- Наливай, что ли? – подтолкнул Тошка.
- Сейчас-сейчас… Оп-па, кончилась – ты смотри! Ну, да у нас с этим проблем нет – другую возьмем… Иди сюда, хорошая!.. Вот еще, Антон, на чем мы с тобой заработать можем!
- А может, себе оставим? – Тошка обвел полки тоскливым взглядом.
- Жадничаешь? – погрозил пальцем Анатолий. – Не жалей! Здесь их – до и больше, но и это еще не все! – он махнул рукой в глубь торгового зала. – Дверь видишь?
- Ну?
- Баранки гну! Знаешь, что там? Там – п-о-д-с-о-б-к-а!
- Склад, что ли?
- Навроде того… Там этих ящиков с бутылками – у-у-у! Надо только прикинуть, как бы это все – да в Ревду перетащить…
- Водку продать – деньги пропить! – Тошка засмеялся.
- Зачем же сразу – «пропить»? – обиделся Толян. – У меня мечта есть, понимаешь, мечта! Только не смейся! Я хочу…хочу купить хороший цветной телевизор!
- Они все сейчас цветные!
- Но у меня-то – до сих пор «Юность»!... Черно-белый… Как купил в начале 90-х… Еще работал когда… Хочу кино смотреть как белый человек! – Толян снова стукнул по прилавку.
- Не стучи!
- А что? – Анатолий пьяно захихикал. – Боишься? Эх ты-ы… - он попытался потрепать племянника по волосам, но тот отпихнул руку.
- Слышишь? – Тошка поднял палец.
Толян медленно повернул голову. Пустой зал. На стенах, в свете свечи – их растопыренные тени, за спиной племянника в разбитой витрине чернеет дыра.
- Ты что? – он приподнял брови. – Тихо же на улице.
- Это не на улице. Это – где-то здесь, - Антон шарил глазами по полкам и витринам. – Может быть, даже, за стеной…
- Крысы, наверное… - спокойно сказал Анатолий. – Видал, банки да обертки на полу валяются? Как люди драпанули – они и поживились… повезло тварюгам…
- Там за стеной сдвинулось что-то… - не согласился Тошка. – Ящик, или еще что…
- Я говорю – крысы! – Толян взял бутылку. – Вечно тебе кажется!
- Не-е-ет, - племянник опасливо глянул на дверь подсобки. – Я раньше все чувствовал, - добавил он с сожалением. – когда трезвый был. А как выпью – ничего не чувствую! Но я слышал, как за стеной…Вот опять! – он потянулся к ружью, но Толян перехватил руку.
- Не балуй!
- Но там…
- Ничего там нет, - раздраженно сказал Анатолий. – Может, от старости кусок штукатурки отвалился. Может – и в правду крысы шастают… Ты сейчас палить начнешь – переполошишь всех! Пенсия с профессором сюда прибегут… да летчик этот… Увидят – где мы, и все наши планы коту под хвост! Профессор-то этот, слышь, тут начальником был; думаешь, понравится ему, что мы…
Он замолчал так резко, словно ему закрыли рот. Теперь и сам услышал: за стеной (в складу или подсобке) приглушенный звук, словно передвинули что-то тяжелое. Будто кто-то сдвинул с места ящик или шкаф… Потом что-то треснуло, раздался рассыпчатый металлический грохот, по полу покатились какие-то предметы, наверняка, консервные банки…
- И точно, - свистящим голосом выдохнул Толян. – Ходит кто-то…
Он осторожно двинулся вдоль прилавка, подхватив ружье. Тошка вцепился в руку.
- Ты куда?
- Туда, - Анатолий кивнул в сторону двери.
- Не ходи!
- «Не ходи»?! – шепотом возмутился Толян. – Здесь винюги на многие тыщи! Может, и в правду – крысы? А представь, - он ухмыльнулся. – что это дядя Гриша твой разлюбезный!
- Дядя Гриша? – Тошка округлил глаза.
- Ну да! – подмигнул Блохин-младший. – Матушка твоя ему следить за нами велела; давеча, у костра, он все за нами идти порывался… Вот и пошел!
- А как он туда-то попал?
- «Как-как!» - передразнил Толян. – Просто! Может, стена с той стороны обрушилась; мы с тобой как дураки с главного входа, а «пенсия» додумался с другой стороны зайти! А может, дверь там незапертой оказалась. Залез туда – и решил нас попугать, что б, значит, не пили и чужого не брали…
- А вдруг – не он?
- А кто? – удивился Толян. – Серый волк?!
- Может, медведь? – неуверенно предположил Тошка.
Анатолий секунду молчал, прикидывая так и эдак, затем качнул головой.
- Не-ет… В лесу сейчас ягод, грибов полно – медведю здесь делать нечего! Продукты, что были – сгнили давно… Да и рычать он любит, медведь-то…а этот, партизан, слышь, затих, слушает нас… Значит – боится… Значит не зверь это – человек! – и продолжил более уверенно. – Профессор ночью не пойдет – не дурак, газетчики – они только днем храбрые, а парень-вертолетчик – он от девки своей ни на шаг, значит, - закончил он нормальным голосом. – больше некому там хорониться, как моему братцу разлюбезному, а твоему дядюшке!
Сделав несколько шагов – стволы ружья перед собой, он остановился перед дверью, ведущей в подсобку. Антон держался рядом, но чуть сзади.
- Видал? – Толян обернулся к нему с кривой ухмылкой. – Молчит! Нет…не медведь, тот бы уркал… Гриня там… Иди сюда! – потребовал, оглянувшись. – Фонарик приготовь! Сейчас мы его сами пуганем…
Ближе к углу, между двумя витринами был проход. Тошка, дойдя, остановился, видимо, хмель не совсем еще вытеснил остатки благоразумия, но Анатолий, обернувшись, хлестнул его презрительными словами:
- Ну ты и трус! Значит водку, что мы нашли, бросить хочешь?! Кому-нибудь другому все это оставить? Гриня вот дождется, что мы сбежим, и все бутылки переколотит! Трезвенник-язвенник! Он еще мамке твоей похвастается: так, мол, и так, представился медведем, а Антон твой сразу обос….я от страха и сбежал!
Эта страстная речь, вполне в наполеоновских традициях («Солдаты! Пятьдесят веков смотрят на вас с этих пирамид!»), возымела действие: Тошка встал рядом, смущенно улыбаясь… Включил фонарик.
- Смотри-ка, на двери замок выломан.
- Ну-у? – пригляделся Толян. – Хоть бы бутылки там были целы… - проговорил озабоченно. – А ну!.. – рванул на себя дверную ручку.
Покоробленный прямоугольник с чмоканьем откинулся в сторону… Когда лезли в магазин, думали что хуже запаха, царящего здесь, ничего быть не может. Теперь поняли, что ошиблись. Из черного провала на них обрушилась страшная вонь!
- Здесь что…у них…рыбный…склад был? – прохрипел Анатолий.
Он хотел было закрыть страдающий нос, но руки были заняты ружьем. Как будто распахнули дверь давным-давно размороженного холодильника, набитого жирной селедкой. Попытался было дышать ртом, но запах был столь силен, что лез в носоглотку «с черного хода». Избавиться от этого запаха можно было только одним способом – не дышать вовсе! Невозможная атмосфера за дверью, сразу убедила в том, что зловредный старший братец тут ни при чем. Да он бы здесь и минуты не высидел!
- Пошли на улицу! – простонал за его спиной племянник, но тут глаза Анатолия, освоившись с полутьмой, уловили в глубине подсобки какое-то движение. Отсвет фонаря позволил различить неподалеку от входа груду обрушенных коробок между высокими, в потолок, стеллажами. Самая верхняя коробка, покачнувшись, начала валиться вниз. Отсыревший картон, наполовину, наверное, состоящий из воды, не выдержал, и, падая, она развалилась. На пол с грохотом посыпались ржавые консервные банки. Зашевелились, рассыпаясь, другие коробки.
- Бежим!!! – Тошка за спиной почти визжал.
- Свети! – рявкнул Толян, все еще испытывая безумную надежду, что это – всего-навсего крысы, большие, конечно, но…
Луч фонарика, судорожно метнувшись, упал на кучу грязно-серого картона, затем скользнул вверх… Не подвел, племяш… Анатолий поднял ружье, еще не видя, во что же он целится… Там… впереди… над холмом из коробок поднялся черный (черней самой ночи) горбатый силуэт… Толян приоткрыл рот… В свете фонаря блеснул глаз…огромный… с чайную чашку… Этот ужасный глаз не походил ни на человеческий, ни на звериный… Матовый и бесстрастный, он, скорее, был похож на глаз окуня… А ниже приоткрылась щель рта с узкими длинными зубами…
- Стреляй!!! – завопил Антон.
Анатолий нажал на курки, но услышал только сдвоенный щелчок, старые патроны подвели. И в это мгновение сзади, в торговом зале раздался железный лязг. Это грохнула, отброшенная в сторону, решётка люка… Тошка, метнувшись назад, в ужасе заверещал как заяц...Свет свечи, мигнув погас, угас и упавший фонарик… Все погрузилось во тьму…
22. Павел Щербаков.
…Он проснулся мгновенно. Вынырнул из глубин сна стремительно, «пробкой», как опытный пловец после прыжка с вышки. Рядом маячило удивленное лицо профессора.
- А я-то, молодой человек, будить вас собрался! – Басов озадаченно хмыкнул. – Не успел сказать ничего, как вы…
Павел поднес к глазам запястье с часами. Светящиеся стрелки показывали три часа сорок минут. Сердито сказал:
- Мы, Олег Георгиевич, уговорились стоять по два часа! А я проспал больше трех!
- Вы – молодой; вам – полезно! – профессор тихонько засмеялся.
- Происшествия были? – Павел пристально посмотрел ему в глаза.
- Почему вы так решили?
- У меня – интуиция, Олег Георгиевич…
Басов пожал плечами.
- Здесь я ничего не видел, - помолчав, добавил. – И никого. Только пару минут назад мне показалось…-он замолчав, подбирая слова.
Щербаков терпеливо ждал.
-…показалось, что я слышал далекий крик. Там… - он показал рукой.
-Большие дома… - задумчиво сказал Павел.
- Там не только жилые дома. Там еще – магазины, кафе…
- Ясно, - Щербаков кивнул. – Это значит, что пацан со старым алкашом влипли в историю.
- Наверное, - мрачно сказал профессор. – Думаю, Петровичу пока ничего говорить не будем.
- Не будем, - согласился Павел.
Он обернулся к креслам у хвостовой переборки.
«Поднять и вытащить «Гаранина» у него на глазах. Или подобраться через наружный лючок? Да, пожалуй, так и сделаем. Профессора не потревожим, и контейнер не надо через салон по проходу тащить.»
Отстранив Басова, он полез из кабины. По пути обернулся:
- Ложитесь отдыхать, Олег Георгиевич! Кресло уже опущено, одеяло – вот…
- Вижу, - буркнул Басов. – Думаете, рассеянный профессор не умеет пользоваться одеялом?
- Проявляю заботу. – Павел усмехнулся. – Ночи сейчас довольно холодные. Печку включить?
- Благодарю вас, не надо.
- Тогда – располагайтесь. А пистолет свой далеко не убирайте – держите под рукой, - он спрыгнул с поплавка на бетон и пошел вокруг вертолета к хвостовой части. Профессор возился в кабине, устраиваясь поудобнее.
Сзади, на обшивке была хорошо замаскированная дверца. Вернее - съемный лист. Он открывал доступ в тайник. Павел достал из чехла на поясе швейцарский армейский нож, перебрал набор лезвий и инструментов. Наконец нашел маленькую отвертку. Два оборота утопленных винтов, и съемный лист снят и отложен в сторону. Теперь зеленый контейнер с «устройством» можно было вытащить из тайника и опустить вниз. На крышке давленными буквами было оттиснуто: «ОИП «Гаранин» спец.изделие №9.»
Павел, крякнув, вытащил ящик наружу («Тяжелый, зараза! Слава Богу, что из кабины вытаскивать не стал!») и поставил его на бетон. Щелкнув замками, откинул крышку. Внутри, в специальных креплениях покоился АГКС – «Автомат конструкции Гаранина. Комбинированная система.». Щербаков выпрямился, любуясь. Потом присел на корточки и начал сборку. Выпрямился, с хищным, зализанным устройством в руках. Вот теперь: лучше не подходи! Хорошая, компактная вещь. По сравнению с «калашами» последних модификаций обладает большой дальностью и убойной силой. Патроны меньшего веса и размера, но неизмеримо более мощные. По сути, представляют из себя капсулу с жидкой взрывчаткой – стенки гильзы из спецсплава, поэтому разрыва в стволе опасаться нечего. Их в обойме – полсотни штук. Пули – бронебойно- зажигательного и разрывного действия. Такая пуля валит небольшие деревья, разобьет капот машины вместе с двигателем, а уж «супостату» поотрывает руки-ноги, в клочья разнесет голову и торс. Носит ли он каску и бронежилет – ей абсолютно наплевать. Десять запасных обойм. И форма! Форма! Нет выступающих углов, с тыльной части – специальный амортизатор заменяющий приклад, дульная часть прикрыта плоским кожухом (он же – цевье). Нечто похожее Павел видел в забугорном ужастике «Чужие»; правда, то была голливудская бутафория. Наши-то ребята, как янки, снимать фильмы не научились, зато вот по части оружия – им до нас «семь тысяч верст и все – лесом»!
Павел вспомнил, как получил это оружие от начальства. От НАСТОЯЩЕГО начальства.
…Его командира звали Петром Ивановичем. Фамилия…фамилий у него было несколько. Сложный вопрос. Проработав всю жизнь в КГБ, он мог их иметь хоть сотню, хоть две. Сейчас она у него была проста и непритязательна – Зайцев. Официально Петр Иванович давно находился на пенсии. Подрабатывал консультантом в ЧОПе – Частном Охранном предприятии «Русич». На самом деле он занимал довольно высокий пост в охранно-силовых структурах «Славянского Братства». Работая под его началом, Павел и был внедрен в авиаотряд МЧС на правах «внештатной единицы». Вместе с вертолетом.
Тогда эта задача: катать местных «шишек» на охоты и пикники, а в свободное время выполнять со своим «Финистом» поручения Братства, показалась ему такой скучной и даже противной («Воздушный извозчик!»), что он не смог уследить за лицом.
- Что – «душа не лежит»? – поинтересовался Петр Иванович.
Павел пожал плечами.
- Из меня же вертолетчик – не очень… У меня основная специальность – командир диверсионной группы, а пилотирование – так, в нагрузку…
- Но можешь? – настырно поинтересовался Зайцев.
- Могу. Но «богатеньких буратин» на сафари возить еще не приходилось…
- Не приходилось, значит, - задумчиво повторил шеф, утопая в своем любимом кресле.
Этот разговор (как и другие их встречи) происходил в домашнем кабинете Петра Ивановича, и Павел, чтобы отвлечься, стал разглядывать тесненные золотом переплеты на окружающих их книжных полках.
- Скажи сразу – не нравится задание, а?
Павел хмуро кивнул головой.
- Неохота унижаться перед всякой швалью? – продолжал допытываться шеф. – Перед ворами-чиновниками, «новыми русскими» - вчерашними бандитами?..
- Да! – уже в открытую ответил Павел.
- Значит, не можешь – «подай-принеси»?
- Не могу.
- А прикажу – и подашь, и принесешь!!! – внезапно рявкнул Петр Иванович. – И чаевые возьмешь! И поклонишься, и поблагодаришь! И головой тут мне не мотай!.. Ишь, какой чистоплюй выискался – противно ему, понимаешь! А ты в курсе, что в Думе до сих пор не могут принять закон «О малой авиации»? Что самолеты и вертолеты в личном владении конфискации подлежат?! Что у нас нет пока средств на открытие частной авиакомпании? Что любая группа лиц или акционерное общество, пытающееся такую компанию открыть, попадают «под колпак» всерьез и надолго? Срочные переброски людей и грузов для Братства – насущная необходимость! И желательно – под прикрытием официальной структуры, в данном случае – МЧС! – шеф внезапно успокоился и добавил. – И никому, кроме тебя, в этот авиаотряд не затесаться. Действовать придется через нового мэра (у Павла екнуло сердце.) – Щербакова Николая Семеновича. Кем он, кстати, тебе приходится?
- Дядей, - глухо ответил Павел. – Дядей по отцу…
…В приемной мэра, когда Павел назвал себя, секретарша, молодая совсем девчонка, посмотрела на него с великим сомнением.
«Понятно, - усмехнувшись, подумал он. – Никак не тяну на родственника «великого человека»! Здоровенный субъект в спортивном костюме и потертой кожанке. Непрезентабельно!»
- Николай Семенович знает…о вашем визите? – спросила девица с легкой заминкой.
«Ну хоть не спросила, скривив губы: «Вам назначено?» Вот, будь я крутым бизнесменом, или рыночным королем – уроженцем солнечного Азербайджана…»
- А вы позвоните ему, - ласково подсказал он. – И скажите, кто пришел…
Секретарша взяла трубку, пренебрежительно скривила яркие губы:
- Николай Семенович, к вам тут пришел Павел…Александрович Щербаков.
Несколько секунд в трубке озадаченно молчали, потом сердитый голос буркнул:
- Пропусти.
Миновав тамбур, Павел вошел в кабинет. Там все было, как и положено: просторное помещение с большим окном. У задней стены с портретом любимого Президента книжный шкаф маскирует дверь в «комнату отдыха». Длинный стол из полированного красного дерева, к нему придвинуты стулья, выровнены аккуратно, как на параде. К длинному столу малой перекладиной буквы «Т» приставлен еще один – для хозяина кабинета. Там, рядом с батареей телефонов, светилась знакомая лысина.
Николай Семенович, при появлении племянника не поднялся навстречу, только посмотрел настороженно.
Павел вздохнул: говорил же он шефу, что это – дохлый номер! Родной брат нынешнего мэра бросил их с мамой, когда он учился в шестом классе. С тех пор ни с отцом, ни с его родственниками, они не поддерживали никаких отношений. Бабушка с дедушкой – местная «белая кость» (дед работал раньше в горисполкоме), тоже не испытывали желания видеть сына нищей учительницы. Хотя, по слухам, Николай Семенович, уже тогда занимающий какой-то пост в местной администрации, очень был зол на брата за его развод. Папаша всегда считался среди своей родни паршивой овцой. Он так и не изменил разгульной жизни – спился и умер. «Родственнички» снизошли – послали уведомление по почте, звонить не стали. Павел тогда был на Первой Чеченской, а мама не пошла. Да и будь он сам тогда в Первомайске, тоже, может быть не пошел, чего греха таить?
«Дядя Коля», наконец, сменил гнев на милость: шар головы покачнулся, выцветшие карие глаза мигнули. Брови у него совсем стали седыми, прибавилось морщин. На портретах выглядел гораздо моложавее.
- Павел? Ты?
- Я…Николай Семенович.
- С чем пожаловал? – легко-пренебрежительное движение губ.
«Ждет, что сейчас просить начну. А ведь он прав!»
- Я тут решил открыть нечто вроде «воздушного такси»…
Николай Семенович слушал, не перебивая.
«Что-что, а слушать он умеет», - вынужден был признать Павел.
- Значит, хочешь «прописаться» при местном МЧС? А за ангар, горючее, ремонт – чем платить будешь? – на огромном лбу собрались озабоченные морщины.
- Пятьдесят процентов я буду отчислять отряду, - ответил Павел и подумал с неприязнью: «Сейчас спросит: «А сколько мне?»
Но Николай Семенович спросил совершенно другое:
- Сколько человек поднимает твоя «стрекоза»?
- Кроме меня – троих… И – полтонны груза.
- Маленькая…
Павел пожал плечами.
- Какая есть! (Тебе-то с собутыльниками для охоты, конечно, «МИ-8» нужен! Ружья, припасы – туда; лосей, кабанов – обратно!)
- Хорошо, - сказал Николай Семенович. – Начальнику отряда я позвоню, он меня знает. С оформлением документов, правда, будут заморочки, но эти проблемы решим… Как мама-то поживает? – неожиданно спросил он.
- Да ничего… на пенсии сейчас, - растерялся Павел и подумал про себя: «Надо же – чувства проявил! Впрочем, он – мэр, ему надо выглядеть подобающе… «Отец народа», так сказать…
…Последняя встреча с шефом у Павла была как раз накануне появления Лены Светловой.
- Ознакомься, - Петр Иванович сунул ему в руки «флэшку». – Здесь материалы расследования Правительственной комиссии о катастрофе на секретном объекте МО (Министерства Обороны). Посмотришь здесь, на этом «компе», потом – сотрешь!
- А что это за ящик у вас в прихожей? – спросил Павел, зажав «флэшку» в ладони.
- Это второй мой тебе подарок, - усмехнулся отставной полковник Зайцев. – Заберешь на борт своей «стрекозы»… Но без шума – чтоб никто, ни сном, ни духом!..
- Понял.
- Работай, - Петр Иванович встал, уступая место у компьютера. – А я пока посмотрю свой любимый сериал. Про Леху Николаева.
Садясь перед «компом», Павел не мог скрыть улыбку. У шефа было какое-то извращенное пристрастие к бесконечному сериалу «Агент национальной безопасности». Следя за приключениями бравого героя в исполнении Михаила Пореченкова, Петр Иванович скептически хмыкал, отпускал язвительные замечания, однако, смотреть не прекращал. Этим он здорово напоминал Щербакову его бабушку-покойницу. Она тоже любила поворчать («У-у, бесстыдники!») смотря теперешние фильмы…
…Заставка на «компе» была вполне в духе хозяина: политическая карта более чем двадцатилетней давности, с вызывающе-алой глыбой Советского Союза прямо по центру. Пока он просматривал документы (тренированный мозг тратил на просмотр и запоминание страницы не более двадцати секунд), он слышал невнятные чертыхания шефа за книжными полками. Вероятно, удачливый Леха Николаев расправился со всеми злодеями (попутно выпив море водки и пропустив через свою постель пару-тройку красавиц), потому что шеф возник уже за спиной. Некоторое время он молча наблюдал за Павлом, потом сказал недовольно:
- Долго возишься!
- Так ведь объем-то какой! – обиделся Павел.
- Теряешь, теряешь форму, капитан! У тебя, небось, все тренировки – тир да татами? – Зайцев прищурился, затем легонько постучал подчиненного пальцем по голове. – А это тренировать не надо? Ты же…не Николаев какой-то!..
- Это точно! – кивнул головой Павел («Только бы не улыбнуться!»). – Мне столько не выпить! А главное – девицы ко мне в постель не прыгают…
- Тебе все шуточки! – сердито сказал Петр Иванович. – А я совсем иное имею в виду! Пьянки, женщины, там, - это все экранным «джеймсбондам» положено! А вот как он расследование ведет?!! Это для вас, дураков, наглядное пособие: «Как не надо работать!» Его в каждой серии то ранят, то поколотят! Похищают, запирают!.. Подозреваемых упускает сплошь и рядом!.. Если у тебя хотя бы один такой прокол случится – выгоню к чертовой матери!
- Кто спорит? – Павел поднял руки в шутливой мольбе о пощаде. – Я уже ознакомился, - он показал на компьютер. – Вопросы – можно?
- Валяй!
- Объект принадлежит Министерству Обороны… Почему бы не попросить помощи у наших ребят в ГРУ? Пусть они и займутся – у них официальное прикрытие…
- Потому что… - глухо ответил Зайцев. -…такого объекта в списках Министерства Обороны нет! И не было никогда…
- То есть как? – удивился Павел. – Там же уйма народу погибла, во главе с этим…как его…генералом Федосеевым? Убытков на миллиарды рублей… Брошены десятки зданий и сооружений, оборудование, транспорт, вооружение… И всего этого официально не было?!!
- Именно. И знаешь – почему?
- Почему?
- Потому что ЕБН со своими помошничками обос…сь от страха! Если судить по докладам зенитчиков и оставшихся в живых солдат караульной роты – этот упавший… аппарат был здорово похож на американский стратегический бомбер «В-2». Наверное, ждали несколько дней, что «друг Билл» сейчас начнет их «ставить буквой «Зю», как Монику Левински! – шеф зло хохотнул.
- Ну, а потом? – не сдавался Павел. – Потом-то, когда поняли, что америкосы тут ни при чем?
- Так ведь они даже дорогу к пепелищу приказали разбомбить! Заразы опасались! И очень боялись, что местные СМИ разнюхают! Скандал поднимется, опять же за границей узнают! Нашим начальникам всегда важнее было, что иностранцы о них подумают! На народ-то они чихать хотели… Крепостными, мол, были, крепостными и остались… А что касается пришельцев и их корабля… Ты пойми, все кто у руля тогда стоял – вышли из руководства среднего звена. Боря выше секретаря обкома-горкома не поднимался… В Политбюро он был всего ничего… Ну а всякие Чубайсы с Березовскими – те вообще… В Союзе на их уровень была спущена директива, что «летающих тарелок» не бывает! Другую информацию им не доверяли… В мозгах довлели старые запреты… Они и до сих пор этим запретам подчиняются. Ленина, вот, кроют на все корки, а из Мавзолея его вынести – кишка тонка! Впрочем, уже после Бориного ухода, новый хозяин давал указание послать в этот район группу военной разведки. Группа не вернулась – это все, что нам известно… Ушли – как в воду канули. А всякие грибники-ягодники до сих пор пропадают.
- Что я должен сделать?
- Разведка, Паша. Разведка и рекогносцировка.
- И только?
- Дело в том, что, по нашим сведеньям, на место падения корабля намечается экскурсия. Дороги туда нет. А ты у нас – «воздушный таксист»! Понимаешь, о чем я?
- Понимаю. Они должны выйти на меня?
- Именно.
- Кто?
- Вот он, - шеф подал ему фотографию.
- Ого! – Павел поднял брови. – Это он с кем под ручку - с бывшим министром Обороны?
- Да. Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов был в Первомайске летом 1982-го. И заезжал на секретный объект. Вручал Правительственные награды по закрытым спискам. И ему в том числе тоже. Только учти, что прошло почти тридцать лет, сейчас ему более шестидесяти.
- Он полетит один?
- В том-то и дело, что не один! – Зайцев поморщился. – В одиночку ему твои услуги не оплатить. Мы узнали, он вышел на местную газету. Так что с ним будет корреспондент, и, может – не один…
- Да-а…
- Вот поэтому тебе и придется ограничиться разведкой. Подставлять гражданских… Впрочем, решишь на месте. Если что – журналистов обратно в город, вызываешь наших – и действуете… Впрочем, можешь и сам. Для этого возьмешь с собой «Гаранин».
- Ого!
- Обращаться умеешь?
- Да. А с этим…
- Профессором.
-…профессором что делать?
- Войдешь в контакт, выяснишь его намерения, попросишь поделиться информацией и…перетянешь на нашу сторону.
Павел присвистнул.
- Ну и аппетиты у вас, Петр Иванович!
Зайцев засмеялся.
- Это еще не все, капитан! Главная твоя задача – определить степень угрозы и по возможности устранить ее.
- Ну ни хрена себе! Пойди туда – незнамо куда; сделай то – не знаю что!..
- Хамишь, капитан? Я же тебе говорю – разведка и рекогносцировка!.. Но «Гаранин» все-таки прихвати – авось, пригодится. В крайнем случае – свяжешься, вызовешь помощь!
…Вспомнив последние слова шефа, Павел вздохнул. Все чувства сейчас не говорили – кричали о том, что помощь потребуется. Надо выходить на связь, но связи нет…
Он забросил широкий ремень «Гаранина» на плечо. Бдительность, бдительность и еще раз бдительность! …Конечно, крики могли профессору и почудиться, но Павел почему-то был уверен, что это нет так. Эти два придурка, наверное, решили, под покровом темноты, поживиться чем-нибудь, вот и наткнулись… На кого?... На таких же «хищников», только более беспощадных к конкурентам?.. Или на кого-то из экипажа этого «адского самолета»?
И зрение и слух были обострены до предела. «Гаранин» был в положении «наизготовку для стрельбы стоя». Смотрим направо – ствол направо; смотрим налево – ствол, соответственно, налево. Но пока вокруг все тихо. В пределах видимости – никакого движения. Молчит и интуиция.
«Постою на часах до утра. Старика…как его там…Петровича, будить не будем – пусть поспит, бедолага.»
Он прошелся взад-вперед по периметру, огибая вертолет и палатку, стараясь, чтобы костер с прожектором – источники света – оставались за спиной. Показалось, или нет, что уже потихоньку начало светать? Скорее бы – уж очень здесь неуютно. Часовой – это, по сути, живая мишень.
«Сюда бы несколько десятков инфракрасных и акустических датчиков, - вздохнул про себя Палел. – периметр оградить. А еще бы – сигнальные ракеты и гранатные растяжки… Ага! – усмехнулся он своим мечтам. – А еще пяток БэТэРов (бронетранспортеров) и батальон ОМОНа!.. Да и что толку? Ну, была здесь раньше караульная рота – справилась она с этими «рыболюдьми»?»
Он погладил «Гаранин»: «Ничего, такая «машинка» целой роты стоит! А не возьмут пули; мы их из «подствольника»! («подствольник» - подствольный гранатомет – Д.С.) Гранаты у него хотя и махонькие – цилиндрики с большой палец – но зато заряжаются сразу по пять штук, как патроны в помповое ружье. Выстрелил гранату – передернул – получи еще! Хотя, лучше бы, конечно, если бы до этого не дошло!»
Проходя в очередной раз «по маршруту часового» и занятый своими мыслями, Павел споткнулся и чуть не упал. Нагнувшись, увидел, что наткнулся в полутьме на крышку канализационного люка. Он нахмурился. Опять люк! Посмотрел по сторонам и тихонько присвистнул: на этой маленькой площади их было, аж, четыре штуки! Зачем здесь столько? Подвести тепло и воду к этому… ДОФу можно было и одной ниткой. Вырыл канаву, трубы уложил, сверху – съемные плиты и все! Дешево и сердито! Морозов боишься – одень трубы в изолящию, а сверху – дерн! Так их и менять легко, не надо глубоко забираться. Вот, кстати, магистраль и проложена. Тогда колодцы здесь зачем? Он легонько притопнул ногой. Еще раз внимательно посмотрел по сторонам. Вон там, на самой границе света и тени, за пределами площади, из травы торчит солидный бетонный цилиндр. Не меньше пяти метров диаметром, а на торце его – темные пятна. Каждое из них – еще один люк, такой же, как и здесь.
Павел сглотнул: «Система подземных коммуникаций – вот что это такое! Многокилометровые туннели, залы, отеки, колодцы… Туда же можно упрятать и трубы с кабельтрассами. Сейчас, конечно, все это подземное царство затоплено. Год за годом идут дожди, водопадами хлещет с поверхности талая вода, а насосные станции не работают… А я-то дурак, мечтаю об обороне периметра! Вот где главная-то опасность! Если эти… «рыболюди» выжили, то передвигаются они, скорее всего, по подземным туннелям!»
Он глянул на часы – уже было почти пять утра. Небо на востоке посветлело; золотая полоска оконтурила линию высотных домов, кроны деревьев. Только над головой небосвод оставался еще темно-синим, но звезды уже исчезли. Павел поежился – утренняя свежесть забралась под куртку. Подбросил в костер «дровишек» – надо будет вскипятить воды…
23. Утро.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |