3 страница. Да, точно. В газете опубликуют одну из тех фотографий

Да, точно. В газете опубликуют одну из тех фотографий. Если они, конечно, не подумают, что я выгляжу на ней немного шлюховато. Вот зараза! Бьюсь об заклад, что они всё‑таки выберут одну из школьных. Брр. Уже одного этого было бы достаточно, чтобы отбить охоту просыпаться по утрам. Тогда остается только надеяться, что они напечатают очень маленький снимок.

Не думаю, что попаду в какую‑нибудь государственную газету. Люди моего возраста постоянно пропадают, ведь так? Наверное все думают, что я смылась с каким‑нибудь парнем, с которым познакомилась через интернет. Может маман записала одно из этих обращений по местному телевидению, умоляя меня вернуться домой, и обещая, что мне это не грозит никакими последствиями.

Неа. Могу поставить на что угодно, что мать скорее всего отвалила отдыхать или свинтила в Лондон накупить себе еще больше тряпок, которые она никогда не оденет. Нет, ну, серьезно, сколько пар обуви нужно женщине её возраста? Я хочу сказать, что я люблю обувь, как всякая девчонка, но есть что‑то неправильное в тетках, которые скупают три пары за раз и потом убирают их подальше.

Никто меня не ищет. Такова правда.

День 12

Нормально выспалась. Итан принес мне на завтрак свежих фруктов: папайя, и дыня, и манго, и ананас. Он не заговорил со мной и я ответила ему той же любезностью. Он вернулся, когда я уже закончила завтракать, чтобы убрать посуду. Он похоже всегда знал, когда я заканчиваю есть. Мне никогда не приходилось сталкиваться с тем, чтобы объедки долго оставались на столе и по комнате распространялся зловонный запах. Я уже всё осмотрела, в поисках припрятанной камеры или глазка, но ничего не нашла. Правда я видела в одной программе по телеку, там рассказывали, что камеру можно спрятать и в шариковую ручку. Так что может он наблюдает через неё, но мне ПЛЕВАТЬ. Это ничего не меняет. Мне даже плевать, читает ли он то, что я пишу. Возможно ему следовало бы, тогда он поймет, что я слегка тронулась и он должен меня отпустить.

Думаю, вернусь‑ка я обратно к повествованию о Сэл.

* * *

Итак, с кем, у живущих на земле, у Сэл случился секс? Мир‑то он большой, а Сэл умопомрачительная, то есть хороша на столько, что любая особь мужского пола может оказаться под подозрением. Но Сэл привередлива, она ОЧЕНЬ придирчивая. Всегда, когда я обращала её внимание на какого‑нибудь красавчика, то иногда она отчасти со мной соглашалась, но чаще всего скептически смотрела на меня. Мда, печально.

Я знала, что она всё еще сохла по тому парню, Крису, так что вот он – потенциальный подозреваемый. Хотя, она наверняка бы мне сказала. Мы, конечно, довольно много о нем болтали. Я знала столько об этом парне, что он вполне мог бы стать предметом моей специализации в игре "Самый умный". У него был пирсинг в губе (вообще‑то у него их три, Сэл просто одержима, этим пирсингом). Он, так сказать, бросил вызов всей школе…типа чуть‑чуть эмо, немного скейтер, чуточку мистер Популярность, он даже немного в чем‑то сечет (в физике). Он носил очки, как задроты, но при этом выглядел клёво. По мне, так будто он страдал неопределенностью личности, не мог определиться кто же он. Сэл показывала мне его фотку со школьного бала. Мне показалось, что он ничего себе, нормальный.

Сидя на кухни и изучая пятна от чая, я решила исключить Криса. Не могло быть такой причины, почему бы она мне не сказала, что это он. Даже, если бы ей было неловко, что она не пользовалась презервативом. Все там бывали. Ну, ладно может и не все. Ну, я нет. Не сказать, чтобы я, ой, как этим гордилась, но я по крайней мере, рассказала бы Сэл (иначе кто бы прочел мне десятиминутную лекцию, прости Господи).

Следующим и единственным, оставшимся, подозреваемым шел Девон.

Я знаю Девона Скотта лет с восьми, но до переезда Сэл, я, наверное, всего пару раз‑то с ним перекинулась словами. Просто мы с ним как‑то не пересекались. Сэл сидит с ним рядом на истории, и с первого дня, их знакомства, он готов целовать землю, по которой она ходит. Сэл рассказала мне об этом, не потому что хотела посмеяться над ним (на самом‑то деле она считала его очень симпатичным), а потому что думала, что у него большой потенциал. Она всегда говорила, что через пару лет он повзрослеет и девчонок придется просто палками от него отгонять. Я вот не была так в этом уверена. Он тощенький и одет не ахти как, но на мордашку он ничего такой, приятный. Ну, мне так кажется.

Сэл иногда говорила о нем, будто эта идея всё время крутилась у неё в голове. Он никогда не звал её погулять с ним и я не могу его винить. Такие девушки, как Сэл, никогда не встречаются с такими парнями как Девон. Плюс ко всему, она всё еще сохла по Крису. Она даже слушать не хотела, когда я говорила, что надо бы уже выкинуть его из головы. Конечно, даже с её солнечным сияющим оптимизмом, она прекрасно понимала, что там вообще без шансов. Отношения на больших расстояниях могут поддерживать только идиоты.

Итак…может Девон, наконец‑то, набрался смелости и заговорил с Сэл. А может он накачал её выпивкой пока они недолго тусили в библиотеки и воспользовался ситуацией. Она бы и не могла, тогда поэтому мне рассказать, ну, если это был Девон. Он вполне может подойти.

Оставался еще один единственный вариант, это мог быть какой‑нибудь абсолютно незнакомый парень, но это совершенно не в стиле Сэл. Она верит в настоящую любовь и в романтику и во всю эту чепуху. У неё НИКОГДА не мог бы случится секс с незнакомцем.

А, если представить, что она могла бы быть изнасилованной…ну, ладно, это уж через‑чур даже для меня, чтобы предполагать такое.

Я допила остатки своего чая и поставила кружку в раковину. Отсутствие посудомоечной машины – постоянное яблоко раздора у нас с мамой. Мытье посуды не поможет сформировать характер. У нас была посудомоечная машина в прежнем нашем доме. У нас было МНОЖЕСТВО разных вещей в том доме.

Я поднялась наверх и остановилась в дверях своей комнаты. Сэл по‑прежнему крепко спала, одну руку она положила себе под голову, а другая свисала с кровати. Он даже прихрапывала – совсем чуть‑чуть, такое очаровательное посапывание. Это было совершенно ей не свойственно.

Я знала, что мне нужно делать. Она скорее всего прибьёт меня, но это того стоит.

Я написала записку и положила на подушку рядом с Сэл. Не хотела, чтобы, если она проснется, подумала, будто её бросили. Я схватила свою сумочку, крадучись вышла из комнаты, спустилась по лестнице и вышла за дверь. Дождь на улице прекратился и в воздух был свеж.

Я почти никогда не захожу в аптеку по дороге; косметика у них там оставляет желать лучшего, не говоря о том, чтобы найти там более или менее приличный цвет лака для ногтей. Она безусловно подходит более зрелым дамам. Когда я открыла дверь, звякнул колокольчик, и девушка, стоявшая за прилавком, оторвала свой взгляд от книги. НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ!

Я ожидала увидеть какую‑нибудь старушку, которая пахнет лавандой, а у на шее у неё висят очки на золотой цепочке.

Только не Софи Андервуд.

Софи Андерфуд. Серьезно, что ли? Да, это мог быть почти КТО УГОДНО, кроме неё. Мы с Софи знакомы давным давно. Мы раньше жили с ней на одной улице – конечно, она живет всё там же, в то время как я застряла в адовой пригородной веренице из домиков. В начальной школе мы были подружками, и первый год в средней. Когда я начала осознавать, что возможно она не такой уж и друг, мне захотелось, отделаться от такой обузы до конца моей учебы в школе. Понимаю, что это хамство, конечно, с моей стороны.

Она всегда была очень мила и дружелюбна и весела, но не слишком. Она просто хороший человек. Никогда ни о ком не скажет дурного слова. И это говорит о том, что она гораздо лучше меня. Но в двенадцатилетнем возрасте я отвадила её от себя, наговорив всякого. Софи начала общаться с компанией милых, но не очень популярных девочек, а я, почему‑то, двинула в сторону популярных. И мы просто разошлись, как и множество друзей, в те первые пару лет. Вы решаете как вам жить дальше, просто бросаете жребий и надеетесь на лучшее.

Ни одна из нас никогда не упомянула нашу былую дружбу. Мы просто говорили друг другу вскользь "привет", когда пересекались в коридорах школы.

Это была еще одна фигня. Еще одна фигня, которая заставляет тебя почувствовать, что ты ужасный человек.

И вот она стоит передо мной с выражением на лице легкого недоумения. Какого черта она здесь работает? Она живет на другом конце города, твою ж мать. Гм…как неловко‑то. Я махнула ей рукой – приветливо и ненавязчиво – и пошла к стойке с шампунями. По крайней мере, там я могу встать спиной к Софи и подумать как быть дальше.

Мне никак не удастся выкрутиться, без шансов. Не удастся уйти, не перекинувшись с ней и парой слов. Так же не пройдет вся эта фигня, мол, – это не для меня, это для подруги, – потому что а) она, вероятнее всего, мне не поверит, и б) а если поверит, она поймет, что это Сэл, потому что, кто еще‑то кроме неё это может быть?

Мне придется сказать, что тест для меня. Гениально.

Я окинула несколькими украдкими взглядами аптеку. Ну, что ж, мои подозрения подтвердились: тест на беременность был как раз за прилавком. Я глубоко вздохнула и направилась прямиком к Софи.

– Привет, Соф, как жизнь? – она смотрела на меня с полуулыбкой, приподняв одну бровь, как бы говоря, – Когда ты последний раз называла меня Соф?

– Привет, Грейс. Как экзамены проходят, нормально?

– Ага, ну знаешь, как у всех. Как твои?

Софи закатила глаза.

– Это кошмар какой‑то. Я даже не смогла вчера дописать экзамен по химии, – ага, как же.

– Э…Соф. Мне очень неудобно, но я уверена, что, работая здесь, ты постоянно сталкиваешься с подобной фигней. Дело в том, что…Мне нужен тест на беременность. Мне очень неудобно и я не хочу, чтобы кто‑нибудь узнал, и я уверена, что могу доверять тебе, ты никому не расскажешь… – бла‑бла‑бла. Если кому и было неудобно и стыдно из нас двоих, так это Софи. Её щеки залило красным – я заметила, что с левой стороны щека краснее, чем с правой.

– О. Да. Конечно. Я бы никогда…Я никому ничего не скажу. Ты как? – Казалось, она спрашивает искренне. Она потянулась через весь стол, как будто хотела прикоснуться к моей руке, но в последнюю секунду видимо передумала и убрала руку. Очевидно, вспомнив, что мы больше не были подругами и будет странно, если она коснется меня.

Я пожала плечами.

– Да. Со мной всё нормально. Я просто хочу разобраться со всем этим. Скорее всего ничего и нет, а я просто параноик. – Я быстро прикинула, может стоит выдать ей какую‑нибудь душещипательную историю, но потом напомнила себе, что не стоит всё усложнять, если уж ты врешь.

Софи повернулась ко мне спиной и оглядела полки.

– У нас есть цифровой, может тебе такой дать. Он немного дороже, но в инструкции говорится, что он надежен на девяносто девять процентов. Или тебе дать традиционный. Думаю, что он тоже нормальный…

– Думаю, что возьму цифровой. По чём он?

Софи достала коробочку и положила её на прилавок. Её лицо всё еще было в красных пятнах. Она сказала мне цену и я протянула деньги. Она пробила чек и отдала мне сдачу, избегая встречаться со мной глазами. Потом она протянула коробочку и спросила не нужен ли мне пакет.

Я просто посмотрела на неё.

Софи передернуло.

– Конечно, тебе нужен пакет. Прости. Просто всё это, ну, немного странно, правда? Слушай, если тебе что‑нибудь…ну, знаешь… – Она замолчала, пока возилась в поисках пакета под прилавком.

На двери аптеки снова звякнул колокольчик и мы обе подпрыгнули. Но это оказался всего лишь ссутулившийся и шаркающий старичок. Когда я его увидела, поняла, что это мой шанс поскорее смыться. Я забрала пакет, быстро и сердечно поблагодарила Софи и свалила.

Я поспешила скорее обратно к себе домой, выйдя из аптеки, я почувствовала себя странно и тоскливо и грустно. Я выкинула всё из головы, чтобы сосредоточится на основной проблеме.

Я отперла входную дверь и толкнула её. И столкнулась нос к носу с Сэл, глазу у неё были сонные, а волосы спутанные.

– И куда это ты намылилась…?

– Я… – она запнулась. Вид у неё был еще тот.

– Думала, я просто дам тебе смыться? На тебе мои джинсы – сильно умная! – Я усмехнулась, глядя на ней и, взяв её за плечи, развернув на сто восемьдесят градусов, промаршировала с ней обратно вверх по лестнице. Как только мы вернулись в мою комнату, я усадила Сэл на кровать и начала разглагольствовать:

– Короче, вот какое дело. Ты думаешь, что беременна. Но ты не знаешь. Ты не можешь утверждать это наверняка, пока не сделаешь тест. Ииииии, поэтому я купила тебе его. – Я заметила, что Сэл уже было хотела меня прервать, поэтому я постаралась говорить быстрее, затараторила так быстро насколько могла. – Я понимаю, что ты боишься, но ты понимаешь, так же как и я, мы должны быть уверенными. Давай же выясним беременна ты или нет, а потом уже будем смотреть по обстоятельствам. Я здесь, с тобой. Тебе не придется проходить через всё это одной. Мы сможем справиться с чем угодно – даю слово.

Секунды, казалось, растянулись в вечность. Я давила на неё, чтобы она сдалась. В нетерпении, я начала барабанить кончиками пальцев по туалетному столику, отчасти, потому что я уже начинала нервничать, а еще потому что я знала, что приперла Сэл к стенке. Разумными доводами. Она просто НЕНАВИДЕЛА это.

– Ты же знаешь, что это не сработает.

– Что не сработает? – спросила я с невинным видом.

– Ты не заставишь меня сделать то, чего тебе хочется.

– Я вообще‑то хочу совсем не этого, ты же знаешь? Ты же понимаешь, что должна его сделать. Ну же, Сэл, ты же здравомыслящий человек, не забыла? Вот как у нас заведено: я совершаю какую‑нибудь глупость, а ты мне говоришь как всё исправить. Если же ты продолжишь вести себя всё в том же духе, то нарушишь хрупкое равновесие нашей дружбы. Последствия могут быть очень серьезными!

Мне удалось заставить слабо, еле уловимо улыбнуться Сэл. Ну что ж, хоть какой‑то прогресс. Итак, я достала коробочку из пакета и распаковало её. Быстренько пробежала глазами по инструкции. Поняла, что ничего нового для себя не открыла и протянула Сэл палочку/полоску. Она вытаращилась на него будто он вот‑вот взорвется, или, как минимум, укусит за руку.

– А теперь, давай, иди. Ты же знаешь, что делать. Там нет этой чепухи, сколько полосочек, две или одна, чтобы сидеть и гадать потом, правильно ли поняли. Там слово должно появиться и всё – до чего дошел прогресс, скажи?!

Сэл встала и глубоко вздохнула. Я крепко обняла её и прошептала, – Всё будет хорошо. Мы со всем справимся. – Она вышла из комнаты и я услышала, как захлопнулась дверь в ванную. Я плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. Ожидание сводило с ума.

Я услышала сливающуюся воду в бочке и прежде чем успела опомниться, Сэл вернулась в комнату. Я резко вскочила на ноги, от чего у меня закружилась голова.

– Грейс, не могу сама посмотреть. Посмотришь? – Она протянула мне тест. Её большой палец закрывал экранчик. Я, не глядя, забрала его у неё тест.

– Так, хорошо, в инструкции говорится, что результат известен уже через минуту, но давай просто еще немного подождем, чтоб уж быть уверенными наверняка.

Мы сели на кровать лицом к друг другу, в одной руке я крепко сжимала тест. Так и сидели. Через несколько секунды или вздохнем с облегчением (в этом случае, мы на всю катушку оторвемся – плевать экзамены там у нас или нет), или…

Я схватила Сэл за руку и сжала её, пытаясь этим жестом успокоить себя и её. И когда уже мы уже ничего не могли ни сказать ни сделать, я посмотрела на экранчик.

День 13

Итак вчерашняя ночь была странной. Еще один сон об Итане. Он был моим лечащим врачом и осматривал меня, я же в это время лежала на больничной койке. Он, с озадаченным видом, прослушал стетоскопом моё сердцебиение. Потом он посветил фонариком в мои глаза и покачал головой. А потом я проснулась. Должно быть я рефлекторно выпрямила ногу и она что‑то задела, и это что‑то определенно не было кроватью.

Итан сидел на краю кровати. Я психанула.

– Да, какого чёрта, ты делаешь?! Тебе что, теперь нужно таращиться на меня, когда я сплю? Господи! Да что с тобой? – Я сгребла одеяло и оттащила себя в угол кровати, как можно дальше от него. Итан просто смотрел на меня. Нет, ну, круто, как вам это нравится. Половина его лица была освещена светом, струившегося из открытой двери. Дверь открыта! Может быть это был мой шанс удрать отсюда. Мне нужно всё быстро прикинуть в уме. Во‑первых, я должна постараться не смотреть на дверь. Я не хотела, чтобы Итан осознал свою ошибку пока не станет слишком поздно. Я должна была успокоиться. Моё сердце стучало бум‑бум‑бум так громко, как никогда.

Мы не долго посидели молча. У меня появилась возможность рассмотреть его как следует, пока он не обращал внимание на предоставленную мне возможность сбежать. Он выглядел иначе. Мало того, что он был, впервые, в цветной одежде, красивого цвета, но его одежда была моего цвета – мой любимый зеленый. На нем была рубашка, сидевшая по фигуре, с закатанными рукавами до локтя. Верхние три пуговицы были расстегнуты, открывая его бледную гладкую грудь. Я подумала, что если он знал, что это мой любимый цвет. Конечно, он не мог знать. Откуда бы? Так же он был одет в свои привычные джинсы – потертые и выцветшие. Ноги босые. Ага! Это могло бы стать преимуществом, если бы всё развивалось согласно сценарию фильма с погонями. Пока я не вспомнила, что я сижу на кровати и на моих ногах определенно не надеты супер быстрые кроссовки для бега. Идиотка!

– Грейс, ты замечталась? – спросил он.

– Тебе‑то что?

– Очень похоже, будто ты о чем‑то замечталась.

– Я не помню. – Я не хочу, чтобы он знал, что я мечтала о нем. И как МНОГО раз, я мечтала о нем за последние дни.

Он вздохнул.

– Мне нравиться мечтать. Это моя любимая часть дня. Ты когда‑нибудь замечала, что мечты, могут меняться, в зависимости от настроения?

Я просто смотрела на него, ни говоря ни слова. Если он хотел уйти не один, ну, что ж милости просим. Я всё еще пыталась сообразить как бы мне сбежать.

– Вот, например, ты думаешь о чём‑то или о ком‑то, а потом ты воображаешь себе это что‑то или кого‑то или это тебе сниться. И это разительно отличается от того, как ты думала об этом в реальности. Ты просыпаешься, и всё изменилось. – у меня не было ни единой зацепки, о чём это он.

Его глаза были напряженными и темнее, чем обычно. – Грейс, дверь открыта. Она всегда открыта. – я повернула свою голову по направлению к двери, но она была закрыта. И было темно. И Итана здесь больше не было. Всё тот же старый сон всё про то же. Твою ж мать! ПРОСНИСЬ!

Я поднялась и прошлепала к двери. Она была заперта. Конечно, она была заперта. Я начала рыдать.

Мне нужно не быть здесь.

Мне нужно увидеть небо.

Мне нужно бежать.

* * *

Итан принес мне ранний завтрак. По крайней мере я так думаю, что это был ранний завтрак. Здесь ни в чем нельзя быть уверенной наверняка. Всё что я знаю, так это то, что я всё еще хныкала после того сна. И у меня было такое ощущение, что сейчас еще очень рано и все еще спят. Итан больше не был одет в зеленое. Он был одет в черную футболку и серые джинсы. Сегодня он выглядел уставшим. Это впервые, с тех пор, как я здесь, когда он не выглядел таким безупречным. Может ему совесть не дает спать по ночам.

Он поинтересовался, хорошо ли я спала. Я сказала, что не особо. Я сказала ему, что он выглядит уставшим, а затем мысленно себя стукнула, – не хочу, чтобы он думал, будто я за него переживаю.

Он, казалось, был немного удивлен, что я заметила. Он помолчал и сказал, – Грейс, это не легко, не так ли? – Я покачала головой, не совсем понимая о чём это он. Он улыбнулся мне, милой и немного грустной улыбкой и вышел из комнаты.

Вода была почти обжигающая – она выбивала дурь из моей башки. Я стояла, а по моим плечам струилась вода. Я держала руки прямо перед собой и белесые шрамы выделялись на фоне раскрасневшейся кожи. Я процарапала ногтем по руке. Снова. И снова. Сильнее и сильнее. Я не могла расчесать до крови, но боль я почувствовала очень хорошо. Я почувствовала себя бодрее. Более живой.

Теперь моя рука вся исполосована уродливыми красными царапинами. Фигня.

Не хочу, чтобы Итан видел. Не думаю, что ему это понравится.

* * *

Сэл забеременела. И это стало отправной точкой, когда всё полетело к чертям.

Всё произошло не сразу. По началу всё как бы было нормально (в нашей‑то ситуации), какое‑то время. Конечно Сэл была опустошена. Было много слез и ночных телефонных разговоров, но каким‑то непостижимым образом, нам удалось прорваться сквозь наши экзамены, без пересдач. Сэл пришлось свалить с экзамена по Английской литературе, сказавшись больной, но, так как она уже всё написала, то остальное было уже фигней. Она винила во всем испорченную еду от Джино. Не очень‑то честно по отношению к Джино.

Это было паршивое время для Сэл, но в этом был нечто такое от чего я чувствовала себя хорошо. Звучит ужасно. Но, возможно, первый раз в своей жизни, я ощутила себя полезной…я, ну, не знаю…нужной. Моя лучшая подруга проходила через такие трудности, которые даже сложно себе вообразить, а я почему‑то, по какой‑то странной, извращенной причине, наслаждалась этим. Это ж ненормально? Ну, не знаю, может, "наслаждалась" не совсем верное слово, но это определенно было возбуждение от разыгрывающейся драмы. Я ужасно переживала из‑за Сэл, и правда сделала бы всё что в моих силах, чтобы изменить ситуацию. Но всё что я могла сделать, это помочь ей справиться, пройти через всё это – быть лучшей подругой, которую она заслуживает. И это именно то, что я старалась делать.

Я прикрывала её перед родителями, когда было нужно. Когда Девон пришел выяснить обстановку, потому что ему "показалось", что‑то здесь нечисто. Я отправила его восвояси. Я пошла с ней к её гинекологу – мне потребовались несколько недель, чтобы уговорить её пойти у нему. Сэл утверждала, что ей бы хотелось для начала разобраться с экзаменами, а потом уж идти доктору. Я всё приставала и приставала с этим вопросом, но она не двигалась с места.

Конечно, не возникало никаких вопросов, что же Сэл собирается делать: вариантов не было, она не могла сохранить ребенка. Мы даже не обсуждали это. Ничего из такого, как показывают по телеку эти дешевенькие программки, где взахлеб утверждается, как это здорово, когда школьница сама поднимает своего ребенка. И, что не может представить свою жизнь без него и бла‑бла‑бла. Нет уж, дудки. Сэл не хотела ребенка, вот и всё.

Я всё еще хотела знать, с кем у неё был секс. Насколько я понимаю, это было просто не честно с её стороны. Должно быть: баш на баш (я рассказываю что есть у меня, а ты про себя). Тем не менее, я прикладывала все усилия, чтобы игнорировать недовольство, которое уже начало внутри меня разрастаться.

Сэл в принципе не хотела, чтобы я шла вместе с ней к доку, но я настояла. Не то, чтобы я не доверяла ей, я просто чувствовала, что должна быть с ней. Доктор рассказала Сэл о вариантах, но не думаю, что она слушала. Когда док закончила, Сэл спокойно объяснила, что уже в деталях обдумала все варианты (ложь), и она не идиотка (это правда) и понимает, что не готова к такой ответственности (тоже правда). Она была просто пугающе спокойной. Казалось, что она вроде как и не здесь, а смотрит на все происходящие со стороны, сквозь стекло. Непрозрачное стекло.

Плохие новости были в том, что мы прождали несколько недель. Если бы Сэл пришла раньше, то гинеколог дала бы бы ей таблетки, чтобы прервать беременность. Это было бы настоящим подарком и не пришлось проходить через всю это ужасную процедуру в клинике. У меня было такое чувство будто я подвела Сэл. Не надо было её слушать и как можно скорее показать врачу. Может быть я слишком долго упивалась происходящим. Кто знает.

Было странно, мы обе смирились с мыслью об аборте, пока не выяснилось, что можно было принять всего навсего какие‑то таблетки. Не знаю почему, но операбельный способ был гораздо хуже, нежели таблетки, даже несмотря на то, что результата один и тот же.

Думаю, после этого в Сэл что‑то надломилось. Мы вышли из клиники, предварительно записавшись на следующую неделю. Я предложила нырнуть в первую попавшуюся забегаловку, чтобы выпить по чашке чая.

Мы сидели друг напротив друга, ближе к дальней стене кафе. На столе было разбросано больше чипсов, чем предлагалось в меню. Чай был горький и крепкий. Сэл была рассеяна, ну, да это было не удивительно. Я без умолку болтала, что, скоро будет всё в порядке, и всё останется позади, а как ей понравилась врачиха?

Сэл перебила меня.

– Грейс, ты можешь просто прекратить?

– Что прекратить?

Сэл посмотрела на меня так, как будто я была сегодня как никогда тупоголовой.

– Мы можем просто…? Я не могу решиться на это прямо сейчас. Я должна идти. – Она отодвинула свой стул и послышался отвратительный звук скрипа ножки об пол.

– Куда ты собралась? В чём дело? – Я была в полном недоумение. Я понимала, что она расстроена, но предполагалась, что она захочет разделить со мной свою беду, а не болтаться неизвестно где самой по себе. Все должно было быть не так.

В глазах Сэл стояли слезы, а голос дрожал, когда она сказала, – Просто…ничего. Я должна идти домой. – Затем она поднялась и вышла из кафе, прежде чем я успела сообразить что происходит. Оставив меня оплатить счет. Чудно.

Я расплатилась и выбежала на улицу, чтобы перехватить её. Я думала что она свернула за угол и побежала туда, готовая извиняться, за то что была такой идиоткой. Но её нигде не было, поэтому я позвонила ей. Её сотовый сразу переключал на голосовую почту. Странно. Сэл никогда не выключала свой телефон. Никогда в жизни. У нас был уговор.

* * *

Царапины на моей руке исчезают.

Сломанной шариковой ручкой лучше получается, чем ногтем.

На моей пижаме кровь.

Красное. Белое.

* * *

Еще одно посещение Итана. Так сказать в реально мире, а не во сне – ну, я так думаю. Он сразу же увидел кровь, наверное потому что я и не пыталась её скрыть.

– Дай мне свою руку, – сказал он это так тихо, что поначалу я даже не была уверена, произнес ли он это в слух или нет. Он аккуратно забрал сломанную ручку из моей руки и убрал к себе в карман джинсов. – Я дам тебе чистую одежду. – Через пару минут он вернулся с точно такой же пижамой, что была на мне. – Хочешь, чтобы я помог тебе с этим? – он кивнул в сторону моих окровавленных рук. Я покачала головой и почувствовало, как перед глазами все поплыло. – Убедись, что ты всё хорошо промыла. Там под раковиной антисептик. – Я кивнула, забрала одежду с кровати и пошла в ванную. Я чувствовала будто двигаюсь под давлением толщи воды. Когда я вышла из ванны, Итан сидел на кровати с окровавленной ручкой в руках. Он будто и не замечал, что на его пальцах остается моя кровь. – Мне следует убрать отсюда ручки? – Его тон был нейтральным.

– Нет, пожалуйста, не надо, я… мне нужно писать. Это всё, что я могу делать.

– Грейс, ты не можешь продолжать в таком духе. Ты же знаешь это, правда?

Теперь я уже начала паниковать. Если я не смогу писать, я начну по‑настоящему терять разум.

– Пожалуйста, Итан, я больше не буду, обещаю. – Он поднял глаза и я поняла, что он действительно видит меня. Я довольно долго смотрела ему в глаза, сколько смогла выдержать его взгляд, а потом отвела глаза в сторону. Он знал, что я лгу. Я не могла с уверенностью сказать, что сдержу обещание.

Я прежде уже пробовала и потерпела неудачу.

Итан встал и вышел за дверь, оставив меня стоять на месте. Когда он открыл дверь, то сказал, – Иногда нам трудно понять почему люди делают то что они делают, правда? – Я ждала услышать знакомы звук защелкивающегося засова. Когда я его услышала, то тихо прошептала в пустую комнату – Кому ты это рассказываешь.

Я села на кровать и засучила рукава. Глядя на свои пересекающиеся шрамы, новые и старые, и впервые меня поразила мысль, что же я с собой делаю.

День 14

Прошло уже больше двух недель. Я здесь провела еще две недели, за которые ничего не изменилось. На самом деле это не совсем верно: сегодня я прибралась в ванной. Что было несколько неожиданно. Ванная уже не выглядело такой ослепляюще белой. И это по какой‑то причине начало меня беспокоить. Если вдруг неожиданно объявится рыцарь в сияющих доспехах, который захочет освободить меня (правда, я с трудом представляю себе добровольцев выстроившихся в очередь, чтобы выполнить эту ответственную миссию), я не хочу, чтобы он подумал будто я редкостная свинья.

Иногда я ловлю себя на лжи. На самом деле, правда в том, что я не хочу, чтобы Итан думал, будто я законченная свинья. Вот. Так‑то лучше. Не знаю, почему мне не всё равно, но это так. Мама бы мной гордилась. Всего‑то понадобилось каких‑то пару недель в заточение, чтобы я, наконец, начала хоть что‑нибудь делать.

Дата добавления: 2015-10-28