Вторжение «неклассических форм» в изобразительное искусство, музыку, литературу первоначально воспринималось как однозначный признак смерти искусства, как разрушение чего-то очень важного, что еще сохраняла в себе художественная практика кон. 19 в. Безусловно, модернизму был присущ пафос отрицания предшествующего искусства, однако одновременно он был также созидательной работой, своего рода «культурной ретортой». Энергия А. Модильяни, П. Пикассо, А. Шенберга, М. Пруста, В. Кандинского, Дж. Джойса, М. Шагала и др. авторов, не наследующих формы классического искусства, была направлена на выработку адекватного художественного облика эпохи, предопределяла бросок в будущее. Модернизм строит свою художественную символику, не обращаясь прямо к реальности, а мобилизуя внутрихудожественные ресурсы. Эти усилия потребовали колоссальной работы, приведшей в итоге к установлению новых отношений человека и мира.
С одной стороны, модернизм ощущал бесконечность и невыразимость современной реальности, невозможность объять ее уже имеющимися поэтическими формулами. С другой — его усилия были ознаменованы значительным обогащением лексическо-выразительных средств «говорящего» языка искусства, стремлением превзойти язык эпохи в непреложных и емких формах художественной речи.
Можно говорить о принципиальном различии сути художественного творчества модернизма и постмодернизма. Искусство модернизма еще означало сохранение надежды, стремилось, несмотря ни на что, продолжать быть посредником между человеком и миром, вырабатывать адекватные времени ориентации. Созданная и воплощенная постмодернизмом пародия на все предшествующие эпохи несла культ аутентичности самой по себе, стремление мыслить все творческие проявления как игровую сферу, абсолютизацию самоутверждения как такового, не задаваясь вопросом, имеются ли точки сопряжения между художественной деятельностью и картиной мира. Т.о., созидательный характер искусства модернизма, несомненно, противостоит творчеству постмодернизма с его игрой уже состоявшимися художественными формами.
Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. М., 1987; Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991; На грани тысячелетий: Мир и человек в искусстве XX века. М., 1994; Вейдле В. Умирание искусства. СПб., 1996; Якимович А. К. Утопии XX века: К интерпретации искусства эпохи // Вопросы искусствознания. 1996. № 1; Кривцун О.А. Эстетика. М., 1998.
О.А. Кривцун
МОДЕРНИЗМ РЕЛИГИОЗНЫЙ (лат. modernus — современный) — направление в теологии, настаивающее на необходимости своевременного обновления вероисповедания, культовой практики и организации церкви в соответствии с изменениями социально-политического и культурного контекста. Противоположное течение — фундаментализм. Причины появления и историко-культурный смысл М.р. обусловлены простым фактом: религия in vivo — как органический компонент развивающегося общества — претерпевает постоянные изменения во всех своих элементах (см.: Ереси, Сектантство). У отдельных политических кругов эти изменения вызывают различную реакцию: положительную у социально-радикальных, отрицательную — у консервативных (в т.ч. и представителей официальной церкви), озабоченных сохранением уже достигнутой власти. В периоды обострения эти противоречия получают выражение в сфере богословской мысли, примером чему и служит конфронтация фундаментализма и М.р. Наиболее масштабным проявлением последнего стала деятельность великих реформаторов 16 в. (М. Лютера, Т. Мюнцера, Ж. Кальвина и др.), радикально пересмотревших традиционную догматику Ватикана и основавших новую разновидность христианства — протестантизм. С той поры протестантизм проявляет себя как наиболее динамичная, не скованная единой авторитарной властью религия. Так, можно указать на влиятельную нем. школу библейской критики и либерального богословия кон. 18 — нач. 19 в. (Ф. Шлейермахер, Ритчль, А. Гарнак и др.), оказавшую сильное влияние на облик современного М.р. Что же касается последнего, то он дебютировал в движении за обновление ортодоксального католицизма, активизировавшемся в нач. 20 в. Католические модернисты стремились освободиться из-под власти архаической схоластики и догматизма, привести вероучение в соответствие с данными современной науки и общественно-политическими реалиями. Ватикан резко враждебно встретил это начинание: в энциклике папы Пия X «Об учениях модернистов» (1907) оно было официально осуждено как «синтез всех ересей». Обвинению подверглись прежде всего попытки поставить под сомнение абсолютный авторитет божественного откровения, сведение веры к имманентному внутреннему опыту, использование научных достижений и модных филос. направлений для объяснения возникновения и эволюции церковного вероучения, в частности, принципиального различения «Христа веры и Христа истории», что, в свою очередь, подрывало представление о решающей роли церкви в акте спасения, узаконивало плюрализм теологических школ и аллегорическое истолкование церковных таинств и чудес.
Этот конфликт был исторически неизбежным, поскольку все яснее выявлялась невозможность совместить средневековые религиозные представления о мире и человеке с теми, которые неумолимо утверждались в Новое время. Не случайно эта конфронтация оказалась в центре христианской мысли 20 в., когда термин «М.р.» приобретает более широкое значение; он демонстрирует стремление различных христианских церквей сочетать веру с образцами нерелигиозного сознания, определить филос. и богословские основания для принятия методологии и данных гуманитарной науки, позволяющие отстоять религиозную специфику веры. Рим все более склонялся к такой установке, что отчетливо проявилось на II Ватиканском соборе (1962—1965) с его пафосом т.н. аджорнаменто («осовременивания»), примером чего может служить решение о возможности проводить богослужение не только на латыни, но и на национальных языках. Т.о., спустя полвека Ватикан принял и одобрил ряд нововведений М.р., осужденных им полвека назад.
М.р. — неотъемлемая черта становления любой религии, однако наиболее радикальные формы он приобрел в протестантизме. Особую остроту полемика между религиозными фундаменталистами и модернистами в США развернулась после появления в печати 12 обличительных выпусков «The Fundamentals. A Testimony to the Truth» (1910—1912). Они были направлены против доминировавшего в амер. протестантизме движения «социального евангелизма» У. Раушенбуша, широко использовавшего достижения естественных и общественных наук для уточнения устаревших религиозных представлений. Наивно полагать, будто они стремились дискредитировать христианство. Напротив, представители М.р. проявляли интеллектуальную честность и критичность в объяснении сути религии; они были воодушевлены идеей «перенести небесную гармонию» на землю, построив на ней «царство Божье», избавленное от социального зла. По-своему это была защита (апологетика) христианской веры, но очищенной от фанатизма и политического своекорыстия. Точно суть герменевтической установки «социального евангелизма» выразил Ш. Мэтьюс — один из его ведущих авторитетов. Модернист, как и фундаменталист, подчеркивает он, убежден в Божественном вдохновении Писания, «но вдохновении людей, а не слов». «Не наша религия возникла из Библии, а Библия возникла из нашей религии». Религиозный опыт людей библейского времени, продолжает он, — совокупность специфических верований, установок, упований, легенд — был зафиксирован в различных текстах, наиболее ценные из которых в результате строгого отбора были включены в состав Писания. А поэтому, опираясь на достижения современной исторической науки, мы должны критически различать «слова Библии и подлинную суть ее учения».
Реализация этой установки непосредственно зависела от социально-политических и культурных потрясений, которыми столь богат 20 в. Отсюда причудливые метаморфозы протестантского М.р. Это и резкая критика «социального евангелизма» представителями диалектической теологии, или неоортодоксии (прежде всего Р. Нибуром), и обостряющиеся размежевания и трения внутри последней, и возникновение новых весьма радикальных концепций (напр., «безрелигиозного христианства» Д. Бонхёффера) и теологических школ (теологии процесса, экзистенциальной теологии, теологии «родительного падежа», «смерти Бога», «надежды», «революции», «теологии черных» и даже «смерти теологии»). В наименьшей мере модернистские тенденции проявляются в православии, особенно на российской почве.
Л.Н. Митрохин
МОДУС (лат. modus — мера, способ, образ, вид) — филос. термин, обозначающий свойство предмета, присущее ему только в некоторых состояниях и зависящее от окружения предмета и тех связей, в которых он находится. М. противопоставляется атрибуту — неотъемлемому свойству предмета, без которого он не может ни существовать, ни мыслиться.
В логике М. — разновидность некоторой общей схемы рассуждения. Чаще всего говорят о М., или формах, силлогизма (правильных и неправильных).
МОНАДА (от греч. monas, род. п. monados — единица, единое) — понятие, используемое в ряде филос. систем для обозначения конститутивных элементов бытия. В антич. философии это понятие в качестве исходного мирообъясняющего принципа оформилось на основе идей пифагореизма в платоновской Академии. В философии Нового времени понятие М. вошло в пантеистической интерпретации Николая Кузанского и Дж. Бруно. У Бруно М. отражают бесконечную Вселенную в соответствии с принципом единства микрокосмоса и макрокосмоса. В 17 в. понятие М. играет существенную роль в философии исп. схоласта Ф. Суареса, англ. платоника Г. Мора, нем. натурфилософа Ф.М. Гельмонта. Оно становится ключевым понятием всей филос. системы у Г.В. Лейбнииа, создавшего специальное учение о М. После Лейбница понятие М. разрабатывалось в духе идеалистического рационализма школой X. Вольфа. В 19 в. идеи монадологии имели отзвук в воззрениях нем. философов И.Ф. Гербарта, Р.Г. Лотце и др., в 20 в. — в философии Э. Гуссерля и А.Н. Уайтхеда. Монадологический подход лег в основу филос. взглядов ряда представителей персонализма (Ш. Ренувье, Дж.Э. Мак-Таггарт и др.).
Cramer W. Die Monade. Das philosophische Problem von Ursprung. Stuttgart, 1954; Heimsoeth H. Atom. Seele, Monade... Mainz, 1960; Ноrn J. Monade und Begriff. Munchen, 1965.
«МОНАДОЛОГИЯ» («Monadologie») — произведение Г.В. Лейбница, написанное в 1714 на фр. языке в форме тезисов, популярно излагающих основы его филос. системы. «М.» подытоживает длительное и противоречивое развитие филос. взглядов Лейбница. Центральное место в «М.» занимает учение о монадах, бестелесных «простых субстанциях», «истинных атомах природы», «элементах вещей» (§ 1—3): монадам приписываются отрицательные свойства неделимости, неуничтожимости, нематериальности, неаффицируемости («монады не имеют окон»), неповторимости (нет двух одинаковых монад) (§ 4—9) и положительные свойства самодостаточности, саморазвития, психической активности, состоящей в восприятии (perception) и стремлении (appetition) (§ 10—19). Сообразно уровням развития воспринимающей способности все монады делятся на примитивные (бесконечно малые перцепции), монады-души (смутные перцепции, сопровождающиеся ощущением и памятью) и монады-духи (отчетливые перцепции, сопровождающиеся сознанием-апперцепцией) (§ 14, 20—30). Учение о бессознательных восприятиях, «малых перцепциях», используется в «М.» для обоснования непрерывности психической жизни и всеобщей взаимосвязи происходящих в мире процессов. В силу этой взаимосвязи любая монада воспринимает все и выступает «постоянным живым зеркалом Вселенной» (§ 56). Взаимная согласованность восприятий различных монад оправдывается в «М.» теорией предустановленной гармонии (§ 50—62), которая также используется для объяснения психофизического взаимодействия, обоснования гармонии души и тела, причин конечных и причин действующих (§ 63—81). В русле этой теории Лейбниц развивает свою концепцию биологического преформизма (свертывания и развертывания живого организма) и учение о «метаморфозах» (§ 69—77). Ряд тезисов «М.» посвящен анализу априорных оснований существования действительного мира (наилучшего из всех возможных), в связи с чем затрагивается вопрос об «истинах разума» и «истинах факта», о законе противоречия и достаточного основания принципе (§ 31—37), а также вопросы теодицеи (§ 38—48, 83—90). «М.» — самое полное и систематическое изложение филос. воззрений Лейбница.
Лейбниц Г.В. Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 3.
МОНИЗМ (от греч. monos — один, единственный) — рассмотрение многообразия явлений мира в свете одного начала, единой основы всего существующего. В этом смысле термин «М.» впервые использован X. Вольфом, называвшим монистами тех, кто признает только одну, основную субстанцию. М. противопоставляются дуализм, признающий два независимых начала, и плюрализм, исходящий из множественности начал.
В антич. философии М. первоначально имел форму представления о «первовеществе», из которого возникли все вещи, напр. вода (у Фалеса), огонь (у Гераклита). Классическими противниками крайнего М. были Парменид из Элеи и Б. Спиноза. На подчеркнуто монистическом представлении о реальности основывается христианская религия. Крайней формой М. являлся диалектический материализм, доказывавший, что все разнообразие явлений природы, общества и человеческого сознания представляет собой продукт развивающейся материи.
Различают материалистический и идеалистический М. Материалистический М. постулирует в качестве первоначала, первоосновы мира некоторую физическую, материальную субстанцию, напр. атомы (Демокрит), материю (марксизм) и т.п. Идеалистический М. исходит из духовного первоначала — идеи (Платон), абсолютного духа (Г.В.Ф. Гегель), нейтральных элементов опыта (Э. Мах) и т.п. Перед любой монистической концепцией встает проблема рационального объяснения отношения материального и духовного: если в качестве исходной первоосновы постулируется одна из этих субстанций, то откуда берется другая субстанция и как они взаимосвязаны? Трудности в решении этой проблемы привели к возникновению дуализма (Р. Декарт) и плюрализма (Г.В. Лейбниц), которые постулируют существование двух и более независимых субстанций. Однако и для этих концепций сохраняется трудная проблема объяснения взаимодействия независимых субстанций.
Сущность М. трактуется по-разному, так что имеется множество видов М.: М. неразличимости в основе мира (философия тождества); М. божественной субстанции (пантеизм, панэнтеизм); М. жизни (гилозоизм, панвитализм); М. всеобщей одушевленности (панпсихизм); М. сознания, мышления или духа (идеализм, панлогизм, спиритуализм); М. материи (материализм, натурализм); М. энергии (энергетизм) и др. В эпистемологическом плане М. означает, что реальный объект и идея о нем (восприятие или понятие) совпадают в познавательном отношении, как это утверждает, напр., крайняя мистика.
МОНОТЕИЗМ (от греч. monos — единственный и theos — Бог) — учение о едином персонифицированном Боге. Монотеистическими религиями являются иудаизм, ислам и христианство (если признается, что троичность Бога — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух — не ставит под сомнение его единство).
МОНТЕНЬ (Montaigne) Мишель (1533—1592) — фр. философ, писатель, политический деятель эпохи Возрождения; от увлечения стоицизмом (пирронизмом) пришел к греч. скептицизму Лукреция и Эпикура. Выступал против теологического догматизма и схоластического авторитаризма, утверждая, что познавательная деятельность человека всегда осуществляется между знанием и незнанием. Говорил о необходимости личной убежденности, вытекающей из индивидуального опыта; подчеркивал роль чувств в приобретении знаний, считая их «нашими господами». Широко трактуя разум, одновременно отвергал возможность рационального познания Бога и разумного подтверждения религиозных догматов; в понимании Бога вслед за антич. мыслителями утверждал, что боги создаются людьми по своему образу и подобию, вместе с тем стремился освободить божественное существо от большинства антропоморфных характеристик. Взглядам М. свойственна натуралистически-пантеистическая тенденция; в соответствии с ней всемогущество Бога заменяется всемогуществом природы, которая в свою очередь подчиняется некоему единому вселенскому порядку.
Центральное место в философии М. принадлежит вопросам этики и вытекающим из нее социальным выводам. Противник и критик традиционной аскетической морали, М. проповедует жизнь в согласии с природой и разумом; счастье и удовольствие являются основным двигателем человеческих поступков. В социальном учении М. — сторонник естественного равенства людей, идеализирующий «естественное состояние» человечества. Практически-философские воззрения М. изложены в «Опытах», в которых запечатлены ход и метод наблюдения и самонаблюдения их автора; благодаря этой работе в философии и литературе стал утверждаться жанр «эссе» — описание опыта, поставленного человеком на самом себе, являющимся одновременно и наблюдателем, и объектом наблюдения. Философия М. оказала влияние на философию фр. Возрождения, на формирование опытной методологии Нового времени, на Б. Паскаля, Ж.Ж. Руссо, феноменологическо-экзистенциалистскую философию 20 в.
Опыты: В трех книгах. М., 1979; Oeuvres completes. Paris, 1924-1941. Vol. 1-12; Essais. Paris, 1992. Vol. 1-3.
Богуславский В.М. Скептицизм в философии. М., 1990; Montaigne (1580— 1980). Actes du Colloque international (USA-France, 1980). Paris, 1983.
МОНТЕСКЬЕ (Montesquieu) Шарль Луи (1689—1755) — фр. философ-просветитель, сторонник деизма. Принимал участие в создании возглавлявшейся Д. Дидро «Энциклопедии». Основное сочинение М. — трактат «О духе законов» (1748, рус. пер. 1955). Рассматривая общественную жизнь, М. выступил с обоснованием географического детерминизма. Отвергая христианский провиденциализм, он также не разделял взгляд на историю как на случайное сочетание событий. Формы правления, как и законы, устанавливаемые в различных гос-вах, М. ставил в прямую зависимость от географической среды, важнейшими составляющими которой считал климат, почву и рельеф местности. Климат он подразделял на холодный, умеренный и жаркий. Холодный (среднеевропейский) климат он считал благоприятным для установления политической свободы, в то время как жаркий, напротив, способствующим «духу рабства». Подразделяя почву на плодородную и неплодородную, он связывал первую ее разновидность с господствующим при деспотизме «духом зависимости» (т.к. плодородная почва, по М., приводит к накоплению богатства у населения и, как следствие, к изнеженности, нежеланию рисковать своей жизнью, отсутствию свободолюбия). «Бесплодная» же почва, согласно М., наоборот, воспитывает у людей изобретательность, мужество, воздержанность, способствуя т.о. установлению республиканской формы правления. Наконец, рельеф местности, по М., определяет величину территории гос-ва. М. считал, что обширные гос-ва могут управляться только деспотической властью, в малых же странах закономерно возникают республики. Согласно М., помимо географических факторов на характер устанавливаемых людьми законов влияют также торговля, численность населения, его богатство, нравы, обычаи, религия. Развивая идеи Дж. Локка, М. доказывал необходимость разделения власти в гос-ве на три ветви. Согласно М., политическая свобода невозможна без разделения законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти; смешение их ведет к деспотизму. Наилучшей формой правления М. считал конституционную монархию (по образцу английской). Философия М. повлияла на взгляды К.А. Гельвеция, Ж.Ж. Руссо, Т. Джефферсона, А. Фергюсона, а также научения представителей географической школы в социологии. Обоснованный М. принцип разделения властей был использован составителями амер. конституции (1787).
Oeuvres completes. Paris, 1973—1976. Vol. 1—2; в рус. пер.: Избр. произв. М., 1955; Персидские письма. М., 1956; О духе законов. М., 1999.
Баскин М.П. Монтескье. М., 1975; Benrekassa G. Montesquieu. Paris, 1968; Quoniam T. Montesquieu: son humanisme, son civisme. Paris, 1977; Baum J.A. Montesquieu and Social Theory. Oxford, 1979.
MOP (More) Томас (1478—1535) — англ. гуманист, писатель, государственный деятель. Окончил Оксфордский ун-т, где изучал право. Дружил с Эразмом Роттердамским, посвятившим М. свою «Похвалу Глупости», написанную в его доме. Находясь в оппозиции к Генриху VII, сделал блестящую политическую карьеру при Генрихе VIII, став сначала канцлером герцогства Ланкастерского (1525—1529), а затем и всей Англии (1529—1532). Будучи католиком и противником протестантской Реформы, отказался дать присягу королю как главе англиканской церкви, осудил его развод и был приговорен к смертной казни «за государственную измену». Главное соч. М. — «Утопия» (1516), в первой части которой содержится резкая критика внутренней политики Генриха VII, приведшей к росту нищеты и преступности, а также к бесполезному ужесточению судопроизводства. Вторая часть посвяшена описанию идеального строя фантастического острова Утопия («Нигдения»), где дан прообраз коммунистического устройства жизни: земля, орудия производства и продукты труда обобществлены, труд вменяется в обязанность всех граждан и считается почетным, допускается рабство, граждане-работники, разделенные на «фамилии» не столько родственного, сколько производственного порядка, поочередно переходят из города в деревню и обратно. Многие положения «Утопии» развивают политические идеи Платона, высказанные в «Государстве», и, в свою очередь, служат руководством для последующих утопистов, стремящихся согласовать эти абстрактные картины с реальностью. Влияние утопической концепции М. прослеживается во всей новейшей европейской истории от событий Французской революции до наших дней.
Утопия. М., 1978.
Каутский К. Томас Мор и его утопия. М., 1924; Осиновский И.И. Томас Мор. М., 1974.
МОРАЛb (от лат. moralitas, moralis, mores — традиция, народный обычай, позднее — нрав, характер, нравы) — понятие, посредством которого в мыслительном и практическом опыте людей вычленяются обычаи, законы, поступки, характеры, выражающие высшие ценности и долженствование, через которые человек проявляет себя как разумное, сознательное и свободное создание (существо). Как и понятие «этика», понятие «М». формулируется в филос. размышлении с целью обобщения тех сторон человеческой жизни, которые обозначились понятиями «благо (добро) и зло», «добродетель и порок», «справедливость и своенравность», «правильное и неправильное», а также «склад характера», «нормы и принципы поведения», «достоинство» и т.д. В наиболее общем, но тем не менее специальном значении представления о М. формируются в процессе осмысления, во-первых, правильного поведения, нравственности, должного характера («морального облика»), отличных от тех, что стихийно обнаруживаются у людей в повседневной жизни; а во-вторых, условий и пределов произволения человека, ограничиваемого собственным (внутренним) долженствованием, или пределов свободы в условиях извне задаваемой организационной и (или) нормативной упорядоченности. Наряду с этим и в специальной общефилософской литературе, и в публицистике, и в обычной речи под «М.» нередко понимается вообще любая принятая (где-либо) система норм индивидуального поведения.
Основные различия в философско-этических трактовках М. определяются расхождениями в понимании источника М. и содержания морального идеала. По пониманию источника М. типологически различаются: а) натуралистические концепции, выводящие М. из природы, представляющие М. как момент развития природных (биологических) закономерностей; б) социологические концепции, выводящие М. из общества, представляющие М. как элемент общественной организации, как разновидность социальной дисциплины; в) антропологические концепции, выводящие М. из природы человека, трактующие М. как неотъемлемое качество человека; г) супранатуралистические концеции, выводящие М. из некоторого трансцендентного источника. По интерпретации идеала различаются: а) гедонистические учения, согласно которым высшей ценностью и целью человека является удовольствие и все обязанности человека в конечном счете подчинены его желанию получать удовольствия (см.: Гедонизм); б) утилитаристские, или прагматистские, учения, согласно которым морально ценным является то, что служит определенной цели, а человек должен совершать полезные действия (см.: Польза) и стремиться к успеху; в) перфекционистские учения, согласно которым высшей ценностью является совершенство и каждый должен совершенствоваться в стремлении приблизиться к идеалу; г) гуманистические учения, согласно которым высшей нравственной ценностью является человек, а обязанностью каждого — содействие благу другого (см.: Альтруизм). Эти классификации референтны зап. филос. традиции, хотя в известных модификациях их можно проследить во всех культурах, где вычленяемы рассуждения о высших ценностях и целях человеческой жизни. В понимании природы М. в мировой истории идей можно реконструировать антиномичные представления о М. как: а) системе (кодексе) вменяемых человеку в исполнение норм и ценностей — универсальных и абсолютных или партикулярных и относительных, б) сфере индивидуального самополагания личности — свободного или предопределенного какими-то внешними факторами. Согласно одному из наиболее распространенных подходов М. трактуется как способ регуляции (в частности, нормативной) поведения людей. Такое понимание М. оформляется у Дж.С. Милля, определявшего М. как совокупность правил, которыми люди руководствуются в своих поступках; хотя понимание М. как некоторой формы императивности формируется раньше — в разных вариантах у Г. Гоббса, Б. Мандевиля, И. Канта (в отличие от доминировавшего в просветительской мысли понимания М. как преимущественно сферы мотивов). Различия в понимании императивности касались трактовки характера М. и степени тех ограничений, которые она накладывает. Императивность М. может трактоваться как выражение необходимости целесообразного взаимодействия в обществе; в частности, как совокупность правил, вырабатываемых самими людьми и закрепляемых в «общественном договоре» как системе взаимных обязательств, которые люди как граждане одного сообщества берут на себя с целью поддержания целостности социума и справедливого удовлетворения интересов каждого. Моральная императивность может рассматриваться с т.зр. ее специфичности, которая заключается в том, что она более побудительна, чем запретительна: требования М. не угрожают физическими или организационными ограничениями, ее санкции носят идеальный характер, они обращены к человеку как сознательному и свободному субъекту (Кант, Г.В.Ф. Гегель, P.M. Хэар). Взаимо- и самоограничения, вменяемые М., указывают на ту ее особенность, что М. задает форму воления, а это существенным образом отличает моральность от законопослушности, адаптивности, прислужничества или прилежности. Так полагаемый «изнутри-побудительный» характер императивности М. получил отражение в специальных понятиях долга и совести. Самоценность моральных действий, т.е. то, что они являются благими сами по себе и злыми сами по себе, была отражена в традиции естественного права, истоки которой легко прослеживаются равно в греч. античности (Гесиод, Гераклит), в иудаизме и христианстве и которая получает филос. и философско-правовое осмысление у стоиков, Августина, Г. Гроция, С. Пуфендорфа, Гоббса, X. Вольфам пр. Согласно теории естественного права, естественный закон пересекается по содержанию с церковным и гражданским законами, но одновременно утверждает критерий, внешне никак не обусловленный. В различных представлениях об императивности М. нашла отражение присущая ей роль гармонизации обособленных интересов, но вместе с тем и обеспечения свободы личности, и противостояния произволу — путем ограничения своенравия, упорядочивания индивидуального (как имеющего тенденцию к атомизированию, отчуждению) поведения, уяснения целей, к которым стремится личность (в частности, к достижению личного счастья), и средств, которые для этого применяются.
Рестриктивность М. обнаруживается не только в запретах, но в оценочных или обосновывающих рассуждениях. Но и запретам в М. присущи свои особенности: а) их исполнение обеспечивается не внешним контролем, а внутренним волением самого действующего субъекта — иначе (что было последовательно продемонстрировано Кантом) следует говорить о легальности (исполнение запрета как установленного закона), лояльности (исполнение запрета как заданного некоторым авторитетом), сервильности (исполнение запрета в порядке службы, прислуживания), но не о моральности; б) такого рода запреты оказываются возможными как безусловные (см.: Всеобщность); наличие же внешней контролирующей инстанции свидетельствует об условности, обусловленности запрета; в) запреты интериоризируются в качестве моральных лишь в процессе их личностного осмысления.
В новоевропейской философии складывается и др. представление о М. — как независимой и не сводимой к религии, политике, хозяйствованию, обучению форме управления поведением людей. Эта интеллектуальная тенденция к спецификации, точнее секуляризации, области М. стала условием более частного процесса формирования и развития в 17—18 вв. собственно филос. понятия М. — не только как сферы знаний или суммы различных предписаний и поучений, но как отдельного предмета теоретизирования. Представление о М как таковой формируется как представление об автономной М. Впервые в систематизированном виде этот подход был развит кембриджскими платониками 17 в. и в сентиментализме 18 в. (А.Э.К. Шефтсбери, Ф. Хатчесон), где М. описывается как способность человека к суверенному и независимому от внешнего влияния суждению и поведению. В философии Канта автономия М. как автономия воли утверждалась еще и как способность человека принимать универсализуемые решения и быть субъектом собственного законодательства. По Канту, апелляции не только к обществу, но и к природе, к Богу характеризуют гетерономную этику. Дж.Э. Мур усилил этот тезис указанием на недопустимость в теоретическом обосновании М. ссылок на внеморальные качества.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 146 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |