Варяги, go home! 2 страница

- Клон уважаемого господина Буривого слушает!

- Вот как?! Клон, значит… А где матрица?

- Спит без задних ног.

- Устала?

- На мину наступила, – плоско отшутился Никита. – Вы где?

- У метро. Часа через полтора будем на станции Грузино. Кстати, с праздничком! Планы не поменялись?

«А ведь это мысль!» – мелькнула мысль. Но и только, что мелькнула. Холодный, как жаба, рассудок резонно заметил: «Негоже самому раздраконивать друзей, а после делать шаг в сторону! В сторону собственной похоти».

- Да ну, Вовчик, о чём речь?! Подъезжайте, ждём!

- Ждё м?!

- Именно что «м». То бишь «мы». Уважаемая госпожа Хабибуллина уже приехала.

Никита пошарил свободной рукой по расхристанной постели. Увы, безрезультатно. Уважаемой госпожи Хабибуллиной не прощупывалось. А где..? Ага, на месте! Из ванной долетел рокот проистекающей воды. Значит, слава Богу, всё, что было ночью, не приснилось!

- Ранняя пташка! – усмехнулся Вован, после чего выдержал паузу осмысления. – Погоди, Кузьмич, она приехала, а ты спишь. Что-то не вяжется.

Ещё как вяжется! Удавка адюльтера… Заспанный ветеран досадливо поморщился. Косяк! Какого лешего упомянул Гранату?! Они не скрывали отношений ни от кого из коллег, тем паче не таились от парочки лучших друзей, однако сами отношения за несколько ночных часов перешли – перескочили, перепрыгнули, переметнулись! – на совершенно иной, куда более высокий, до предела близкий уровень. Ситуацию следовало переосмыслить, понять, как внове для себя держаться на людях. Да, если честно, и промеж собой… А тут – на тебе, ляп!

- Ага, поспишь с вами, как же! – сообщил чистую правду Никита. А вслед за тем бессовестно соврал. – Вовасик, у меня батарея садится, так что давай конкретно. Выходите в Грузино, моего «кочевника» (так он звал «Фольксваген-Туарег») найдёте на станционной площади. За рулём будет некто Саня, рыжий бес лет на десять меня старше. Он довезёт в кишлак и проводит до квартиры. Всё, брат, не задерживайтесь, ждём!

- Некто Саня… Дедовщина по-кишлацки, да, Кузьмич?

- Взаимовыгодное сотрудничество, – поправил организатор пикника.

Он предусмотрительно нанял соседа, такого же пенсионера, только из ракетчиков, чтобы развёз компанию туда/сюда/обратно, за что отдал до вечера престижную машину – пусть прокатится в Питер, произведёт впечатление на впечатлительных девушек, – а также штуку денег и бутылку «Русского стандарта».

- Что-нибудь довезти? – поинтересовался напоследок Вовка.

- Толерантность к алкоголю и звериный аппетит. До встречи!

Поразмыслив несколько секунд с закрытыми глазами, Никита решительно встал, облачился в халат, расправил сбившуюся постель и нетвёрдой походкой марафонца после финиша направился к зеркалу. И увидел там… М-да! Случалось выглядеть получше. Впрочем, после такой ночи удивляться не пристало. Ночь разразилась в подъезде, куда Никита, смачно плюнув на ханжей-соседей, внёс подругу на руках. Между прочим, запросто могла разразиться ещё в пути следования, где-нибудь на обочине шоссе. А то и на крылечке дома посреди Гражданского проспекта. Граната сама виновата! Если бы она отправилась поздним электропоездом в подобных шортиках – откровенных много более, чем стринги – и футболке-топ, бой-френд точно уже никогда бы её не увидел. Впрочем, нет, увидел бы. На плакате «Внимание, розыск! Ушла и не возвратилась»…

Продолжили они в прихожей…

Закрепили ЭТО дело в ванной…

Наконец, к постели добрались уже неоднократно «состоявшейся» любовной парой.

И не остановились на достигнутом!

Ну, а сейчас за хозяином дома, сочувственно подмигивая, наблюдал из трюмо импозантный шатен среднего роста и комплекции, со стрелками аккуратно подбритых усов, чертами благородного лица похожий, словно брат-близнец, на Лермонтова с известного портрета, где поэт красуется в мундире лейб-гвардии Гусарского полка. По виду – мот, кутила, волокита, сердцеед, позёр и дуэлянт. Правда, вопреки обыкновению, понурый, осунувшийся, потасканный, как будто только из шахтёрского забоя или грандиозного запоя. Впрочем, опять же, чему удивляться после ударной стахановской ночи?!..

- Никуся! – донеслось из ванной. – Ты уже встал?

- Как часовой у Мавзолея, – прокричал он в ответ. – Спинку потереть?

- Перетопчешься! Если не затруднит, принеси мой ридикюль.

- Перетопчешься, – не остался в долгу «Никуся».

Но сумочку всё же поднёс. Перед тем, как растворить дверь, насмешливо посоветовал:

- Срам прикрой!

- У кого это срам?! – праведно оскорбилась Гюльнара.

И была абсолютно права, ибо то, что предстало взору Никиты в ванной, назвать срамом язык не поворачивался. В сумасшествии ночи ему было не до того, чтобы разглядывать тело любимой в деталях. А оно того стоило, ей-богу, стоило! Очень-очень дорогого стоило. Во всяком случае, теперь он точно знал, как выглядят гурии в садах Аллаха. Даже почувствовал себя бойцом СпецНаз, героически павшим в бою с неверными под зелёным знаменем Великого Пророка Мухаммеда.

- Ох, ты, ёханый бабай! – пробормотал Никита, оглоушенный бесподобным ню. – Знаешь, ну его к дьяволу, твой ридикюль. Поди-ка сюда, цветик мой, всё это я должен немедленно обласкать!

Подруга явно для порядка попыталась высвободиться из его объятий.

- Ники, не сходи с ума! Вовчик с Ольгой сейчас подъедут.

- Как мне расценить последнюю фразу миледи? Как знак искреннего сожаления, ловкую отмазку или простую констатацию факта?

Гюльнара покорно опустила ресницы.

- Как будет угодно моему генералу…

- Хм! В таком случае, милостивая государыня, должен сообщить вам, что как минимум полтора часа у нас в запасе есть, – пробормотал он, истекая слюной.

- По звёздам определил?

- Звёздам веры нет! Карты раскинул, пока ты здесь плескалась. Как раз хватит времени, чтобы кое-кого изнасиловать в наказание за «Никусю»… В койку!

- Слушаю и повинуюсь, мон женераль! Кстати, с праздником тебя!

- Каким ещё..? Ах, да, День ВДВ же!

- Я приготовила тебе подарок…

- Цветик мой, я пользуюсь твоим сладким подарком с двух часов ночи. Лучшего мне в жизни не дарили! А время летит. Потому отставить разговоры, марш на ложе греха!

Времени, конечно, не хватило. Очередная «Синева» вызвала у обоих вымученный стон. Пакостливый телефонный дух в этот раз имитировал голос наёмного водителя:

- Слышь, Кит, наблюдаю твоих гостей, один в один с фоткой, что ты мне сбросил.

- Ну, да, с чего бы им так уж измениться за пару дней после съёмки… Тебя не слышат?

- Пока нет, они только с перрона спустились.

- Замечательно! Но будет ещё замечательнее, если ты вдруг заглохнешь по дороге на полчасика. Или повезёшь их, скажем, через Выборг. А то, глядишь, через Магадан.

- Для уважаемого юбиляра сделаем! – заверил приятель.

- Спасибо вам, товарищ подполковник запаса, от лица службы! А от меня лично – ещё два пузыря «Стандарта».

- Ты, по ходу дела, трубу себе прямо от завода протянул…

- Да ладно, мой служилый брат, какая там труба?! Всё много проще: бутылочек в парке высокой культуры и беспечного отдыха подсобрал, денатурат водичкой разбодяжил… Короче, Саня, не мешай готовиться к застолью! – Никита в сердцах зашвырнул телефон подальше, в мягкое кресло. – Ну-с, продолжим! Что у любезной хозяюшки припасено на десерт?

- Если мы будем столько «жрать», мой повелитель, то помрём от истощения сил.

- Офицеры СпецНаз кончиной в постели не славятся. А в ваших словах, милостивая государыня, напрочь отсутствует логика.

- Зато присутствуют усталость и опустошение. Ты выпил меня до донышка, Ники!

«Ну, тогда уж скорее ты – меня», – подумал герой-любовник, а вслух справедливо заметил:

- Я слишком долго ждал этого дня.

- Дня ВДВ, между прочим, и у тебя гости на подходе. Что о нас подумают?

- Дабы не надумали сальностей, лично я предполагаю во всеуслышание объявить, что люблю тебя.

- Не надо, мой хороший, разбрасываться такими словами. Любовь проверяется временем…

- …которого нет, – помрачнев, завершил её фразу Никита.

- Вот именно, – согласилась Гюльнара. – Посему предлагаю встать, быстренько прибраться в доме и ещё быстрее привести себя в порядок.

- Быть по сему! Распределим обязанности: ты (он игриво чмокнул подругу в носик) в полном порядке, посему встаёшь и прибираешься, ну, а я, так и быть, займусь приведением себя в этот самый порядок. Лёжа. Ещё минут пять. От силы тридцать пять.

- Никуся! – воскликнула она в пароксизме несогласия.

- А вот за «Никусю»…

- Нет, только не ЭТО! – Гюльнара ласточкой взлетела с ложа. – Пощади, мой повелитель!

Повелитель выдержал длинную паузу, похотливо наблюдая, как наложница облачается в его рубашку.

- Что у нынешней молодёжи на уме?! Я-то имел в виду…

- Знаю я, что ты имел в виду!

«Вряд ли знаешь, – подумал Никита. – Да и незачем тебе всё знать, прелестное дитя Востока. В особенности то, что именно я имел в виду, когда сказал о времени, которого нет на проверку любви. Нет его, заразы, нету, нетушки! День, может, два ещё, и разразится страшная война. Скорее всего, последняя для человечества… Эх, сбежать бы нам с тобой в какую-нибудь иную Реальность! Ну, Вована с Ольгой тоже можно прихватить»…

Вован и Ольга были доставлены с получасовой задержкой. Когда Никита узнал, что причиной тому стала распоротая резина, подумал… Не очень хорошо подумал о матери доброхота Сашки. Дырявить дорогущую бескамерку – это уже перебор! Но промолчал. Потому, что, как известно всему миру, отличался толерантностью, то бишь терпимостью. К тому же был счастлив. Потому счастлив, что в самый последний момент, когда гости уже звонили в дверь, Гюльнара вдруг прильнула к нему и, обжигая душу, прошептала на ухо: «Люблю тебя!»…

И Никитушка прямо с порога, даже не поручкавшись, огорошил дорогих гостей:

- Мадемуазель, мадам, месье, честь имею сообщить вам, что люблю госпожу Хабибуллину Грана… пардон, Гюльнару Ренатовну!

- По тебе заметно, – опустил его с небес «месье». – И по Гульке тоже.

- Вован, – поморщилась Гюльнара, – всё-таки ты гад и циник! Тем не менее, здравствуйте!

- Сами вы здравствуйте! А цинизм – всего лишь способ нести людям правду, пусть и самый неприятный. Правда же такова, что фэйсы ваши, уважаемые, как будто из магазина секонд-хэнд.

- Мясо на шашлык мариновали, – отмахнулся Никита. – Умаялись, спасу нет!

- Ну, да, оно, конечно… Кстати, готового мяска нет? Жрать охота!

- Очень охота, – мило улыбнувшись, поддержала Вовку Оленька. – Только с мясом я бы повременила. Мне бы тостик...

- Тостик, говоришь, – ухмыльнулся Никита. – Маленький такой?

Девушка утвердительно кивнула.

- Без проблем, красавица, сейчас организуем. Милости прошу к нашему очагу!

Он набулькал сока в пузатую коньячную рюмку.

- Маленький тостик: за прекрасных дам! Могу ещё меньше: за ВДВ!

Гости дружно похихикали.

- Серьёзно, Никита Кузьмич, – не отставала Ольга, – есть у вас тостер?

- Есть, моя девочка, всё есть – и тостер, и тамадастер, и алавердыстер... Что видите, тем смело пользуйтесь. Бытовая техника исправна, бар и холодильник в полном вашем распоряжении.

Означенные бар и холодильник привели гостей в кататонический ступор.

- Ни хрена себе, сиротская долюшка офицера запаса! Ящик водки, текила, винишко французское, хавчика на корпоративную вечеринку малого предприятия «Норильский никель», обстановка в хате, джип, всякое такое прочее… Давно хочу спросить, Кузьмич: сколько у тебя помесячно бабла на круг выходит?

- Хоти дальше, – посоветовал другу Никита.

Три четверти роскошного автомобиля проплатил от щедрот своих тесть. Не так уж трудно, видимо, представить, на кого он был оформлен… Большая часть «всякого такого прочего» приобретена с доходов супруги. Дамы всегда хотели равноправия с мужчинами. Что ж, получите! Распишитесь там, где «галочка»…

Девушку-милашку Оленьку более всего поразила батарея бутылок.

- Любите это дело, да, Кузьмич?

«Нет, солнышко моё, не так, чтоб через край», – мог бы честно ответить Никита. Однако лишь пожал плечами и проговорил тоном записного резонёра:

- Чем больше пьют большевики, тем меньше достаётся буржуинам.

К алкоголю он относился спокойно. Любил весёлую компанию умных людей. Но чтобы, по словам бессмертного героя Шукшина, просто засандалить, это – нет! Между тем, в захолустном кишлаке водка наравне с деньгами признавалась компактным эквивалентом множества товаров и услуг. Например, всё тот же холодильник, тяжеленный, как доля холопа на барщине, был выгружен, поднят на этаж и установлен в кухне всего лишь за бутылку палёного «Кузьмича». Правда, с присовокуплением огурчика сверх обычного тарифа – в подарок от фирмы.

Гораздо хуже Кузьмич относился к комарам. О чём не преминул проинформировать друзей.

- У вас есть комары?! – удивилась Ольга.

Боже, наивный ребёнок!

- Комаров, девочка, у нас нет. Есть крылатые монстры с носами-насосами, обожающие нежную плоть и горячую кровь юных леди.

- Хорошо, что я догадалась прихватить спираль-дымовуху, – заметила Гюльнара.

- Очень хорошо! – согласился Никита. – То-то будет вампирам потеха!.. Поступим так: у меня со времён прежней жизни остался гнусобой из армейского комплекта выживания в тайге, вот им и натрёмся.

Гости с интересом повертели в руках компактный тюбик, дочь Востока даже отложила чем-то приглянувшуюся ей морковку.

- Странно, не пахнет совсем.

- Это мы не улавливаем запаха, а вот комары бегут от него, как евреи – от советской действительности.

- А хищные звери? – спросила Ольга.

- А зверей он, наоборот, приваживает.

- Зачем?!

- За тем, что не менее хищному бойцу в тайге тоже надо что-то калорийное – сиречь «кого-то» – жрать, и негоже, если благодаря отвратному запаху на километр вокруг него образуется лунная пустыня… К слову, хватит жрать, уважаемые дамы и господа! Натираемся и – в путь!

По умолчанию вышло так, что натирались они разнополыми парами в отдельных комнатах. Сие непотребство едва ни привело к срыву пикника на пленэре. Во всяком случае, когда Вован посредством телефонного духа заявил, что они с Ольгой сомневаются в эффективности просроченного гнусобоя, и предложил остаться дома, Никита чуть было не согласился с ним. Благо, вовремя вспомнил о партизанской закладке. Долг солдата превыше всего! И потом, на пороге войны следовало привыкать к иной реальности, применительно к нему, партизану, – лесной. А может, и впрямь посчастливится перенестись в иной Мир, где царствуют мир и любовь? Иншалла! На всё воля Господа Бога. Которому, как ни крути, тоже надо помогать. По меньшей мере, не сидеть на попе ровно. Лишь тогда можно рассчитывать на сбычу мечт и воплощение сновидений в явь. Явь. Навь. Правь… Правь, Никитушка, конями под капотом!

- Отставить сомнения! – рявкнул он в трубку. – Вечером, как возвратимся, натешитесь. А сейчас двадцать минут вам на разгильдяйство, и – к машине!

Надо признать, они с Гранатой Ренатовной всё это время тоже не морковкой лакомились. Было у них дело поважнее. В надрыв. Под зубовный скрежет. На пределе человеческих возможностей. Ей же Бог, как в последний день на этом свете!

Пускай всё сон, пускай любовь – игра!

Ну что тебе мои порывы и объятья?!

На том и этом свете буду вспоминать я,

Как упоительны в России вечера…

Глава 3. Вот так занесло!

Плохая примета: ехать на ночь глядя в лес. Ещё хуже: в багажнике…

Знаете, уважаемый Читатель, что такое «занесло»? Вернее, кто это такое. Это грузчик. А «развезло»? Таксист...

Нанятое «развезло» Александр свет Иванович правил автомобилем, будто угонщик, сбрендивший от воя полицейских сирен. Никита терзался сомнением, не хлебнул ли доброхот для храбрости «Русского стандарта». Адреналин раш! Russian... Адреналин, ему показалось, натуральным образом протёк в кроссовки, когда внедорожник – внедорожник, не хухры-мухры! – занесло на лесной дороге по супеси, намытой грозами. Против воли вспомнился старинный анекдот о мятых червонце, полтине, стольнике и... полусотне тысяч евро в гараже.

- Саня, дружище, давай-ка без фанатизма! Лешего от твоих виражей Кондратий хватит, а он – хозяин здешний, без него никак.

- Не переживай, Кузьмич, я почти двадцать пять лет за рулём.

- Если нас угробишь, считай, обеспечен тебе уже полный четвертак. У Хозяина. Мои прежние коллеги поспособствуют.

- Спасибо, добрый человек!

- Да не за что... А, бля!!! Гляди, куда рулишь, ты, Шумахер хренов, леший тебя раздери!

Как бы то ни было, к четырнадцати ноль-ноль по Москве первая очередь раскалённых углей была готова оказать «любезность» мясу на шампурах, а вторая полыхала жарким пламенем под сочными купатами. Никита взял с раскладного столика лаваш, щедро обсыпал его солью.

- Я ненадолго отлучусь, – сообщил гостям.

- Как будто жертву приносить идёшь, – усмехнулся Вовка.

- Так оно и есть. Прежде чем надираться самим, нужно ублажить хозяина лесов.

- Тогда уж водки возьми – лесника хлебом-солью не удивишь.

- Лешего, – не моргнув глазом, поправил Никита.

- Вы верите в лешего?! – поразилась Ольга.

- Нет, солнышко моё, не верю, – вздохнул он. – Глупо верить в то, что очевидно… Посидите, я – скоро!

Никита впрямь не верил в лешего. Никита знал, что леший существует. Никита видел лешего! Несколько лет назад в предгорьях на границе Северной Осетии и Кабарды они с однополчанами сфотографировались на фоне соснового бора. Не цифровой камерой – старенькой «мыльницей». А когда здесь уже, в Санкт-Петербурге, проявили плёнку и распечатали фото, дружно ахнули: за их спинами приветливо махал рукой косматый человечище в доисторической косоворотке… Эксперт-криминалист сказал тогда – монтаж либо дефект! Но электронную копию оставить на память не преминул. И пару дней спустя «сомнительная» фотография – хорошо хоть, с заретушированными лицами – вовсю гуляла по Сети…

- Школа! – долетел ему вслед восхищённый шёпот Вовчика. – По нужде собрался, а как преподнёс!

Ну, по нужде-то по нужде, да не по той, каковая имелась в виду. По нужде партизанской… Склад оказался в полной неприкосновенности. Никита, успокоив свою совесть тем, что хочет всё проверить досконально, проник внутрь и запасся свежим гнусобоем. Мог бы набрать всякой всячины, даже тротила вкупе с детонаторами, но сдержал ребяческий порыв, – это была бы расшифровка схрона. Да и какой там ребяческий, вполне взрослый порыв – хищение ВВ, как ни крути, даже без смягчающих вину обстоятельств!

К первому шашлыку он возвратился за дружеский стол.

- Леший остался доволен? – спросил Вовка.

- Ещё как! Просил передать вам привет.

Гюльнара лишь лукаво улыбалась, а вот Оленька всерьёз спросила:

- А зачем лешему хлеб-соль, Кузьмич?

- На закуску! – хохотнул Вован.

- На закуску, – согласился Никита. – Или ещё зачем… Его проблемы! Наше дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай вовсе… Прозит, уважаемые дамы и господа! – он поднял походную рюмку – стальной колпачок от артиллерийского выстрела. – С наступающим вас опьянением!

Уважаемые дамы похихикали, чуждый армейским традициям Вован покачал головой, а докладчик – под горячее мясо с горчицей, кетчупом и травами – продолжил, обращаясь к благодарной слушательнице Ольге:

- Наши пращуры, солнышко, почитали лес как родной дом, вели себя там осторожно и опасливо, берегли те блага, которыми он одаривал. К примеру, добывали зверя ровно столько, сколько требовалось к столу, а не били на кураже всё, что двигалось в чащобах. Охотник, выходя на промысел, в знак уважения к лешему чисто мылся в бане, надевал свежую рубаху и исподнее, оставлял под деревом для него гостинец – всё те же хлеб да соль. В благодарность за это, как считалось, хозяин леса выводил зверя под его лук и в силки.

- Ну, и чего тут удивительного..?! – начал было Вовка.

Никита же не дал ему прервать проникновенный спич.

- Удивительного ровным счётом ничего. Жизнь наших предков была тяжела и напряжённа. В отличие от древних греков с римлянами, развращённых дармовым рабским трудом, восточным славянам не хватало сил и времени на философщину. Явления и предметы окружающего мира они объясняли просто, по собственному образу и укладу жизни. Раз есть лес, значит, есть и хозяин его, леший. Как леший распорядится, так тому и быть! Между тем сугубый материалист сегодняшнего дня, – он покивал на друга Вовку, – не верующий ни в Господа Бога, ни в языческую нечисть, но мало-мальски понимающий в охотничьих делах, вполне логично объяснит: перед охотой следует вымыться и обрядиться в чистое, чтобы не отпугнуть дичь своим запахом. Леший подгонит зверюгу, откушавши хлеба и соли? Да при чём здесь леший?! Зверь сам пойдёт туда, где хоть раз был оставлен для него гостинец, особенно соль, которой ему ох как не хватает в обычных условиях.

Гюльнара, будучи в курсе, до чего шеф обожает наставительно поразглагольствовать, лишь ухмылялась, подкладывая ему остывающего мяса под каждый новый тезис. Зато Ольга слушала так, будто ей уже завтра предстояло краснеть на экзамене по предмету «Двоеверная Русь». Как вдруг спросила, мягко говоря, совсем не в тему:

- Никита Кузьмич, а откуда пошла ваша фамилия?

- Хм! – поперхнулся докладчик. – Хороший вопрос! Откуда есть пошла земля Русская и фамилия Буривой?..

- Скромный наш Никуся, спасу нет! – не сдержалась Гюльнара, но, к чести своей, тут же поправилась, даже хлопнула себя ладошкой по губам. – Скромный наш Никита Кузьмич, как ему и подобает.

- То-то же! – буркнул имярек. – А фамилия Буривой есть пошла… Пошла она достаточно давно, до князя Рюрика ещё. Во всяком случае, знаменитый историк Татищев привёл такой вот отрывок Иоакимовской летописи… Момент, друзья мои, я специально не готовился, дайте вспомнить… Ага! «Буривой, имея тяжку войну с варяги, множицею побеждаше их и облада всю Бярмию до Кумени. Последи при оной реце побежден бысть, вся свои вои погуби, едва сам спасеся, иде во град Бармы, иже на острове сый крепце устроенный, и де же князи подвластии пребываху, и, тамо пребываючи, умре. Варяги же, абие пришедшие град Великий и протчии обладаша и дань тяжку возложиша на словяны, русь и чудь. Людие же терпяху тугу велику от варяг, пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велице граде. И егда Гостомысл приз власть, абие варяги бывши овы изби, овы изгна, и дань варягом отрече, и, шед на ня, победи»… Такая вот незамысловатая история!

Друзья в голос рассмеялись и даже поаплодировали.

- Ай, браво, ай, молодца! – воскликнул Вовчик, отирая слёзы. – Уж теперь-то всё с тобой понятно! Кроме того, что сие по-русски означает и как ты запомнил эту незамысловатую историю.

- Мало-мальски хорошему менеджеру по персоналу – а вам, дамы и господа, посчастливилось знаться как раз с мало-мальски хорошим менеджером по персоналу! – должностью предписано всё видеть, слышать, знать и помнить… Бог весть, Оленька, за что мой пращур заслужил эту фамилию. Надо полагать, в известной связи с воем бури. У казаков насчёт кличек дело обстояло просто: раз и навсегда! А тот Буривой, которого я вам так красочно расписал, известен по изустным легендам и отдельным страницам летописи, авторство которой приписывается Иоакиму, первому православному епископу Великого Новгорода. Суть дела вкратце такова. Потомки библейского Иафета, сына праведника Ноя, именами Скиф и Словен, разделили меж собою то, что после стало Киевско-Новгородской Русью. От Скифа пошли скифы, осевшие на землях нынешней Украины, от Словена – славяне ильменские, со столицей земель в Новгороде Великом. Буривой – вождь славян, правнук Словена, внук Вандала. При нём варяги нахально покорили Северо-Запад нашей Родины. Однако сын Буривоя, Гостымысл, первый князь-посадник Господина Великого Новгорода, изгнал их к чёртовой матери.

- А Рюрик? – поинтересовался Вован.

- А Рюрик, по одной из версий, внук Гостомысла, сын дочери его Умилы. Славяне с угро-финской чудью якобы призвали оного княжить и владеть ими, потому как земля была велика и обильна, да не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица… Короче говоря, явился миротворец! Как и ныне.

- Страшненькая аналогия, – глухо проговорила Гюльнара. – Буривой, агрессия варягов, поражение славян…

- Прорвёмся! – бодро заверил Никита и поднял стальной колпачок. – За ВДВ!

А Вован, зная, как порой заводится «хороший менеджер по персоналу», сыронизировал:

- Пошло-поехало…

И хорошо пошло!

И как-то незаметно, через несколько смен шашлыка, песен а капелла, танцев, бадминтона и купания в ближайшем озерке, подошло к невыразительно бледным сумеркам, какие и пастельными не назовёшь, разве что блёклыми.

- Вечереет, – невесело усмехнулась Гюльнара.

Вечерело, тут она была права. Но вечерело как-то странно. По крайней мере, необычно. Местность, где они мило отдыхали, пользовалась популярностью и у кишлацких обывателей, и у заезжих петербуржцев. Никита не зря выбрал поляну под пикник в глуши, за километр от дома отдыха крупного предприятия северной столицы. В противном случае их бы достали рыболовы, ягодники, грибники, любители водно-воздушных процедур, художники-пейзажисты и прочая, прочая, прочая. А также люди честные хотя бы перед самими собой, те, кто не лукавствует, ссылаясь на здоровый образ жизни и свободу творчества, – просто бухают на природе, да и всё тут. А сегодня не было ни единой живой души! Никто не орал, не хохотал, не матюгался, не кричал «ау!», не звал ребёнка, собаку, лешего и водяного с русалками. Озеро, на котором от виндсёрфингистов с лодочниками не протолкнуться, как в электричке под уикенд, походило на океанскую гладь в тысяче милях от ближайшей тверди.

К чести – ну, или, наоборот, бесчестию – спецназовца Никиты Буривого надобно признать, что странность он заметил давно, однако, будучи на кураже, не счёл нужным обеспокоиться. Списал на милость покровителя десантников, Ильи-пророка. Дескать, гуляй, рвань полосатая, пока дают! Пока не началось…

Озвучила же странность вечера Гюльнара:

- Странно, никто нам не звонит…

- И то сказать, – насторожился Вовчик. – Телефоны молчат, как убитые!

Все дружно потянулись за мобильными.

- Что за дела?! – пробормотал Никита. – Глухо, блин, как в голове Людвига ван Бетховена!

На сомнительную остроту никто не отреагировал.

- Сигнала нет вообще…

- Когда приехали, был.

- Да он всегда здесь был, наверное, со времён варяжской оккупации! Ретранслятор в доме отдыха, десять минут отсюда по-пластунски. Что бы это могло значить?

О том, что бы это могло значить при наихудшем раскладе, Никита умолчал. Мощный электромагнитный импульс, сопровождающий ядерный взрыв, напрочь выводит из строя электронику на колоссальной площади. Впрочем, нет, их бы хоть немного, но тряхнуло. Да и звук донёсся бы. А значит, Бог пока что миловал…

Что же произошло? Бывшие коллеги могли централизованно отключить мобильную связь, с них станется… Ну-ка, что на сей счёт сообщает радио? Никита переключил телефон в режим радиоприёмника. Тихо. Глухо. Мёртво. Ничего! Ни на одном из заложенных в память каналов… Ой, мама-джан! Стараясь не привлекать внимания, он запустил автоматический поиск по всему диапазону частот. Бегущая цифирь не подумала запнуться… Не запускался и навигатор ГлоНаСС. Вовка столь же безуспешно перезагружал коммуникатор с функцией JPS-навигации. Леший, что происходит над твоими угодьями?! Не могли же «сдохнуть» все спутники разом! Самолёты и высокоточное оружие американцев наводятся на цели посредством JPS, и они в преддверии большой войны скорее запустили бы ещё десяток аппаратов, а систему в целом довели до уровня безотказности чугунного лома… Кузьмич в сердцах выматерился и, вопреки очевидному, выжал «единичку» быстрого набора. Бесполезно! Более того, сложилось впечатление, что Телефонный дух попросту ещё не родился, а слабенький сигнал-запрос Никиты – единственный сейчас на весь белый свет…

- Что бы это могло значить? – шёпотом повторил он, однако, увидев три пары обращённых к нему глаз, немедленно встряхнулся. – А значит это, дорогие соотечественники, одно: собираем манатки и выходим на дорогу! Надеюсь, Саня догадается, что ночевать нам здесь не в удовольствие…

На то, что близ дороги – близ показателя уровня цивилизации! – всё вдруг встанет на свои места, он уже, если честно, не надеялся.

Но действительность оказалась много хуже прогнозируемой – дороги не было как таковой! Ни малейшего намёка на неё. А несусветное количество грибов и ягод наводило на грустные мысли о том, что люди сюда – ладно, что не заезжали, – даже не захаживали…

- Что за бред?! – вертел головой Вован. – Здесь была дорога! Вон, Кузьмич, видишь камень? Я же на нём…

- Вижу, не ори!

Никита воочию видел, как друг, когда прибыли, нашарил в «бардачке» баллон с нитроэмалью и вывел на замшелом придорожном камне «Слава ВДВ!». Даже сфотографировал губителя природы с Оленькой на фоне граффити. Сфотографировал… Никита выдернул из сумки телефон, открыл альбом фотокамеры. Ну, да, вот он, снимок! Валун – один в один. И грунтовая дорога налицо. Дорога, которой нет! И камень сейчас девственно чист… О, Господи!

- Что происходит, Ники?! – Гюльнара больно впилась ноготками в его локоть. – Где мы? Что с нами?!

---

Дата добавления: 2015-11-03