Глава 10. Методологические принципы психологии

10.1. Открытость системы принципов

В предыдущих главах мы уже рассмотрели основной принцип постро­ения научной теории — принцип причинности. Объяснительных прин­ципов, как и базовых категорий, реализуемых в психологических тео­риях, достаточно много. Но только часть их претендует на статус общих принципов психологии. В качестве принципов психологии выступа­ют наиболее общие направления построения психологических объяс­нений. Разделяемые принципы и категории ориентируют автора на определенные ценности и парадигмальные пути построения психо­логического знания. Тем самым появляется новый аспект сравнения психологических теорий — с точки зрения представленной в них ме­тодологии, соответствующей той или иной картине мира, которая «про­читывается» в ориентации ее на определенное понимание организа­ции научного познания и общую методологию. В таком метаанализе можно все же выделять линии развития общей и частной методоло­гии. Например, принцип детерминизма может рассматриваться и как общенаучный, и принимать конкретные формы на стадиях развития собственно психологического знания. Поэтому, представляя далее ряд принципов психологии, мы будем различать их как философско-мето-дологическую составляющую и как составляющую конкретных психо­логических теорий, в свою очередь, не представимых без использова­ния тех или иных базовых категорий в их конкретно-психологическом понимании.

Так, в главе 5 были представлены этапы общего направления станов­ления принципа детерминизма, а в восьмой — проблема психологиче­ского понимания причинности в связи с переходом психологии от одних представлений о мире и человеке к другим. Признание парадигмально-сти психологической науки предполагает не только очерчивание уже раз­работанных принципов, на которые опирается частная методология, но

и развитие положений об открытости системы принципов психологи­ческого исследования — и в связи с изменениями в понимании критери­ев научности, и в связи с открытостью мира теорий, в которых может осмысливаться психологическая реальность. В данной главе указываются лишь некоторые из разработанных принципов, причем очень кратко, поскольку эта тема достаточно освещена в имеющейся литературе.

Метапсихологический уровень обсуждения тех или иных психоло­гических категорий может рассматриваться отдельно от объяснитель­ных принципов психологии — такой точки зрения придерживаются авторы «Теоретической психологии», выделившие категориальную систему и объяснительные принципы в отдельные разделы. В каче­стве основных принципов ими были выделены три: принцип детерми­низма, системности и развития [Петровский, Ярошевский, 2003]. Но относительно ряда наиболее общих категорий можно переставить акценты с их понятийного содержания на те методологические подхо­ды, в рамках которых строится на их основе психологическое объяс­нение.

Так, например, категория деятельности может рассматриваться и в_ч ряду других категорий (личность, общение), и в качестве основания постулирования принципа, который может называться принципом деятельностной детерминации, деятельностным принципом, принци­пом единства сознания и деятельности или деятельностным подходом в психологии. В любом втором варианте категория деятельности будет рассматриваться как опосредствующая (позволяющая преодолевать постулат непосредственности). В первом учебнике С. Л. Рубинштейна это прозвучало так: «Психологическое познание — это опосредованное познание психического через раскрытие его существенных, объектив­ных связей и опосредовании», — и далее: «правильность определения психологического факта в процессе осознания, всегда основывающе­гося на раскрытии его отношений к объективной деятельности, может быть объективно установлена в деятельности» [Рубинштейн, 1935, с. 45-46]. Здесь еще категории опосредствования и деятельности сли­ты в едином понимании активного бытия человека в мире и обоснова­ния возможности объективного познания психического.

Но позже категория опосредствования была так детально разрабо­тана в культурно-исторической концепции (опосредствование пси­хологическими орудиями, знаками), что ее частнонаучное звучание — в конкретной теории — в определенной степени перевесило изначаль­но более широкий методологический посыл, стоявший за этим сло­вом как категорией. Как будет показано в следующей главе, в конце

90-х гг. XX в. вновь встала проблема соотнесения категорий деятель­ности и опосредствования. Понимание опосредствования как широ­ко понятой медиации [Зинченко, 2003] возвращает этому понятию статус категории, но в уже ином содержательном наполнении, чем применительно только к концепции деятельностного опосредствова­ния.

Деятельность в обоих подходах, ^поставивших во главу угла эту ка­тегорию (подходы Рубинштейна и Леонтьева), рассматривалась как активное отношение человека к действительности, как молярная еди­ница этой активности. Поэтому другой переформулировкой могло бы быть утверждение деятельностного понимания психики как принци­па активности в психологии. Разработка категории активности в фи­лософии и психологии исторически была связана с другими направ­лениями, апеллировавшими к имманентной активности сознания. И потребовались специальные усилия отечественных психологов (сюда необходимо отнести концепцию Н. Бернштейна наряду с культурно-де-ятельностным подходом) по утверждению материалистического по­нимания принципа активности.

Относительно других принципов, например системности, будет сказано в основном в общенаучном плане, поскольку многообразие ис­пользования понятия «система» в психологии таково, что в частнона-учном значении всегда необходимо упоминать конкретные психологиче­ские школы, совершенно по-разному представляющие реализацию этого принципа в научном исследовании. В книге «Методологические и тео­ретические проблемы психологии» Б. Ф. Ломов рассмотрел некоторые принципы системного подхода в психологии [Ломов, 1984]. О. К. Ти­хомиров показал, что не следует противопоставлять принципы дея­тельностного и системного подходов [Тихомиров, 1983]. Апелляция к этому принципу в частных теориях рассматривается также в дру­гих частях учебного пособия.

Отметим также, что ряд категорий выступали на разных этапах оте­чественной психологии как принципообразующие. В первую очередь это категория личности. Так, разными авторами формулировался «лич­ностный подход как принцип психологии». В настоящее время прин­цип личностного опосредствования неразрывно связан как с деятель-ностным подходом, что закреплено в названии книги А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность», так и с принципом активности, развиваемым в психологии познания и психологии личности с разных теоретических позиций (А. Г. Асмолов, Б. С. Братусь, Д. А. Леонтьев, В. А. Петровский, С. Д. Смирнов и др.).

О. К. Тихомиров ввел в уже упоминавшейся работе принцип расши­рения методологических основ психологии. Плюрализм мышления — одно из оснований представления принципов как открытой системы, поскольку с преодолением постулата единственности методологиче­ского подхода (марксистской теории познания) отечественная психо­логия необходимо будет вводить новые принципы при развитии мира теорий.

10.2. Аеятельностный подход в психологии и принцип активности

Категория активности может рассматриваться в качестве более широ­кой, чем категория деятельности. Принцип активности реализовывал-ся в ряде концепций: в теории онтогенетического развития А. Валлона он направлял выделение особого предмета изучения — эмоционально-тонической активности, действующей в единой системе с предметно-направленными действиями [ Анцыферова, 2004]; в вюрцбургской шко­ле выделяли активность мышления как основание несводимости его регуляции к ассоциативным механизмам; в культурно-исторической концепции активность субъекта выступила как активность в преобра­зовании собственной психики на основе орудийного использования сти­мулов-средств. Список психологических теорий, в которых апелляция к активности выступает в качестве специфического свойства тех или иных психических явлений (включая динамику развития личности), может быть продолжен. Активность в субъектно-деятельностном под­ходе и в подходе, вводящем понятие надситуативной активности [Пет­ровский, 1992], в свою очередь, отличается от названных направлений реализации общего принципа. Роль принципа активности в общепсихо­логическом знании была обоснована именно в отечественной культур-но-деятельностной школе (этот термин А. Г. Асмолов ввел для указа­ния на преемственность общепсихологической теории как развивающей взгляды Выготского — Леонтьева — Лурии). Таким образом, принцип активности можно рассматривать как связанный именно с реализацией принципа деятельностного подхода (и субъектно-деятельностного) в пси­хологии. В то же время, как мы покажем далее, в психологии принцип активности развивался и в иных контекстах.

Л. И. Анцыферова, рассматривая принцип связи психики и деятель­ности, соглашается с тем, что уже анализ деятельности показывает не­разрывную связь деятельности и сознания с окружающим человека ми­ром. Она подчеркивает заслугу С. Л. Рубинштейна в том, что первая

проблема была включена во вторую и тем самым закрепилось диалектико-материалистическое понимание принципа детерминизма: «Принцип деятельности становится в этом случае существенной частью принципа детерминизма, раскрывающей конкретно процесс движения от внеш­него к внутреннему и от внутреннего к внешнему» [Анцыферова, 1968, с. 77]. Позиции С. Л. Рубинштейна в проблеме понимания причинно­сти нами был отведен специальный параграф (в главе 8). В новых учеб­никах закрепляется такая историческая последовательность: С. Л. Ру­бинштейн выдвинул принцип единства сознания и деятельности, а А. Н. Леонтьев расширил его, выдвинув принцип единства психики (в ее различных формах) и деятельности [Нуркова, Березанская, 2004]. Ниже мы остановимся преимущественно на том понимании деятель-ностого подхода, как он представлен в школе А. Н. Леонтьева. Но преж­де продолжим трактовки принципа активности.

В более широком контексте принцип активности противопостав­ляется принципу реактивности (приводимая иногда дихотомия актив­ности — пассивности не выдерживает критики в силу неприменимо­сти категории пассивности уже к самым простым вариантам психической деятельности). Отличительными чертами психологических концепций, реализующих принцип реактивности, являются представления о реак­тивной и в этом смысле пассивной природе человека, основывающиеся на аналогии между человеком и машиной (т. е. на идее механистическо­го материализма). Принцип реактивности реализуется в содержатель­но разных подходах — рефлекторном, бихевиористском, когнитивном (если строятся схемы познавательных процессов, исходя из «компью­терной метафоры»), при любых фермах гомеостатических подходов. Принцип активности также имел в философии и психологии теорети­чески разные основания и воплощения.

А. Г. Асмолов назвал формулой активности слова А. Н. Леонтьева «внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя из­меняет» [Асмолов, 1983, с. 123], включив в принцип активности поло­жения о самодвижении, саморазвитии деятельности.

Говоря об активности психического отражения, выделяют такие его свойства, как селективность и пристрастность. В этом одно из противо­поставлений деятельностного подхода бихевиористскому (с его реак­тивной схемой S-R). Избирательность и направленность психических процессов могут рассматриваться как собственно признаки активно­сти отражения. Это не вполне оправдано — сводить активность только к селективности или избирательному характеру деятельности. Послед­нее скорее характеристика реактивных процессов, когда имеется в на-

личии множество воздействий и организм вынужден выбирать, на ка­кое из них реагировать, как бы отфильтровывая одни воздействия от других. Ссылка же на пристрастность скорее указывает на источники феномена активности.

При анализе перехода от стимульной парадигмы к деятельностной при построении образа было выделено три параметра проявления ак­тивности [Смирнов С. Д., 1985]:

1) инициирование действия субъектом;

2) направленность на изменение внешней действительности (уни­
чтожение определенности внешней действительности);

3) отставленность во времени и пространстве акта деятельности от
окончательного результата, с одной стороны, и от инициировав­
ших его событий — с другой, а также наличие между ними мно­
гих опосредствующих действий (если так можно выразиться, их
удаленность друг от друга в пространстве структурных элемен­
тов деятельности, которая может прямо не коррелировать с их
пространственной и временной отставленностью).

Реализация принципа активности применительно к познавательным психическим процессам шла в советской психологии именно по пути их деятельностной трактовки. В физиологии активности Н. А. Берн-штейном были открыты законы регуляции действия как законы по­рождения и построения, а в работах А. Н. Леонтьева — особенности двойной детерминации построения образа (свойствами объекта и за­дачами субъекта). Целевая регуляция при исследованиях восприятия, памяти и мышления также понималась как регулирующая роль актив­ности субъекта в их актуалгенезе. Наконец, исследования активности субъекта как внутренних моментов его саморазвития и самодетерми­нации стали реализацией принципа активности в области исследова­ний личности.

Само по себе признание целевой причины еще не говорит о реализа­ции принципа активности. Так, в исследованиях К. Левина она могла означать достижение принципа равновесия, т. е. гомеостазиса (в отно­шениях личности и среды). Подчиненность поведения заранее установ­ленной цели — это скорее характеристика адаптивности. Но человек характеризуется и неадаптивными действиями, стремлением к наруше­нию гомеостазиса. В теории В. А. Петровского неадаптивная активность личности, выход за рамки ситуативно заданных требований (бескорыст­ный риск) стали таким же предметом изучения, как самоактуализация у А. Маслоу. Сами процессы постановки цели выступили у О. К. Тихо-

мирова и В. А. Петровского теми этапами самодетерминации, за кото­рыми уже не предполагалось вскрытие их деятельностных структур (хотя сами они становились регуляторами действий). Принцип актив­ности при этом не обязательно прямо формулировался его сторонника­ми. Его представленности в теориях личности следовало бы посвятить специальную работу. Однако ограничимся категориальными связями в рамках деятельностного подхода.

В работе «Понятия и принципы общей психологии» О. К. Тихоми­ров обсудил вопрос о том, что в отечественной психологии сложились разные варианты деятельностного подхода. Он реализуется в много­численных работах сторонников разных научных направлений, даже если авторы не относят себя к последовательным сторонникам теории деятельности. В другом параграфе той же главы Тихомиров соотнес по­нятия деятельности и активности, считая последнее более широким. «Проблема и активности и деятельности очень тесно связана с такой классической проблемой психологии, как проблема внешней детерми­нации деятельности, психики человека и животного» [Тихомиров, 1992, с. 34] — это свидетельствует о понимании им категорий активности и деятельности именно как связанных с объяснительными принципами психологии¹. При этом для анализа экспериментальных данных, демон­стрирующих новообразования в процессуальной регуляции мышления, он допускал введение понятий, фокусирующих аспекты «додеятельно-стных» уровней регуляции, т. е. не оформленных в рамках деятельно­стных структур, например доцелевых предвосхищений [Корнилова, Ти­хомиров, 1990]. Целевую регуляцию он рассматривал очень широко — как активность, выходящую за пределы наличной ситуации [Тихоми­ров, 1992].

В то же время следует признать, что соотнесение психологических пред­ставлений об активности и деятельности (как молярной единицы актив­ности человека — в понимании А. Н. Леонтьева) приводит к непростым схемам соотнесения понятий, которые представляют деятельностные структуры и фиксируют аспекты активности, лишь в своем генезе имею­щие деятельностные основания. Это уже названные понятия образа мира, целеобразования, надситуативной активности личности и др.

¹ Однако его смущало введение новых понятий (интеллектуальной актив­ности, надситуативной активности) как допускающих недетерминистское тол­кование. Он видел возможность развития в рамках деятельностного подхода более тонких представлений о регуляции, в частности познавательных процес­сов в аспектах становления новообразований, в целом детерминируемых дея-тельностными отношениями.

При субъектно-деятельностном подходе также реализуется принцип активного изменения действительности и принцип «внешнее действу­ет через внутреннее» (с сегодняшним подчеркиванием идеи примата внутренних условий) [Субъект, личность и психология человеческого бытия, 2005].

10.3. Принцип системности

Дата добавления: 2015-10-28