6 страница. Софи вежливо слушала, пока я говорила, кивая там, где нужно

Софи вежливо слушала, пока я говорила, кивая там, где нужно, говоря правильные вещи. К тому времени, как я выдохлась, у нас обеих закончилась наша выпивка. На этот раз Софи пошла к бару – наверное, благодарна, что, наконец‑то, может передохнуть, наслушавшись моей болтовни. Когда она вернулась, я задала ей убийственный вопрос: про её парня. Я просто ужасный человек.

– Нет…во всяком случае не сейчас. – Она открыла рот, как будто собиралась что‑то добавить к сказанному, но затем, видно передумав, закрыла. Я будто в насмешку приподняла бровь. Софи сидела и крутила вокруг своей трубочки кусочки льда в своем напитке.

– Ну, есть кое‑кто, можно и так сказать…короче…да, типа того. – Софи громко выдохнула, словно сделала самое главное признание в своей жизни, как будто она перетрахала всю команду по регби или типа того. И мне это больше нравилось. Я чувствовала себя более комфортно с Софи, которая ощущала себя неловко.

Я надавила на неё, пытаясь выяснить, кто же этот загадочный парень, но она продолжала шифроваться. Может быть это было связанно с тем, что я вела себя через‑чур снисходительно…Типа как старшая сестра, которая дразнила свою младшенькую за то, что та, наконец‑то, начала интересоваться мальчиками. Я извинилась и сменила тему.

Мы немного потрепались о школе, но нам про школу‑то и нечего было особо друг другу рассказывать. С таким же успехом мы могла учиться в разных школах и всё было бы то же самое. Но через какое‑то время и парочку стопарей, беседа стала более гладкой что ли. У Софи было отличное чувство юмора. Что‑то не припомню, чтобы она славилась юмористкой, когда мы дружили. Или я не права? Должно быть она взрастила его себе это чувство юмора или купила через Инет, ну или чего‑нибудь в этом роде.

И как‑то вот наши посиделки неизбежно скатились в вечер в воспоминаний. Мы вспоминали, как перепугались до чертиков, когда залезли в окно пустующего дома, который стоял в конце нашей улицы. И что я почему‑то была одержима идеей, что в том доме притаился лысый мужик с налитыми кровью глазами, и находился он там в засаде, уже Бог знает сколько времени, поджидая соседских детишек. А вот нарики, которые тусовались там на чердаке, и впрямь напугали нас так, что моё больное воображение и в подметки им не годиться. Кто бы мог подумать.

Софи справлялась с алкоголем гораздо лучше, чем я ожидала. И я подумала, что невозможно вот так запросто научиться выпивать да еще и в таком количестве просто сидя у себя в комнате, никуда не выходя вечером, как пай‑девочка.

– Должна сказать, Соф, ты отлично умеешь пить. Большинство людей уже бы на полу валялись.

– Не стоит так удивляться!

– И всё же я под впечатлением, – призналась я, и добавила даже чуть застенчиво что ли. – Наверное я думала, что ты…

– Я что? Не думала что я из "таких"? Я больше похожа на ту, которая с десяти лет спит со своим любимым мишкой и её никогда не увидишь без книжки в руках? Ты думала, что я из таких? Да?

Я пожала плечами.

‑ Нуууууууу… – Мы обе рассмеялись.

– Ох, Грейс, да ты, судя по всему даже и представления не имела, какая я, да? – Я заметила небольшую долю превосходства в её голосе, но мы всё так же продолжали улыбаться. – Мы не дружили с тобой пять лет…Ты не думала, может, ну, а почему нет, я могла бы немного измениться за это время?

– Ээ…конечно. Я просто… – пробормотала я.

– Что просто? – Софи удивилась моему неуверенному лепетанию.

– Да, ничего.

– Знаешь, держу пари, я могла бы тебе рассказать пару случаев из своей жизни, которые тебя наверняка удивят. – Она говорила уже слегка невнятно, но она определенно была навеселе.

– Да ну? Например?

– Думаешь, я вот так просто выложу свои самые потаенные и страшные секреты? Не дождешься.

– Ну, может быть, если мы повторим как‑нибудь наши посиделки? Думаю, это было бы…клёво.

Она посмотрела на меня, взвешивая то, что я сказала. На сколько я была искренна.

– Неужели?

– Ага. Мне по‑приколу. А тебе?

– А то. – Она помолчала, а потом продолжила: – Ты поссорилась с Сэл, да?

– С чего это ты взяла?

Софи пожала плечами.

– Тебе бы надо разобраться с этим. – А вот теперь это всё становилось очень странным. Я уже собиралась сказать ей, чтобы отъебалась от меня на хрен и лучше бы за собой следила, и не лезла в мои дела.

– Соф, без обид, но я бы предпочла не говорить об этом.

– Ясно. Но не надо так просто от неё отворачиваться. Всегда легче сдаться, когда становиться особенно тяжело. – Софи встала. Было заметно, что она не очень твердо держится на ногах. – Парой надо копнуть глубже и разобраться кто чего стоит на самом деле, вместо того, чтобы идти дальше.

– Мы сейчас говорим о тебе или о Сэл?

Она пожала плечами, и рассмеялась. – Кто знает? Это всё пустое…не слушай меня! Так, ну, а теперь мне уже пора бежать или моя мама прибьёт меня. Ты сама‑то как? Доберешься на автобусе?

Я кивнула, думая о своем.

– Лады, значит увидимся?

Я еще раз кивнула. И она ушла. Как странно. И что это за мудрость веков прозвучала от неё?

Когда я добралась домой. У меня вдруг возникло желание пересмотреть старые фотки. Наверняка это из‑за того, что я была под мухой. Так что я откопала свой фотоальбом из‑под кровати. Я сложила его туда несколько лет назад, украсив обложку коллажем из картинок с кошечками. С чего меня черт дернул, украшать его, да еще идиоткими кошками.

На первых нескольких страницах красовалась маленькая я. Довольно‑таки милая, растрепанные волосы, беззубая улыбка. Потом я увидела одну фотку нас с Софи, в нашем саду. Мы закинули друг другу руки на плечи и хитро прищурились. На заднем плане можно было разглядеть папу. Скорее всего это было какое‑то барбекю, потому что здесь он с банкой пива в одной руке и с щипцами в другой. Он любил барбекю. Любую возможность, чтобы по готовить чего‑нибудь на улице (и не обязательно летом), показывая мне все тонкости правильности приготовления на раскаленных углях маринованного мяса. А я бы засыпала его вопросами, лишь бы только слушать его голос. Не особо понимая (да меня это и не волновало), что да как в барбекю. Лишь бы быть рядом с ним.

Я гадала, получиться ли у меня когда‑нибудь спокойно думать о нём. Можно было подумать, что я уже свыклась с мыслью, что его больше нет. Если бы. Два моих самых любимых слово, когда мне особенно себя жалко.

Если бы он был всё ещё здесь.

Если бы только мама могла понять.

Если бы я только могла перестать причинять себе боль, наказывать себя.

Но всё это только бесполезные слова.

В общем, просмотр альбома вызвал во мне бурю эмоций. Я одновременно испытывала и радость и грусть. Вынула из пластика, с помощью которого крепилась фотография к странице альбома, фото отца. Её я сделала на рождество. Оберточная бумага разбросана повсюду. Папа посередине и в руках на уровне ушей держал сверкающие елочные игрушки. Я помню, как говорила тогда, куда сесть и как держать эти игрушки. На фото он хохотал, а его глаза были зажмурены. В левом нижнем углу кадра виднелся туфель мамы.

Я поцеловала фото и убрала его под подушку. Потом я позвонила своему идеальному парню и оставила длинное, сумбурное сообщение, которое ни несло особого смысла (как он мне потом с превеликим удовольствием рассказал на следующий день).

День 18

Сегодня я чувствую себя хорошо. Выспалась, но никаких снов не видела, так что не о чем рассказать. Мама говорит, что ей вообще никогда ничего не сниться. Но чтобы ей могло сниться? Бесконечные ряды обуви?

Итан сидел на кровати, когда я вся раскрасневшаяся вышла из ванной, обернутая полотенцем. Ну, и как полагается хорошей девочке: там, где должно быть прикрыто – оно и прикрыто. На столе стояла кружка горячего чая и шоколадный круассан. Я отщипнула кусочек круассана и сунула его в рот, облизнув пальцы, по которым потекла шоколадная начинка.

– Чего‑то хотел?

Итан быстро помотал головой.

Я пожала плечами и продолжила есть, ничего не говоря. Когда я закончила есть и слизала весь шоколад со своих пальцев, я села рядом с Итаном на кровать. Полотенце чуть было не свалилось с меня.

– Язык проглотил? – поддела я его.

– Утро доброе, Грейс. Ты сегодня выглядишь…как‑то по‑другому, – сказал он.

– Большинство людей тоже выглядят по‑другому без одежды, – он выглядел смущенным. Его глаза отчаянно пытались заглянуть в мои, как будто там в глубине он мог разглядеть самую суть меня. Я выдержала его взгляд. Темные круги у него под глазами, были похожи на синяки.

– Итан, я…

Он поднес свой палец к моим губам, чтобы я замолчала. Он заправил мне за ухо несколько прядей влажных волос и прошептал.

– Пей свой чай. – А потом он ушел. Вот так.

Я плюхнулась уже полностью на кровать и вздохнула. Сбитая с толку и разочарованная.

А потом я сделала так, как он мне и сказал.

Я валялась в кровати почти всё утро, особо ни о чём не думая. Не то чтобы я была несчастна. Просто существовала. Прежде чем поняла, что Итан снова здесь в комнате, принес мой обед. Я была чертовски голодна, хотя это странно, для человека, который не хрена не делал всё утро. Когда он вернулся за моей тарелкой, я слизывала последние капли подливки с моего ножа. Мама была бы в ужасе. Похоже Итан был доволен. – Было вкусно?

– Ммм, жаренная курица – моя любимая. Ты не можешь в воскресенье не приготовить на обед чего‑нибудь эдакого. – В моей голове всплыли воспоминания, как мама ставила на стол блюдо с жаренной картошкой. Большую часть этой картошки она раскидывала на наши тарелки (мне и папе) и всего ничего оставляла себе. И каждую неделю папа повторял (БЕЗ ДУРАКОВ), – Лучшей картошки в жизни не пробовал! – А мама закатывала глаза и отвечала, – Джим, да ты каждую неделю это повторяешь! – Но на самом‑то деле было видно, что ей очень приятны его слова. И можно было с уверенностью сказать, что эти двое любят друг друга.

Итан окликнул меня по имени и по тону его голоса, что это уже не в первый раз. И воспоминания исчезли, вот так просто.

– Что? – спросила я, раздраженно. У меня было не так уж много счастливых воспоминаний, таких как это.

– Я спрашивал тебя про твою семью.

– Зачем?

– Мне интересно.

– Почему?

– Хочу понять, почему ты такая, какая есть.

– И ты думаешь, что меня надо спрашивать про мою семью? А что насчет твоей семьи? Почему ты такой?

Он посмотрел на меня, этими своими глазами с поволокой и мягко сказал.

– Мы говорим не обо мне.

– Почему же? Почему мы всё время говорим только обо мне? Ты же знаешь, я не очень‑то интересна!

– О, ну, я бы так не сказал, Грейс, – его голос звучал так, будто он не спал уже тысячу лет. А потом он посмотрел очень пристально мне в глаза и спросил, – Ты скучаешь по своему отцу?

– Всё время. Я всё время по нему скучаю. – Я сглотнула, стараясь задушить крик, который готов уже вот‑вот вырваться из горла. Должно быть Итан сразу же понял, что у меня нет настроения и дальше продолжать изливать ему свою душу. Он больше ничего не сказал, просто забрал мою тарелку и ушел. Но прежде чем выйти за дверь он ласково (даже как‑то по‑отечески?) сжал моё плечо своей рукой.

И только когда за ним закрылась дверь, я поняла, что прежде ничего не рассказывала ему о папе. Откуда он узнал? Как он узнал?

* * *

Почему я такая какая есть? Что за идиотский вопрос? Почему кто‑нибудь именно такой, а не другой? Природа или воспитание? Может и того и другого понемногу. Может быть на некоторых не влияет ни то, ни другое. Возможно, предполагалось, что эти люди пойдут по определенному пути, а потом произошло что‑то ужасное. И для них уже ничего не будет как прежде. Всё возможно.

День 19

По крайней мере, я считаю, что наступил 19 день. Должен был. Я не могу заснуть. Не могу заснуть. Не могу заснуть. Я НЕ МОГУ ЗАСНУТЬ! Чего я уже только не испробовала: перечислила всех королей и королев Англии (правда я всегда путаюсь в этих наших Генрихах), попыталась вспомнить всех своих одноклассников из начальной школы по именам (но застряла на имени мальчишки, у которого нос был вечно покрыт коркой из соплей). Я даже пала так низко, что попробовала считать овец. Не знаю кто уж придумал, что это работает. Оказалось я могу считать очень долго.

Конечно можно так и валятся пока не придет время вставать. Эх, если бы я могла сгонять вниз за стаканом горячего молока. Горячее молоко? Как пошло.

* * *

У нас с Нэтом всё было хорошо. Но я всё время ждала какого‑то подвоха, что что‑нибудь произойдет. Я всё никак не могла избавиться от мысли, что не заслуживаю его. Он был слишком хорош для меня. И всё шло слишком хорошо, а это не про меня. Он слушал меня, когда я говорила, а не просто ждал своей очереди, чтобы высказаться самому. Он купил мне маленького зеленого монстрика, который одевался на палец и при виде которого хотелось смеяться. Он обнимал меня и я так хорошо себя чувствовала в его объятьях.

Как‑то, вечером, я пришла к нему домой. Его мама была на работе и мы зависали в его спальне. Мы еще не успели полностью раздеться (большая часть одежды всё‑таки была на нас) и я пыталась определить, где ему щекотнее всего (как оказалось почти ВЕЗДЕ!). Он лежал на кровати, а я сидела на нем верхом, удерживая одной рукой его руки у него над головой. Мы оба хихикали как маньяки, и Нэт умолял о пощаде. И вдруг дверь распахнулась, это был Девон. Он явно не ожидал меня здесь увидеть. Он начал запинаясь мямлить извинения, на что Нэт ответил, типа, – Да, всё нормально Дев. Подожди минуту!

Но Девон, покраснев, сделал ноги. Я рассмеялась и продолжила атаковать Нэта. Но Нэту уже было не смешно.

– Грейс, остановись на минуту.

– Что? Почему? Подумаешь! Всего‑то делов.

– Знаю. Просто…ну, не знаю. Это странно. – Он сел и натянул рубашку. – Дай, я схожу и поговорю с ним.

И вдруг меня осенило.

– Ты же рассказал ему о нас…или не рассказал?

Молчание Нэта красноречиво ответило за него. – Вот зараза! Почему ты ему ничего не сказал? Неудивительно, что у него чуть глаза не выскочили из орбит!

Нэт смотрелся таким обояшкой, когда ему было не по себе.

– Извини. Я просто…Не был уверен, что он всё правильно поймет. Ну, ты понимаешь, вы ведь знакомы.

– А что с того, что мы знаем друг друга? – спросила я, делая вид что дуюсь.

– Ну. Я просто не хочу, чтобы он думал будто мы о нем болтаем. И переживал из‑за этого. Вот и всё.

Я взвесила в уме сказанное им, одновременно поправляя свой топ.

– Так это не потому что ты стесняешься меня? И не хочешь, чтобы он нас видел вместе?

Это прозвучало чуть более жалостливо, чем я надеялась.

– С чего бы вдруг! Да ты себя хоть раз видела?!

Он подтянул меня к себе для глубого и продолжительного поцелуя.

– Ах, Натаниэль, Вы такой льстец, что нигде не пропадете. Но сейчас это не сработает. Давай же. Ты должен кое‑кому кое‑что объяснить. Иди и поговори с ним. Я здесь тебя подожду.

– У нас всё нормально, да?

– Ага. Теперь удирай!

Нэт подскочил и со всех ног бросился прочь из комнаты. А я откинулась на спину и уставилась в потолок. На нем была трещина. Я пыталась убедить себя, что всё в норме. Причина, названная Нэтом, не рассказывать о нас, выглядела вполне себе правдоподобной. Да и вообще, я же маме тоже не слово о Нэте не сказала. Но это другое. Для этого нужно находится с кем‑нибудь в одном помещение больше пяти секунд, чтобы завязался разговор. А я убедилась, что этого не произойдет, с той моей встречи с Софи, когда мама пыталась начать разговор по душам.

И вот я лежала на кровати Нэта, окруженная вещами Нэта, погруженная в его мир, и не могла не думать, что возможно это первая крохотная трещинка, которую я ждала. Трещинка, которая могла бы перерасти в огромный зияющий излом, в который бы я провалилась – и никто бы не заметил.

Нэт вернулся через несколько минут и сел на край кровати.

– Ну?

– Он ушел. Он довольно сильно разозлился и я, по правде сказать, не могу его винить за это. – Нейт вздохнул и уставился в пол.

– Эй, ты чего. Ты не сделал ничего такого. Ну и что с того, что ты не рассказал своему маленькому братишке о своей новой девушке? Едва ли это преступление века.

Я протянула руку и погладила его шею, где его волосы были короткими и в беспорядке. Он отклонил голову.

– Грейс, не надо.

– Чего не надо? Ну же…Девон ушел. Давай просто…

Моя рука скользнула вверх по его бедру, пока я говорила.

– Прекрати!

Нэт вскочил с кровати отошел подальше от кровати. Я была слишком удивлена, чтобы выдавить из себя нечто членораздельное в течение минуты, а то и двух. Он прислонился к стене, приложив кулак ко лбу.

– Лааадно, я тогда просто пойду.

Я встала и начала собирать свои вещи, говоря себе, что не буду плакать, не буду плакать, не буду плакать. Я уже была на полпути к двери, когда Нэт повернулся ко мне.

– Грейс, прости. Мне очень, очень жаль.

Он подошел ближе, обхватив свое лицо руками и шумно выдохнул. Убрав руки, он грустно посмотрел на меня.

– Прости меня за то, что я такая задница. Вся эта фигня с Девоном, ну всё это…сложно. Оно всегда так было. Мне просто нужно поговорить с ним должным образом, и я уверен, что все будет хорошо.

Нэт подошел ближе и протянул свою руку к моей. Его пальцы переплелись с моими и осторожно их сжали. Я посмотрела в его глаза в поисках в них правды. Я не была уверена, нашла ли я в них то, что искала или нет, но он выглядел таким печальным и надеющимся, что я посчитала это совсем не важным.

Я обняла его.

– Поговори с Девоном. Позвони, когда сможешь. Всё отлично.

Я просто в ауте была от того, какой же я взрослый и разумный человек. Я ощущала себя ужасно взрослой.

– Уверена?

– Ага. – Очень непринужденно ответила я, ну, насколько это, вообще, возможно.

Я поцеловала Нэта в губы, ласково сказала "пока" и вышла из его комнаты не оглядываясь.

Я была уже на лестнице, когда Нэт окликнул меня.

– Грейс!

Я подняла глаза и увидела его, перегнувшегося через перила.

– Спасибо тебе, что ты такая потрясающая. Нет, правда. Ты на самом деле…Ты на самом деле, мне не безразлична. Я просто хочу, чтобы ты знала об этом.

Мне хотелось вбежать обратно вверх по лестнице и показать ему, какой потрясающей я могу на самом деле быть, но я теперь старалась стать другой, слепить из себя новую я – "зрелую я" (пусть и временно), поэтому я наградила Нэта обаятельной улыбкой и тихим "я знаю". А затем я спустилась и вышла на улицу. Стараясь изо всех сил запомнить его прощальные слова, вместо той странности, что случилась с ним перед этим.

* * *

После всего, на какое‑то время мне удалось заснуть. Хотя, должно быть было раннее утро. Итан еще не принес мой завтрак, а я умираю с голоду. Я почти никогда не завтракала дома, к огромному маминому недовольству. Когда мне было пятнадцать, я пытался начать день с чашки черного кофе. Должно быть, я как раз переживала фазу "негелизма юности". Мне ненавистен был вкус, поэтому, делая глоток, я старалась не морщиться. Но паршиво было еще и от того, что маму это тоже очень раздражало. Она была вся такая: "Завтрак, самый важный прием пищи за день" и "Девушкам твоего возраста не следует это пить". Она явно выбрала не правильный путь, чтобы заставить меня делать то, чего ей хотелось. Матери могут быть такими тупоголовыми. Просто поощряйте то, чем мы занимаемся, и вскоре вы увидите, что мы будем делать всё с точностью до наоборот, назло вам.

Короче, я собираюсь забить на настойчивое урчание в своем животе и постараться не думать о хрустящем беконе на белом хлебе, измазанного кетчупом и капающем с него жиром. Или о вареных яйцах и…

* * *

На следующий день после НЕУДАЧИ с Девоном, произошло кое‑что неожиданное.

Сэл написала мне смс: Нужно поговорить. Пожалуйста.

Я понятия не имела, что с этим делать. Сообщение пробудили во мне надежду и страх, и всё, что между. Я уже хотела было заставить попотеть Сэл в ожидании пару денечков, но так как я решила вести себя зрело, я отправила ей в ответ "Лады". Я разумеется не собиралась предпринимать никаких попыток, если она не собиралась. Ответ мне пришлось подождать всего пару секунд: "Спсиб. На качелях? В девять?"

Только Богу известно, с какого перепугу, ей снова захотелось туда вернуться.

Прошло уже почти два месяца с нашей ссоры. Трудно было поверить, что я даже не отслеживала её с того нелепого вечера. Я всегда смотрела не встречусь ли с ней, когда выходила из дома, в особенности, когда была с Нэтом. Отчасти надеясь, что она увидит, как я счастлива без неё. А отчасти, просто встретится с ней лицом к лицу, чтобы попытаться починить то, что сломалось.

Когда я пошла на встречу с Сэл, на улице только начало темнеть. Несколько человек задержались в парке, играя в Фрисби, попивая пиво и делая вид, что им не холодно. Парочка четырнадцателеток болталась на качелях, лезя друг другу языками в глотки. Мило. Я присела на скамейку чуть поодаль, поглядывая на часы каждые пару минут. 9.09 и всё еще никаких признаков Сэл.

А потом кто‑то положил руку мне на плечо и тихо сказал.

– Эй.

Сэл обогнула лавку и села рядом со мной. Я в ответ ей тоже сказала,

– Эй.

И изучала её лицо в угасающем свете дня. Она выглядела по‑другому. Она сменила прическу, подстриглась и ей очень шло. Но она выглядела такой худой. На её лице не было никакого макияжа и темные круги под её глазами можно было увидеть за версту. Я была потрясена какие могут произойти изменения всего за пару месяцев. Я была совершенно уверена, что она видит перед собой всю ту же старую добрую Грейс – за исключением прыща на подбородке, который может разорвать в любой момент.

Я заговорила первой.

– Итак…как ты поживала?

Я не удержалась и нервно рассмеялась из‑за абсурдности своего вопроса. У Сэл не мелькнула даже и тени улыбки.

– Я хотела сказать…короче, я понятия не имею, что сказать.

Я провела кроссовками по гравию, пряча ноги под лавку, ожидая, когда заговорит Сэл.

– Грейс, мне очень, очень жаль.

Что ж начало положено. Я ждала, что же она скажет дальше.

– Это был какой‑то ночной комар. Мне столько раз хотелось достать свой сотовый, набрать твой номер и позвонить тебе…

Она умолкла, как я поняла, пытаясь сдержать слезы, впрочем безуспешно, как оказалось.

– Я по тебе скучала.

Она посмотрела на меня глазами Бэмби, полных слёз и тихо сказала,

– Как думаешь, мы когда‑нибудь сможем….?

Она уставилась в землю, не потрудившись даже вытереть слезы со своего лица. Мне очень захотелось обнять её и сказать ей, что всё будет хорошо. Но я не могла заставить себя это сделать.

– Не знаю.

– Грейс, ты должна мне верить. Я была идиоткой. Мне нет оправданий, но мне было страшно и я злилась и не знала что мне делать

– Поэтому ты выместила всё на мне?

Я должна была это сказать.

Сэл кивнула.

– Просто мне хотелось найти виноватого, но так уж вышло ты попалась под руку. не знаю почему я сорвалась на тебе. Ты единственный человек, кто был со мной ради меня же, а я всё испортила.

– А почему сейчас?

Мне было трудно смотреть ей в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Прошло два месяца. Почему ты пришла именно сейчас?

– Я просто…Я подумала, что ты не захочешь больше со мной разговаривать. Особенно, после того, что я тебе тогда наговорила. О твоих порезах. – Как будто мне нужны напоминания. – Грейс, я не то тогда имела в виду. Я так не думаю, ты же знаешь. Просто я бросила тебе в лицо тогда первое что пришло на ум. – Она потянулась к моей руке, а я не стала её отдергивать. – Это были ужасные вещи, ну, те что я тогда наговорила и я понимаю, как ты должно быть себя чувствовала.

– Нет, мне кажется, ты даже представить себе не можешь. Когда человек, которого ты любишь больше всех на свете говорит тебе что‑нибудь подобное…

– Но это не правда! – Сэл сжала мою руку.

Я пожала плечами.

‑ Кто знает.

– Грейс, не дури. Если бы тебе так хотелось внимания, с чего бы ты так хорошо прятала свои шрамы?

Еще одно пожатие плечами от меня. Я не собираюсь облегчать ей задачу.

– А вся эта фигня про парней? У тебя отлично получилось смешать меня с дерьмом.

– Я не это имела в виду. Просто мы по‑разному смотрим на всё что связано с сексом, но это не означает, что мы не можем быть подругами. – Она помолчала. – Знаешь, ты тоже много чего наговорила.

Я отдернула руку.

– Ну, я, блять, чувствовала себя словно под обстрелом, пришлось оборонятся. Не каждый день меня объявляют виновницей чьей‑либо беременности, в особенности, если учитывать, что у меня похоже нет лицензии на работу!

Мы седели какое‑то время в полной тишине. Сэл перестала плакать и ковырялась в дырке на её джинсах.

– Я сделала аборт, – сказала она ровным голосом.

– Было ужасно?

– Не знаю, скорее странно. Кажется, мне стало легче. Я думала, что после аборта, всё будет нормально, наверное, так бы и было, если бы я не оттолкнула тебя.

– Ты пошла туда одна?

Сэл кивнула и я почувствовала, что всё плохое, что мы друг друга наговорили и стояло между нами, растворилось в ночи.

– Как бы мне хотелось быть там, рядом с тобой.

– И мне.

Мы смотрели друг на друга и я подумала, что возможно (возможно!) это пойдет нам на пользу. Может быть всё вернется в нормальное русло. Я собираюсь забыть всё то, что она мне наговорила. А она возможно забудет всё то, что я наговорила ей – или ту пощечину. Но так же есть шанс, что мы не сможем преодолеть всё это.

– Я не меньше скучала по тебе, ты же знаешь. – Мы застенчиво друг другу улыбнулись. – Ну, иди же ко мне.

Я сгребла её в свои объятья. Что ж, настало время порыдать, и Сэл начала заливаться слезами вместе со мной.

В конце концов, я отстранилась и взглянула на неё. Блестящие от слёз, одутловатое лицо.

– Ого, надеюсь я не выгляжу так же паршиво, как ты!

Сэл рассмеялась.

– Куда там, ничем не лучше. Или ты думаешь, что прыщ, позволяет теб особенно хорошо выглядеть…?

– Я всегда была к нему неравнодушна! Слушай, хочешь пойти ко мне. Мы можем наверстать упущенное. Как…как в старые добрые времена.

Вернувшись домой, я схватил пакет чипсов и немного соуса "сальса" и мы поднялись в мою комнату. Через несколько минут мы уже сидели в наших любимых позах – я облокотившись на спинку кровати, с подушками под спиной, а Сэл напротив меня скрестив ноги, еда посередине кровати.

– Итак…как поживает твой любимый так называемый сталкер последние время?

Сэл метнула на меня быстрый взгляд.

– Ты про Девона? Да я не видела его с тех пор как…Да я вечность его не видела.

Но я была настроена скептически.

– Да не ужели? Что же это за сталкер такой, если он даже не может преследовать тебя правильно? Ему придется задарить очки ночного видения и посещать школу сталкеров.

Сэл не поддалась на провокации моих жалких попыток юморить, и я ощутила укол совести за то, что издевалась над Девоном.

Сэл жевала хрустящем картофеле, прежде небрежно спросит, видела ли я его. Я подумала на мгновение, что возможно Девону, в конце концов, удалось дальше продвинуться с Сэл, чем просто преследование. А потом мои мысли вернулись к прежней мне. Я вроде как хотела рассказать про себя с Нэтом, но пока не была уверена в Сэл на все сто процентов. Но она набрала добрых семьдесят пять в моих глазах, и это утешающие обстоятельство сложно было игнорировать.

Я провела пальцем по рисунку пододеяльника, вдруг почувствовав себя такой скрытной. Совсем на меня не похожей. Но вот сейчас почему‑то все было по‑другому.

Я откашлялась и отвела глаза.

– Ээ…на самом деле я видела его. Я вроде как…, ну, я встречаюсь с его братом.

Я украдкой глянула на Сэл, чтобы посмотреть на её реакцию. Никакого радостного удивления, на которое я так надеялась. Больше похоже на кивок головы, мол, Хм, интересно.

Мда, я была разочарована.

– Серьезно?

Это лучшие, на что она сподобилась. Я постаралась изобразить, что мне плевать.

– Ага. Ты не говорила мне, что у Девона такой секси‑брат! Хотела его оставить себе, да?

– Не будь смешной. Я…

– Сэл, я пошутила!

Никто из нас не засмеялся.

А затем Сэл сказала,

– Я, правда, очень рада за тебя. Расскажи мне ВСЁ!

Я посмотрела на неё, пытаясь оценить реальный уровень интереса. Разве можно было её за это судить, глаза блестели да и улыбку вернулась на прежнее место.

– Что ж, – начала я, изображая нежелание распространяться о своём парне, – он просто…классный. Я встречаюсь с ним всего несколько недель, но у меня такое чувство, ну, не знаю, другое. В нем что‑то есть такое. Думаю, я могла бы в него влюбиться. – Я помолчала. – На самом деле, я уже влюбилась.

Дата добавления: 2015-10-28