Рассвет понимания

Первый отчетливый шаг к пониманию человека в рамках этой логики был сделан в 1948 году британским генетиком А.Дж.Бейтманом (A.J.Bateman). Бейтман исследовал дрозофил, наблюдая их брачные игры. Он поместил 5 самок и 5 самцов в камеру, дал им возможность следовать "зову сердец", и затем, изучая признаки следующего поколения, выяснял, какие отпрыски принадлежат каким родителям. И увидел ясную закономерность. Все самки имели практически одинаковое число отпрысков безотносительно количеству самцов, с которыми они скрещивались - с одним, двумя или тремя; самцовые же признаки различались по следующему правилу: чем больше самок ты оплодотворяешь, тем больше у тебя потомков. Бейтман увидел суть - естественный отбор инспирирует неразборчивую инициативность самцов и привередливую пассивность самок.
Вывод Бейтмана долго не был оценён по достоинству. Потребовалось почти три десятилетия и усилия несколько эволюционных биологов, чтобы придать ему качества, которых ему так недоставало, - полную и строгую разработку с одной стороны, и публичность - с другой.
Первую часть - строгость - принесли ему два биолога, которые являются хорошими примерами того, какими ошибочными бывают стереотипы о дарвинизме. В 1970-х противники социобиологии часто обвиняли её адептов в скрытом реакционизме, расизме, фашизме и т.п. Трудно представить двух людей, менее уязвимых для таких обвинений, чем Джордж Вильямс и Роберт Триверс, и трудно назвать кого-нибудь, кто сделал больше, чем они, для закладки основ новой парадигмы.
Вильямс, заслуженный профессор в отставке университета штата Нью-Йорк, приложил много усилий для рассеивания следов социального дарвинизма, подразумевающего, что естественный отбор - это процесс так или иначе предусматривающий подчинение или соперничество. Многие биологи разделяли его взгляд, и подчёркивали, что нельзя извлекать наши моральные ценности из "ценностей" отбора. Но Вильямс на этом не остановился. Он говорил, что естественный отбор - это "зловещий" процесс, так велики боль и смерть, которые он сеет вокруг, и так глубок эгоизм, который он порождает.
В то время, когда эта новая парадигма ещё формировалась, Триверс был не имеющим постоянной должности профессором Гарвардского Университета (теперь работает в Университете Рутгерса). Он был менее Вильямса склонен к моральной философии. Но он демонстрирует впечатляющую несостоятельность ценностей правого политического толка, ассоциирующихся с социальным дарвинизмом. Он с гордостью говорит о своей дружбе с поздним лидером Черной Пантеры - Х. Ньютоном (с которым он писал однажды в соавторстве статью про человеческую философию). Он отгораживается от предубеждений против судебной системы, и видит консервативные происки там, где многие люди их не видят.
В 1966 году Вильямс опубликовал свою революционную работу - "Адаптация и естественный отбор: критика современных эволюционных размышлений". Постепенно эта книга завоевала головокружительный авторитет в своей области. Это был базовый текст для биологов, которые размышляют о социальном поведении, включая человеческое, в свете нового дарвинизма. Книга Вильямса устранила путаницу, от которой долго страдало учение о социальном поведении, и заложила фундаментальные принципы, на которых можно было бы строить всю систему взглядов на вопросы дружбы и половых отношений. И в том и в другом Триверс был бы эффективен в построении системы взглядов.
Вильямс развил и углубил логику статьи Бейтмана 1948 года. Он подверг сомнению положение о противоречии мужских и женских генетических интересов в терминах теории "жертвы", необходимой для репродукции. Для самца млекопитающего необходимая жертва близка к нулю. Его "существенная роль может ограничиваться копуляцией, что требует незначительных затрат энергии и материалов с его стороны, и только мгновенное упущение из внимания вопросов, касающихся его лично - безопасности и благополучия". За небольшую цену самцы могут иметь большую прибыль в "валюте естественного отбора", питая "агрессивное и немедленное желание совокупляться с таким количеством самок, с каким это возможно". С другой стороны, для самки "копуляция может означать обязательство длительного несения ноши, как в механическом, так и в психологическом смысле, и её многократно возросшую подверженность стрессам и опасностям". Поэтому она генетически заинтересована "нести издержки репродукции" только тогда, когда обстоятельства выглядят благоприятными.
И одно из самых важных обстоятельств - поскольку "высокоприспособленные самцы, как правило имеют высокоприспособленных отпрысков", то "в интересах самки - иметь возможность использовать самого приспособленного самца из доступных". Поэтому ухаживание - это "реклама приспособленности самца". И так же как "в его интересах выглядеть более приспособленным, чем он есть", в интересах самки - распознать фальшивую рекламу. Поэтому естественный отбор создаёт "искусное умение подавать себя у самцов и столь же хорошо развитое противодействие этому умению и придирчивость среди самок". Другими словами, самцы стараются быть хвастунами.
Несколькими годами позже Триверс использовал идеи Бейтмана и Вильямса, чтобы создать ясно выраженную теорию, которая с тех пор проливает свет на психологию мужчин и женщин. Триверс начал с замены понятия Вильямса "жертва" - "вкладом" (инвестицией). Разница может показаться незначительной, но нюансы могут сорвать интеллектуальную лавину, и этот процесс пошёл. Слово "вклад", связанное с экономикой, пришло с готовым аналитическим окружением.
В популярной теперь работе, которая была опубликована в 1972 году, Триверс формально определил "родительский вклад" как "любой вклад родителя в данного потомка, который увеличивает шансы выживания последнего (и следовательно, его репродуктивный успех), ценою снижения возможностей родителей вкладывать в других потомков" Родительский вклад включает в себя время и энергию, требующиеся для произведения яйцеклетки или спермы, совершение оплодотворения, беременность и вынашивание плода, и выращивание отпрыска. Очевидно, самки делают в целом больший вклад до рождения, и как правило, эта диспропорция сохраняется и после рождения (хотя это менее очевидно).
Триверс предположил, что, измеряя дисбаланс вклада между матерью и отцом у разных видов, мы лучше поймём многие вещи - например, величину инициативности самца и скромности самки, интенсивность полового отбора и многие тонкие аспекты ухаживания и родительства, верности и неверности. Триверс увидел, что у нашего вида дисбаланс вклада не такой жёсткий, как у многих других. И он правильно заподозрил (что мы увидим в следующей главе), что это есть результат психической сложности. Наконец, с работой Триверса "Родительский вклад и половой отбор" цветок расцвёл; простое расширение теории Дарвина - такое простое, что Дарвин ухватил бы его в минуту - мелькнуло в 1948, было ясно выражено в 1966-м, и теперь, в 1972-м, полностью оформилось.
Тем не менее, концепции родительского вклада недоставало одной вещи - публичности. Её обеспечили книги Уилсона "Социобиология" (1975) и Ричарда Докинза "Эгоистичный ген" (1976), которые дали работе Триверса большую и разнообразную аудиторию, давая основания психологам и антропологам думать о человеческой сексуальности с позиций современного дарвинизма. Возникшие в результате взгляды, скорее всего, будут накапливаться долгое время.

Дата добавления: 2015-10-28