своих прав - правом на виндикацию акций.

До внесения изменений в законодательство арбитражные суды будут и впредь (автор сильно на это надеется) удовлетворять требования, носящие виндикационный характер, защищая права акционеров и препятствуя разного рода аферистам в незаконном перераспределении собственности.

Сторонники документарной концепции ценных бумаг не согласны отойти от канонической дефиниции ценной бумаги.

В.А. Белов в статье "К вопросу о так называемой виндикации бездокументарных ценных бумаг" <1> прямо указывает, что под ценной бумагой в строгом каноническом смысле этого слова понимается документ.

--------------------------------

<1> Закон. 2006. N 7.

В.А. Белов также указывает, что с точки зрения логики и конструкций классической континентальной юриспруденции ни о какой "виндикации" бездокументарных бумаг не может быть и речи.

По мнению В.А. Белова, представление о том, что ценные бумаги подразделяются "по форме фиксации составляющих их прав" на документарные и бездокументарные, сегодня приобрело характер научно-практического бедствия. Такой подход наглядно демонстрирует полное непонимание его представителями сути классического учения о ценных бумагах.

Именно "классический виндикационный иск" близок сердцу классиков современной отечественной юриспруденции. Иной еретический подход приравнивается к юридическому невежеству.

Таким образом, если взять за основу данную позицию, арбитражные суды можно смело обвинить "в полном непонимании сути классического учения о ценных бумагах". И это невзирая на то, что как в Высшем Арбитражном Суде РФ, так и в нижестоящих судах работают множество докторов и кандидатов юридических наук.

В.А. Белов указывает:

Вслед за бездеятельностью науки правоприменительная практика, в первую очередь - арбитражная, решила попросту игнорировать описанные выше различия в режиме ценных бумаг и бездокументарных ценных бумаг, а также в тех исках, при помощи которых защищаются права на ценные бумаги и права, составляющие бездокументарные ценные бумаги. К бездокументарным ценным бумагам пытаются применить все те нормы, которые изначально рассчитывались на ценные бумаги, являющиеся материальными предметами, вещами в собственном смысле этого слова, в том числе и нормы о виндикации.

В подтверждение своих слов В.А. Белов ссылается на п. 7 Обзора практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций, утвержденным информационным письмом Президиума ВАС РФ от 21 апреля 1998 г. N 33, Постановления Президиума ВАС РФ от 28 декабря 1999 г. N 1293/99, от 22 марта 2002 г. N 1824/01 <1>, а также на многочисленные постановления различных окружных арбитражных судов.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 2002. N 7.

По мнению В.А. Белова, имеет место тупое игнорирование различий классических и бездокументарных ценных бумаг, а также виндикационного притязания с иском о восстановлении записи в реестре.

"Тупое игнорирование" необходимо, по мнению В.А. Белова, заменить на требования о восстановлении записи в реестре <1>.

--------------------------------

<1> О том, как рассматриваются в судах такие требования, см. выше.

Справедливости ради надо отметить, что арбитражные суды не отказываются восстанавливать запись в реестре, если только это сопряжено с требованием, носящим виндикационный характер. Требование же о восстановлении записи (прав по акциям) в "голом" ("классическом") виде удовлетворено быть не может, так как нарушает права добросовестного приобретателя акций, о котором говорит Закон о рынке ценных бумаг.

В отличие от ученых-правоведов, имеющих полное право размышлять о канонических дефинициях с многовековыми традициями, арбитражный судья обязан применять тот закон, который в данный момент действует на территории России, несмотря на то что, возможно, ему как юристу ближе традиции романо-германской (континентальной) системы права.

Если Закон о рынке ценных бумаг в ст. 2 отдельно вводит понятие "добросовестный приобретатель акции", игнорировать это понятие арбитражный судья не имеет право.

В связи с этим автор полагает, что довод В.А. Белова о бездействии науки в вопросе правового статуса бездокументарной акции обязательно должен быть дополнен доводом о бездействии законодателя. Можно сколь угодно долго и красноречиво рассуждать о нелепости признания вещных прав за бездокументарной акцией, однако это действительно не оказывает (как не оказывает в настоящее время) никакого влияния на судебную практику, которая должна опираться на действующее законодательство, а не на одну из правовых доктрин, которая не находит подтверждения в законах.

Автор полагает, что задача науки, ведущих научных кафедр страны, в первую очередь кафедры гражданского (предпринимательского) права МГУ, МГЮА и других вузов, - сформировать четкую концепцию и подготовить предложения о внесении изменений в законодательство, позволяющих эффективно защищать интересы акционеров.

Данные предложения могут быть переданы на рассмотрение как непосредственно в Государственную Думу, так и в Минэкономразвития, ответственное за данное направление.

К сожалению, автору не известно о том, что по этому вопросу каким-либо научным учреждением страны подготовлены и направлены в компетентные органы власти конкретные предложения.

Интересно, что, говоря о возможности индивидуализации каждой отдельной бездокументарной акции в целях ее виндикации, В.А. Белов признает, что "хотя современные технологии учета прав, составляющих бездокументарные ценные бумаги, и позволяют достичь такой определенности, но на практике они не используются".

Из этого В.А. Белов делает крайне спорный, по мнению автора, вывод о том, что "бездокументарные ценные бумаги по своей сути таковы, что не могут быть определены индивидуальными признаками и не могут быть не только предметом виндикации, объектом права собственности или иных вещных прав, но и вовсе не должны рассматриваться в качестве объектов абсолютных гражданских правоотношений".

На самом деле невозможность в ряде случаев идентифицировать конкретные акции вызвана не их правовой сущностью, а банальным нежеланием внедрить современные технологии учета акций, которые это элементарно позволяют.

Тем не менее автор согласен с главным, по его мнению, выводом В.А. Белова:

Исковое требование, направленное на восстановление имущественного положения истца, утратившего бездокументарные ценные бумаги, вне зависимости от своей формулировки - об истребовании из незаконного владения ответчика пакета бездокументарных акций, о признании недействительными записей по списанию акций с его лицевого счете в реестре акционеров, о восстановлении записи по его лицевому счету в реестре акционеров и т.п. - характеризуется невещественной (нематериальной) природой своего предмета и материально-правовым положением истца и ответчика, которое не соответствует материально-правовому положению сторон виндикационного процесса. Это обстоятельство позволяет заключить, что требование, направленное на восстановление имущественного положения лица, лишившегося бездокументарных ценных бумаг, виндикационным требованием в собственном смысле этого слова не является. Это исковое требование особого рода, содержание и природа которого нуждаются во всестороннем научном изучении.

Автор, в свою очередь, хотел бы сделать свое заключение.

1. Хотим мы этого или нет, но восстановление прав по бездокументарной акции невозможно без заявления требования, носящего виндикационный характер, но не являющегося таковым в классическом, каноническом понимании этого термина.

2. Для того чтобы исключить овеществление бездокументарных акций, необходимо внести изменения в законодательство России, наделяющее все акции без исключения вещными признаками.

3. Требование, которое в настоящее время заявляется для восстановления в правах акционера, носит виндикационный характер. Данного рода требование, несмотря на крайнюю актуальность, до сих пор наукой не изучено, и конкретные предложения от научных учреждений по этому вопросу, адресованные лицам, имеющим право законодательной инициативы, автору не известны.

4. Критики позиции арбитражных судов, удовлетворяющих виндикационные требования, не предлагают взамен достойной альтернативы, которая бы основывалась на нормах закона и одновременно с этим была бы адекватным способом защиты нарушенных прав. Позиция же арбитражных судов во многом объясняется бездействием по данному вопросу науки и законодательной власти, так как суды вынуждены использовать тот правовой инструментарий, который им предоставлен законом.

Придать бездокументарным акциям идентифицирующий признак до смешного легко. Автор указывал на это еще несколько лет назад <1>. Для этого достаточно каждой акции присвоить порядковый номер при регистрации выпуска акций. Таким образом, акция, например под номером 3, всегда может быть истребована из чужого незаконного владения вне зависимости от того, сколько раз ее перепродали и в составе каких пакетов (смешали ли с другими акциями или нет).

--------------------------------

<1> См. книгу автора: Добровольский В.И. Защита арбитражной практики в арбитражном суде. М., 2006.

Этот элементарный способ можно ввести путем издания приказа ФСФР России. Почему это не делается, для автора загадка.

До недавнего времени (до осени 2007 г.) автор был уверен в невозможности идентифицировать незаконно списанные акции, которые были смешаны с другими, законно полученными акциями, и в составе разных пакетов перепроданы затем различным лицам. Так считал (и считает до настоящего времени) и Высший Арбитражный Суд РФ, о чем свидетельствуют его Постановления по нескольким рассмотренным делам.

Однако в 2007 г. Александр Осиновский, член экспертного совета Межведомственной комиссии по вопросам экономической безопасности при Правительстве Санкт-Петербурга, автор многочисленных статей и книг, посвященных вопросам корпоративных войн и защите прав акционеров, ознакомил автора с интересным способом идентификации акций. Анализ данного способа привел автора в восторг от его простоты и универсальности, и автор не может не поделиться с читателем своим мнением на примере дела N А56-9385/2005, рассмотренного ФАС Северо-Западного округа в Постановлении от 31 октября 2007 г. (текст получен от А. Осиновского). Заранее хочется оговориться, что данный способ придуман не от хорошей жизни - в отсутствие воли ФСФР России на введение идентифицирующего признака (нумерации) акций:

Истцы, Г.Г. Алескерова и С.А. Алескерова, обратились в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском о восстановлении записей об истцах в реестре акционеров ОАО "Кулон" (далее - общество) как о собственниках соответственно 5672 и 5279 обыкновенных именных акций общества. Истцы просили восстановить записи путем списания с лицевого счета А.Б. Байрамова 7000 обыкновенных именных акций и с лицевого счета Е.А. Ефимовой 3951 обыкновенную именную акцию общества.

Суд первой инстанции 01.03.2007 вынес решение, установив, что 26.11.2004 при обращении к регистратору общества ОАО "Регистратор НИКойл" (Северо-Западный филиал общества) истцами были получены выписки из реестра акционеров об отсутствии на их счетах указанных акций.

Как явствует из документов системы ведения реестра 24.03.2003 за рег. N 3269 (Г.Г. Алескерова) и N 3270 (С.А. Алескерова), со счетов истцов произведено списание всех акций на основании передаточных распоряжений соответственно N 716 и 718 на лицевой счет N 3905432 Х.Д. Гусейнова.

Никаких сделок в пользу последнего истцы не совершали, передаточные распоряжения не подписывали, о чем имеется заключение ЭКЦ ГУВД.

Проведенной повторной экспертизой, результаты которой отражены в двух заключениях экспертов Экспертно-криминалистического центра ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области N 5/-2-3530-06 и 5/-2-3531-06, установлено, что подписи на двух договорах купли-продажи и двух передаточных распоряжениях, на основании которых акции были списаны со счетов истцов, учинены от имени истцов другими лицами, не истцами.

Суд сделал вывод, что спорные акции ОАО "Кулон" выбыли из владения истцов помимо их воли.

Заявлением от 26.02.2007 ответчица Е.А. Ефимова признала иск.

Суд вынес решение, обязав ОАО "Регистратор НИКойл" восстановить в реестре акционеров ОАО "Кулон" первоначальные записи о принадлежности истцам акций, незаконно списанных с их лицевых счетов.

Ответчики обратились в Тринадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой на решение суда первой инстанции, полагая, что они являются добросовестными приобретателями спорных акций, и поэтому возврат истцам имущества в натуре не может быть осуществлен в силу ст. 302 ГК РФ.

Также податели апелляционной жалобы полагали, что отсутствие индивидуализирующих признаков у похищенных акций делает невозможным выделение спорных акций из общего числа принадлежащих Х.Д. Гусейнову акций.

Суд апелляционной инстанции сделал вывод о том, что спорные акции выбыли из владения истцов помимо их воли, что является достаточным основанием в силу п. 1 ст. 302 ГК РФ для истребования акций от последующих приобретателей.

Суд апелляционной инстанции согласился с доводами истцов о том, что сведения, содержащиеся в системе ведения реестра, позволяют индивидуализировать спорные акции, и 01.08.2007 вынес постановление, указав, что на лицевом счете А.Б. Байрамова находятся 5672 акции, принадлежащие С.А. Алескеровой, и 1328 акции, принадлежащие Г.Г. Алескеровой, а на счете Е.А. Ефимовой - 3951 акции, принадлежащие Г.Г. Алескеровой.

Суд кассационной инстанции установил, что спорный пакет акций выбыл из владения истцов помимо их воли.

Суд указал, что "из приведенной последовательности заключения договоров нельзя установить, что Байрамов Айям Байрам оглы является владельцем спорного пакета акций, поскольку доказательства того, что Гусейнов Ханлар Джабиб оглы продал Расулову Тахиру Али оглы принадлежащие именно истцам 7000 акций, в материалах дела отсутствуют.

Коль скоро истцы не доказали, что 7000 акций, списанных с их лицевого счета, находятся во владении Байрамова Айяма Байрама оглы, в иске к последнему об истребовании имущества из чужого незаконного владения следует отказать".

Суд кассационной инстанции отказал в удовлетворении иска к Байрамову Айяму Байраму оглы, а также к другим ответчикам Х.Д. Гусейнову, М.С. Ахмедову, Г.К. Оруджову, В.И. Иванову, Т.А. Расулову, Г.Д. Алескерову об истребовании из чужого незаконного владения 7000 обыкновенных именных акций открытого акционерного общества "Кулон".

В части требований к Зейналову Азеру Джангиру оглы и Фарзалиеву Айдыну Мамеду оглы дело направлено на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

Истцы стали жертвой мошенников. 14 мая 2007 г. первым заместителем прокурора города С.И. Литвиненко было подписано постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 (мошенничество) и ч. 2 ст. 327 Уголовного кодекса РФ.

Основная проблема, которая стояла перед истцами при заявлении требования о виндикации акций, заключалась в определении конкретного лица, на лицевом счете которого имеются акции, незаконно списанные у истцов.

В данном случае ответчиками был использован нехитрый прием, когда акции, незаконно списанные по поддельным документам со счетов владельцев, затем смешались с другими акциями, законно приобретенными лицом, на чей счет они были зачислены (Х.Д. Гусейнов). И так повторилось несколько раз, что позволило ответчикам утверждать, что невозможно установить, на каком же лицевом счете находятся похищенные акции.

Однако истцы полагают, что сложность идентификации похищенных акций не означает ее невозможности.

Предлагается следующий алгоритм идентификации акций:

До тех пор пока на лицевом счете какого-либо лица имеются акции, принадлежащие такому лицу по праву, собственник акций в соответствии с п. 2 ст. 209 ГК РФ вправе распоряжаться своими акциями по своему усмотрению.

С момента, когда на счете похитителя остаются только незаконно полученные акции, это лицо лишается распорядительных полномочий, поскольку в силу п. 1 ст. 167 ГК РФ у него не возникло права собственности на незаконно полученные акции. Лицо, получившее акции в отсутствие законных оснований, не вправе ими распоряжаться.

Таким образом, после смешения незаконно полученных акций с другими (легальными), у их владельца не может возникнуть права законного отчуждения всего пакета. Отчуждению могут подлежать только законно приобретенные акции. Поэтому все сделки с акциями, предметом которых становятся незаконно полученные акции, должны считаться ничтожными полностью или частично.

Лицо, получившее акции в отсутствие законных оснований, не вправе ими распоряжаться вообще.

Таким образом, после смешения незаконно полученных акций с другими (легальными) у их владельца не может возникнуть право законного отчуждения всего пакета. Отчуждению могут подлежать только законно приобретенные акции.

Все сделки с акциями, число которых превышает количество законно полученных, должны считаться ничтожными полностью или частично.

Так как система ведения реестра позволяет определить очередность совершенных операций с акциями (факт исполнения сделок путем передачи имущества), то определить, какая сделка была совершена с законными акциями, а какая с незаконными, не представляет никакого труда.

Соответственно, предлагаемый метод позволяет быстро и эффективно идентифицировать незаконного владельца акций, так как со стопроцентной степенью уверенности можно всегда указать лицевой счет незаконного владельца, на который поступили похищенные акции.

Теперь относительно восприятия данного метода ВАС РФ.

Судебной практики по данному вопросу нет (во всяком случае, автор о ней не знает). Напротив, есть практика ВАС РФ и судебных округов в пользу невозможности идентификации акций, что уже привело (например) к взысканию убытков с эмитентов - ОАО "Сибнефть", РАО "Газпром".

Предлагаемый способ направлен на то, чтобы доказать, что возможно всегда, в любом случае найти лицевой счет незаконного владельца акций.

Для того чтобы ВАС РФ воспринял данную правовую позицию, необходимо доказать, что она затрагивает законные интересы неопределенного круга лиц (всех акционеров России), а также публичные интересы, так как ее восприятие повысит инвестиционную привлекательность России, защищающей интересы инвесторов (ст. 304 АПК РФ).

Насколько ВАС РФ согласится с законностью предлагаемого метода идентификации акций - покажет время.

Очевидно, однако, что, если данный метод будет воспринят как законный, это будет означать революцию в подходе к защите прав акционера в России, так как в этом случае ни одно незаконное списание с последующим смешением и перепродажей акций не достигнет своей цели и акции всегда возвратят потерпевшему, невзирая на вопли "добросовестного" приобретателя.

В то время как в Государственной Думе еще только рассматривается антирейдоровский законопроект МЭРТ России (к моменту написания книги прошел только первое чтение), у ВАС РФ уже сейчас имеется возможность поставить надежный заслон попыткам незаконного захвата предприятий.

ВАС РФ предстоит решить: интересы кого больше нуждаются в защите на данном этапе развития России - добросовестного приобретателя или собственника акций?

Принимая во внимание, что хищение акций с целью перехвата управления обществом, как правило, преследует цель создания псевдофигуры добросовестного приобретателя, который представляет собой участника преступной группы (что не всегда хотят или могут доказать правоохранительные органы), то в интересы государства, по мнению автора, входит защита собственника, а не такого "добросовестного" приобретателя.

Кроме того, отказывая в истребовании акций под предлогом защиты интересов добросовестного приобретателя (или стабильности экономического оборота), мы тем самым поощряем скупку краденного, и ни один инвестор (акционер) в России (например, тот же "добросовестный приобретатель") не может быть уверен, что завтра он не окажется навсегда лишен акций, которые перейдут к новому "добросовестному приобретателю".

Автор полагает, что так как судебная практика (в первую очередь ВАС РФ) допускает принципиальную возможность виндикации юридической фикции (бездокументарной акции), не обладающей индивидуально-определенными признаками, то нужно быть последовательным и согласиться с возможностью разделения пакета акций, находящихся на лицевом счете, на:

- легальные и нелегальные акции;

- акции, подлежащие отчуждению и не подлежащие таковому.

Все сделки с нелегальными акциями должны рассматриваться как таковые после того, как на лицевом счете акционера не останется акций, которые приобретены законно и которыми можно было законно распорядиться. Оставшиеся же незаконно зачисленные акции могут быть списаны со счета законно только для их возврата потерпевшему. Все иные списания должны рассматриваться как незаконные, и лицевые счета их новых незаконных владельцев должны определяться без каких-либо затруднений.

Глава 5. ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ПРОФАНАЦИЯ ПОНЯТИЯ

"КРУПНАЯ СДЕЛКА"

Здесь вы найдете обсуждение проблем и ответы на вопросы:

- с какой целью российским законодателем введено понятие "крупная сделка";

- какие принципиальные изменения были внесены в ст. 77 Закона об АО в 2007 г.

Закон об АО содержит такое понятие, как "крупная сделка". Понятие введено законодателем исключительно с целью защиты прав акционеров, т.е. с целью предотвратить необоснованное отчуждение имущества общества на крупную сумму и дать возможность акционерам или совету директоров принять отдельное решение о целесообразности заключения крупной сделки, произведя к тому же оценку рыночной стоимости имущества, предполагаемого к отчуждению.

Однако, как говаривал бывший премьер-министр России В.С. Черномырдин, "хотели как лучше, а получилось как всегда".

Закон сформулирован таким образом, что позволяет недобросовестному менеджменту, а также мажоритарным акционерам во многих случаях фактически игнорировать факт совершения крупной сделки, не проводя для ее заключения необходимых согласительных процедур.

Судебная практика свидетельствует, что отчуждение имущества, имеющего значительную рыночную стоимость, которая не соответствует балансовой (заниженной) стоимости, приводит к тому, что фактически акционер остается беззащитным.

Так, например, Постановлением ФАС Московского округа от 20 декабря 2005 г. по делу N КГ-А40/12643-05 оставлены без изменения судебные акты нижестоящих судов. Главный вывод судов по данному делу заключается в том, что рыночная стоимость имущества, определяемая советом директоров акционерного общества в порядке п. 2 ст. 78 Закона об АО, не является основанием для отнесения сделки с таким имуществом к категории крупных сделок.

В настоящее время арбитражные суды на полном законном основании делают вывод о том, что согласно абз. 2 п. 1 ст. 78 Закона об АО в случае отчуждения имущества или возникновения возможности его отчуждения с балансовой стоимостью активов сопоставляется стоимость такого имущества, определенная по данным бухгалтерского учета, а в случае приобретения имущества - цена его приобретения.

Как прямо следует из ст. 78 Закона об АО:

"1. Крупной сделкой считается сделка (в том числе заем, кредит, залог, поручительство) или несколько взаимосвязанных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом прямо либо косвенно имущества, стоимость которого составляет 25 и более процентов БАЛАНСОВОЙ СТОИМОСТИ АКТИВОВ ОБЩЕСТВА, ОПРЕДЕЛЕННОЙ ПО ДАННЫМ ЕГО БУХГАЛТЕРСКОЙ ОТЧЕТНОСТИ НА ПОСЛЕДНЮЮ ОТЧЕТНУЮ ДАТУ... (здесь и далее выделено мной. - В.Д.).

В случае отчуждения или возникновения возможности отчуждения имущества С БАЛАНСОВОЙ СТОИМОСТЬЮ АКТИВОВ ОБЩЕСТВА СОПОСТАВЛЯЕТСЯ СТОИМОСТЬ ТАКОГО ИМУЩЕСТВА, ОПРЕДЕЛЕННАЯ ПО ДАННЫМ БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА, А В СЛУЧАЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ ИМУЩЕСТВА - ЦЕНА ЕГО ПРИОБРЕТЕНИЯ.

2. Для принятия советом директоров (наблюдательным советом) общества и общим собранием акционеров решения об одобрении крупной сделки цена отчуждаемого или приобретаемого имущества (услуг) определяется советом директоров (наблюдательным советом) общества в соответствии со СТАТЬЕЙ 77 настоящего Федерального закона".

Как усматривается из Постановления ФАС Московского округа от 20 декабря 2005 г. по делу N КГ-А40/12643-05, рыночная стоимость отчуждаемого имущества превышала ее балансовую стоимость.

Ни для кого не секрет, что отражать по балансу рыночную стоимость имущества предприятию невыгодно, так как это заставит предприятие уплачивать более высокий налог на имущество. Государство в упор не видит (или не хочет видеть) того обстоятельства, что балансовая стоимость имущества предприятий зачастую намного меньше его рыночной стоимости.

Таким образом, возможность отчуждения значительной части имущества по сделке, формально не являющейся крупной (исходя из балансовой стоимости), не только существует, но и является распространенной практикой, что полностью дискредитирует понятие "крупная сделка". Если законодатель действительно хотел бы защитить права акционера, то он хотя бы ввел обязательный государственный аудит такого имущества, как недвижимость, так как именно с этим имуществом в 99% случаях и совершаются сделки, не являющиеся формально крупными в связи с заниженной балансовой стоимостью.

Другим вариантом решения проблемы являлось бы внесение в Закон об АО изменений, касающихся того, что для определения сделки в качестве крупной в расчет должна приниматься рыночная, а не балансовая стоимость имущества (хотя бы применительно к недвижимому имуществу).

Ведь что самое замечательное в сложившейся в законодательстве ситуации?

Для того чтобы у совета директоров появилась обязанность определять рыночную стоимость отчуждаемого имущества, для начала необходимо проверить сделку по критерию "крупности", т.е. сопоставить стоимость отчуждаемого имущества с его стоимостью по балансу.

Но если балансовая стоимость не отражает, как правило, действительную, т.е. рыночную, стоимость имущества, то, естественно, ни о какой оценке рыночной стоимости имущества советом директоров и речи быть не может, так как сделка будет формально некрупной и имущество реальной стоимостью, например, 1000000 долл. США уйдет за 100000 долл.

Из п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 марта 2001 г. N 62 "Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность" <1> мы видим, что при решении вопроса об отнесении сделки к крупной необходимо сопоставлять стоимость имущества, являющегося предметом сделки, с балансовой стоимостью активов общества, а не с размером его уставного капитала.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 2001. N 7.

Из п. п. 30, 31 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" <1> усматриваются буквальные цитаты из Закона об АО:

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 2004. N 1.

"30. В соответствии со статьей 78 Закона крупной сделкой считается сделка или несколько взаимосвязанных сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения обществом прямо либо косвенно имущества, стоимость которого составляет 25 и более процентов балансовой стоимости активов общества, определенной по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату. [...]

Дата добавления: 2015-08-29