Последний отрезок 1 страница

9 февраля 1981 года "Harvest" выпустила пластинку Ника Мэйсона "Nick Mason's Fictitious Sports". В записи альбома активное участие принимала известная джазовая пианистка и композитор Карла Блей. Кроме нее участвовали Роберт Уайатт, гитарист Крис Спеддинг, басист Стив Суаллоу и многие другие музыканты.

В одном из последовавших интервью Ник признался: "Основания для слухов о распаде Pink Floyd имелись на протяжении всех последних семи лет. Лично меня никто не притеснял. Я абсолютно удовлетворен работой в группе, и был бы только рад, если бы мы могли больше гастролировать. Другое дело, что у нас уже нет общей цели. Мы стали надоедать друг другу, аэто всегда верный признак того, что пора расходиться. С The Beatles произошло то же самое. Хорошо еще. что у нас есть возможность работать самостоятельно. Конечно, игра в группе поддерживает, а успех помогает. Но иногда у меня появляется чувство, что дальше хода нет. Особенно сильно это ощущение захлестнуло меня после последнего турне"

...Роджер Уотерс тем временем прорабатывал с режиссером Аланом Паркером кинематографическую версию "The Wall". Главную роль в фильме исполнил певец панк-группы Boomtown Rats Боб Гелдоф. Премьера состоялась в мае 1982 года на Каннском кинофестивале, и фильм уже стоял особняком от Pink Floyd. Паркер, прославившийся такими картинами. как "Полуночный экспресс", "Слава" и "Багси Малюун", создал сугубо личностное произведение, хотя и сохранил при этом концепцию Уотерса. Фильм представляет собой, по сути, гигантский видеоклип, растянутый до полутора часов. Для Паркера — несомненная удача, для Pink Floyd же... да они практически и не имели к этому отношения.

Очередной альбом PF "The Final Cut" ("Последний отрезок") с подзаголовком "Реквием по послевоенной мечте" вышел 21 марта 1983 года. Никто бы не удивился, если бы вместо Pink Floyd на конверте стояло имя одного Роджера Уотерса. При всем уважении, которое, казалось бы, должна внушать тема - бичевание прогнившего общества и песни антивоенной направленности — это на удивление скучная работа. Если и прошлые альбомы не особенно радовали оптимизмом, то здесь слушатель окончательно погружается во мрак безысходности. Оно и неплохо, в конце концов, трагедия — одна из форм душевного катарсиса, но не в случае с этим альбомом. Обозреватель New Musical Express Ричард Кук писал:

" ИЗ СТЕНЫ ПРЯМО ВЫГРЕБНУЮ ЯМУ

Еще один яркий талант на наших глазах разлетелся в куски. Хотя на конверте и написано Pink Floyd, на самом деле это личное послание Роджера Уотерса всем слушателям стремительно гниющей группы.

После привычного флойдовского самобичевания мы умиротворенно погружаемся в военную кровь и всеобщую тьму. Воспоминания Уотерса-старшего о военном прошлом перемежаются сентенциями нынешнего Уотерса-миллионера, разъезжающего по всему свету на нескольких "роллс-ройсах". Еще здесь есть эпизод грубо поломанной любви и, наконец, тихий апокалипсис. Если говорить о депрессии, то "Стена" по сравнению с "Последним отрезком" — просто школьная вечеринка в благоухающем саду. В панибратском жонглировании именами Роналда Рейгана, Маргарет Тэтчер, Леонида Брежнева не было бы ничего плохого, если бы за этим хоть что-то стояло. Но Роджер себя не утруждает, потому что уверен — бесчисленная армия консерваторов от рока, до сих пор балдеющая от Pink Floyd, и без того расхватает альбом. Какую бы чушь теперь ни выпустила группа, успех запрограммирован.

Теперь Уотерс навсегда заключен в самовозведенные стены, но какой бы ужасный крик из своего добровольного заточения он ни испустил, каждое его новое "послание" мирно уляжется пачками долларов рядом с остальными... "Последним отрезком" он просто разжевывает некоторые темы громоздкого предыдущего сюжета.

А Дэйв Гилмор по-прежнему бренчит на гитаре, и Ник Мэйсон грохочет за ударными. Ричард Райт, почувствовав, что делать ему здесь абсолютно нечего, вообще ушел из группы. Похоже, настала пора собраться с силами и распустить группу. Ведь уже всем ясно: под плаксивой истеричностью Уотерса скрывается просто старомодный рок-монстр и обыкновенный человек, которому в последнее время сильно не везет..."

Такого разгрома PF еще не доводилось испытывать. В конце концов, пластинка была не настолько плоха, но все складывалось один к одному — началась сильная полоса неудач. Нечего и говорить, что на этот раз — и впервые за всю историю группы — не последовало никакого концертного турне в поддержку альбома. Вместо этого они предпочли тихо разойтись и заняться собственными проектами.

Первым дал о себе знать Ник Мэйсон. Вместе с трубачом Майклом Мантлером он выпустил джазово-авангардную пластинку "Something There". Поскольку у музыки такого рода достаточно ограниченная аудитория, диск прошел практически незамеченным. Следом, уже в марте 1984 года, публика порадовалась второму альбому Гилмора "About Face". О предыдущем его диске уже мало кто вспоминал, а найти его можно лишь в грудах уцененных пластинок, "About Face" оказался значительно крепче своего предшественника: Дэвид продемонстрировал, что он далеко не беспомощен как композитор и по-прежнему хорошо играет на гитаре. Помимо Пита Таунсенда. написавшего слова к двум песням, на обложке указывались имена почетных гостей, помогавших Дэвиду: Роя Харпера, Стива Уинвуда, Джона Лорда... В основной состав, кроме самого Гилмора, вошли барабанщик Стив Поркаро, басист Пино Палладино и клавишник Кен Кьюли. Ни одного из имен коллег по Pink Floyd на конверте не было...

Через пару месяцев вышла пластинка нового дуэта с загадочным названием Zee — "Identity", По сути, это была вторая самостоятельная работа Рика Райта совместно с бывшим певцом группы "новой волны" Fashion Дэйвом Харрисом. Музыка не имела ничего общего ни с первым сольником Райта, ни с работами PF. "Identity" представлял собой любопытную, хотя и холодную электронную конструкцию в унылых традициях британского техно-попа. Впрочем, интерес публики был вызван не столько музыкой, сколько необычностью амплуа клавишникэ легендарных Pink Floyd.

Наконец петом 1984 года выходит соло-альбом самого Роджера Уотерса "The Pros And Cons Of Hitch-Hiking". После провала "The Final Cut" отношение к нему было весьма скептическим. Главная тема по своему масштабу явно уступала последним работам Роджера. Кстати, еще и поэтому она была в свое время забракована коллегами Роджера по PF. "The Pros And Cons Of Hitch-Hiking" ("За и против автостопа") — это пластинка о сомнительной романтике больших дорог и душевной депрессии "маленького человека", неожиданно для себя оказавшегося лицом к лицу с действительностью. Пресса отнеслась к пластинке равнодушно, хотя и отметила техническое совершенство качества звучания. Публика оказалась добрее — возможно, большую роль сыграло то, что на гитаре в новом составе Уотерса играл легендарный Эрик Клэптон, да и имена других ветеранов — Рэя Купера, Энди Бауна, Энди Ньюмарка — были хорошей рекомендацией.

На этот раз тут же последовало большое турне (совместно с Эриком Клэптоном). Светошоу, спецэффекты, мультипликация Джералда Скарфа, песни Pink Floyd и новые уотерсовские...

...но самих Pink Floyd тогда уже не существовало. Когда в сентябре 1984 года Гилмор и Мэйсон предложили Роджеру обсудить будущее группы, он даж отказался с ними встретиться.

В начале 1985 года Роджер Уотерс официально обьявляет о своем выходе из Pink Floyd. Менеджер группы Стив О'Рурк, желая спасти положение, предлагает Уотерсу то же самое, что семнадцать лет назад Pink Floyd предлагали Сиду Баррету, — сохранить его имя в составе группы, а также отчислять все положенные гонорары. Но ответ, как и семнадцать лет назад, был отрицательным, более того, обиженный на коллег, Роджер выступил против сохранения названия Pink Floyd... История, последовавшая за этим, очень печальна, но, к сожалению, достаточно типична для шоу-бизнеса.

"Об этом лучше бы вообще не писать, — говорит сегодня Питер Дженнер. -Такие истории происходят сплошь и рядом, и все они очень неприятны. Газетчики всячески это раздувают — мол, члены знаменитой группы выясняют свои отношения в суде. На самом деле к музыке это не имеет никакого отношения."

Обойдемся поэтому голыми фактами. Когда в сентябре 1986 года Гилмор и Мэйсон с помощью Боба Эзрина приступили к работе над следующим альбомом (рабочее название "Delusions Of Maturity"), это вызвало резкое раздражение Роджера. Он подает иск в суд. В заявлении, среди прочего, говорилось, что творческий потенциал группы, выпустившей в свое время "The Dark Side Of The Moon" и "The Wall", полностью исчерпан, и он, как основной автор, заявляет о недопустимости использования названия Pink Floyd в каких бы то ни было проектах.

Суд вынес определение в пользу Уотерса, но Гилмор и Мэйсон подали апелляцию. Как раз в эти дни Рик Райт обьявил о своей готовности принять участие в работе над альбомом.

В начале 1987 года адвокаты Роджера Уотерса выступают с заявлением: "В период 1967 — 1983 гг. группой Pink Floyd было выпущено много успешных коммерческих альбомов. Роджер Уотерс был основным автором, продюсером, солистом и творческой силой ансамбля. Спор с остальными участниками довел дело до суда, который должен решить, за кем остается право называть себя Pink Floyd и использовать весь комплекс сценических эффектов, являющихся неотъемлемой частью концертной деятельности группы. Поскольку этот вопрос будет решен не ранее начала 1988 года, Роджер Уотерс, вопреки утверждениям прессы, заявляет, что не отказывается от своих претензий, равно как и не будет ни под каким видом ни выступать, ни записываться с Дэвидом Гилмором и Никласом Мэйсоном..."

Решение суда, однако, на этот раз было вынесено в пользу Гилмора и Мэйсона. Рик Райт no-прежнему оставался в роли стороннего наблюдателя.

15 июня 1987 года вышел второй сольник Роджера Уотерса "Radio K.A.O.S.", над которым он работал весь последний год. Широкой общественности здесь был впервые официально представлен новый состав Уотерса Bleeding Heart Band. Как и прежде, сразу после выхода диска новая группа отправляется в большое турне. Оно началось в Европе, охватывало США и Японию и окончилось лишь к концу года в Австралии. Во время этого турне Роджер не только исполнял многие хиты Pink Floyd, но и использовал их "фирменные" сценические эффекты.

Тем временем 8 сентября выходит новый альбом Pink Floyd "Momentary Lapse Of Reason", который многие расценили как прямое посвящение Роджеру Уотерсу (подобно "Shine On You Crazy Diamond", адресованный в свое время Баррету). Основным автором выступил Дэвид Гилмор. В записи, кроме Гилмора, Мэйсона и Райта (указанного в качестве "гостя"), приняли участие Боб Ээрин (он же сопродюсер), Джон Кэрин, Пэт Леонард и Билл Пэйн — клавишные, Майкл Ландау — гитара, Тони Левин — бас, Джим Келтнер и Кармин Эппис -ударные. Кроме этого, были использованы расширенные группы медных духовых инструментов и вокальной поддержки.

В музыкальном отношении альбом ничуть не уступал лучшим сольным работам "флойдовцев" последних лет, был очень изобретательным, лаконичным и комплексным. Четкой концепции на этот раз не было, предпочтение отдавалось самостоятельным и законченным композициям. 13 сентября грандиозным 3-часовым концертом в Монреале Pink Floyd начали свое очередное мировое турне.

Сентиментальное путешествие в 15-летнее прошлое

...Весной 1989 года, в самый разгар перестройки, Дэвид Гилмор и Ник Мэйсон неожиданно нагрянули на космодром Байконур. В газете "Известия" был помещен большой снимок двух легендарных личностей рока. Это было первым непосредственным знакомством Pink Floyd с советской публикой, которая по-прежнему относилась к ним, как к кумирам. В июне того же года в московском спорткомплексе "Олимпийский" состоялись концерты обновленной группы. На этот раз Рик Райт был снова с ними, что несколько успокоило советских фаное, раздосадованных отсуствием Уотерса.

В течение почти трех часов мы были свидетелями большого путешествия PF в собственное прошлое. В действии был весь их аудио-виэуально-компьютерный арсенал. Общий вес аппаратуры приближался к 200 тоннам (стоимость всей "кухни" — около 4 млн. долларов), обслуга — более ста человек. Средняя стоимость билета на концерт на Западе — 40 долларов, у нас — от 8 до 12 рублей, и в первые дни билеты еще можно было свободно купить в кассе. Перевозится вся эта техника на двенадцати трейлерах плюс тринадцатый — автономный энергогенератор с надписью на борту "Энергия для рок-н-ролла"

Назначение доброй половины агрегатов, расположенных пряно посреди зала на помосте площадью почти 30 кв. м, лично мне было непонятно. За нагромождением различных механизмов даже не cpasv разглядывалась ударная установка Ника Мэйсона и батарея клавишных Рикэ Райта. Как выяснилось позже, сами они справиться с этим просто не е состоянии, и у каждого свой ассистент. Партнер Мэйсона был полностью скрыт от глаз тремя рядами баррикад ударных и лишь метался между ними, как чертик, весь концерт. С клавишными Райт не успевал справляться даже со своим напарником, поэтому время от времени он подзывал из-за сцены паренька, таскавшего кока-колу, и показывал ему, какие клавиши нажимать и как долга держать, чтобы звучало...

Седовласому и сильно погрузневшему Гилмору явно по душе роль полновластного лидера группы. Он — ее визуальный центр. Ему помогают двое гитаристов, один из которых еще и играет на саксофоне, и в их обязанности входит также без конца менять Дэвиду гитары. Добавьте сюда басиста и трех красоток на подпевках — итого одиннадцать человек на сцене, не считая кока-кольщика. Имена вспомогательной группы даже не были объявлены, зато Гилмор продемонстрировал хорошую способность к языкам — слова "Большое спасибо!" он выговаривает безукоризненно.

Огромный круглый экран над сценой с первых же звуков зажил собственной жизнью: показывал кино, мультфильмы, пульсировал, загорался, отражал лазерные лучи и пучки прожекторов и стробоскопов, во время затмения превращался в тонкий солнечный ободок, взрывался и вертелся...

Концерт начался с посвящения Сиду Баррету "Shine On You Crazy Diamond". Публика, явно знавшая каждую ноту, завелась с пол-оборота. Все остальное время первого отделения было отдано под "Momentary Lapse Of Reason". Описывать шоу бессмысленно. Вся техника работала безукоризненно с четкостью до долей секунды. Смена кадров на экране идеально синхронизировалась с сильными долями бас-барабана Мэйсона, а видеоряд подчеркивал музыкальные акценты: плывущая лодка, погружение в водоросли, псы и волки в "The Dogs Of War", компьютерная графика с бесконечными циферблатами в "Time", сюрреалистические образы в "Welcome To The Machine". Это все уже было после перерыва, когда публике с первых же звуков дали попить, что настоящее шоу только начинается. Для начала, лишь PF заиграли "Dogs", из-за сцены вылетела легендарная надувная свинья и, грозно сверкая глазницами, принялась летать по залу. Клыкастое и злобное существо пристально ощупывало прожекторами глазниц зал. Тот притих, но ненадолго. Последовавшая затем "Welcome To The Machine" вызвала настоящую бурю. Следующим номером шел большой блок из "The Dark Side Of The Moon": "Time" и "Run To Me" с компьютерной дробью и разбегающимся по всему залу звуком. На экране — кровать с неподвижно лежащим человеком; неожиданно она начинает двигаться по каким-то коридорам и лабиринтам, затем ныезжает на взлетную полосу и отрывается от земли. В тот же момент в другом конце зала под самым потолком открывается люк, из которого появляется точно такая же кровать с манекеном; на полной скорости она проносится над всем залом и, врезаясь в сцену, взрывается! Это был веселый момент, один из многих в тот вечер.

Всеобщее возбуждение достигло апогея при первом риффе "Money". Изначально компактная композиция, в 1989 году она вытянулась минут на десять. Длинные соло гитары и саксофона перемежались с постоянной сменой ритма и пульса к рок-н-роллу, блюзу, реггей, жестким, чисто флойдовским брейкам ударных. С этого момента шоу вступило в свою кульминационную фазу. Акустическая "Wish You Were Here" и медитативная "Us And Them" лишь готовили кульминацию. С первых звуков "Another Brick In The Wall" начался апофеоз всего вечера... Под конец, уже на бис, свободная импровизация на тему "One Of These Days". Здесь заработало все сразу. Окутанные клубами дыма, Pink Floyd словно варились в инопланетной кухне. Неопределенного назначения железяки, висевшие над сценой, оказались мощными световыми установками, способными летать по всему залу. С потолка спустился огромный зеркальный шар, поначалу лишь отбрасывающий световые пучки, но под самый конец он стал медленно раскрываться и превратился в сияющий и горящий изнутри бутон. Дэвид Гилмор: "Спасибо, Москва! Это была прекрасная неделя, и мы надеемся, что снова встретимся. Большое спасибо!" (последние слова — по-русски).

Рассказывать осталось немного. Во второй половине 1989 года фирмой "Мелодии" был выпущен двойной альбом Pink Floyd "Delicate Sound Of Thunder" — впервые в этой загадочной стране. На следующий год те, кто не попал на московские концерты, смогли насладиться грандиозным спектаклем Роджера Уотерса "Стена", показанным по Центральному телевидению и поставленным вскоре после разрушения Берлинской стены. В шоу участвовало множество звезд, но коллег Уотерса по Pink Floyd среди них не Было. К сожалению, мы не имели возможности посмотреть выступление Pink Floyd на традиционном осеннем фестивале в Небворте, 16-м по счету. Как и в 1975-м, в 1990-м они завершили программу, вызвав у значительной части публики ностальгию. Как ни крути, а сегодня это уже история. Мало кто всерьез думает, что "Pink Floyd" или Роджер Уотерс преподнесут нам в будущем большие сюрпризы. Конечно, они — вместе или, порознь — будут продолжать работать и создавать новую музыку, но вряд ли они будут меняться.

Впрочем, подавляющая часть их поклонников вовсе не желает, чтобы Pink Floyd менялись. Для нас они хороши уже самим фактом своего существования. За всю историю карьеры они, по крайней мере, не обманывали свою публику, Возможно, поэтому им удалось продержаться так долго.

Фрагменты интервью Роджера Уотерса и Ника Мэйсона корреспонденту журнала "ЗигЗаг" Коннору Макнайту (1973)

(перевод Р. Нугманова)

(Это одно из самых крупных интервью за всю историю существования Pink Floyd. Беседа состоялась в доме Ника Мэйсона вскоре после выхода в свет "The Dark Side Of The Moon")

- Все ли в истории группы было так, как рассказывал Дженнер?

Роджер: В общем, да. Он забрел на наш концерт, я даже не помню где это было, может, в Марки-клубе, Они с Эндрю Кингом подошли к нам и сказали: "Вы, ребята, можете стать популярнее, чем The Beatles, а мы ошалело на них смотрели, а потом сказали что-то вроде — "да, конечно, мы готовы это обсудить, но только после каникул..." — потому что мы собирались позагорать где-нибудь на континенте.

- Бы все учились в политехническом колледже?

Роджер: Нет, только Ник и я. Рик тоже начинал в политехе, но через год его выгнали.

- Это когда ваша группа называлась Abdabs?

Роджер: А до этого она называлась Sigma-6.

Ник: А менеджером был Кен Чэпмен, У меня до сих пор где-то валяется наша рекламка, где говорится, что Sigma-6 отлично подходит для танцев, вечеринок и все такое.

Роджер: Мы играли песни этого Кена Чэпмена. Что он изучал в политехе?.. Или он уже бросил работу к тому времени... Он хорошо знал Джерри Брона, который стал позже менеджером Uriah Heep и основал звукозаписывающую компанию "Bronze Records" для Uriah Heep, Colosseum и других. И мы разучивали его песни и исполняли их для Джерри Брона.

Ник:...и очень надеялись тогда, что нас кто-нибудь "откроет".

Роджер: Это были чудесные песни... (поет) "Видел ли ты утреннюю розу..." похоже на какой-то мотив Чайковского, или что-то в этом духе. Все это было содрано у Чайковского. Но рано или поздно мы бы все равно взялись, за другую музыку, и дело не в менеджерах, которые якобы "создают" группу.

- Насколько на вас влияли американские группы, ритм-энд-блюз? Уж больно композиция "Interstellar Overdrive" похожа на то, что делали Velvet Underground.

Роджер: Если по-честному, это было выужено из Love, из их песни с первого альбома... вылетело название.

Ник: Лично я мало слушал ту музыку и никогда не слышал об этих группах. У кого-то из нас был настоящий отличный сборник лучших вещей ритм-энд-блгаза. Назывался он "Аутентичный ритм-энд-блюз", в двух выпусках, и большинство вещей принадлежали Бо Диддли. А другой американской музыки я никогда не слышал. Я очень удивился, когда, впервые приехав в Штаты, услышал все это.

Роджер: Да, в основном до нас доходили только какие-то имена, вот и все.

Ник: Вообще, в гйловах была полная путаница. Кто-то говорил об этих странных группах с Западного побережья, называли Grateful Dead, Jefferson Airplane, еще кучу имен, половина из которых ничего из себя не представляли.

- Но ведь слушали Love, а они тогда практически не были известны.

Ник: Это не мы, это Дженнер их слушал. Мы слушали Cream, Джими Хендрикса, музыку такого типа. Именно она заставила меня продолжать работу, когда мне все осточертело.

- Правда ли, что Дженнер заставил вас отказаться от ритм-энд-блюза?

Роджер: Чушь полная, вздор! Он вовсе не в такой большой степени влиял на нас.

Ник: Об этом написал Ник Джонс в "Melody Maker", но это ложь...

Роджер:... будто Питер Дженнер развернул нас от ритм-энд-блюза в сторону психоделии и к новым музыкальным областям...

Ник:... и у нас на то есть куча свидетелей.

- Но что же вас тогда все-таки развернуло?

Роджер: Не знаю. Наверное, нам просто надоело старье.

Ник: Сид тогда писал все больше собственных песен, вот н чем дело.

Роджер: Да, именно в этом причина. У Сида появлялось все больше собственных песен, и мы постепенно меняли репертуар. Хотя "Roadrunner" и "Gimme A Break" мы еще несколько лет исполняли на концертах.

Ник: Особенно, когда в группе играл Боб Клоуэ. А когда он ушел, мы решили отказаться от старых песен.

Роджер: Они нам просто осточертели.

- А что именно вам нравилось в "ЮФО"? Это действительно был такой "волшебный" клуб, как сейчас о нем говорят?

Ник: Со временем, конечно, эта легенда сильно порозовела, но многое из этих рассказов истинная правда. Там длительное время существовала прекрасная община — люди собирались, привлеченные общими интересами, вместе что-то затевали... Это было нечто гораздо большее, чем просто выступления разных групп. Там были какие-то сумасшедшие актеры, отличные световые шоу, кажется, какие-то поэты выступали, все просто слонялись по клубу, трепались друг с другом, и все было очень весело.

Роджер: А какие-то придурки торчали перед сценой и требовали, чтобы мы убирались.

Ник: Ну, Роджер, наверное, это была какая-нибудь другая группа... Однажды мы играли с ансамблем, который назывался "братья Гримм", и они со своими подружками здорово действовали нам на нервы.

- А что скажете насчет "Великого Техноцветного Сна"?

Ник: О, это было здорово!

Роджер: Я ту ночь никогда не забуду. Мы тогда играли в двух разных местах. В первом зале сидела какая-то шпана, и человек пятьсот цыган, все они ругались и дрались между собой. А следом за этим мы выступили во "Дворце Александра".

Ник: Но мы тогда еще не были знаменитостями. Вот Артур Браун — тот уже был, это как раз было началом его взлета.

Роджер: А вообще-то в то время все были так увлечены наркотиками, чго странно, чго кто-то это еще помнит.

- Что за история связана с песней "Арнольд Лэйн"?

Роджер: Моя мама, как и мать Сида, часто сдавала комнаты студенткам, потому что мы жили неподалеку от женского колледжа. Поэтому же на наших бельевых веревках вечно болтались женские тряпки, и вот Арнольд, или как гам его звали, иногда обрезал веревки. И его никак не могли поймать, а когда напали на след, он пенял, что пора смываться. Может, двинул в Черри-Линтон или Ньюхэм...

Ник: Или решил разбогатеть и стал банковским налетчиком...

- А как вы отреагировали на высказывание Пита Мюррея, что ваш культ раздут искусственно?

Роджер: Ну, сейчас уже никто так не скажет. Он назвал нас чуть ли не жуликами, а такое не забывается. Он считал, что все, что мы делали, — чепуха, раздутый ажиотаж.

Ник: Этот тип и тогда уже был второсортным болтуном.

- Я помню, как Мюррей сказал как-то о Стиви Уондере, что его путь — это путь позора, что компании эксплуатировали его как игрушку. А в другой раз он менторствовал: "Я знаю, что в Америке полно психоделической музыки, но я надеюсь, здесь она не найдет признания"...

Ник: Фантастика! И ведь люди читали и верили всему этому. Слава богу, что теперь, когда прошло столько пет, мы понимаем, как это было глупо.

Роджер: Что до наших первых синглов, то они были совершенно безобидными и очень простыми.

Ник: Хотя люди до сих пор считают, что их нужно слушать очень внимательно, потому что это сложная музыка,

- У вас пару раз бывали конфликты с Би-Би-Си, не так ли?

Роджер: Они заставили нас полностью изменить текст в одной песне, потому что в ней говорилось о скручивании "косяков". Она называлась "Let's Roll Another One", а нам пришлось изменить название на "Candy And Currant Bun" * Там было что-то вроде...

Ник: "... вкус отличный, если приготовить все правильно".

- Разве этот компромисс не противоречил духу "андерграунда"?

Ник: Боже, нет, конечно. Мы — рок-н-ролльная группа, и если у вас есть песня, которую можно улучшить, просто изменив слова, и к тому же вас вынуждают к этому... Хотя и мы со своей стороны делали все возможное -давили на Би-Би-Си, потом позвонили в "Ивнинг Стандарт" и сказали: "Знаете, Би-Би-Си не передают нашу песню, погому что в ней упоминается ваша газета..."

Роджер: Мы изменили эти слова на "Дэйли Стандарт", чтобы их успокоить, хотя этих слов все равно никто не слышал, потому что вообще вся песня была паршиво записана.

- Вы вообще считали тогда "паршивыми" многие свои песни, и однажды даже сказали, что "It Would Be So Nice" — это просто хлам, и если кто-нибудь, купит эту пластинку, ему нужно срочно провериться у психиатра.

Роджер: Я до сих пор так считаю (смеется).

Ник: Да, эта пластинка была ужасной. У нас тогда еще не было конкретного направления, и нас очень торопили с выпуском хит-синглов. Знаете, когда столько людей говорят, что это очень нужно, начинаешь и сам так думать.

- Вы были расстроены провалом эгих синглов?

Роджер: Вовсе нет. не знаю почему, но нас это как-то не трогало.

- У вас никогда не Было чувства, что критики правы и вы действительно занимаетесь ерундой?

Ник: Мы могли согласиться с тем, что мы плохие музыканты, но мы никогда не слушали критиков. Может, это и странно, но даже когда оба наши сингла вылетели из таблиц, у меня не было чувства, что это — конец. А многие тогда думали именно так.

Роджер: "Apples And Oranges" и "Point Me At The Sky" были хорошими песнями. Я их недавно снова послушал и, несмотря на многие огрехи и плохую запись, no-прежнему гак считаю. Их испортили при записи.

Ник: Но это могло произойти с кем угодно.

- В 1968 году вы попросили ссуду у Совета по искусству. С чего бы это?

Ник (покатываясь от хохота): Это была Очередная идея Питера Дженнерэ.

Роджер: И чертовски хорошая идея!

Ник: К сожалению. Совет не занимался субсидированием групп.

- У Питера было много идей — благотворительные концерты, фестивали и все такое прочее.

Ник: У него была масса отличных идей. Что бы мы сейчас ни говорили, это ведь именно он открыл нас, а чуть позже — T. Rex. На свете не так много таких талантов — находить что-то новое там. где все уже все знают... у Роберта Стигвуда, например, талант собирать награды...

Роджер: Ладно, это здесь ни при чем.

Дата добавления: 2015-11-04