9 страница. — Попали еще и в подмышку.

— Попали еще и в подмышку.

— Сильно? — спросил Зи.

Манелло заговорил в телефоне:

— Доберись до ранения и осмотри его вокруг, если сможешь.

Блэй приподнял тяжелую руку Брата и посветил тонким лучом фонарика под нее. Видимо пуля вошла в тело через небольшой, незащищенный карман жилета — удачный выстрел, один на миллион, и даже если попытаться повторить, такой же результат получить нереально.

Еба-а-ать.

— Я не вижу выходного отверстия. Пуля, должно быть, застряла в ребрах.

— Дыхание стабильное? — спросил Манелло.

— Затрудненное, но стабильное.

— Первую помощь оказали?

— Он угрожал кастрировать Голливуда, если тот рискнет сделать искусственное дыхание «рот-в-рот».

— Слушайте, дайте мне просто дематериализоваться. — Зи закашлялся. — И дайте мне немного пространства…

Все предложили множество вариантов на этот счет, но Зейдист никого не желал слушать. Оттолкнув от себя ребят, закрыл глаза и…

Блэй понял, что у них реальная проблема, когда у Брата ничего не получилось. Да, Зейдиста не убили, и, черт возьми, дела обернулись бы куда хуже, будь тот без жилета. Но Брат не мог самостоятельно переместиться… а они все были у черта на куличиках, так глубоко в лесу, что даже если вызвать помощь, никто не в состоянии так далеко завести внедорожник.

А что еще хуже? Блэй чувствовал, что тот убийца был чем-то гораздо б о льшим, нежели просто заурядным лессерешкой.

Никто не знает, когда сюда подтянется подкрепление.

Послышался звук входящего сообщения, и Рэйдж глянул на телефон.

— Дерьмо. Остальные застряли в центре города. Придется нам справляться собственными силами.

— Проклятье, — пробормотал Зейдист себе под нос.

Ага. В самую точку.

ГЛАВА 17

Кор такого не ожидал.

Материализовавшись со своими солдатами для совместного кормления в заранее оговоренном месте, он предполагал увидеть жилище, находящееся в стадии разрушения, или же на грани конфискации, что объясняло бы, почему женщина, стараясь оставаться на плаву, вынуждена продавать свои кровь и тело.

Но он ошибался.

Окрестности имения определенно соответствовали стандарту глимеры; раскинувшаяся на возвышении холма усадьба купалась в мягкой подсветке, газоны были ухожены, каждая травинка подстрижена на дюйм от корня, строение поменьше для слуг и ворота — в идеальном состоянии, несмотря на почтенный возраст.

Может, она младшая кузина кого-то из знатного рода?

— Кто эта женщина? — спросил он Тро.

Его заместитель пожал плечами:

— Я не знаю ее семью лично. Но проверил, она из благородной кровной линии.

Окружавшие его солдаты излучали нетерпение, топча и утрамбовывая снег своими военными ботинками, их дыхание вырывалось из ноздрей, как у скаковых жеребцов перед стартом.

— Интересно, знает ли она, на что подписалась? — пробормотал Кор, не особо беспокоясь, справится женщина или нет.

— Я пойду? — спросил Тро.

— Конечно, пока остальные не взорвались от желания и не разнесли ее симпатичный дом.

Тро дематериализовался к необычной парадной двери с арочным верхом и маленьким фонариком, какими обычно украшают кукольные домики. Однако, его заместитель не впечатлился этим очарованием. Освещение в верху погасло по желанию Тро, стук солдата в дверь был резким и сильным — требование, а не просьба.

Несколько секунд спустя распахнулась дверь. Ночь осветил огонь камина, свет от которого был таким ярким, что, казалось, мог растопить снежный покров. И прямо в центре этого светового шоу стоял темный заманчивый силуэт женщины.

Она была обнажена, а аромат, доносимый ледяным ветерком, говорил о ее готовности.

Зайфер тихо зарычал.

— Сохраняй трезвость ума, — приказал Кор. — Не хватало, чтобы твой голод стал оружием против нас.

Тро переговорил с женщиной и полез в карман за наличкой. Женщина приняла деньги, а затем, положив руку высоко на косяк двери, выгнула тело так, что одна ее роскошная грудь омылась мягким светом.

Тро оглянулся и кивнул.

Остальным не требовалось иного приглашения. Бойцы Кора столпились у дверного проема. Их тела были настолько огромными, и их было так много, что женщина тут же затерялась среди них.

Выругавшись, Кор тоже чуть приблизился к двери.

Естественно Зайфер вошел первым, накрыв рот девушки своими губами и обхватив руками ее груди, но он здесь был не один. Три кузена боролись за место подле женщины: один пристроился сзади, выгнув бедра, потираясь членом о ее задницу, а двое других занялись ее сосками и лоном, проникая пальцами в женщину, когда она увлажнилась.

Тро повысил голос над раздающимися стонами:

— Я останусь снаружи настороже.

Кор открыл было рот, чтобы приказать Тро оставаться внутри, но понял, что это будет выглядеть так, будто он избегает зрелища, а это, едва ли, по-мужски.

— Айе, ступай, — пробормотал он. — А я покараулю внутри.

Парни Кора подняли женщину, гладя по ее рукам, бедрам, запястьям и занося ее обратно в уютное жилище. Кор закрыл дверь и убедился, что на ней нет никакого запирающего устройства, чтобы закрыть их изнутри. Солдат продолжил обследовать дом, пока его ублюдки несли свою «трапезу» к камину, где на полу была расстелена большая шкура. Кор наклонился к ближайшему окну, поднял штору и проверил стекла — старые и освинцованные, в деревянных рамах, а не стальных.

Без сигнализации. Хорошо.

— Кто-нибудь войдите уже в меня, — простонала женщина хриплым голосом.

Кор не потрудился удостовериться, услужили ей, наконец, или нет, хотя судя по ее судорожному вздоху, можно сказать, что да. Вместо этого, он огляделся в поисках других дверей, или места, в котором можно было бы устроить засаду. Но, ничего такого не обнаружилось. В особняке не было второго этажа, каркас крыши находился прямо над головой, сбоку маленькая ванная комната, в приоткрытую дверь которой было видно освещенную ванну на лапах и старомодную раковину. В открытой кухне находился лишь длинный рабочий стол с немногочисленными приборами.

Кор окинул взглядом развернувшееся действо. Женщина лежала на спине, ее руки раскинуты, шея обнажена, ноги широко раздвинуты. На нее взобрался Зайфер и ритмично вбивался, отчего ее голова двигалась на белом меху взад-вперед. Двое кузенов впились в ее запястья, третий достал свой член и трахал ее рот. В действительности, женщину практически не было видно за телами мужчин-вампиров. Но ее экстаз был очевиден, как для глаз, так и для ушей: из ее припухлых губ сомкнутых вокруг члена, который двигался туда-сюда, вырывались затрудненное дыхание и эротические стоны. Все пространство вокруг было наполнено ароматным и благоухающим запахом секса.

Кор подошел к кухонной раковине. Она была пуста: ни остатков пищи, ни использованных и брошенных там стаканов. Однако в буфете стояли тарелки, а когда Кор открыл европейского размера холодильник, то увидел на полках уложенные в горизонтальные ряды бутылки с белым вином.

Мужское проклятие заставило Кора снова взглянуть на веселье и игрища. Зайфер кончал: его тело наклонилось ниже, а голова откинулась назад… и в разгар его оргазма, один из кузенов отпихнув Зайфера в сторону, занял его место, приподнял женщину за бедра и вонзился возбужденным членом в ее влажное, розовое лоно. Зайфер, казалось, был не против такой перемены мест: он обнажил клыки, опустил голову под тяжело вздымающуюся и опадающую грудную клетку своего товарища и укусил женщину за грудь, чтобы иметь возможность кормиться рядом с ее соском.

Солдат, что трахал ее рот, кончил, и женщина проглотила его семя, отчаянно вылизывая головку члена, а затем, выпустив его изо рта, облизнула губы, как будто по-прежнему была голодна. Довольно скоро кто-то опять просунул член меж ее губ, подстраиваясь под ритм и двигаясь над головой женщины в том же темпе, что и парень, орудующий у нее между ног, подталкивая ее вперед и назад, и видно было, ей все это очень нравилось.

Кор подошел к ванной комнате и еще раз ее проверил. Его первая оценка оказалась верной: в этом тесном пространстве спрятаться было негде.

Продолжая следить за безопасностью внутри, ему ничего не оставалось, как сесть в углу, из которого открывался отличный обзор помещения, и откинувшись назад, наблюдать за кормлением. Обстановка накалялась, солдаты Кора растеряли остатки цивилизованности, оттирая друг друга, словно львы боролись над свежей добычей, мелькали клыки, глаза горели дикой агрессией, — они соперничали за место у женского тела. Однако никто не потерял окончательно голову, они заботились о женщине.

Довольно скоро кто-то вскрыл свою вену и приложил к ее губам.

Кор опустил взгляд на свои ботинки, краем глаза наблюдая за окружающей обстановкой.

Были времена, когда он возбуждался от подобного зрелища — не потому что был особо заинтересован в сексе, это больше походило на то, как при виде еды начинает урчать в животе. И соответственно, раньше, когда Кор испытывал потребность в женщине, он просто брал ее. Обычно это происходило в темноте, чтобы милая девушка не оскорбилась и не испугалась.

Он хорошо понимал, что выражение лица мужчины, когда он пребывает в эротической агонии, не способствует улучшению его внешности.

А сейчас? Он не испытывал никакого интереса ко всему, что перед ним разворачивалось, как будто наблюдал за бригадой рабочих, таскающих тяжелую мебель или сгребающих граблями листья.

Естественно, все дело в его Избранной.

Когда он вспоминал, как прикасался губами к ее чистой коже, смотрел в ее светящиеся зеленые глаза, вдыхал ее потрясающий аромат, Кора абсолютно не волновали прелести женщины перед камином.

Ах, его Избранная … он и знать не знал о существовании такой благодати и более того, даже не мечтал коснуться того, что было полной его противоположностью. Она несла добро, в то время, как он - жестокость и беспощадность, ее красота и его уродство, ее возвышенность и его низменность.

Она отметила его. Как если бы нанесла удар и оставила глубокий шрам в его плоти, он был ранен и ослаблен ею.

И уже ничего не исправить.

Вот, даже воспоминаний о проведенном с ней времени, когда она была полностью одета, а он тяжело ранен, стало достаточно, чтобы возбудиться и ни с того не сего возжелать секса. Даже если бы они не были по разные стороны войны за престол, она никогда не позволила бы ему прийти к ней как мужчине, который увлечен женщиной. Той ветреной осенней ночью, когда они встретились под тем деревом, она действовала в согласии со своими душевными качествами. И это не имело ни чего общего с ним.

Ох, тем не менее, он хотел ее.

Внезапно, женщина возле камина выгнулась дугой, когда оргазм вознес ее на вершину блаженства, и он посмотрел на нее. Будто почувствовав его сексуальное возбуждение, удовольствие женщины отступило, ее рассеянный взгляд перекочевал в его сторону, и на ее лице отразилось удивление — насколько он мог разглядеть за мощным запястьем, протянутым для ее кормления.

От шока у нее расширились глаза. Вероятно, она сначала не заметила его присутствия, но теперь обратила на него внимание, и ужас, а не страсть четко отразился на ее лице.

Не желая нарушать действа, Кор покачал головой, и жестом, махнув рукой, показал, дескать, ей не придется терпеть его укус, или, еще хуже, секс с ним.

Очевидно, информация дошла до женщины, потому что с ее лица исчезло испуганное выражение, а когда один из его солдат достал член, требуя к нему внимания, она протянула руку и начала поглаживать его над своей головой.

Кор неприятно улыбнулся. Эта шлюха не вызвала в нем интереса, и все же его тело из-за всей этой дебильной биологии откликнулось на Избранную, как будто священная женщина когда-нибудь посмотрит на него во второй раз.

Мечтать не вредно.

Взглянув на часы, он с удивлением отметил, что кормление длится уже час. Что ж, пускай. Пока мужчины выполняют два его основных требования: оставаться почти одетыми, и чтобы их оружие находилось в кобурах под рукой, он позволит им продолжать.

Таким образом, если ситуация изменится, они смогут немедля себя защитить.

Он, более чем, желал дать им время.

После этой интерлюдии? Его банда будет полна сил, а судя по тому, как идут дела с Братством… силы им понадобятся.

ГЛАВА 18

— Да ну, нахуй. Ни за что.

Куин вынужден был согласиться с Зи, блестящий замысел Рэйджа вызывал у него такую же реакцию.

Их команда пробиралась через лес. Рэйдж тащил на себе Зи, пока остальные, взяв их в кольцо, были готовы отразить любую угрозу. Они вернулись к самолетному ангару, а решение проблемы транспортировки раненого, предложенное Голливудом, могло, скорее, обернуться смертельным исходом, нежели реальным выходом из ситуации.

— Что сложного поднять в воздух самолет? — Когда все, включая Зи, уставились на него, Рэйдж просто пожал плечами: — Что? Люди постоянно это делают.

Зи потер грудь и медленно опустился на землю. Собравшись с силами, он покачал головой:

— Во-первых, ты не знаешь, может ли эта… проклятая колымага… подняться в воздух. Скорее всего в ней нет топлива… и, во-вторых, тебе никогда раньше не приходилось летать.

— Хочешь сказать у нас есть выбор получше? Мы застряли в нескольких милях от места, где нас могут подобрать, твое состояние не улучшается, и мы можем угодить в засаду. По крайней мере, позволь мне забраться в кабину и проверить, удастся ли запустить двигатель.

— Плохая идея.

В последовавшей тишине, Куин прикинул расклад и покосился на ангар. Спустя мгновение он сказал:

— Я прикрою тебя. Пошли.

В одном Рэйдж был прав. Пешая эвакуация заняла бы слишком много времени, а лессер исчез до того, как они закололи его, что было совсем скверно.

Неужели Омега раздал своим мальчикам какие-то особые способности?

Как бы то ни было… умный боец никогда не станет недооценивать противника… особенно когда один из его соратников ранен. Им необходимо доставить Зи в безопасное место, и если это означало перевозку по воздуху, то, блядь, так тому и быть.

Куин и Рэйдж вошли в ангар и врубили фонарики. Самолет находился именно там, где они его и оставили — в дальнем углу, выглядя, словно уродливый пасынок какого-то гораздо более красивого транспортного средства, которое давно уже отсюда свалило. Приблизившись, Куин увидел, что пропеллер в довольно сносном состоянии, а крылья, хотя и были пыльными, могли выдержать вес воина.

Тот факт, что дверь люка чертовски скрипела, когда Рэйдж забирался внутрь, особо не радовал.

— Фу-у, — скривился, отпрянув, Рэйдж. — Воняет словно там что-то сдохло.

Черт, вонь, должно быть, и правда, адская, раз Брат смог отличить ее от остального смрада внутри ангара.

Может, все же это не такая уж хорошая идея.

Прежде чем Куин успел предложить пару секунд подождать пока вонь рассеется, Рэйдж согнулся кренделем и протиснулся в овальное отверстие.

— Срань господня… ключи. Здесь ключи… ты можешь в это поверить?

— А как насчет топлива? — пробормотал Куин, обводя лучом фонарика широкий круг. Ничего, кроме засранного пола.

— В сторонку, сынок, — крикнул Рэйдж из кабины пилота. — Сейчас попытаюсь раскочегарить эту старушку.

Куин отошел, но к черту, если эта штуковина выпустит столбы копоти, пять метров погоды не сделают…

Послышался громкий хлопок, повалил густой дым, движок зазвучал так, словно страдал от коклюша[45]. Но, кажись, пронесло. Чем дольше работал двигатель, тем более равномерным становился ритм.

— Пора отсюда валить, пока мы здесь не задохнулись, — крикнул Куин в самолет.

Рэйдж, должно быть, привел самолет в движение, или что-то в этом роде, потому что колымага качнулась вперед с таким скрипом, будто в ее теле все болты и гайки страдали артритом.

«И эта штука собирается подняться в воздух?»

Куин побежал к огромным двойным воротам. Ухватившись за одну створку, он со всей силы потянул ее, раскрывая; замки и запирающие механизмы поддались, разлетаясь в стороны.

Он надеялся, что самолет не последует примеру этих обломков.

Надо было видеть в лунном свете выражения лиц Джона и Блэя, когда им открылся отличный вид на средство для побега… и Куин понимал их реакцию.

Рэйдж нажал на тормоза и выжал газ снова.

— Давайте погрузим Зи.

Тишина. Ну, за исключением хрипящего самолета за ними.

— Ты самолет не поведешь, — сказал Куин почти про себя.

Рэйдж нахмурился в его сторону:

— Прости?

— Ты слишком ценен. Если эта штуковину начнет падать… мы не можем потерять двух Братьев. Этого не должно случиться. Я — расходный материал, ты — нет.

Рэйдж открыл рот словно собираясь начать спорить. Но потом закрыл его, странное выражение появилось на его красивом лице.

— Он прав, — мрачно произнес Зи. — Я не могу подвергать тебя опасности, Голливуд.

— К черту это, я могу дематериализоваться из кабины если…

— И ты думаешь, что будешь в состоянии сделать это, когда мы свалимся в штопор? Не неси чушь…

Со стороны деревьев раздались выстрелы, взрывая снег просвистевшими мимо уха пулями.

Все пришли в движение. Куин нырнул в самолет, плюхнулся на место пилота и попытался вникнуть во все эти приборы… черт возьми, сколько же там циферблатов. Единственной спасительной соломинкой было то, что он…

Тра-та-та-та-та!

…насмотрелся фильмов, из которых помнил, что рычаг с рукояткой — это газ, а штурвал — нечто похожее по форме на галстук-бабочку, которое надо потянуть на себя, чтобы взлететь, и от себя, если наоборот.

— Блядь, — выругался Куин, пригнувшись как можно ниже к панели.

Последовали хлопки, означающие, что Джон и Блэй открыли ответный огонь, тем самым позволяя Куину усесться прямее и уставиться на панель управления. Он предположил, что тот маленький значок с бензобаком — как раз то, что он искал.

Четверть баков пуста. А дрянь внутри наверняка наполовину состоит из конденсата.

Это была действительно плохая идея.

— Заноси! — крикнул Куин, оценивая пустую плоскую площадку слева.

Рэйдж ринулся выполнять указание, забросив Зейдиста в самолет с деликатностью портового грузчика. Брат приземлился грудой хлама, но, по крайней мере, он ругался — а значит оставался в сознании, раз чувствовал боль.

Куин не стал дожидаться, когда закроется нафиг дверь колымаги. Он отпустил педаль тормоза, нажал на акселератор, и молил Бога, чтобы их не занесло на снегу.

Половину ветрового стекла перед ним вынесло, и нанесшая ущерб пуля срикошетив по кабине, со свистом(!) угодила в подголовник соседнего кресла. Это, определенно лучше, чем его рука. Или череп.

Единственной хорошей новостью было то, что самолет, казалось, разделял его готовность свалить оттуда, ржавая задница-двигатель так крутил пропеллер машины, будто знал, что успешный старт - единственный путь к спасению. В боковых окнах начал меняться ландшафт, и Куин приблизительно прикинул середину «взлетно-посадочной полосы», оставляя два ряда деревьев равноудаленными с обеих сторон.

— Держись, — крикнул он сквозь нарастающий гул.

Из-за отсутствия части ветрового стекла ветер с такой силой и шумом врывался в кабину, словно внутри был установлен промышленный вентилятор, но в планы Куина не входило подниматься настолько высоко, чтобы испытать разницу в давлении.

Сейчас ему надо было выбрать расчищенное от леса пространство для взлета.

— Давай, пупсик, ну же… ты сможешь…

Опуская дроссель плашмя, он приказал своей руке расслабиться, потому что и так уже сделал все, что мог, и, если чертова колымага сломается, можно гарантировать, что мало им не покажется.

Гул становился все громче.

Деревья мелькали все быстрее и быстрее.

Удары о кочки ощущались все жестче, да так, что заклацали зубы, и Куин начал подозревать, что такими темпами одно или оба крыла просто отвалятся и окажутся на обочине.

Поняв, что нельзя терять времени, Куин изо всех сил потянул на себя руль, крепко схватив его руками, словно эта хватка каким-то волшебным образом могла объять весь самолет и сохранить его в целости…

Что-то свалилось с потолка и полетело в сторону Зи.

Карта? Руководство пользователя? Да кто, мать его, знает.

Черт, а деревья-то вдалеке реально приближались с огромной скоростью.

Куин еще сильнее потянул штурвал на себя, даже, несмотря на то, что тот и так уже почти вплотную прижимался к нему… что было вопиющим безобразием, потому что они уже не были на взлетно-посадочной полосе, но все еще не оторвались от земли…

От днища самолета послышался скрежещущий звук, как будто его царапал мелкий кустарник в попытке сорвать металлическую обшивку.

А эти чертовы деревья надвигались.

Первая мысль перед лицом смерти у Куина была о том, что он никогда не увидит свою дочь. По крайней мере, на Этой стороне. А уже только в Забвении.

Второй и последней мыслью в тот момент было осознание, что он никогда не признавался Блэю в любви. Все минуты, часы и ночи его жизни, все слова, сказанные этому мужчине на протяжении всех лет, что они были знакомы, всегда только отталкивали его.

А теперь уже слишком поздно.

Придурок. Каким же ебанутым придурком он был.

Проклятье, он был уверен, что сегодня ему прокомпостируют билетик в один конец.

Выпрямившись, насколько мог, так, что порыв ледяного ветра ударил ему в лицо, Куин гнал вперед, представляя сосны, которые он не мог видеть из-за слезившихся глаз. Открыв рот, он извергал проклятия, добавляя свой голос к вихрю.

Да пошло оно все, он не спасует, как какая-то баба. Никакого нытья в стиле ааа-прошу-боже-спасииии-меня. Хрена лысого. Он встретит смерть с обнаженными клыками, готовым телом и бешено колотящимся сердцем, но не от страха, а от перегрузки.

— Отсоси, старуха с косой!

***

Пока Куин пытался поднять самолет, Блэй пулю за пулей посылал в сторону деревьев, как будто имел нескончаемый запас свинца… которого на самом-то деле и не было.

Полная жопа. Он, Джон и Рэйдж оказались без прикрытия и возможности узнать сколько убийц скрывается в лесу, и Бога ради, все, что пока делает этот доисторический самолет — выпускает токсичные клубы дыма и тарахтит, словно выехал на воскресную прогулку.

О, и это корыто с болтами было далеко от ебучей пуленепробиваемости, и, очевидно, в баке у него плескалось топливо.

Куин и Зи не собирались взлетать. Они собирались врезаться в лес в конце поля… если только до этого не взорвутся.

В момент, когда Блэй понял, что, так или иначе превращение в огненный шар неминуемо, он раскололся надвое. Физическая половинка него отражала нападение: выставив вперед руки, указательными пальцами он жал на курки, глаза и уши отслеживали звуки, вспышки и передвижения врага.

Другая его часть была в том самолете.

Будто наблюдая за собственной смертью. Он с невероятной ясностью мог представить жесткую тряску самолета, бесконтрольные удары о землю и вид приближающейся сплошной линии деревьев… словно смотрел глазами Куина.

Этого безрассудного сукина сына.

Сколько раз прежде в голове Блэя проскакивала мысль «Он собирается угробить себя».

Сколько раз, на поле боя и вне его.

Но именно этот раз казался фатальным…

В бедро Блэя врезалась пуля, и от ноги до самого сердца прострелила вспышка боли, напоминая, что ему стоит переключиться на перестрелку: если он хочет выжить, то должен полностью сосредоточиться.

И когда это убеждение накрыло его, в Блэе произошел второй раскол, и на долю секунды часть его захотела просто закончить все это. Просто покончить со всем абсурдом и карой своей жизни, с этими "почти уже" и "если только", с непрекращающейся хронической агонией, в которой он пребывает... Он так сильно от всего этого устал…

Блэй понятия не имел, что заставило его рухнуть на снег.

В одно мгновение он смотрел прямо на самолет, ожидая, что тот взорвется в ослепительном пламени. А в следующее — лежал грудью на земле, врезавшись локтями в замерзшую, неподатливую землю. Раненая нога пульсировала.

Бах! Бах! Бах!...

Рев, заглушивший звук выстрелов, был настолько громким, что Блэй пригнул голову, как будто это спасло бы его от смертоносного взрыва самолета.

Но ни света, ни огня не было. А звук шел сверху…

Не уж то, летит… это корыто с болтами все же поднялось в воздух. Над ними.

Блэй на секунду взглянул вверх, на тот случай, если он ранен в голову, и его восприятие действительности нафиг ёбнулось. Но нет — этот чёртов кусок дерьма все же был в небе, сделав по широкой дуге разворот и взяв курс, который должен был — если машина долетит — привести Куина и Зи к дому Братства.

Если им повезет.

Черт, траектория полета оставляла желать лучшего — уж точно не парящий ровно и гладко по ночному небу орел. Скорее, сельская ласточка, только выпорхнувшая из гнезда, да еще и со сломанным крылом.

Вверх-вниз. Туда-сюда, качаясь из стороны в сторону.

Можно даже сказать, что вся машина выглядела так, как будто свершилось чудо, и она оказалась в воздухе… но только чтобы сразу рухнуть и сгореть в лесу…

Откуда не возьмись, что-то ударило его в щеку, да так сильно, что он опрокинулся на спину и едва не выронил свой сорокамиллиметровый. Рука, это была рука, которая обхватила его физиономию, словно баскетбольный мяч.

А затем массивный вес упал ему на грудь, распластав в сугробе и вынудив выдохнуть с такой силой, что Блэй задался вопросом, а не нужно ли поискать рядом свою печень?

— Не хочешь пригнуть свою гребаную башку? — прошипел Рэйдж ему на ухо. — Чтобы не схлопотать пулю… очередную.

Когда затишье в стрельбе растянулось от секунды до минуты, из-за кромки деревьев впереди нарисовались четверо лессеров, осторожно идущих по снегу с оружием наготове.

— Замри, — прошептал Рэйдж. — В эту игру могут играть двое.

Блэй усиленно старался не дышать, тогда, как жжение в груди уговаривало об обратном. А также пытался не чихнуть, пока рыхлые хлопья снега щекотали нос при каждом вздохе, забиваясь в ноздри.

Ждем.

Ждем.

Ждем.

В метре от него, в скрюченной позе, лежал Джон, от чего сердце Блэя ёкнуло.

Парень незаметно вскинул большой палец вверх, будто читая мысли Блэя.

Спасибо. Твою мать.

Не меняя неловкого положения головы, Блэй, огляделся вокруг, а затем незаметным движением заменил пистолет на один из своих кинжалов.

Когда ненормальный гул в голове упал до вибрации, он отследил передвижение лессеров, их траекторию и оружие. Блэй был почти без патронов, но перезарядить пистолеты не было времени — и он знал, что Джон и Рэйдж находились в таком же положении.

Единственным выходом для всех них были выкованные руками Ви клинки.

Ближе… еще ближе…

Когда, наконец, четверо убийц оказались в пределах досягаемости, выбор времени оказался идеальным. Как и у других.

Отработанным движением он рывком вскочил на ноги и ударил двух ближайших противников. Джон и Рэйдж атаковали остальных…

Почти сразу же из леса появилась большая группа убийц, но по каким-то причинам — вероятно, по тем, что ослабленное Общество Лессинг просто не в состоянии было вооружить своих новобранцев — у них не было огнестрела. Новая волна убийц, пробиравшаяся к воинам через снег, была вооружена только тем, что подошло бы, скорее, для уличной драки: бейсбольными битами, ломами, цепями, железными кандалами.

Ну что ж, он не против.

Блэй был настолько взбешен и измотан, что и от рукопашной бы не отказался.

ГЛАВА 19

Лэйла сидела на диагностическом столе в больничной рубашке, с голыми ногами, свисающими с мягкого края. Она ощущала себя так, словно была окружена инструментами для пыток... и она предполагала, что так и есть. На столешнице возле раковины лежали всевозможные инструменты из нержавеющей стали, их прозрачные пластиковые упаковки указывали на то, что эти железки стерильны и готовы к использованию.

Лэйла находилась в клинике Хэйверса уже целую вечность. Или, по крайней мере, так ей казалось.

В отличие от спешной поездки через реку, когда дворецкий гнал машину так, словно понимал, что время — та роскошь, которой у них нет, в клинике Лэйлу ожидала задержка за задержкой. Сначала бумажная волокита, затем ожидание палаты, потом медсестры и, наконец, Хэйверса с результатами анализа ее крови.

От этого можно было сойти с ума.

Напротив нее на стене в рамке за стеклом висела картина, и у Лэйлы оказалось достаточно времени, чтобы изучить и запомнить мазки и цвета картины. Это был букет цветов, написанный в ярко голубых и желтых тонах. Имя под картиной гласило: «Ван Гог».

И ей хотелось сейчас больше никогда не видеть ирисы.

Лэйла поерзала и поморщилась. Медсестра дала Избранной прокладку, и сейчас она с ужасом понимала, что очень скоро ей потребуется другая…

Дверь со стуком открылась, и первым порывом Лэйлы стало желание бежать, что было просто нелепо. Ведь именно здесь она должна находиться.

Это оказалась медсестра, которая привела ее сюда, взяла у нее анализ крови и сняла показатели жизненно-важных органов. Данные она тут же внесла в компьютер.

Дата добавления: 2015-11-04