Глубоко вздохнув, профессор наклонился и посветил вниз. И почувствовал облегчение. Никого там не было. Хотя… Темная поверхность воды была неспокойна. Лениво поблёскивая под лучом фонаря она еле заметно колыхалась. Происходи это всё в земной пещере, можно было подумать, что со свода туда упал камешек. Или – обрушился ком земли. Но здесь была не пещера.
Басов посмотрел наверх, в непроглядную тьму. Может быть обрушилась какая-нибудь мелкая деталь? Может – корабль разрушается? Он ещё раз осветил воду. Повёл фонариком туда и сюда. И ничего, к своему огромному облегчению, не увидел. Ничего и никого.
Успокоившись, он обратил внимание, что стена, уходящая под воду, не была совершенно гладкой. Два ряда удлиненных углублений спускались от самой площадки к темной маслянисто-бликующей поверхности.
Профессор кивнул сам себе:
«Изоморфия… После падения умная машина пыталась приспособить внутренние помещения к новому положению дел… Поразительная технология!»
Он ещё раз подумал, что уничтожать эту «пещеру сокровищ Али-Бабы» было бы настоящим преступлением перед наукой. Но в этой «пещере» могут прятаться уцелевшие «разбойники»…
Тяжело ступая профессор вернулся на место. Снова оседлал «атомный чемоданчик». («Доктор Стрэнджэлав верхом на бомбе» - усмехнулся он про себя.) Глянул на часы – прошёл только час с небольшим. Уже привычно продел палец в роковое кольцо. Надо было ждать. Тянуть время. Павел и Лена заслужили шанс на спасение.
38. Павел и Лена. Надежда умирает последней…
- Паша… что нам делать? – в голосе Лены отчаяние боролось с робкой надеждой.
Надеждой на чудо: а вдруг?..
- Я не знаю, - ответил он, но, увидев, как потухли ленины глаза, ободряюще улыбнулся:
- Не стоит поднимать лапки кверху раньше времени, Ленок! – засунув пистолет в кобуру, достал платок и начал вытирать её щёки покрытые пылью и копотью. – Для начала нам надо уйти с этого пожарища, а то – дышать невозможно… Ну и – восстановить былую красоту… некоторым.
- Ты со мной – как с маленькой! – она сердито всхлипнула. Отобрала платок. – Дай сюда! Я сама!..
- Хорошо, хорошо! – Павел был рад, что девушка пришла в себя. – Но всё равно – пошли отсюда. Не хватало нам, помимо прочего, ещё и окисью углерода надышаться!
Площадь перед ними была завалена чадящими обломками вертолёта. Над самыми крупными ещё плясало пламя, поднимались жирные клубы чёрного дыма. Ветер, слава Богу, дул в другую сторону, но жар от огня опалял лицо. А тут ещё безжалостное солнце, запах гари и пыль… Очень хотелось пить. Но фляга осталась у профессора.
«А скоро здесь будет ещё жарче, - подумалось невесело. – Гораздо жарче.»
Навалились тоска и усталость. Словно хищники, притаившиеся в засаде и дождавшиеся удобного момента, чтобы напасть. Болела сломанная рука. Он посмотрел на часы – до времени «Ч» осталось тридцать две минуты. И это только в том случае, если у профессора не случится нервного срыва. Или на него не нападут.
«Впрочем, какая разница – полчаса или час у нас в запасе? От светового излучения, проникающей радиации и ударной волны не убежишь, не скроешься. Можно только спрятаться… СТОП!»
«Первым делом – подальше от этого дыма! - он решительно потянул Лену за руку. – Пойдём, Ленчик!»
- Паша, ты что-то придумал? – с надеждой спросила она. В синих глазах светилась надежда, и… вера в чудо? Пожалуй, так.
- Точно. Но нам надо торопиться, - усталости и апатии как не бывало, ноги шагали широко и быстро, Лена вприпрыжку едва поспевала за ним.
- Ты что-то ищешь?
Он кивнул, не пускаясь в дальнейшие разъяснения. Нужно было найти спрятавшийся между домами (или среди деревьев где-нибудь на опушке) продолговатый поросший травой холм.
«Если от ядерного взрыва не убежать – от него можно укрыться. В советское «застойное» время в любом мало-мальски значимом населенном пункте строились подземные бетонированные убежища на случай атомной войны. Тогда к этому относились серьёзно: проводились регулярные учения по «гражданской обороне», читались лекции по защите от оружия массового поражения на предприятиях, в школах и учереждениях, издавались наглядные пособия. Везде висели плакаты типа «Это должен знать каждый!» Пусть некоторые мероприятия проводились формально, «для галочки», но убежища старались строить везде где только можно – ядерной войны тогда очень боялись. Где не могли строить – под убежища оборудовали подвалы. Но здешний городок не простой посёлок. Тут жили военные и сотрудники секретного института. Значит – здесь должен быть капитально построенный бункер, и не один. Там, под землёй, мы будем в безопасности. Дома вокруг слишком ветхие: строили их стройбатовцы-«срочники» на живую нитку. Да и без людей они простояли достаточно. Ударная волна их просто снесёт. Всё вокруг будет завалено обломками, а если ещё загорится лес… Можно, конечно, спрятаться в коллекторе, профессор говорил, что здесь есть целая система подземных коммуникаций – но лучше не рисковать. Во-первых там можно встретиться ещё с одной тварью – они, наверняка облюбовали здешние туннели и колодцы для жизни и передвижения между озером и городком. А во-вторых, есть опасность, что по этим подземным ходам сюда может докатиться огненный шторм – не хотелось бы поджариться как карасям на сковородке…»
- Может быть, ты всё-таки скажешь, что ты высматриваешь? – Лена сердито дёрнула его за рукав.
- Травяной холм, - коротко ответил он.
- Травяной холм? – она наморщила лоб. – Укрытие?!
- Молодец, соображаешь! – похвалил Павел.
- Думаешь, там нас не достанет… этот взрыв?
- Всё-таки спрятаться там лучше, чем оставаться снаружи, - он ободряюще прикоснулся к её руке. – Тот чемоданчик… ну, у профессора… это – тактический заряд. Он – маломощный, понимаешь? Это ведь только во всяких «Армагеддонах» Брюс Уиллис «со товарищи» таскают на руках штуку мощностью сто мегатонн! В реальной жизни такое чудовище не всякий самолёт поднимет. Или – ракета… Так что все шансы остаться в живых у нас с тобой есть…
- Хорошо бы, - она шмыгнула носом. – Значит, нам надо найти это самое убежище?
- Да, - он ещё раз оглядел ряды унылых пятиэтажек. – Вот только городок здесь довольно приличный по размерам и, боюсь, как бы…
- А вот там…- она показала направо. – Не оно? Там, у деревьев? За домами?
Вытянув руку, он пощёлкал пальцами:
- «Браконьерчик» ещё у тебя? Цел?
Нахмурившись, Лена пошарила во внутреннем кармане куртки. («Как не стыдно не доверять мне!» - было написано на её лице.) Достала зелёный пластмассовый цилиндрик и ткнула им в его ладонь:
- Вот!
Павел, не обращая внимания на её гримасы, осмотрел монокуляр - надо было убедиться, что линзы остались целы. Сдул пыль с поверхности стекла и приложил ко глазу пластмассовое кольцо окуляра.
- Молодец, Леночка! – сказал он с довольной улыбкой.
Продолговатый холм на опушке за крайними домами мог быть только защитным бункером. Он весь зарос высокой травой, которая растет только на открытых местах. Это было не характерно для окружающего леса, состоявшего из великанских сосен. Почва в сосновых борах обычно покрыта ковром их опавшей хвои, мхов и лишайников, кустиков брусники и черники. Луговая трава здесь расти не любит. И если она угнездилась на холме, значит он – искусственный, а она посажена специально.
- «Молодец – молодец»! – Лена с обидой толкнула его в бок. – А сам…
Но Павел, не слушая, схватил её за руку:
- Побежали!
- Щер…Паша! – задыхалась Лена. - …Зачем… мы бежим?..
- Время! – бросил он через плечо.
- …Но ведь… Олег Георгиевич… сказал, что два часа…
- Это если на него никто не нападёт… может запаниковать… часы остановятся – мало ли что… Надо спешить!
…Они остановились на опушке. Невдалеке, метрах в двадцати возвышался длинный пологий холм, похожий на перевёрнутую лодку. Павел с удовлетворением отметил, что у самого гребня песчаного бугра выглядывала из травы серобетонная нашлёпка: «Шахта принудительной вентиляции. Наверное, и фильтры на месте. А вот можно ли запустить воздушные насосы… а, плевать! Нам главное – взрыв переждать, а сидеть там сутки и больше – увольте!..»
Они подошли поближе. Сапоги погружались в моховую подушку по щиколотку: было мягко и немного пружинило, словно шли по дорогому ковру.
- Ну и где тут вход? – в голосе Лены сквозило разочарование.
- Надо обойти бункер сзади, - уверенно сказал Павел. – Главный вход – с той стороны!
- Почему ты так уверен?
- Элементарно, Ватсон, - он улыбнулся. – При строительстве убежищ, главный вход располагали так, чтобы он был, хотя бы теоретически защищен от взрывной волны земляной насыпью…
- Чтобы не завалило?
- Да… Ну и чтобы не выбило двери: ведь удар мог быть очень мощным. Предполагалось, что в первую очередь будут поражены самые важные объекты. Например, в Первомайске таким объектом считался военный завод. Поэтому все двери на городских бомбоубежищах расположены с противоположной от него стороны… Ну а здесь один стратегический объект…
- Институт!
- Точно! И световое излучение и взрывная волна должны прийти с той стороны, - он показал здоровой рукой за спину. («А сейчас именно так и будет» - подумалось невесело при этом.) Так что пойдёмте, моя принцесса, - показной шутливостью тона Павел попытался заглушить нарастающую тревогу, - надо спешить.
- Принцесса на горошине… то есть на бобах, - грустно заметила Лена, идя следом.
- В смысле? – не понял он.
- И ноутбук, и «фотик» остались в вертолёте, - пояснила она. (По-детски прозвучавшее слово «фотик» заставило сердце Павла жалостливо сжаться.) – Хотела привести сенсационные материалы – и на тебе!
- Техника – дело наживное! – возразил он с деланной бодростью. – Вот выберемся отсюда – тебе, как свидетелю, цены не будет! Твои коллеги драться будут за то, чтобы взять интервью у главного… то есть, главной героини событий!
- Только сначала выжить надо, - мрачно заметила Лена, и Павел в душе согласился с ней.
…Его догадка оказалась верна – вход в убежище был на другой стороне. Короткий туннель-потерна разрезал грунтовую обсыпку. Здесь не было солнца, и прямоугольник подземного коридора заполняла тьма.
Павел до рези в глазах всматривался в эту темноту:
«В конце этого прохода должна быть гермодверь. Нужен источник света, а я свой фонарик отдал профессору. А «прожектор» остался на борту бедолаги «Финиста», земля ему пухом… Вот ведь незадача!»
- Лен! - спросил он. – У тебя есть фонарик? Хоть какой-нибудь?
- А?.. Что..? – на секунду растерялась она. Зашарила по карманам своей красной куртки, (такой нарядной еще вчера, а теперь – грязной и пыльной), погремела ключами, вытащила их. На связке болтался маленький брелок-фонарик.
Лена щёлкнула кнопкой:
- Вроде бы горит.
- Замечательно, будешь светить мне, - Павел двинулся вперёд.
Ноги нащупали бетонные ступени. Когда он спустился, под подошвой плеснулась вода, холод проник через сапоги.
- Бр-р!!! Тут всё затоплено! – Лена поёжилась.
- Ничего, - успокоил он. – Воды немного. Просто – шли дожди… снег таял… а откачки не было… Держись поближе, пожалуйста, а то мне не видно…
В холодном и затхлом воздухе подземного тамбура ленино тёплое дыхание грело шею. Усилием воли он заставил себя забыть о её близком соседстве…
«… Вот и дверь, выкрашенная в шаровый цвет. Краска местами слезла, и на сером фоне темнели коричневые пятна ржавчины. Запор штурвального типа: колесо-кремальера приржавело конечно, но это – дело поправимое (есть у нас одно средство)… А вот навесной замок амбарного типа – это «хуже»… гораздо «хужее», судари мои…»
- Паша, здесь замок! – в голосе Лены прозвучали нотки отчаяния.
- Вижу. Ничего, мы сейчас попробуем его открыть!
Здоровой рукой он полез во внутренний карман своей шикарной (раньше шикарной!) куртки-«пилота». Кроме красоты (кожа, ремни, отстегивающаяся подкладка-утеплитель) эта куртка была удобна тем, что имела множество карманов. Главное тут было – не запутаться.
Наконец-то – вот они, родимые! – он нащупал и извлёк на свет божий связку отмычек.
- Что это? – любопытная Лена дышала над ухом.
- Это – ключи. Специальные. – пояснил он.
- Похоже на воровской инструмент, - скептически заметила она.
- Он и есть.
- Странное хобби для пилота МЧС!
- Я рад, что ты не теряешь присутствия духа! – ответил Павел, лихорадочно нащупывая на связке маленькую масленку. Только вместо машинного масла там было…
- Похоже на футляр от карманных часов… с хоботком, - удивилась девушка, и хотя момент был неподходящий, он чуть не разразился хохотом. (Женщины и техника – неисчерпаемая тема для анекдотов!)
Возиться со всем этим хозяйством одной рукой было жутко неудобно. Впервые ему пришло на ум, что для этой миссии неплохо было бы иметь напарника.
«А ещё бы лучше – идти группой. Но скажи я тогда, на инструктаже у Петра Ивановича, об этом, известно, что бы он ответил. Что у нас жуткий дефицит людей: особенно, специалистов моего профиля. Что для предварительной разведки должно хватить и одного человека. А мог бы просто, прищурившись, с понимающей улыбкой, спросить: «Боишься, капитан?» Это такой вопрос, что и «да» ответишь – трусом себя выставишь, а ответишь «нет» - лжецом. Кто бы, уходя на такое задание, не боялся? Разве что, полный дурак…»
- Зачем тебе маслёнка? – подсунулась Лена. Она уже справилась со страхом, и её распирало профессиональное любопытство. (Отрадно, конечно. Но…)
- Только под руку не толкай, пожалуйста, - попросил он жалобным тоном (по-другому и просить не следовало – опять взбрыкнёт.)
- Не буду, - великодушно пообещала она. – Но всё-таки?..
- Это особый состав. Называется «Антиржавщина». – пояснил Павел, щедро поливая из носика «маслёнки» душку и замочную скважину. – А ещё его зовут «Жидкий ключ». Там – слабый раствор кислоты, и ещё… - он замялся, и засмеялся смущённо. – Право, не помню! – отклонился назад, облегчённо выдохнул. – Ну, вот и всё!.. Пока.
- Что – «всё»? – настырно поинтересовалась Лена.
- Состав нанесён. Теперь надо ждать минут десять, - озабоченно глянул на часы. – Вот, черт! Времени мало осталось!
- Думаешь, тебе удастся его открыть?
- Хотелось бы так думать, - он понимал, что надо как-то ободрить девушку, но усталость давала о себе знать. В голове набатным колоколом билось страшное: «НЕ УСПЕВАЕМ!.. НЕ УСПЕВАЕМ!»
Это было почти невыносимо: ждать, когда знаешь, что с каждой минутой уменьшаются шансы на спасение. Да, разумеется «чемоданный вариант» - это вам не «кузькина мать Никиты Сергеевича», при испытаниях которой архипелаг Новая Земля чуть-чуть не разделил судьбу Атлантиды. Да – если уж чудо-материал корпуса корабля пришельцев выдержал удар о землю после падения с такой высоты, и часть энергии взрыва он ослабит… Наверное… Конечно – они в этом тамбуре- потерне уже, фактически, находятся под землёй, значит – тепловое излучение и взрывная волна им не страшны… Вероятно…
Самое поганое в этой ситуации было то, что ни в чём нельзя быть уверенным… Во времена его службы уже не проводилось учений, где реально бы взрывали ядерные боеприпасы. Хорошо, конечно, но… Действие поражающих факторов атомной бомбы они изучали только теоретически. Смотрели учебные фильмы, читали наставления. Горбачёв тогда провозгласил «новое мышление», и даже среди военных царила эйфория: «Третьей Мировой войны не будет!» Ждали, что теперь с американцами будет «мир, дружба, жевачка». Радовались, что можно забыть про «ядерную зиму». Рано радовались…
- Ну ладно, - он загремел отмычками. – Дальше ждать не будем. Если верить рекламе, то это «чудо-средство» уже должно подействовать. Свети!
Уже через несколько минут попыток справиться с замком, Павел почувствовал, что взмок. Несмотря на прохладу, царящую в подземном аппендиксе… Еще пять минут – и он понял: бесполезно. Внутренности замка за все эти годы превратились в монолит. Обычная навесная цилиндровая конструкция. Но долгое время её никто не отпирал и не смазывал. Зимой, попавшая в цилиндровый сердечник вода замерзала, с приходом весны – оттаивала. И вот теперь вся эта внутренняя требуха, все эти цилиндры, сувальды, пружины и так далее – спаялись коррозией намертво… Его скромных умений взломщика явно не хватало…
- Вот, гадство! – не сдержавшись он ударил связкой отмычек по проклятому замку.
- Не получается, да? – в голосе Лены не было ни обиды, ни издёвки, было только глухое отчаяние.
Он виновато оглянулся:
- Понимаешь,.. нас специально этому не учили… Так… пара факультативов – и всё…
- Я понимаю, - она погладила его по здоровой руке. – Ты старался, но ничего не поделаешь…
- Нет! – он зло ударил по непокорной двери. – Я не сдамся! Я не сдамся, Лен! Я спасу!..
- Паш, ты сейчас ещё и эту руку повредишь! – Лена обняла его сзади за шею.
- Что – рука?!. Рука – тьфу! – он лихорадочно думал, разум, не желающий гибели прогонял варианты спасения.
«Так… Обычным способом открыть – не получится… Инструменты все остались на несчастном «Финисте», хорошая была машина… А если расстрелять замок из пистолета? Перебить душку?! Будет рикошет – опасно… ну и что?! Попрошу Лену выйти из потерны, а сам уж ладно, так…»
Павел полез было за пистолетом и в этом момент всё и случилось…
Какой-то звук снаружи привлёк его внимание. Он был не похож, ни что слышимое им ранее. Это был не вой, ни свист турбин реактивного самолёта, ни гром… Пульсирующее гудение на низкой ноте, постепенно нарастая заставлял зажать уши. Казалось, от этого звука завибрировали бетонные стены коридора. Лена обхватила голову ладонями, глаза её горели ужасом. Павел схватил её в охапку, кажется, она протестующее вскрикнула.
Он приблизил губы к её уху:
- Закрой глаза!!! Как можно крепче!
Голова Лены качнулась: поняла, мол. Он тоже зажмурил веки так, что стало больно. Некогда было рассуждать, что ядерные заряды не взрываются ТАК, что сначала идёт вспышка, потом… Некогда было думать, что же происходит там, снаружи, за земляными стенами… Инстинкт говорил что ЭТО может быть опасным, и от ЭТОГО необходимо укрыться…
39. Профессор и «второе пришествие»…
…Где-то там, в глубине корабля, мерно падали капли – кап…кап…кап…
Говорят, находясь на грани жизни и смерти, человек успевает вспомнить все события своей прошлой жизни – они проносятся перед мысленным взором, как кадры из фильма, спрессованные в рекламном ролике…
Басову хотелось вспомнить лица родных – жены, дочери, трогательные мордашки внуков – Юрика и Лиды, которые, увы, видел лишь на фото. Но вместо них на экране памяти вдруг он вдруг увидел лицо Жукова. Не того вальяжного доктора наук, профессора и «т.п»… Виктора Юрьевича, заносчивого до невозможности типа, упивающегося своей значимостью… А того – молодого доцента Витю Жукова. С вечно растрёпанными непокорными волосами, с очками, съехавшими на кончик носа, с глазами, горящими фанатичным блеском… Фанатика науки, паладина идеи…
Басов покачал головой: конечно, Витя в то время не «горел» желанием понаделать из молодых призывников супер-солдат. Это был лишь предлог, чтобы выбить из военных средства на исследования. Жуков мечтал тогда совсем о другом. О том, как улучшить человеческую породу, остановить деградацию населения. (Он так и говорил: «Наше стремление дать жизнь даже хилому младенцу, поголовное пьянство, горы антибиотиков убивают народ. Сам он не будет следить за своим здоровьем, нужно ему помочь…»)
Профессор вздохнул: вот и «допомогался»!
…Впомнился Федосеев. Такой, каким видел его в последний раз. Всклокоченные волосы, синяк под глазом… Вид совершенно «не генеральский». Интересно, что с ним стало? Погиб ли старый служака в перестрелке с «диверсантами», сгорел ли в пламени пожара? Или… или его тоже не миновала страшная участь – быть отравленным этим «АЭП-1»?! Дьявольским препаратом, производство которого сам же и пестовал? Может быть он до сих пор бродит по окрестным лесам, превратившись в лохматое чудище?!. Широченные мохнатые плечи прикрыты лохмотьями генеральского кителя…
Басов поёжился: «Нет!!! Худшему врагу не пожелаю!..»
И тут же, по аналогии, подумал о несчастном парне – Жене Чистякове. Вот уж кто не заслужил подобной участи! Ещё одна жертва науки.
«Культ Разума… Зачем нужен такой культ, которому приносятся человеческие жертвы?!»
Он попытался вспомнить друзей-единомышленников по тайному сообществу ученых. Которые послали его сюда… нет, не так – помогли сюда добраться. Они тоже желают человечеству счастья… как желал его Витя Жуков. Только вот на Поступок мало способны. Кабинетные черви, пожилые ученые они могут лишь произносить зажигательные речи и составлять многостраничные декларации. И не всегда способны предвидеть, во что воплотятся их идеи…
…Мысли прервал раскат грома, донёсшийся со стороны выхода. Профессор повернулся, подслеповато щурясь поглядел на прямоугольное отверстие, откуда по-прежнему лился яркий солнечный свет. Странно… А, может, это был не гром? Но тогда что – взрыв?!
Сердце защемило от нехорошего предчувствия. Если это взрыв, то молодые ребята, Паша и Лена, они…
Он мысленно отвесил себе пощёчину: «Не впадай в панику, старый ты идиот!»
Но уже было ясно – что-то случилось. Что-то пошло не так.
Басов растерянно глянул на своё неудобное «сиденье». Ну, и что прикажете делать теперь? А что он МОЖЕТ СДЕЛАТЬ? Броситься на выручку, с автоматом на шее и с тяжеленным «чемоданом» под мышкой? Не может же он оставить здесь без присмотра атомную мину?!
Он потряс головой. Сосредоточиться. Успокоиться… Успокоиться. Сосредоточится.
«Что же всё-таки там произошло?! На них напали, и Павел кинул гранату? А оставались ли у него гранаты? Кажется, нет. Но тогда, что могло там так рвануть?!»
Память услужливо подсказала: диалог перед уходом к кораблю… «Сигнализация? Противоугонка? – Именно… Система самоподрыва…»
СИСТЕМА САМОПОДРЫВА!
Он чуть было не вскочил с «чемодана» - Слава Богу, вспомнил про кольцо.
«ВЕРТОЛЁТ! ВЗОРВАЛСЯ ВЕРТОЛЁТ!!!»
Живы ли они? Целы ли?!
Пот заливал глаза – опять пришлось доставать платок.
«Даже если и живы? Что это меняет? – раздался внутри холодный голос. – Ты же предупредил, что всё равно взорвёшь эту штуку! Ты просто обязан сделать это!!!»
Какой холодный и циничный голос. «Второе Я», будь оно неладно. Простая арифметика: с одной стороны – две человеческих жизни (три, точнее, потому что не взорвав себя и ты будешь жить), с другой (как всегда!) – счастье всего человечества, абстрактный идеал… Как всегда – нравственный выбор ложится на хлипкие интеллигентные плечи…
Он осторожно освободил палец от кольца, приподнялся:
«Надо пойти – посмотреть что взорвалось. Может быть, это и не вертолёт вовсе. Может…»
Но тут же сел обратно: допустим, он выйдет сейчас наружу и увидит столб дыма над городком. Ну и что делать дальше? А мина? Вдруг оттуда, из таинственных глубин корабля выберется уцелевший «рыбоящер» и наткнётся на «чемоданчик»? Вдруг у него хватит ума понять, что за опасный предмет стоит тут на площадке? Вдруг…
От всех этих горестных и бесполезных раздумий болела голова. С пугающей ясностью Басов осознал, что не в состоянии правильное решение. Да что там «правильное» - любое! Будь на его месте Паша Щербаков – он бы смог сделать верный выбор.
Взгляд профессора тоскливо прошёлся по окружавшей его в полутьме зелени стен, остановился на ярко освещённом проеме выхода. Паника, завладевшая им минуту назад, испарила всю решимость. Теперь он не был уверен ни в чём. Ни в самоубийственном решении взорваться вместе с кораблём. Ни в отказе от помощи попавшим в беду (он был теперь уверен в этом!) ребятам. Больше всего сейчас хотелось очутиться подальше от этого жуткого места, от «чемодана» с его дьявольской начинкой, от этих мёртвых развалин, которые раньше были ЕГО институтом…
Басов постарался взять себя в руки:
«Хорошо, - прошептал он себе, не сознавая, что говорит вслух. – Я дам ребятам столько времени, сколько смогу. Это будет их шанс спастись. Паша – бывший спецназовец. Он найдёт выход. Например, воспользуется какой-нибудь оставшейся в городке машиной… может не все они превратились в металлолом?!. Или – найдёт убежище… (Произнося последние слова, он не знал, что оказался провидцем.) …А мне главное – выиграть время…»
Профессор поправил лежащий на коленях «гаранин», поёрзал на своём зловещем «стуле», устраиваясь поудобнее. Он приготовился сидеть и ждать. Ждать как можно дольше…
…Медленно текли минуты. Ещё дважды пришлось высвобождать руку, держащую роковое кольцо, чтобы посмотреть на часы. Но время словно застыло. Даже уговорённых двух часов не прошло с момента ухода ребят. Между тем неясное беспокойство завладело его душой. Нависло над головой невидимой грозовой тучей. Сидеть на смертоносном «чемодане» и ждать (Чего?! Кого?!.) стало почти невыносимо…
…Плеск воды внизу, уханье и мокрые шлепки почти застали его врасплох. Басов был сильно испуган, и вместе с тем испытывал облегчение – началось!
Пальцы свободной руки боли сжали цевье автомата. В первый момент он опять чуть было не вскочил, забыв о роковом кольце, но вовремя одумался. У него – мощное оружие. Что там говорил Павел: стрелять в голову, в раскрытую пасть?
«Только и ждать мне, когда он пасть раскроет! – невесело усмехнулся Басов. – А если не только раскроет, но ещё и бросится? Хватит мне выдержки и реакции, чтобы успеть выстрелить в этот момент? И не только выстрелить, но и попасть куда следует?!»
Проще было бы – дёрнуть за кольцо. Не дожидаться нападения существа, собрат которого чуть не прикончил тренированного офицера спецназа. Было, правда, одно «но». Если бы ему удалось покончить с рыбоящером не сжигая всё вокруг в атомной вспышке, то у Павла с Леной появился шанс выбраться отсюда живыми. Нужно было просто тупо сидеть и ждать, давая возможность ребятам уйти как можно дальше. Пусть на своих двоих, пусть – не на вертолёте. Чем дальше Лена с Павлом удалятся от мёртвого городка, тем больше вероятность того, что они уцелеют при взрыве. Дело, как говорится, «за малым». Надо «всего-навсего» победить тварь, которая уже несколько лет ведёт охоту на людей. Которая неизмеримо сильней и проворней. Более жестока и хитра. Потому что – первобытна, и напрочь забыла о таких понятиях как «милосердие»…
…Боже, как дрожат руки! Лишь бы не рвануть раньше времени за кольцо, а то ребята не успеют покинуть мертвые развалины и разделят с ним огненную смерть.
Что делать? Ждать, пока это… это «нечто» поднимется сюда, на площадку и расстрелять его в упор? Или использовать подствольный гранатомёт? Павел предупреждал об опасности разброса осколков, их рикошета от стен...
«Господи! Да я ведь не спецназовец какой-то, я даже в армии-то не служил!.. Военная кафедра при институте – это же фикция… пару раз бывал на стрельбище… я не попаду, не попаду!»
В этот момент он почувствовал запах: тяжелую рыбную вонь.
Этот смрад вызвал настоящий приступ паники. Невозможно было решиться на действие - руки не слушались. Словно кролик под взглядом удава он просто сидел и ждал. Сидел, слушая, как там внизу, цепляясь за выступы стены поднималось НЕЧТО… Не сопение, ни вздохи – ритмичный свист заполнял полутьму гигантской трубы (бывшего коридора) отражаясь от зеленоватых стен и черного зеркала воды (Басову ещё некстати подумалось, что у этих существ должен быть необычный орган дыхания: ни лёгкие, ни жабры а нечто среднее)… Шлёпанье тяжёлых лап по вырезам-ступенькам, журчание струек сбегающих со шкуры рыбоящера наполнило душу тоской. Это поднималась сама смерть.
«Вот и всё», - обречённо подумал профессор, и как ни странно, эта мысль, мысль-реквием помогла ему стряхнуть гибельный паралич. Палец левой руки выскользнул из кольца детонатора, дуло «гаранина» приподнялось. Он снял с предохранителя оружие ещё когда ушли Павел с Леной. Теперь только нажать курок – и яростная струя огня и стали сметёт всё, что появится на краю площадки. А кольцо детонатора… Что ж, он успеет выдернуть его, если очередь из «гаранина» не остановит это… этого…
Там, впереди, у самого края площадки кусок тьмы вдруг зашевелился, обретя плотность и объём! Басов вытаращился, но тут же понял, что это показался над краем верх треугольной головы рыбоящера! Кошмар происходящий наяву…
Треугольный силуэт всё поднимался: заблестела, отражая свет, чешуйчатая влажная кожа. И появились глаза! Профессор едва сдержал крик ужаса. В прошлый раз, разглядывая труп пришельца он обратил внимание на их сходство с глазами окуня. Мертвый рыбоящер глядел на мир выпуклыми каплями черноты, обрамлёнными золотистыми кругами. Они смотрели на людей немо и отрешённо: взгляд безмозглой рыбы. Но глаза живого рыбоящера светились в темноте оранжевым светом! В них горел огонь ярости и желания убивать.
Справа и слева от треугольной головы появились и вцепились в край площадки уродливо искривлённые пальцы. Длинные когти царапали малахитовый слой. Поняв, что за этим последует, Басов приподнял увесистый автомат…
…и всё-таки он чуть не прозевал момент! Почему-то вбил себе в голову, что противник, несмотря на свою силу, жестокость и ужасный набор когтей и зубов – существо медлительное. Неповоротливое, как танк времён Первой Мировой войны. Что оно будет медленно и натужно переваливаться наверх, а вместо этого…
…Вцепившись пальцами рук (а как ещё сказать?) в край площадки, рыбоящер издал странный звук – нечто вроде приглушенного хрюканье – и одним махом взметнул своё массивное туловище вверх! Словно хороший гимнаст на турнике! На уроках физкультуры в средней школе это упражнение называли «выход силой». У любого физрука этот «ученик» несомненно бы заслужил «пятёрку»...
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |