… Я, увидев эту штуку, сначала тоже подумал, что наши сбили американца. Уж очень эта конструкция напоминала штатовский бомбардировщик-«невидимку» В-2. Два огромных прямоугольных крыла, расходящихся под прямым углом от носовой оконечности, перепонка корпуса между ними, плоское, как тело огромного ската-манты. Только цвет корпуса – не черный как у американских «невидимок», а – темно-синий, да обилие огней на борту: расцвечен был, как новогодняя елка, сразу дали понять, что это не наши заокеанские «друзья-соперники», это кто-то другой. Правый бок этой «птицы» был охвачен пламенем, сзади по небу тянулся дымовой столб -–цыбинские орлы всё-таки здорово ему врезали!
Федосеев тоже смотрел, не отрываясь. «Что это? Что это?» – спрашивал он. Я молчал, да и что я мог ответить? Грохот стоял такой, что его слова можно было угадывать только по движению губ. Стало ясно, что жилому городку ничего не угрожает, но вот промышленным и научным корпусам…
…Он промчался мимо, рукотворный (если конечности его создателей можно было назвать руками) болид и скрылся за стеной деревьев. Прежде, чем я успел что-либо сообразить, Федосеев схватил меня в охапку и повалил на землю, прикрыв своим телом. Не успел я спросить: какого черта он это делает, как всё небо над нами вспыхнуло…
- Закрой глаза! – гаркнул мне Федосеев на самое ухо.
Я послушался, но всё равно чуть не ослеп от яростной вспышки. Веки были зажмурены, но перед взором продолжали маячить черные на белом фоне стволы сосен – световой отпечаток на сетчатке. И тут прошедшая по лесу взрывная волна донесла звук взрыва. Этот грохот оглушил меня, он проник вовнутрь не только через уши, тщетно зажимаемые ладонями, но, как казалось, через всю поверхность тела. Стена спрессованного воздуха перемешанная с листьями и сучьями, сосновыми иглами и пучками вырванной травы подхватила нас как котят и понесла… «Все, - мелькнуло мысль. – Конец…»
…Наверное, я несколько минут был без сознания. Очнулся от прикосновения к лицу чего-то мокрого. Федосеев, оказывается, успел очухаться раньше, и теперь приводил меня в чувство. Отирал мне лицо: оно, оказывается, было залито кровью – бровь была рассечена. Как это случилось – не помню. Силантьич разевал рот – говорил что-то, но я не слышал. Думал, что оглох навсегда. Оказалось – просто контузия… Выглядел Федосеев не по-генеральски: фуражки нет, седые волосы торчком, на лбу – шишка, глаз заплыл… Он, видимо, понял, что ничего не слышу: вытянув руку, показал на край озера, где упала эта штука.
Ну, думаю, раз показывает – надо посмотреть. Это оказалось довольно трудным делом: болела и кружилась голова – наверное приложился черепушкой обо что-нибудь. Наконец, приподнялся на локтях и кое-как сел… Посмотрел вокруг …Батюшки! Какой бор был здесь прекрасный – чистый да ухоженный! Мусорить мы здесь не позволяли: Федосеев грозил любому военному (если насвинячил и попался) «губой», а гражданским «пиджакам» – штрафом. А теперь вокруг что твоя пилорама! Все завалено сучьями, ветками, валяются поваленные сосновые стволы; упади какой на нас – и все, каюк… А за прореженным сосняком упирается в небеса дымный «гриб», снизу подсвеченный оранжевыми сполохами.
Я, когда в себя пришел, первым делом спросил Илью Силантьевича: не атомный ли взрыв? Он пожал плечами – не знаю, мол. Только потом я понял, что лучше бы он был атомным…
- Это как? – настороженно спросила Светлова.
- Случилось самое худшее. Этот… летательный аппарат умудрился упасть прямо на склады и комплекс зданий, где размещались лаборатории и наше «производство»… Весь запас боеприпасов с вакциной подняло на воздух…и в виде облако аэрозоли разнесло по окрестности. Самое худшее, что противогазы тут мало помогут – если есть открытые участки кожи, эта дрянь может проникнуть в организм через поры… Она очень текуча…
- Кошмар! – выдохнула Лена.
Округлив глаза, она оглядела окружающий их бурелом.
Басов внимательно глянул на нее, его глаза сузились.
- Вот что, юноша, - вполголоса сказал он Павлу. – Достаньте оружие – не ровен час…
6. «Не стреляй, братан!»
… Щербаков рывком сунув руку за пазуху, нащупал рукоятку «Беретты».
- У вас имеется что-нибудь посущественнее, чем… - недовольно начал Басов, но Павел поднял руку:
- Тише!
Лена с Дьяковым застыли, как в немой сцене.
Щербаков медленно поворачивал голову налево-направо. Вытянув вперед руку с пистолетом, он обхватил запястье другой рукой, чтобы не сбить прицел. «Где же это? Где?..» – шептал он, водя стволом взад-вперед по полосе бурелома. Щурился – выцеливал…
- Эй, братан, не стреляй! – раздался в кустах можжевельника испуганный мужской голос.
Взвизгнула Лена. Рука Павла дрогнула, он рассердился: «Еще не хватало на курок нажать!», поднял «беретту» к плечу, крикнул:
- Эй, выходи – не прячься! Без фокусов только!
- И с поднятыми руками! – добавила Лена. То ли она хотела нагнать страху на непрошенных гостей, то ли уже оправилась от испуга, и опять принялась за свои обычные шуточки.
- Выходим-выходим! Не стреляй! – из гущи можжевельника с поднятыми руками выбрался тощий небритый тип. На голове – кусок выцветшей ткани, наподобие модной теперь молодежной «банданы». То ли повязка, то ли косынка, то ли просто – кусок тряпки. Пират да и только! Рядом поднялся второй – тоже с поднятыми руками. Пожилой – седой, морщинистый; лет пятьдесят, а то и больше. Одет в поношенный пиджак и свитер, брюки заправлены в сапоги. На голове кепочка-«пролетарка». Типичный грибник-пенсионер. И, хотя особого сходства между ними не наблюдалось, Павел почему-то сразу решил, что они родственники.
- Подойдите поближе, не бойтесь! – раздался рядом спокойный голос Басова.
Павел скосил глаза и, с изумлением, увидел, что этот ученый червь тоже успел вытащить оружие – в руке у него поблескивал старый офицерский «ТТ». Держал он его несколько картинно – у бедра (не иначе «боевиков» насмотрелся), но для мужиков с поднятыми руками и этого было достаточно: их лица залоснились от испарины.
- Вы чего эта?.. – неуверенно начал оправдываться худой. – Мы… это… грибники; по грибы-ягоды с братцем пошли. Меня, это… Анатолием звать, а брат – Гриша, Григорий, значит… Блохины мы…
- Значит: Григорий Блохин и Анатолий Блохин – правильно? – уточнил Басов чуть насмешливо. – Очень приятно! А по батюшке вас как, позвольте узнать?
- Петровичи мы, - хрипло ответствовал худой, назвавшийся Анатолием.
- Оч-чень хорошо! – Басов даже голову наклонил – ни дать, ни взять: профессор опрашивающий нерадивого студента.
Лена не выдержала и прыснула в кулачок, наслаждаясь комизмом ситуации.
- А позвольте узнать, уважаемый Анатолий Петрович… - вальяжно начал было Басов, но Павел нетерпеливым жестом опять заставил его замолчать и качнул стволом в сторону братьев:
- Пусть третий выйдет! – угрюмо потребовал он.
Басов вздрогнув, посмотрел на него удивленно. Лена поперхнувшись, прекратила смеяться.
- Так это… - засуетился Анатолий Блохин. – Племянник тут эта… дите неразумное… Лежит- думает, что никто не видит… Вставай, Тошка! – скомандовал он.
Зашуршали ветки, и в нескольких шагах от братьев поднялся молодой парень.
Павел вгляделся – что-то странное показалось ему в наружности этого персонажа. Тут же понял: контраст между телом взрослого мужчины и по-детски испуганным выражением на округлом лице.
- Дурачок он у нас, - поспешил объяснить Анатолий Блохин. (Старший брат покосился на него неодобрительно). – Как дите, говорю, малое… Думал, наверное, что забудут про него…
- Больше никого нет? – строго спросил Басов.
- Никого… никого… - услужливо подтвердил Блохин-младший.
- Ну, если так – тогда можете опустить руки и подойти поближе, - великодушно разрешил профессор (И в сторону, вполголоса: «Не морщитесь, юноша, пускай эта троица будет на виду, чем болтаться по лесу за нашими спинами!») – Меня зовут Олег Георгиевич, это – госпожа Светлова и господин Дьяков, светила нашей городской прессы…
- Знаем – читали… - хмуро ответил старший Блохин.
- Даже «читали»? – радостно удивился Басов. – А это – наш пилот и телохранитель…
- Павел Алексеевич, - хмуро подсказал Щербаков, пряча в кобуру «беретту».
- Итак, друзья, - обратился Басов к новоприбывшим. – Какова причина вашего появления здесь?
- Грибы, грибы мы искали, - поспешно сказал младший Блохин. (Зыркнул на старшего брата – тот поморщился. «Не любит врать дедок!» – с удовлетворением отметил про себя Павел.)
Племянник, стоя в стороне, ухмылялся.
- И где же ваши корзинки? – профессор приподнял брови в картинном изумлении.
- Корзинки? – Анатолий Блохин наморщил лоб.
- Ну да. Корзинки. С грибами.
- А эта… эта…
- Хватит, Толян!.. Хватит! – вмешался Блохин-старший. – Правильно, товарищ, не верите, - повернулся он к Басову. – Бес попутал – решили цветного лома набрать – кабеля старые, то да се…
- Кабеля… - задумчиво повторил профессор. – Что ж, это многое объясняет…
- Рюкзаки с инструментом мы там, в лесу оставили, - продолжал объяснять Григорий Петрович. – Это, когда ваш вертолет услыхали. Мало ли что… Как в воду глядели – вы ведь здешний начальник?
- Был, - Басов встрепенулся. – А откуда вам это известно?
- А мы давно уже в кустах сидим, - Блохин-старший усмехнулся. – Ваш рассказ слушаем. Интересно очень. Решили поближе подобраться – чтобы слышнее, да нашумели – а вы и схватились за пистолеты!
Басов обернулся к Щербакову. Лицо Павла выражало крайнюю степень смущения – разве что ножкой в земле не ковырял. «Вот вам и телохранитель! Как теперь людям в глаза смотреть?» – казалось говорили эти опущенный долу взгляд и уныло повисшие плечи.
- Замечательно! – Дьяков хлопнул в ладоши. – Развитие чеховского сюжета! Рассказ «Злоумышленники!» – «звезда свободной прессы» оскалила зубы в усмешке. – Прошло полтора столетия, но не меняется «матушка-Русь»!..
- Вам весело? – спросил профессор.
- Почему вас это удивляет? – в голосе Дьякова нарастало раздражение. – Это вам, вам плакать надо!.. «На пыльных тропинках далеких планет!..» - передразнил он. – Как хвастались на весь мир, какие планы строили! И вот прилетели к вам «братья по разуму», а что делаете вы? Сбиваете их! А ваш великий народ, на который вам, вообще-то чихать с высокой колокольни, растащит обломки инопланетного корабля на цветной лом, и отдаст перекупщикам, чтобы взамен купить бутылку «шила»! «Шило» – это спирт. – пояснил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Слышь, начальник, - вклинился в разговор Анатолий. – Ты уж нас извини… Мы же думали – ничье это! Здесь же никого из ваших, почитай, лет десять уже не бывало!.. Вот и решили мы…
- Да получается, что и ничье, - с горечью ответил Басов. – Объект вычеркнут из всех списков – его попросту не существует… Комиссия по расследованию работу свернула, так и не сделав никакого заключения… Ельцин уверял «друга Билла», что у нас нет никакого биологического оружия – огласка была не нужна… Тех, кто выжил – уволили по сокращению штатов, повыгоняли на пенсию, распихали по дальним гарнизонам. Я теперь подрабатываю в заштатном московском НИИ, который тоже вот-вот закроют… В моем личном деле нет ни одного упоминания о работе здесь… Офицально меня здесь никогда не было!
- Начальник, так ежели здесь все ничье… - сунулся было опять Толян, но профессор покачал головой:
- Все-таки я вам настоятельно рекомендую воздержаться от похода по здешним местам!
- Это почему еще? – вскинулся Блохин-младший. – Коли здешние добро нигде не записано, то… Приватизировали вы его, что ли?..
Племянник молча тянул его за рукав, но тот отмахнулся:
- Нет, пущай объяснит! Сам сказал, что не начальник уже!.. По какому праву запрещаете? Опять будете пистолетом грозить?
Павел, насупив брови, сделал было шаг вперед, но Басов остановил его взглядом.
- Зачем мне вам грозить? – спокойно сказал он. – Тут и без меня угроз вполне достаточно. Скажите, Григорий Петрович, - обратился он к старшему Блохину. – Вы когда через городок проходили, ничего странного не заметили?
- Было что-то, - неуверенно ответил тот (все с тревогой посмотрели на него.). – Но об этом лучше Антона спросить. – он кивнул на скромно молчавшего племянника. – Беспокоился парень всю дорогу…
- Он у нас все чует – собаку брать не надо! – невпопад подтвердил Толян.
- Не суйся! Ну что, Антон? – обернулся Григорий Петрович к Тошке. – Может объяснишь людям, чего ты тогда испугался?
Тот перестал улыбаться, качнулся с ноги на ногу:
- Не знаю, - на его детской физиономии появилось беспомощное выражение. – Запах…
- Запах?! – Басов подался вперед.
- Да… противный такой. Как от рыбы испорченной. Не везде, а временами… То появится, то исчезнет…
Басов откачнулся назад, его щеки посерели – Павел был готов поклясться, что профессор был сильно перепуган.
- Запах рыбы! Ну конечно – ведь эти твари дышали жабрами!.. Несомненно, предками у них были акулы, или что-нибудь в этом роде… Поэтому и передвигались в дыхательных аппаратах!
- О чем это вы, Олег Георгиевич? – встревоженная Лена Светлова подошла поближе. – Какие акулы?
Басов оглядел обступивших его людей, слабо улыбнулся:
- Не хочу вас пугать, друзья мои, но объяснить вам, с чем мы можем столкнуться – необходимо. Вы слышали, о чем я тут рассказывал раньше? – обратился он к притихшей троице – те истово закивали. – Что ж, приступим к заключительной части моей «лекции»! – он обернулся к Павлу. – А вам, юноша, придется охранять мою «аудиторию». Тщательно наблюдайте не только за лесом, но и за озером!..
- Куда ему! – пренебрежительно фыркнула Лена Светлова. – Если он недавно, в трех шагах от себя…
Павел бросил на неё укоризненный взгляд, но промолчал.
- Дай-ка сигаретку, племяш! – попросил Толян, устраиваясь поудобней на стволе поваленного дерева. – Умного человека будем слухать, и покурим заодно!
5. «И упала звезда,,,» (Окончание.)
Профессор начал свою «лекцию» необычно:
- Григорий Петрович! – обратился он к старшему Блохину. – А в лесу вы ничего необычного не заметили?
Толян, закашлявшись, чуть не подавился сигаретой, а Тошка беспокойно заерзал.
- Там на опушке все стволы в отметинах от пуль, - сухо сказал старший Блохин. (Басов довольно кивнул). – А в километрах в двух отсюда мы обнаружили… человеческие останки.
Лена Светлова слабо ахнула, схватившись за щеки, Дьяков недоверчиво покачал головой. Толян же, услышав, что старший брат не сказал про найденный автомат, облегченно вздохнул и сделал глубокую затяжку.
- Это был один из защитников городка, - сказал профессор. – Солдат-срочник из комендантской роты или офицер, который взял в руки оружие, чтобы задержать пришельцев…
- Как? – иронически воскликнул Дьяков. – Эти пришельцы не разбились при падении?
- Не разбились…к сожалению. Видимо, их корабль имел огромный запас прочности. Он ведь был построен по технологиям неизмеримо более высоким, чем земные, ведь его создатели могли летать от звезды к звезде! Он вонзился в землю, разрушив вокруг себя все и вся. Во все стороны пошла ударная волна, неся огромное количество обломков в облаках пламени! Вонзился, а сам – уцелел! Воткнулся в почву под почти прямым углом, на самом берегу озера. Раньше берег был очень заболочен. Помню, как намучились мы с осушением, когда приступали к строительству институтских корпусов! А по требованиям военных еще строилась масса подземных сооружений: хранилища, убежища… Как только объявили тревогу, командир роты охраны капитан Осипчук увел всех своих солдат, которые не были в карауле в убежище. Ну а научные работники и другой гражданский персонал… - Басов поморщился, как от зубной боли. – Им тоже дали команду спуститься в убежище. Но лишь немногие поторопились сделать это…
- Много погибло? – тихо спросила Лена.
Профессор кивнул.
- Больше половины. А работали тогда в три смены, поэтому потери были чудовищными…
- Работали в три смены? – вдруг подал голос Дьяков. – С чего бы? Насколько я понял, все эти события имели место в девяносто четвертом…
- Девяносто пятом… - поправил профессор.
- Для кого вы готовили свою отраву? – быстро спросил Дьяков. Лицо его исказилось неприятной гримассой.
- Не знаю, - глухо сказал Басов. – Нам дали распоряжение – мы его выполняли.
- Конечно, выполняли! – оскалился Дьяков. – Но ведь вы видели не в башне из слоновой кости и знали, что идет Первая Чеченская война! Ваше преступное начальство…
- Ерунду порете, уважаемый, - профессор возражал тихо, он словно устал. – Ну зачем нам было распылять наш препарат над Чечней? Они и так там все… Никто из нас не хотел наделить Шамиля Басаева звериной силой и выносливостью!
- Да, но за начальство свое вы не можете отвечать! – настаивал Дьяков.
Профессор махнул рукой:
- Думайте, что хотите, Константин Михайлович! А я продолжу… Итак, корабль погрузился в почву именно правым боком – это погасило пожар на борту. Левое исполинское крыло-пилон торчало в небо – это было похоже на бумеранг, запущенный каким-то великаном по человеческому муравейнику. А вокруг бушевало море огня – горели разрушенные корпуса… К сожалению, стены хранилищ не выдержали удара – наше дьявольское зелье вырвалось наружу. Так что тем несчастным, кто погиб под рухнувшими стенами и перекрытиями еще повезло…
- Повезло? – звенящим голосом спросила Лена.
- Да, повезло! – сурово сказал Басов. – Есть участь, более страшная, чем смерть! Когда затихли взрывы складов со спецбоеприпасами, капитан Осипчук вывел оставшихся в живых солдат наверх. Он раздал им противогазы и ОЗК (комплекты химзащиты) и, наверное, собирался тушить пожары и спасать уцелевших… Вероятно, он был потрясен, осознав масштаб разрушений, и, увидев, ЧТО упало на вверенный ему объект. Ему удалось связаться с командным пунктом находящимся в городке, только вот ни Федосеева ни меня он не застал, мы еще были в лесу (Генерал буквально тащил меня на себе – я еще не оправился от контузии). Как потом рассказал дежурный по КП, Осипчук пытался дать подробное описание необычного летательного аппарата. Потом замолчал, вроде выслушивая доклад кого-то из подчиненных… А затем проорал в трубку: «Атакованы неизвестными диверсантами! Ведем бой!!!» Больше он на связь не выходил – погиб. Из всей этой караульной роты в живых осталось не более десяти солдат во главе с прапорщиком Сомовым…
- Диверсантами? – удивленно переспросила Лена.
Дьяков неопределенно хмыкнул строча в блокноте.
Услышав ленин голос, Павел на секунду отвлекся от наблюдения за поверхностью воды и окинул взглядом группу слушателей. Лена Светлова подалась вперед, забыв о карандаше – тонкая куртка эффектно натянулась на высокой груди, глаза блестели – живое воплощение богини Ники! Если бы Павел не любил бы ее до этого; он влюбился бы сейчас – безоглядно и на всю жизнь. Братья Блохины словно окаменели, обратившись в слух. Их племянник даже приоткрыл по-детски рот, не отрывая глаз от профессора – так ему было интересно. Исключение составлял Константин Михайлович Дьяков. Если он и мог послужить моделью для статуи какого-нибудь бога, то это был бы бог Скепсиса и Недоверия. Попытавшись в самом начале «направлять» воспоминания профессора в угодное себе русло, и получив отпор, он теперь, по-видимому, решил избрать позицию «активного отрицания» – «не знаю, не верю и не хочу знать!» И его поза – несколько небрежная, и кривая ухмылка должны были показать, что он не верит ни единому слову. «Мели, Емеля!»
«Болезненно самолюбивый тип, - решил про себя Павел, отворачиваясь. – Да и злопамятный к тому же!»
- Ход дальнейших событий я знаю со слов прапорщика Сомова, - продолжил свой рассказ Басов. – Да, охрана приняла существ, появившихся из сбитого корабля за диверсантов! И даже не сомневалась в их национальной принадлежности. И покойный Осипчук и его подчиненные, решили, что подверглись нападению элитного спецподразделения армии США! Сомов говорил, что сначала был уверен, что это – «Морские львы».
- «Морские львы»? – опять переспросила Лена.
- Спецназ ВМС США. Что-то вроде наших «котиков». На эту мысль его натолкнула странная внешность непрошенных гостей. Блестящие черные комбинезоны. Странного вида гребнистые шлемы, огромные очки с черными стеклами. По телосложению они не отличались от людей – две руки, две ноги, голова. Ну, а странный вид, несуразности, отличия можно было списать на особенности экипировки. Да и сам… летательный аппарат, на котором они прибыли, как я уже говорил, здорово напоминал заокеанский бомбардировщик-«невидимку». Гиганская «камбала» состоящая из двух расходящихся крыльев, соединенных «перемычкой» корпуса…
- Может быть, это и были – американцы? – спросил Дьяков, зло сверкнув очками. – И, если бы не ваши идиоты-зенитчики, они, прилетев, взяли бы под международный контроль запасы того дьявольского зелья, что вы тут наготовили? А вся ваша банда, во главе с преступной кремлевской кликой…
- Я помню, как кто-то в девяносто первом называл Ельцина «героем нашего времени»… - задумчиво сказал Басов.
- Я говорил так о нем, пока он рушил коммунизм! – запальчиво выкрикнул Дьяков.
- Скажите точнее: «…пока рушил эту страну», - брезгливо поправил его профессор. – Но – оставим дискуссии. Эти диверсанты в черных комбинезонах оказались очень опасным противником. Скажу только, что в бою с ними погибло около полусотни солдат во главе с капитаном Осипчуком. Он оказался настоящим офицером – дрался до последнего патрона… Пули этих «диверсантов» не брали – приходилось стрелять в упор, выпуская весь магазин… А они плевались в ответ какими-то огненными мячиками, наподобие шаровых молний… Одно попадание – и человек сгорал заживо! Выпускали эти «мячики» из коротких трубок, которые держали совершенно не по-человечески: безо всяких ручек, как дубинку – в обхват… И еще их прыжки… Прыгали они просто феноменально – метров на пять в высоту, до десяти – в длину… «Трудно было попасть, - говорил Сомов. – очень трудно!»
- Для американских спецподразделений, - скрипуче уточнил Дьяков. – разрабатывались специальные ракетные ранцы…
- Голливудские сказки! – буркнул профессор. – Я узнавал у наших особистов – нету у американских «коммандос» этих самых «чудо-ранцев»!
- Насколько мне известно, - не оборачиваясь, заметил Павел. – Экипаж «невидимки» «В-2А» состоит из двух человек… Для доставки десанта самолет не предназначен!
- Еще один «специалист»! – хмыкнул Дьяков. – Я все-таки склоняюсь к версии «У страха – глаза велики!» Ваши доблестные защитники, уважаемый, видимо, были… м-м… немного растеряны. Я понимаю – дым, грохот, все рушится… Гибель товарищей… Вокруг – языки пламени: пожар бушует… Офицеры орут, пытаются командовать, каждый кричит свое – не знаешь, кого слушать… И вот появляются черные тени… Они метко стреляют, быстро… м-м… меняют позиции… Среди солдат – паника: стреляют во все стороны, возможно, и друг в друга… Тут уж привидится что угодно… А может быть, ваш очевидец нарочно напустил туману, чтобы себя выгородить или, как говорится, потери списать!
- Так же говорили и на комиссии. – горько признал профессор. «Шок, мол, стресс, галлюцинации!..» Сомов попытался было настаивать на своих показаниях, но его чуть не упекли в психушку… Правда, потом «помиловали» – списали из армии по инвалидности…
- Ага! – удовлетворенно сказал Дьяков. – Была, значит, комиссия?
- Была… Но к определенным выводам так и не пришла, хотя склонялась к той же версии, что и вы… Мол, сбили американский самолет. Представляю, с каким страхом в Кремле ждали американской ноты! Ведь США - это ж хозяин мира! Надежда «всего прогрессивного человечества»! Им можно летать где хотят, а сбивать их – низ-зя! Но их Госдепартамент ноты Боре Ельцину так никакой и не прислал. Тогда работу комиссии прекратили, приказав поднять в воздух пару «Су-24» и перепахать бомбами дорогу к объекту…
- И это все? – удивилась Лена.
- Нет. Планировалось также, что «сушки» нанесут удар и по району падения чужого корабля, но на подходе к цели на обоих самолетах отказала вся электроника, и летчики были вынуждены катапультироваться… Выбрался оттуда всего один пилот. Он подтвердил, что упавший объект, несмотря на сходство, не может быть американским «В-2А», но его рапорт положили под сукно… А еще через два года штатовцы обрушились на Югославию, и наша «елита» вообще поджала хвост… После этого меня вызвали к Паше Грачеву (он у нас тогда был Министром Обороны) и он мне сказал: «Если хотите жить спокойно – запомните: ничего этого не было!» Вот так я и очутился на пенсии, без льгот, да еще – с «волчьим билетом»… Хорошо хоть удалось устроится консультантом в захудалое НИИ…
- А этот ваш генерал… Федосеев? – спросила Лена.
- Когда Силантьич прибыл на КП, и ему передали доклад Осипчука («Диверсанты…веду бой!..»), он вызвал дежурный «газик», забрал с собой «особиста» («Полезай! Диверсанты – это по твоей части!») и уехал … Уехал защищать вверенный ему объект, и больше я его не видел… Они с «особистом» пропали без вести – наверняка погибли…
- Не верю! – упрямо заявил Дьяков. – Извините, милейший Олег Георгиевич, но так не бывает! Это же не простой солдат, призывник забритый, это – генерал-лейтенант, начальник полигона без вести пропал!..
- Генерала Рохлина застрелили прямо на дому, - возразил Басов. – Что, большое расследование было? Списали на жену: «Она, мол, алкоголичка…» «Курск» погиб, подводный крейсер, с экипажем в сто человек и командиром – капитаном 1 ранга (полковником)… Нашли виновных? Генерал Лебедь погиб в авиационной катастрофе – долго расследование велось?.. Время было такое!..
- Насчет Лебедя и Рохлина – согласен., - буркнул Дьяков. – А других времен в этой России не бывает.
- Послушайте, - вмешалась Лена Светлова. – Но ведь вы-то сами не видели этих пришельцев?
- Их видел Сомов.
- Но ведь его хотели поместить в «психушку»? Может быть, действительно, от переживаний он стал «немного того»? – она покрутила пальцем у виска. – Корабль кораблем, но откуда он так уверен, что нападавшие не были людьми?
- Тогда, во время перестрелки, Сомову с его бойцами удалось уничтожить одного из нападавших… Он рассказывал, что по этой твари били в упор из ручного пулемета, а она все дергалась, все не хотела умирать. Когда враг затих, Сомов в ярости (Сколько ребят положил гад!) подошел к трупу и сорвал с него маску респиратора. Решил, говорит, глянуть в глаза этой сволочи. Маска поддалась не сразу, были там какие-то хитрые игольчатые застежки… Когда на свет появилось лицо, Сомов чуть не заорал, попытался отскочить назад, забыв, что сидит на корточках! Упал на ж… пардон, девушка, на «пятую точку». Говорит, это было не человеческое лицо!.. Вообще не лицо! Скорее – рыбья харя!.. Глаза огромные, круглые, черные – белков нет вообще, только золотая кайма по краю – словно, у окуня… Кожа серебристого цвета состояла из маленьких квадратиков, наподобие чешуи. Безгубый рот полуоткрыт, и в нем полно мелких и острых зубов – как у щуки. Ниже подбородка шли глубокие щели, оттуда высовывались мягкие розовые складки – жабры, наверное. И вонь, густая вонь, как от протухшей рыбы!
- Рыбы… - повторила Лена Светлова, словно бы в полусне.
- Да, рыбы. Когда он, очнувшись от потрясения, дотронулся до шланга, который шел от заплечного ранца к маске: оттуда что-то полилось. Они не только были внешне похожи на рыб, но и дышали жидкостью! Может быть поэтому пилоты корабля, когда их сбили, из последних сил тянули до ближайшего водоема…
- А что дальше? – спросила Лена.
- Дальше? Из развалин на них выпрыгнула еще одна такая тварь. Прямо в прыжке она несколько раз выстрелила из своей трубки: солдаты, стоявшие за Сомовым, сгорели заживо. В него она почему-то стрелять не стала – может быть, не хотела повредить тело собрата. Сомов этим и воспользовался – выдернул чеку у гранаты «Ф-1» и швырнул гранату под ноги этой твари… Сам прыгнул в сторону, прямо через огонь, лишь бы подальше… Рвануло, говорит, хорошо, только куски полетели. Еще одним чудищем меньше! Сбив огонь с тлеющего кителя, начал искать уцелевших солдат. Рассудил так: на КП в городке не дураки – эвакуация должна уже идти полным ходом. Значит, теперь их задача: отступая с боем к городку, задержать елико возможно этих бестий, а потом –уйти самим. «Надавать по сопатке и смотаться», - так он тогда объяснил эту тактику. Вот только к опушке их вышло меньше десятка…
- Да-а, герои, - протянул Дьяков, и было непонятно, одобряет он действия действия Сомова и его солдат или осуждает (Инопланетяне – те же иностранцы, а иностранцев на Руси обижать не позволено!). – И все-таки, уважаемый профессор, что-то не стыкуется в вашем занимательном рассказе! Эти ваши… хм-м… «диверсанты», только что совершили аварийную посадку. Чудом, можно сказать, живы остались! Им бы радоваться надо, звездолет свой чинить, соотечественникам, что травмы при посадке получили, помощь медицинскую оказывать. А они, вместо всего этого, выскакивают наружу и начинают бойню! Прямо, не космонавты, а «рэмбо» какие-то! Война миров, звездные войны в чистом виде!
- Я сам не раз думал над этим, - ответил Басов. – Почему первый контакт между двумя цивилизациями обернулся взаимным истреблением? Дико это все выглядит, не спорю… И хотя я не могу говорить здесь от имени тех, кто прилетел на этом корабле, но попробую выдвинуть свою гипотезу… Межзвездные перелеты – дело, несомненно, опасное и рискованное. Дай Бог, сами когда-нибудь полетим: кто предугадает, с чем или с кем мы там можем столкнуться? В экипаже, понятно, будут специалисты самого разного профиля… Корабль должен дойти до цели и благополучно вернуться домой: значит, нужны пилоты, штурманы и астрономы. Оборудование на корабле нуждается в постоянном обслуживании и ремонте – берем на борт инженеров и техников. Да, в полете нужно следить за здоровьем экипажа, надо изучать новые планеты и звезды, что попадутся на пути… А это – врачи, биологи, геологи, химики, физики, но, кроме этого…
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |