Предпосылки системного подхода в психологии

Важнейший постулат принципа системности в психологии гласит, что все психические процессы организованы в многоуровневую систему, эле­менты которой приобретают новые свойства, задаваемые ее целостностью.

В общей методологии понятие системы является чрезвычайно ши­роким. Различают материальные системы (Солнечная система), среди них — системы «организм — среда»; идеальные системы (например, зна­ковые); социальные системы. Таким образом, принцип системности означает рассмотрение любого предмета научного анализа с опреде­ленных позиций: выделения составляющих систему элементов и струк­турно-функциональных связей (причем не сводимых к каузальным), обоснования ее уровней и системообразующих факторов, единства организации и функций, стабильности и управления.

После выхода в свет в 1957 г. книги Л. Берталанфи «Общая теория систем» категория системы из философско-методологической пере­шла в иной статус — названия объяснительного принципа, конкре­тизируемого различным образом в научном познании. Одновремен­но появилось множество частных теорий систем, предполагающих также иные принципы, чем заявленные в общей теории систем. По­иски предпосылок системного понимания психики относят станов­ление этого принципа к более ранним этапам. Теоретическое разви­тие наук уже в XIX в. создало предпосылки системного понимания применительно к живому организму.

Реализацию системного принципа в теории познания — до его фор­мулирования как философско-методологического — связывают с под­ходом К. Маркса к анализу экономических систем и теорией происхож­дения видов Ч. Дарвина [Философская энциклопедия, 1970, т. 5, с. 19]. Развитие кибернетики как общей теории управления также называют ведущим среди предпосылок формулирования принципа системности.

Системный подход, как указывают Петровский и Ярошевский, не был «изобретен» философами, а направлял многие научные разработки до вве-

дения его обозначения. Так, например, он был представлен в биологиче­ских теориях Бернара и Кеннона¹. К. Бернар ввел понятие саморегуляции в новую научную модель организма. Он предложил теорию «двух сред», в рамках которой внутренняя среда организма рассматривалась как систе­ма, обеспечивающая выживание его во внешней среде.

Американский физиолог У. Кеннон утверждал принцип системно­сти как принцип гомеостаза, обеспечивающего динамическое постоян­ство свойств системы в ее противодействии факторам, угрожающим ей разрушением. Тем самым он пришел к формулированию «общих прин­ципов организаций» как отличающих системы от не-систем. Принцип системности был представлен в учениях о биоценозе, развивался в ге­нетике, социологии и психологии.

Авторы «Теоретической психологии» выделили пять принципов, ко­торые можно рассматривать в качестве предшественников принципа системности в психологии: холизм, элементаризм, эклектизм, редукци­онизм, внешний методологизм. Относительно последних трех можно спорить в том смысле, что они представляют определенные методоло­гические основания оценки построения теоретических психологических объяснений, не обязательно ассоциируемые с принципом системности. В то же время первые два несомненно фокусируют предпосылки соб­ственно системного анализа в психологических знаниях.

Холизм в переводе с греческого — это целый (весь), т. е. первичное невыводимое начало, которое вне сохранения целостности теряет свою сущность.

В психологии такими целостностями выступали душа, организм, машина («картезианский» человек), личность, сознание.

Элементаризм (атомизм) — принцип, предполагающий соединение в целом отдельных элементов, сущности которых не изменяются целым.

В психологии сознания это был структурализм Вундта и Титчене-ра, в бихевиоризме это объяснения формирования навыка. И холизм, и элементаризм — не достояние только историко-психологического анализа; это также аспекты сравнения множества теорий в той или иной области. Так, Хьелл и Зиглер [Хьелл, Зиглер, 1997] в семикатегори-альной схеме оценивания теорий личности «холизм — элементаризм» относят к категории наиболее выраженного холизма концепции Адле­ра, Эриксона, Маслоу, Роджерса, умеренно сильного — Фрейда, Кел-

¹ Этот созданный биологами принцип системного объяснения Ярошевский и Петровский считают третьим в истории (после аристотелевского и декартов­ского). Следующий они отнесли к психоанализу.

ли, Оллпорта, умеренного элементаризма — подход Бандуры, сильно­го элементаризма — Скиннера.

Зарождение системного подхода связывают с именем Аристотеля. Это первичная трактовка организма как системы, попытка усмотреть в душе специфику человеческой формы организма, зачатки концеп­ции гомеостаза (стабильность изнутри вопреки возмущающим влия­ниям извне), целесообразности как проявления целевой причины, а также принципа активности как движения в сторону и формы, и цели. Душа и тело в концепции Аристотеля не могут быть разъединены как сущности. Душа — системообразующий принцип жизни тела.

В последующем принцип системности появляется уже в иной трак­товке в XVII в., когда по законам механики предлагается построение целостности человека как рефлекторной машины. Декартом утверж­далась двойная детерминация души активными внутренними состоя­ниями и страстями как страдательными состояниями, возникающими под воздействием телесного (физического). Но трактовка активно­сти тела обходилась и без обращения к душе (или образу) как ее ре­гулятору.

В послекартезианский период представлений о взаимосвязи души и тела они разъяты, и нерешенность психофизиологической проблемы не дает им соединиться в рамках единой теории (которая теперь относится либо к душе, либо к деятельности человека, либо к мозгу как субстрату). Машинообразность как аналог представления системности дает двой­ной вход в систему: во-первых, в аспекте ее рассмотрения как структур­ного и целесообразного единства и, во-вторых, в аспекте «когитального» ее постижения — с открытостью регуляторного профиля в этом направ­лении. Но эта открытость не означает открытость системы «организм — машина» для других подходов к познанию. И в этом основной подвох рассмотрения «картезианского» человека как системы. Оно влекло за собой развитие тех психологических теорий, где система причинного обусловливания вновь оказывалась закрытой.

В биологических теориях активность организма подчиняла уровень психической адаптации к среде (активность души здесь была не нужна, а образ служил цели приспособления). В гештальттеории структурам сознания оказался ненужным выход к структурам тела, коль скоро при­нимался принцип изоморфизма. Введенный в 1912 г. Вертгаймером принцип изоморфизма был обстоятельно обоснован Келером. Он пред­полагал, что пространственная конфигурация восприятия изоморфна пространственной конфигурации соответствующих участков возбуж­дения в мозге. Психофизический изоморфизм предполагал топологи-

ческое, а не метрическое соответствие. В теории систем это более ши­рокая формулировка.

Изоморфизм означает наличие однозначного (собственно изомор­физм) или частичного (гомоморфизм) соответствия структуры одной системы структуре другой.

В психоанализе системность была заключена в соотношении рабо­ты сознания и бессознательного, с имманентной причинностью, кото­рая наружу проступает скорее в нарушениях регулятивной функции целостной структуры личности («Я», «Оно», «Сверх-Я»),

Отдельного места с точки зрения изменения понимания детерми­нации психического и регуляции поведения заслуживает концепция И. М. Сеченова. Она рассматривается в методологических работах в качестве существенной предпосылки системного анализа психическо­го. Но в рамках данного пособия мы не готовы к столь краткому ее анализу, который не исказил бы сути заложенных в ней поворотов к соотнесению объяснительных принципов в психологии и физиологии¹.

XX век добавил в критерии системности новое понимание целевой ре­гуляции поведения — как биологической, экономической или иной целе­сообразности, не связанной с психологическим представлением о цели.

Целесообразность в учебнике Петровского и Ярошевского трак­туется как одно их проявлений принципа системности. Так же это представлено и у сторонников частных теорий систем (например, у Р. Акоффа применительно к «целеустремленным системам»). Но целе­вая функция может быть понята безотносительно к субъекту. Так, ав­торы экономической теории Дж. фон Нейман и О. Моргенштерн вве­ли направленность на целевую функцию «максимизации полезности» для системы, действующей по правилам и не предполагающей в по­нятии ЛПР (лицо, принимающее решение) субъекта [Нейман, Мор­генштерн, 1970]. Подмена понятия субъекта понятием системы зача­стую происходит именно посредством обращения к целевой функции, к целесообразности (включая ориентировку организма на «потреб­ное будущее»). Но тогда понятие системы служит уже не принципом в рамках разработки психологической теории, а звеном, позволяющим

¹ Ограничимся емкой цитатой: «...Сеченов (усвоивший уроки и Дарвина, и Бернара, в лаборатории которого он открыл центральное торможение) создал первую теоретическую схему психологической системы (имеющей два плана: внешний, в виде объективно данной сенсомоторной деятельности организма, и внутренний как интериоризованный, но при этом и преобразованный "дуб­ликат" этой деятельности)» [Петровский, Ярошевский, 2003, с. 369].

подменять психологическое объяснение другим, не охватывающим специфику психологических систем.

Развитие представлений о психологических системах в школе Л. С. Выготского вернуло детерминистические связи в объяснение становления психического. С одной стороны, это было обращением к социальной детерминации, выраженное в понятиях социальной си­туации, ситуации «пра-Мы», с другой — в представлениях о знако­вых системах как пути культурной детерминации, на чем мы специ­ально остановимся далее в главе 11. В теориях Сеченова и Выготского можно видеть первые методологические подходы, объединившие ори­ентации на причинный и системный анализ психического и вместе с тем выход его в другие системные уровни связей (нейрофизиологи­ческой и социальной реальностей).

И. П. Павлов продолжил материалистическое основание сеченовского учения в развитии представлений о двух сигнальных системах как опо­средствующих связь регуляции поведения с детерминацией внешнего мира. Новый контекст — социокультурной детерминации — был введен представлением Выготского о знаках как новом этапе психологических орудий человека, изменяющих природу психических функций, что по­зволяет говорить о том, что «не только мозг управляет человеком, но и человек — мозгом» [Петровский, Ярошевский, 2003, с. 382].

Реализация системного принципа, восходящего к марксовому мето­ду анализа, представлена в исследованиях Мамардашвили (см. главу 8). Системо-деятельностные объекты стали предметом целой методологи­ческой школы Г. П. Щедровицкого. Хотя сам он считал термин «пред­мет науки» в новой ситуации неприемлемым, предложив представле­ние о мыследеятельности как новом пути познания: «...психология — это особая сфера мыследеятельности, по сути дела захватывающая весь уни­версум жизнедеятельности, весь социум, с множеством научных пред­метов и разного рода техник — антропотехник, психотехник, культуро-техник и целый ряд практик... включая практики "коммуникации" и "взаимодействия"» [Щедровицкий, 1997, с. 109]. Но предполагаемый во многих методологических разработках выход психического вовне — в новые системные связи, минуя психологическую теорию, — не всегда удовлетворяет тем основаниям, ради которых этот принцип когда-то вво­дился: уровневого анализа и раскрытия системообразующих связей для более адекватной характеристики тех или иных изучаемых систем.

На возможность понимания психического как системы в рамках имен­но построения психологической теории указывал О. К. Тихомиров, го­воря об использовании Л. С. Выготским понятия психических систем

[Тихомиров, 1992]. В ином воплощении принцип системности в отно­шении к психологическому анализу разрабатывался Б. Ф. Ломовым.

10.3.2. Принцип системности в методологии Б. Ф. Ломова

В монографии «Методологические и теоретические проблемы психо­логии» Ломов выделил ряд особенностей принципа системности в ка­честве наиболее важных для построения «общей теории» психологи­ческой науки. Нельзя не видеть здесь переклички с идеей Выготского о создании общей психологии на единой теоретической платформе как средства преодоления кризиса в психологии, хотя сам автор такого кон­текста не намечает. В. А. Барабанщиков, анализируя взаимосвязи кон­цепций Рубинштейна и Ломова, говорит об использовании в качестве важнейших предпосылок рассматриваемой системной концепции двух ключевых идей философско-психологической концепции Рубинштей­на: идеи «полисистемности бытия человека и интегральности его ка­честв и свойств» (выделено В. Б.) [Барабанщиков, 2000, с. 47]. Третьей идеей стало представление о единстве психического отражения и дея­тельности субъекта, видоизменяющего саму действительность. Прин­цип детерминизма при этом выдвигал на первый план активную роль внутренних условий и «необходимость самодвижения» психического.

Системный подход виделся Ломовым как трактовка «психического в том множестве внешних и внутренних отношений, в которых оно существует как целое» [Ломов, 1984, с. 88]. Им конкретизировались следующие пути реализации системного подхода в психологии.

Во-первых, требуется рассмотрение явления в нескольких планах (или аспектах): микро- и макроанализа, специфики его как качествен­ной единицы (системы) и как части родовидовой макроструктуры¹. Во-вторых, это рассмотрение психических явлений как многомерных, для которых абстракция, реализуемая последовательным их рассмотрени­ем в каком-то одном плане, не должна закрывать всех других возмож­ных планов.

В-третьих, система психических явлений (а также отдельных пси­хических процессов и состояний) должна рассматриваться как много­уровневая и иерархическая. Многоуровневость рассмотрена автором на примере антиципации, которую как психический процесс можно ана­лизировать на субсенсорном уровне, сенсомоторном, перцептивном, уровне представлений и речемыслительном. Каждый уровень соответ-

¹ См. работу В. П. Кузьмина «Принцип системности в теории и методологии К. Маркса».

ствует уровню сложности решаемых задач, а в реальной деятельности все они взаимосвязаны. Аналогичная схема выделения уровней реали­зуется для процессов принятия решений, мышления, творчества.

Взаимоотношения между подсистемами динамичны и зависят от системообразующего фактора, объединяющего в функционирование целого отдельные механизмы, реализуемые на том или ином уровне. Соподчиненность и автономия уровней — важнейшие условия само­регуляции системы. С разными уровнями могут быть соотнесены раз­ные психологические законы.

В-четвертых, множественность отношений, в которых существует человек, влечет за собой множественность и разнопорядковость его свойств. Построение «пирамиды» этих свойств предполагается в коо­перации с другими науками.

В-пятых, системный подход связывается с изменением в понимании принципа детерминизма. И линейный детерминизм, и вероятностный представляют собой лишь частные случаи детерминации. Поскольку принцип существования человека является «полисистемным» (он су­щество и биологическое, и социальное, к тому же психические явления могут быть отнесены к разным уровням), то не может быть универсаль­ной формы детерминации. Детерминация может рассматриваться и в качестве биологической, и социальной, и в качестве каузальной связи, и в качестве некаузальных типов связи. Это типы связей, соотносимых с понятиями «условие», «фактор», «основание», «опосредствование» и др,

Наконец, системный подход соотносится с принципом развития, поскольку системы существуют только в развитии. В развитии проис­ходит и смена детерминант, и их взаимодействие (специфичное на каж­дой стадии). При этом развитие может включать и линии прогресса, и линии регресса. Развитие — это разрешение противоречий между внеш­ним и внутренним, между причинами и условиями, между системами и подсистемами, между уровнями и т. д.

Так, представленный принцип системного анализа разделяется, по-видимому, большинством современных психологов. Но от такой ши­рокой трактовки до реализации его в психологических теориях про­ходит этап содержательной ориентировки авторов на собственные трактовки указанных выше положений. В частности, это предпочте­ния «парадигмального» характера,ч:вязанные с разным пониманием и деятельностного принципа, и принципа активности, и регулятив­ной функции психического.

Подход Ломова вызывал возражения из-за недостаточного опреде­ления специфики собственно психологических систем. Так, О. К. Ти-

хомировым обсуждались существенные различия между современны­ми апелляциями к многоуровневости регуляции процессов в общей теории систем и изучением психологических систем в рамках куль­турно-исторического и деятельностного подходов [Тихомиров, 1983]. Не завершен спор отечественных психологических школ о системном строении сознания и о роли знаковых систем.

Между разными психологическими теориями споры идут не о прин­ципе системности, а о том, как понимать сами психологические систе­мы. Таким образом, дело скорее за обоснованиями того, что дает прин­цип системности дополнительно к представлению объяснительной схемы в рамках той или иной психологической теории.

10.3.3. Системно-исторический подход к развитию психологических теорий

Л. И. Анцыферова и Е. А. Будилова рассматривали системно-истори­ческий подход как реализацию принципа детерминизма в истории психологического знания. Он предполагал анализ ведущей роли фи­лософских проблем, единство исторического и логического анализа, отражение меняющегося объекта в движении теорий, а также рассмот­рение и оценку психологических теорий прошлого с позиций более высоких ступеней развития науки. «Разрабатываемый принцип вклю­чает также находящиеся на стадии разработки вопросы о смене в ходе истории психологии разного типа знаний и законов, о критериях уров­ня развития сменяющих друг друга теорий.об изменении понятийно­го строя психологических теорий, о связи исторических и прогности­ческих исследований в психологии» [Анцыферова, 2004].

Предположение о многоуровневой детерминации смены психоло­гических теорий реализуется в трех уровнях их анализа:

1)науковедческий уровень (условия возникновения теории, круг ее проблем и понятий, специфика ее практики); здесь слои различ­ной «древности» рассматриваются в аспектах их преобразования более поздними взглядами автора; одновременно выявляется связь с эпохальными историческими событиями, господствующей фи­лософией, личностью ученого;

2) уровень (принцип) историчности объекта исследования, в каче­стве которого выступает личность; этот уровень реализован при­менительно к становлению теорий личности в западной психоло­гии; Е. А. Будиловой он представлен также в анализе исторической смены основных дискуссий в отечественной психологии [Будило­ва, 1972];

3) уровень внутренней организации личности, на котором обсужда­ются «связи истории индивидуального развития личности с ее сложившейся организацией» [Анцыферова, 2004, с. 185].

Понятно, что для такого типа анализа возможно выделение и друго­го предмета психологии (с обоснованием системного взгляда на него).

10.4. Принцип развития

Принцип развития связан с принятием генетической точки зрения на предмет изучения. Психологические теории используют при этом пред­ставления о филогенезе, онтогенезе и актуалгенезе. Другой аспект про­блемы: существование психического только в его процессуальном раз­витии. «Необходимость отражать, прогнозировать, предвосхищать изменчивость условий разных форм социально обусловленной дея­тельности человека породила особый — фундаментальный, основ­ной — способ существования психики: в качестве непрерывного (кон­тинуального), постоянно развивающегося процесса» [Анцыферова, 2004, с. 170].

Генетический путь рассмотрения при этом связывается не только с содержательными основаниями, представленными в теории, но и с ме­тодом построения исследования. Так, метод лонгитюда претендует на проверку гипотез о развитии [Бурменская, 2004]. Выготский называл свой метод экспериментально-генетическим «в том смысле, что он ис­кусственно вызывает и создает генетически процесс психического раз­вития» [Выготский, 1983, с. 95]. Здесь речь шла о том, чтобы предста­вить всякую высшую форму поведения «не как вещь, а как процесс». Соответствующий методический прием, реализованный в принципе по­строения методик двойной стимуляции, позволял анализировать ста­новление высших психических функций как процесс их опосредство­вания (и тем самым преобразования).

Более широкое понимание предполагает принцип развития, исполь­зуемый как методологическая опора в рамках любой теории, где об­суждаются его движущие силы и влияющие на него факторы. В отече­ственной психологии разработана концепция ведущей деятельности, в рамках которой в онтогенезе происходит становление основных но­вообразований психического развития. В некоторых зарубежных тео­риях продолжает проявляться «конечная» причина, предуготавлива-ющая движение психического развития к некоторому финальному состоянию. Таким конечным состоянием в эпигенетической концеп­ции Э. Эриксона выступает этап индивидуальности, в концепции ког-

нитивного развития Ж. Пиаже — стадия операционального интеллек­та (формальное завершение структуры группировок).

Но принцип развития реализуется и в исследованиях психики взрос­лого человека, в частности на уровне микрогенетического анализа. Выделение микроэтапов в развертывании психических процессов ре­ализует подход, раскрывающий функциональное становление, т. е. их актуалгенез. Недостаточность апелляции к принципу обратной связи, детерминирующая роль разного рода (и уровня) предвосхищений, ди­намика новообразований (смыслового, целевого, операционального уровней) — существенные завоевания отечественной психологии в конкретизации принципа развития в изучении мышления.

Анализ динамики регуляции процесса может давать свидетельства о его развитии. Однако не всякое временное развертывание процесса предполагает его развитие. Переструктурирование психологических систем — важный критерий развития. Так, Л. С. Выготский демонст­рировал этот принцип в книге «Мышление и речь», говоря о перестрой­ке процессов в переходе от младшего школьного возраста к старшему и соотношении процессов обучения и развития. В ходе освоения науч­ных понятий меняется не только внутренняя структура мышления ребенка, но и системная организация сознания в целом; в частности, это выражается в изменении взаимоотношений между мышлением и памятью. Обсуждение вопроса о развитии в ходе процессов опосред­ствования будет представлено в следующей главе.

Л. И. Анцыферова дает такое определение этого принципа:

Под развитием в широком смысле обычно понимается изменение или функционирование системы, сопровождающееся появлением но­вого качества (возникновением качественных новообразований).

Она выделяет следующие особенности такого процесса, важные для психологии и педагогики [Анцыферова, 1978]:

• Необратимость. Любая деградация, обратное развитие, не явля­
ется зеркальным отражением поступательного развития; возвра­
щение системы на исходный уровень функционирования воз­
можно лишь по одному или нескольким показателям — полное
восстановление того, что было раньше, невозможно.

• Любое развитие включает в себя две диахронические структу­
ры — прогресс и регресс. Прогрессивное развитие (от низшего к
высшему, от простого к сложному) обязательно включает в себя
элементы регрессии уже хотя бы в силу того, что выбор одного из
направлений развития оставляет нереализованными многие дру­
гие (за все надо платить, гласит житейская мудрость).

• Неравномерность развития. Периоды резких качественных скач­
ков сменяются постепенным накоплением количественных изме­
нений.

• Зигзагообразность развития. Неизбежным во всяком развитии яв­
ляется не только замедление, но и откат назад, ухудшение функ­
ционирования системы как условие нового подъема. Этот фе­
номен связан с формированием принципиально новых структур,
которые на начальных этапах функционирования работают в не­
которых отношениях хуже, чем старые. Когда ребенок переходит
от ползания к ходьбе, он перемещается в пространстве медленнее
и иногда с ущербом для своего здоровья.

В такого рода переходах обычно выделяются три фазы: фаза дезор­ганизации и кризиса, завершающаяся перестройкой, возникновением новой структуры; сензитивный период быстрого развития и реализа­ции новых возможностей; критический период — снижение темпов раз­вития, повышение уязвимости системы.

• Переход стадий развития в уровни. При появлении нового уровня
функционирования старый не уничтожается, но сохраняется с не­
которыми специфичными только для него функциями в качестве
одного из иерархических уровней новой системы. Так, первые две
стадии развития мышления — наглядно-действенное мышление и
образное мышление — не исчезают с появлением понятийного, но
сохраняются в качестве особых форм для решения задач опреде­
ленного типа.

• Наряду с тенденцией к качественному изменению и переходу на
более совершенные уровни функционирования всякое развитие
осуществляется в единстве с тенденцией к устойчивости, сохране­
нию достигнутого и воспроизведению сложившихся типов функ­
ционирования. Иначе говоря, успешное развитие невозможно без
сильной консервативной тенденции.

Роль наследственности и среды в психическом развитии, положение о «ведущей деятельности», в ходе которой происходит становление зна­чимых для последующих периодов новообразований, периодизации раз­вития, модели развития личности и ряд других тем кумулируют про­блемы, связанные с пониманием принципа развития.

Одна из недостаточно освещенных проблем — смена одних законов и одних факторов детерминации развития другими. А. Н. Леонтьев сфор­мулировал следующую основную закономерность: законы биологиче­ской эволюции сменяются в филогенезе законами общественно-исто-

рического развития. Развитие психики в онтогенезе строится на основе присвоения человеком общественно-исторического опыта.

Л. И. Божович отметила связь принципов активности, развития и си­стемности: «В процессе развития происходит качественное преобразо­вание самой личности ребенка, причем происходит оно на основе его собственной активной деятельности и его собственного активного от­ношения к среде» [Божович, 1976, с. 49]. Межфункциональные систем­ные новообразования закрепляют становление специфических только для человека функциональных систем (речевого мышления, логической памяти, категориального восприятия, способности ставить цели и т. д.). Процесс самодвижения — вот более емкое понятие для объединяющего звучания принципов активности и развития.

Сложность понимания принципа развития в психологии связана с тем, что развитие выступает и как предмет изучения, и как базовая категория, и как объяснительный принцип. Психология развития (и ак-меология) выделена в отдельную предметную дисциплину, взаимодей­ствующую с общей психологией, психогенетикой, психологией лично­сти. Анализ развития как актуалгенеза психических явлений происходит с совершенно разных теоретических платформ в рамках разных пси­хологических школ. В самом же принципе развития необходимо, види­мо, выделять смены его интерпретаций не только в психологических теориях, но и в разных парадигмах, что еще не стало предметом специ­альных работ. Сборник «Принцип развития в психологии»¹, подводя­щий итог его пониманию в психологии к концу 70-х гг. прошлого века, уже не может рассматриваться как репрезентативный с точки зрения новейших достижений в психологии развития. Сегодня совершаются новые открытия, и применительно к принципу развития возможны из­менения его понимания. Все чаще говорят о саморазвитии и о самоде­терминации как о новых тенденциях в понимании детерминации раз­вития будущим.

Обобщения положений психологических теорий, демонстрирующих реализацию в них тех или иных принципов, — закономерный и при­вычный путь выделения частнонаучной методологии в психологиче­ских исследованиях. Менее привычным является анализ того, в какой степени в конкретной научной теории реализуется тот или иной декла­рируемый принцип. Дискуссии в психологии стали важным средством прояснения принципов.

¹ Принцип разаития психологии / Под ред. Л. И. Анциферовой. М.: Наука, 1978.

Дата добавления: 2015-10-28