Сторожевой Башни, чьей вере нам стоит 4 страница

отстранении должны проголосовать, по крайней мере, 13 из 16 человек».

Именно коллегиальность могла содействовать дальнейшему развитию

деноминации. А чтобы идеологический центр работал без сбоев и не

допускал концентрации власти в одних руках, Рассел предусмотрел в

завещании еще один предохранительный механизм – он даровал свои акции

с правом голоса пяти женщинам-попечителям, которые могли выступить в

качестве обвинителей в случае недоверия к одному из членов Комитета.

Таким образом, становился абсолютно невозможным диктат кого бы то ни

было из руководящей верхушки. Президент играл роль номинальной

фигуры, исполняющей контрольно-ревизионные функции и не способной

единолично влиять на политику и орган печати Общества.

Следует учесть, что Рассела воспринимали прежде всего как Пастора,

окруженного таинственным ореолом проводника божественной мысли.

Однако в дальнейшем с максимальной долей вероятности могла сложиться

ситуация, когда чисто официальный, уставной пост превратился бы в трон

царька, то есть де-факто сложившаяся практика была бы закреплена де-юре.

Рассел отчетливо осознавал это. Он не учел лишь одного – даже самый

благоразумный покойник уже не способен ни на что повлиять.

Как видим, у Рассела не было мысли о передаче кому бы то ни было

своих полномочий. Однако Рутерфорд не оставил от распоряжений Рассела

даже скупых воспоминаний. Позднее со страниц «Сторожевой Башни» (от 15

декабря 1931 года) он обвинит руководящих сотрудников Общества во лжи и

подделке Завещания. Переданные доверенным лицам акции Рассела будут

объявлены недействительными, поскольку со смертью покойный якобы

терял право голоса. Именно так объясняется приход к власти Рутерфорда в

вышедшей в 1959 году книге «Свидетели Иеговы в замысле Бога».

Смерть Пастора дезориентировала Исследователей Библии, и

большинству из них было невозможно даже вообразить, что кто-то мог

послужить заменой и взять руководство в свои руки. Но, как замечает

Джеймс Пентон, были и те, кто рассматривал Рутерфорда почти как

библейского Елисея, бесстрашно выступавшего против противников и

ставшего преемником Илии. Или Рассела. Рутерфорд оказался в нужном

месте в нужный час, и вскоре после смерти Пастора, 6 января 1917 года, был

избран Президентом Общества Сторожевой Башни.

В книге «Вера на марше» Александр Макмиллан утверждает, что

«Рутерфорд не знал о том, что происходит, не проводил никаких

предвыборных агитаций и сборов голосов». Однако на страницах той же

книги приводятся другие небезынтересные подробности. Например,

упоминается о том, что выдвижение Рутерфорда было безальтернативным,

никакой другой кандидатуры не выставлялось. Инициатором выдвижения

явился так называемый «исполнительный комитет», состоявший из четырех

человек, среди которых лишь один – секретарь-казначей Ван Амбург - был

упомянут Расселом в Завещании как представительный член Редакционного

Комитета. В инициативную группу также входил автор процитированной

выше книги Макмиллан. И самое удивительное, среди этой четверки –

Рутерфорд, причем в качестве его председателя! Макмиллан не скрывает,

что он и Ван Амбург решительно настроились продвигать его кандидатуру,

поэтому последнему не было никакого резона «проводить предвыборные

агитации». В «исполнительный комитет» входил также вице-президент

Общества Ричи, однако он занимал более уравновешенную позицию и не

являлся сторонником Рутерфорда. В июле 1917 года он был изгнан из

Общества вместе с тремя другими директорами.

Куда актуальней предвыборной агитации стояла задача разобраться с

конкретными претендентами на кресло Президента. Одним из них был

ответственный сотрудник штаб-квартиры Общества Джонсон, в прошлом

близкий соратник Рассела и довольно эксцентричный человек. Сразу после

смерти Пастора, используя свое влияние, Рутерфорд сделал все, чтобы

отправить Джонсона подальше от места «боевых действий» - в Англию.

Однако тот устроил в штаб-квартире Общества в Лондоне мини-переворот и

стал публично заявлять о недопустимости прихода Рутерфорда к власти, из-

за чего был срочно вызван обратно в Нью-Йорк. И уже в июле 1917 года его

изгнали из организации.

В своей книге Макмиллан клеймит Джонсона и ему подобных, при этом

оправдывая любые действия Рутерфорда по обеспечению контроля над

культом, и намеренно избегая упоминаний о «Завещании и Завете», в

котором Пастор своей волей заблаговременно решил все текущие

организационные вопросы. Это завещание было опубликовано в журнале

«Сторожевая Башня» от 1 декабря 1916 года, то есть сразу после смерти

Рассела. Однако, «инициативная группа» была занята не реализацией его

посмертных указаний, а развернувшейся борьбой за власть. Макмиллан

невольно подтверждает этот факт: «С самого начала было очевидно, что

некоторые, особенно во всемирном центре, были в негодовании [от

избрания Рутерфорда]. Некоторые видели в себе приемников Рассела и

считали, что они сами больше подходят на должность президента».

Здесь Макмиллан намеренно сгущает краски, ведь если кто и был по-

настоящему занят борьбой за кресло, так это прежде всего сам Рутерфорд.

Вероятно, кто-то искренне надеялся, что Рутерфорд – одна из лучших

кандидатур на эту официальную должность, поскольку он имел хороший

послужной список в защите прав деноминации, а, значит, как никто другой,

сможет и дальше отстаивать ее интересы от «внешних» (кстати,

впоследствии все свои речи и труды он будет подписывать с припиской

«Судья). К тому же Рутерфорд был близок к Расселу, хотя последний и не

включил его в основной список Редакционного Комитета - он числился лишь

в резерве. Возможно, сторонники Рутерфорда верили, что, независимо от

личности Президента, внутренняя политика будет осуществляться

коллегиальным способом, т. е. в согласии с волей Пастора. Но в горячке

страстей, они совершили непростительную ошибку. Следуя заветам того,

кого они называли «верным рабом» и считали «Глашатаем истины», им

следовало создать работоспособный комитет, наделенный – на основании

Завещания – стопроцентной легитимностью. В него бы вошли поименно

названные в документе члены Редакционного Комитета, назначенные

директора Общества и лица, наделенные ревизионными полномочиями, или

попечители. По сути, Рассел предусмотрел своеобразную парламентскую

модель, если проводить аналогию с государственным устройством. Или

Папский совет, по аналогии с католичеством. А уже затем, отбросив шелуху

страстей, можно было выдвигать кандидатуру на пост Президента. Однако

все произошло с точностью до наоборот, перевернув с ног на голову

продиктованный Расселом ход событий. Идея универсального лидера

настолько крепко засела в сознании «некоторых во всемирном центре», что

не составило труда подхоронить последнюю волю Рассела в еще свежую

могилу.

Юриспруденция и нравственность. Сразу после своего избрания,

Рутерфорд взял «быка за рога» и стал настаивать на передаче ему еще

больших полномочий, для чего директорам Общества было предложено

отказаться от ряда определенных Уставом функций. Но безальтернативными

выборами переворот не закончился. То, что произошло далее, имеет мало

общего с понятием «вера», зато вполне тянет на кассовый блокбастер.

Рутерфорд развил бурную писательскую деятельность. Главный труд

жизни Рассела, – шеститомник «Исследования Писаний», - считался

«тематической Библией». Однако последний, седьмой том, так и не был

написан. Спустя всего лишь полгода после смерти Пастора, Рутерфорд выдал

на-гора Том №7 под креативным названием «Завершенная тайна». И этим

взорвал и без того накаленную обстановку бруклинской штаб-квартиры.

Чтобы лучше понять значимость дальнейших событий, было бы уместно

познакомиться с версией самого Общества. Вот как они изложены в книге

«Возвещатели» (стр. 66-70): «Несколько человек, в основном в главном

управлении, относились к брату Рутерфорду с явной неприязнью. То, что

дело шло вперед и что Рутерфорд добросовестно старался следовать

порядку, установленному Расселом, видимо, ничего для них не значило.

Вскоре возникла оппозиция. Четыре члена совета директоров Общества

зашли так далеко, что пытались отнять у Рутерфорда

административную власть. Переломный момент настал летом 1917

года, когда вышла книга «Завершенная тайна», VII том «Исследований

Писания». Этот том хотел написать брат Рассел, но ему помешала

смерть. После его смерти Исполнительный комитет Общества поручил

Клейтону Вудвортсу и Джорджу Фишеру подготовить VII том к печати.

Законченная рукопись была подписана в печать членами правления

Общества, и во вторник 17 июля 1917 года напечатанные тома раздали

членам семьи Вефиля в столовой. Тогда же прозвучало ошеломляющее

объявление: четыре директора-оппозиционера были смещены и вместо

них брат Рутерфорд назначил четырех новых. Какую реакцию это

вызвало? Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Четыре

смещенных директора в присутствии вефильской семьи устроили

пятичасовую полемику о вопросах управления Обществом. Некоторые из

членов семьи Вефиля их поддерживали. Нападки со стороны оппозиции

продолжались несколько недель, и бунтовщики грозили, по их выражению,

«покончить с этой тиранией». Но у брата Рутерфорда имелись все

основания принять эту меру. Какие именно? Хотя четыре директора-

оппозиционера были назначены братом Расселом, их назначение, как

оказалось, не было утверждено голосованием членов юридического

объединения на ежегодном собрании Общества. То есть у них вообще не

было законного права быть в совете директоров! Рутерфорд об этом

знал, но вначале ничего об этом не говорил. Почему? Он не хотел, чтобы

создалось впечатление, будто он идет наперекор желаниям брата

Рассела. Когда же стало ясно, что они не собираются прекращать

сопротивление, Рутерфорд, действуя в рамках президентских

полномочий, заменил этих четырех членов совета новыми».

Здесь стоило бы прерваться от чтения и принять во внимание следующее.

Никаких «президентских полномочий» для подобных агрессивных действий

у Рутерфорда не было и быть не могло. Здесь ОСБ навязывает ассоциацию с

современным взглядом на функции Президента, заставляя читателя

поверить в его априори неограниченную власть. На практике же, Президент

не мог единолично влиять на политику организации. То, что Рассел позволял

себе единоличные действия, было связано не с президентскими

полномочиями, а вполне объективными факторами – он являлся

Основателем и единственным Пастором этой религии.

Директора Общества были назначены им пожизненно. Если бы, как

сказано в той же книге «Возвещатели», Рутерфорд «стремился к тому,

чтобы организация продолжала движение вперед, начало которому

положил Рассел», он бы ни в коем случае не стал конфликтовать, а уж тем

более изгонять тех, кому Рассел с полным доверием, пожизненно вверил

полноту административной власти. Более того, если были нелегитимны

директора, то уж тем более была не законна сама возможность выдвижения

Рутерфорда в качестве должностного лица на пост Президента. Разбирайся

это дело в обычном суде, Рутерфорд неминуемо проиграл бы его.

По этому поводу интересно следующее высказывание А. Макмиллана из

книги «Вера на марше»: «Рутерфорд прикладывал все усилия, чтобы

следовать устройству, созданному Расселом». Автор пишет об этом, как о

свершившемся факте, но это были всего лишь ожидания. И с первых же дней

Рутерфорд их не оправдал! Более того, «прикладывать все усилия» - значит,

прежде всего, действовать, осознавая нравственную ответственность перед

покойным. Защищая Рутерфорда, Макмиллан приводит сложные

юридические доводы, но, учитывая посмертное «Завещание и Завет», все

они лопаются, как мыльные пузыри. При этом автор пренебрегает таким

понятием как «нравственное право», которое, в отличие от юридического,

должно быть куда более близким сердцу верующего человека, а уже тем

более официальному представителю конкретной религии. У Рутерфорда не

было ни юридического, ни нравственного права использовать власть для

того, чтобы ликвидировать назначенную Расселом верхушку Общества.

Более того, учитывая пожизненный статус директоров, любые

перевыборы Совета носили исключительно формальный характер. Их

проведение было необязательным, поскольку любые решения не могли

нарушить сложившейся практики. В своей книге «Куда идет Общество

Сторожевой Башни?» Дэвид Рид поясняет: «В соответствии с

инструкциями, оставленными Расселом, его преемник на посту

президента должен был разделять свои полномочия с Советом

директоров корпорации «Сторожевая Башня», «пожизненно» назначенных

Расселом. Однако бывший вице-президент, «судья» Джозеф Франклин

Рутерфорд, заметил, что во время ежегодных корпоративных собраний

формальные перевыборы директоров не осуществлялись, и воспользовался

этим обстоятельством, чтобы сместить с занимаемых постов

большинство директоров “Сторожевой башни”, не прибегая к общему

голосованию. По распоряжению Рутерфорда его помощник даже вызывал в

здание Бруклинской штаб-квартиры Общества полицию, чтобы

разогнать заседание Совета директоров и удалить его участников».

Таким образом, в официальной версии ОСБ умалчивается о главном:

никакие юридические казусы никоим образом не могли влиять на расклад

сил. Изменить ситуацию можно было только силовым разрушением

выстроенной модели власти. Этот неприглядный эпизод из собственной

биографии ОСБ давно и основательно подвергло жесткой ревизии, прибегая

к бездоказательным аргументам и намеренно демонизируя всех

несогласных с Рутерфордом. Особенно ярко это видно на примере фильма

«Вера в действии», где

разъяренные

директора

буквально брызжут слюной,

унижая

беззащитного

Теократа (на фото).

Далее

книге

«Возвещатели» говорится: «8

августа

раздосадованные

бывшие директора и их

сторонники покинули семью

Вефиля. Их попросили об

этом потому, что они нарушали порядок… Вскоре они развернули

масштабную кампанию по поиску новых сторонников… Итак, после

смерти брата Рассела верность Исследователей Библии подверглась

весьма суровому испытанию: чью сторону они займут? По словам Тариссы

Готт, крестившейся в 1915 году, «многие из тех, кто казался духовно

крепким и беззаветно преданным Господу, начали отходить… Но я сказала

46

 

в

себе: не та ли это организация, с помощью которой Иегова освободил нас

от оков ложной религии? Не вкусили ли мы, как он благ? Если мы сейчас

уйдем, то куда? Не окажемся ли мы последователями какого-то человека?

Мы не видели причин уходить вместе с отступниками и поэтому

остались» (Иоан. 6:66—69; Евр. 6:4—6). Некоторые из тех, кто ушел из

организации, позднее раскаялись…»

Приведенная история с захватом власти рисуется не только однобоко

(противопоставляются оклеветанный Рутерфорд и «отступники»), но и на

удивление примитивно, когда используются стандартные для литературы

ОСБ пропагандистские штампы. От лица рядового члена заявляется о

невозможности выхода из организации ни при каких обстоятельствах. Люди,

закрывающие глаза на действительность и остающиеся в культе,

автоматически приобретают статус «духовно крепких и беззаветно

преданных Господу». Высказывание «Если мы сейчас уйдем, то куда?», или

«Нам некуда больше идти» - до сего дня самый ходовой бренд ОСБ. В

качестве «библейского» обоснования неизменно приводится стих из Иоанна

6:68, где апостол Петр говорит Христу: «Господи, к кому нам идти? У тебя

слова вечной жизни». Хотя Свидетели Иеговы постоянно зомбируются идеей

о том, что вне организации жизни не существует, поскольку благословения

можно получить только в тесном контакте с «рабом», то есть с руководством

Общества, они намеренно игнорируют явную подмену понятий. Петр

утверждал, что идти нужно к Христу, а не в какую-то организацию. Таким

образом, очень часто используя вышеприведенное высказывание, рядовые

Свидетели делают Христа эквивалентным понятию «Организация

Сторожевой Башни». Неудивительно, что после подобной цепочки

рассуждений процитированная в книге представительница культа искренне

спрашивает: «Если мы уйдем, не окажемся ли мы последователями какого-

то человека?» То есть, какой бы образ действий ни олицетворял Рутерфорд,

он не «человек», а инструмент божественной воли!

Судя по вышеприведенному отрывку из книги «Возвещатели», у элиты

ОСБ есть очевидное и нескрываемое желание интерпретировать крайне

неблаговидный эпизод истории как нечто, придавшее импульс

продвижению истинной веры. Однако, о подробностях этих победоносных

событий никто бы из членов ОСБ даже не вспомнил, если бы не

разоблачительные материалы начала 1980-х годов прошлого столетия,

авторами которых стали бывшие, в том числе и высокопоставленные,

Свидетели Иеговы. Некоторые из них обращались в Общество с просьбой

получить доступ к документации того времени, но неизменно получали

отказ. И все-таки, скрывать правду было уже невозможно, и оставалось лишь

подать ее в красивом фантике.

Апокрифы от Рутерфорда. Книга «Возвещатели» не говорит ни слова о

том, что Рутерфорд преподнес «Завершенную тайну» как посмертную работу

Рассела. Тот же А. Макмиллан в книге «Вера на марше» (1957 год) пишет, что

«Седьмой том «Завершенная тайна» был сборником материала из

заметок и записей Рассела». Однако, если в этом труде и осталось что-то от

прежнего автора, то лишь дизайн обложки. Если провести даже самый

поверхностный анализ любого из шести томов «Исследования Писаний» и

книги «Завершенная тайна», то не заметить подмены невозможно. Она

настолько разительна, что не остается никаких сомнений - книга готовилась

впопыхах, на скорую руку. И это не удивительно, поскольку Рутерфорду было

необходимо во что бы то ни стало вернуть к изданиям Общества, особенно

журналу «Сторожевая Башня», все более слабеющее после смерти Рассела

доверие. Издание эксклюзивного «посмертного» труда любимого всеми

Пастора под многообещающим названием «Завершенная тайна» могло, как

ничто другое, содействовать желаемому имиджу Преемника и Хранителя

идей.

Можно рассмотреть хотя бы один из отрывков этой книги с

комментарием библейского стиха из Откровение 20:14 («Виноград был

истоптан в давильне за городом, и из давильни потекла кровь и поднялась

до узд коней, разлившись на 1600 стадиев»). Используя перевод Ротергама,

где речь идет о 1200 стадиев, авторы «Завершенной тайны» доносят

следующую глубокую «истину»: «Стадия равна 606 3/4 английских футов,

таким образом, 1200 стадий равны 137,9 мили. Работа над этой книгой

выполнялась в г. Скрантон, штат Пенсильвания. После завершения

работы, книга была сразу же отправлена в Вефиль. Половина работы

была выполнена на расстоянии в среднем пять кварталов от станции

«Лакауона», другая половина — на расстоянии 25 кварталов. В Скрантоне

кварталы располагаются так, что их умещается по десять на милю.

Итак, среднее расстояние до станции — 15 кварталов, или 1,5 мили. В

расписаниях расстояние от Скрантона до станции Хобокена указано как

143,8 мили, и плату с пассажиров взимают за провоз именно на такое

расстояние. Однако в 1911 году Лакауонские железные дороги

осуществили свой знаменитый проект стоимостью двенадцать

миллионов долларов, сократив протяженность пути на 11 миль. Со

времени завершения проекта путешествующие на поезде покрывают

меньшее расстояние, чем указано в расписании, а именно 132,8 мили. От

переправы в Хобокене до переправы на Барклэй Стрит в Нью-Йорке 2,0

мили. От переправы на Барклэй Стрит до переправы «Фултон» 4800

футов или 0,9 мили. От переправы «Фултон» в Нью-Йорке до переправы

«Фултон» в Бруклине 2000 футов или 0,4 мили. От переправы «Фултон» в

Бруклине до Вефиля 1485 футов или 0,3 мили. Кратчайшее расстояние от

места, где давильня была истоптана классом Ног Господа, только

благодаря руководству и помощи Которого эта книга увидела свет (Иоан.

6:60, 61; Матф. 20:11) 137,9 мили».

Это лишь одно из многочисленных «разъяснений» Библии Рутерфордом

и его компанией. Комментируя этот и многие другие отрывки из данного

произведения, Реймонд Френц в своей книге «В поисках христианской

свободы» (гл. 5) пишет: «Приведенные отрывки не являются крайними,

непоказательными примерами. Достаточно самому прочитать

«Завершенную тайну», чтобы убедиться, что они типичны для книги…

[выявляя] невероятно глупую игру воображения… В книге «Откровение —

его грандиозный апогей близок!» (с. 165; 1988 г.) «Завершенная тайна»

названа «заставляющим задуматься комментарием к Откровению».

После детального знакомства с этим «комментарием» возникает вопрос,

читал ли его автор приводимых слов и, если да, то задумывался ли над

тем, что там говорится. Я очень сомневаюсь, что сегодня у организации

хватит смелости опубликовать хотя бы одну главу или вообще хотя бы

один отрывок из этой книги. Это было бы слишком позорно».

Далее Реймонд Френц довольно подробно касается самого эпизода с

изгнанием: «Четверо из семи директоров (большинство) поставили

вопрос о том, что они считали обязательным со стороны президента. Он

не признавал Совет директоров, не работал с ним как с органом,

действовал единовластно, самостоятельно принимая решения…

Типичным для такой политики было решение Рутерфорда опубликовать

книгу под названием «Завершенная тайна». Рутерфорд не только не

посоветовался с директорами о написании книги; они вообще не знали об

ее издании до тех пор, пока Рутерфорд не дал ее «Вефильской семье» —

работникам главного управления. Дальнейшие издания Сторожевой

башни, включая книгу «Свидетели Иеговы в замысле Бога» (стр. 70,71),

производят такое впечатление, что это являлось изначальной и основной

причиной возражений четырех директоров. Это искажает факты,

поскольку Рутерфорд объявил об увольнении всех четверых в тот же день

(17 июля 1917 года), когда представлял книгу «Завершенная тайна»

работникам главного управления. Вообще об увольнении директоров было

объявлено до того, как началась презентация книги».

Авторы ОСБ утверждают, что «законченная рукопись была подписана в

печать членами правления Общества», хотя известно, что книга

создавалась на скорую руку и без согласований. Мало того, что ни рукопись,

ни даже отпечатанные экземпляры не были представлены Редакционному

комитету и Совету директоров (то есть членам правления), плюс к этому

оказалось, что финансирование печати производилось с вопиющими

нарушениями, без какого-либо оформления траты пожертвований во

внутренних финансовых документах. Рутерфорд и казначей Общества Ван

Амбург категорически отказались объяснить ситуацию, на что возмутился

даже назначенный Рутерфордом вице-президент Пирсон. Он публично

заявил о недопустимости такого положения, когда отсутствуют казначейские

отчеты и становится тайной состояние ценных бумаг Общества. Такая

прямолинейность и принципиальность Пирсона будет стоить ему не только

карьеры, но и места в Организации. Увольнения четырех Директоров

Общества оказалось вполне достаточно, чтобы Пирсон разочаровался в

кандидатуре Президента, и предложил новую кандидатуру. Но было уже

слишком поздно: на ежегодном собрании в 1918 году он не смог отстоять

свою позицию, поскольку большинство несогласных к тому времени уже

покинуло организацию.

Предусмотрительный «маленький мальчик». Когда авторы книги

«Возвещатели» утверждают, что Рутерфорд «не хотел, чтобы создалось

впечатление, будто он идет наперекор желаниям брата Рассела», они

намеренно игнорируют самый поразительный эпизод этой истории. Еще не

успев разобраться с неугодными директорами, 12 июля 1917 года (то есть за

пять дней до анонса злополучной книги), в узком кругу единомышленников,

50

 

 

Рутерфорд уже назвал тех, кто достоин занять места пожизненно

назначенных директоров. Среди новоиспеченных назначенцев оказался все

тот же Александр Макмиллан, которого большинство прежнего Совета

директоров недолюбливало за интриганство и религиозное политиканство.

Если читать поздние воспоминания Макмиллана в книге «Вера на марше»,

нельзя не заметить горячее желание автора выставить себя человеком

чрезвычайно скромным. Например, он утверждает, что никогда не

помышлял о должности Президента Общества и тут же особо подчеркивает,

что у него была реальная возможность им стать. Эти и другие высказывания

личного характера вызывают сомнения в их искренности, особенно учитывая

умение Макмиллана находиться в очаге конфликтов и выходить из них с

пользой для себя. В условиях внутреннего переворота, когда незаконно

уволенные Рутерфордом директора все еще находились на своих местах,

согласиться на несуществующую вакансию мог только исключительно

амбициозный человек.

Еще один несуществующий пост был подарен Джорджу Фишеру – одному

из авторов книги «Завершенная тайна». Второй ее автор - Клейтон Вудвортс -

станет самой влиятельной после Рутерфорда фигурой в Обществе

Сторожевой Башни и ответственным редактором журнала «Золотой век»

(сегодня «Пробудитесь!»). Несколько чудаковатый по натуре, Вудвортс был

Дата добавления: 2015-10-28