Альбус Поттер.

Джеймс всегда твердил, что если что-то не задалось с самого начала, не стоит продолжать. Это у него была любимая отговорка, чтобы остаться валяться в постели, если за окном шел дождь.

Но сейчас Альбус почему-то вспомнил слова брата. Может, потому, что Джим был специалистом в подобного рода побегах из дома и школы и знал, о чем говорит?

— Где же они?— Берти испуганно оглядывала Каминный зал Косой аллеи, непроизвольно прижимаясь к другу. Они напряженно смотрели на камины, все еще надеясь, что Брун и Марин все-таки оттуда появятся. Но с каждой минутой Альбус все четче понимал, что этого не случится.— Ты же не думаешь, что их...?

Ал пожал плечами: вполне может быть, что друзья не успели войти в камин, и сейчас они стоят перед кем-то из преподавателей. Укол совести — ведь это он втянул их в запрещенное мероприятие — быстро отошел на второй план, когда юный Поттер заметил, с каким интересом стали поглядывать на них немногочисленные посетители Каминного зала. Еще бы! Ведь они...

— Берти, сними мантию,— прошептал Альбус, сам делая то же самое. Нужно было это сделать раньше, как они не подумали...— Идем, они не появятся.

Берти кивнула, прикусив губу, и последовала за мальчиком. На улице было не сказать чтобы жарко, особенно без мантий, но Альбуса это пока не сильно волновало. Он думал о том, как добраться до своих родных.

— Ал, может...

Он ободряюще улыбнулся Берти, взял ее за холодную руку и потянул в переулок Косой аллеи, где на них не будут глазеть прохожие. Еще не хватало, чтобы им помешали и отправили назад в школу. Нет уж, не получится! Альбус был твердо намерен добраться до своих друзей-целителей и помочь маме Берти. Или он не Поттер...?! И он не хочет, чтобы у Берти тоже не было мамы из-за оборотней... Да впрочем не из-за чего... Потому что у всех должна быть мама...

— Что мы будем делать?— девочка вывернула хогвартскую мантию наизнанку и накинула на плечи.

— Сейчас,— кивнул Альбус, еще решавший, куда же направиться сначала. Он знал пароль, чтобы попасть в дом Джеймса, но не мог просто так войти в дом Розы и Тео, только через дверь, которая заколдована. Но Ксении наверняка нет, она много времени проводит в больнице. А Джеймс вряд ли сидит дома: у него ведь тренировки... А вот Тео всегда дома, потому что он там работает... Тем более что живут они все рядом, и при случае всегда можно поменять планы...

Альбус кивнул, словно принял решение, и улыбнулся Берти:

— Мы должны попасть к моей кузине Розе, Тео не откажется нам помочь...

— И как мы туда попадем? Они живут недалеко?— с надеждой спросила девочка.

Альбус опять задумался: вот этот-то момент они и упустили. Нужно было составить хороший план, тогда бы все не полетело под копыта гиппогрифа с самого начала. Вот Джеймс и Скорпиус бы его обсмеяли: они-то всегда могли все сделать правильно и хорошо... По крайней мере, папа считал их «генералами проказ»...

— Мы поедем на «Ночном Рыцаре»!— решение очень легко пришло в голову мальчика.

— Но, Ал, разве ты носишь с собой несколько галеонов?— резонно заметила Берти, но юный Поттер уже знал, что нужно делать. Конечно, его план не был подготовлен (то есть он не взял с собой даже кната), но зачем тогда ему голова?

— А зачем нам их носить с собой?— улыбнулся мальчик.— Идем. Сейчас все будет.

Он уверенно направился по Косой аллее к парку, где любил раньше нулять и кувыркаться в траве, пока взрослые делали покупки. Теперь, конечно, он не мог уже так себя вести: он ведь школьник, у него есть палочка. Он уже почти настоящий волшебник! А представить папу, или Скорпиуса, или Тео, курывкающимися в траве... Тем более дядю Северуса...

— Можно бы было, конечно, зайти к моему дяде в магазин,— объяснил мальчик поспешаюшей за ним Берти.— Но он явно не будет доволен, что я сбежал из школы, и скорее всего отправит нас назад. Так что нам ничего не остается, кроме как...

Они быстро пересекли лужайку и остановились перед большим фонтаном, изображавшим пожилую волшебницу (Альбус не помнил, как ее звали), которая на ладони держала миниатюрную копию Косой аллеи. Папа говорил, что она была первой, кто открыл здесь магазин: правда, торговала она какими-то предметами Темной магии, что в ее время не были запрещены и даже пользовались популярностью. Было это ооочень давно...

— Альбус, почему мы смотрим на фонтан?— Берти ежилась от холодного ветра и капель воды, что попадали на ее лицо и одежду.

— Не на него, а на то, что есть в фонтане,— с улыбкой заметил Ал, уже снявший ботинки. Девочка перегнулась через край и ахнула.— Ага, это же фонтан, сюда постоянно кто-нибудь бросает монетки. Особенно иностранцы...

— А это не будет кражей?— Берти смотрела, как друг закатывает брюки и рукава.

— Я сам сюда почти три галеона бросил, так что не волнуйся: я просто возьму их назад, словно передумал. Причем не все, нам так много не нужно...

Альбус залез в воду, чувствуя, как по спине побежали мурашки от холода. Если он заболеет, Тео или Ксения все равно смогут его вылечить. Монет на дне фонтана действительно было много, и Альбус очень быстро нашел два галеона. Подумал — и взял еще несколько сиклей и кнатов. На всякий случай. То, что останется, он вернет потом обратно.

— Одевайся скорее,— Берти подпрыгивала на месте от волнения и нетерпения. Альбус вполне мог ее понять: он тоже еще ни разу не ездил на «Ночном Рыцаре». Вскоре они уже вышли к краю парка, и Альбус махнул рукой с палочкой.

Мгновение — и резкий хлопок заставил подпрыгнуть, наверное, всех магов Косой аллеи. Фиолетовый автобус затормозил в дюймах от магазина «Сад и огород», скрипнув тормозами. Оттуда тут же вывалился парень в кожаной куртке.

— Вы, чё, с ума сошли?!— сразу накинулся он на двух детей, уперев руки в бока.— Мозг-то у вас есть?! А если бы мы кого-то задавили?! Кто вызывает автобус на Косую аллею?!

Ребята молча смотрели то на автобус, пассажиры которого с любопытством выглядывали из окон, то на разгневанного кондуктора.

— Нигде не читал правил, в которых бы было написано, что автобус нельзя вызвать на Косой аллее, если ты там попал в беду,— вежливо ответил Альбус. Подобная логика и вежливость обычно действовали даже на профессора Фауста.

Кондуктор открыл и закрыл рот, тупо глядя на мальчика.

— Эй, мы едем или нет?— донеслось из автобуса.— Я опаздываю!

— Угу,— откликнулся кондуктор и махнул двум ребятам, чтобы они поспешили за ним.— Развелись умники...

Альбус и Берти, усевшись на первые два пустых места, с широко открытыми глазами осматривались в автобусе.

— Куда едем, умники?— не очень дружелюбно спросил парень, доставая пачку билетов.

Альбус не знал точного адреса Розы и Тео, поэтому он назвал лишь городок, где они жили, и добавил:

— Там я покажу... Либо вы нас высадите, и мы дойдем...

Кондуктор хмыкнул, но никак не прокомментировал. Подал Алу два билета:

— Галеон и еще сикль.

Мальчик расплатился, понимая, что с него взяли слишком много, но спорить он не хотел — зачем?

Они уже ехали по какой-то проселочной дороге, и дети стали смотреть в окна, стараясь ничего не пропустить.

— Вас будете следующими,— пробормотал кондуктор,— это по пути.

Альбус даже пожалел, что их путешествие так быстро закончилось, но тут же себе напомнил, что они не путешествуют, а едут помочь маме Берти.

Их высадили при въезде в городок, где жили Роза, Тео и Джеймс с Ксенией. Альбус несколько секунд осматривался, а потом кивнул, улыбнувшись Берти:

— Мы почти на месте, тут недалеко.

Они на самом деле уже через несколько минут подходили к ограде небольшого дома, на калитке которого висел почтовый ящик (Альбус знал, что им вообще никто и никогда не пользовался) с табличкой «Т. Манчилли, целитель». Эту табличку могли видеть только волшебники. Так рассказывала Роза.

— Так, позвоним,— Альбус дернул за хвостик звонка, глядя на дверь дома. Но она оставалась закрытой. Где же Тео? Может, он уехал к какому-то пациенту?

— Что теперь?— тихо спросила Берти, явно начавшая замерзать. Ал бодро ей подмигнул и дал конфету, что еще были в его карманах.

— Так...— мальчик оперся о калитку и вдруг понял, что ее можно открыть. А где же заклинания?— Ого.

Они смогли пройти во двор и подняться на крыльцо. Правда, дверь была заперта.

— Может, они так спешили, что забыли поставить защиту?— вслух размышлял мальчик, оглядываясь. Потом он посмотрел на Берти:— Надо идти к Джеймсу и Ксении. Но если вернется Тео?

Он минуту думал, понимая, что все, ну просто все, идет не так, как надо. Все-таки, наверное, Джеймс был в чем-то прав... Но теперь уже поздно останавливаться...

— Так, Берти, ты остаешься здесь и ждешь Тео или Розу. Если они вернутся до того, как вернусь я, ты им все расскажешь, и они решат, что делать,— стараясь говорить по-взрослому, раскрыл свой план Альбус.— Я бегу к Джиму, это в другом конце городка... Может, мне повезет застать их дома... Потом я сразу за тобой вернусь, ладно? Никуда не уходи...

— А можно я с тобой?

— Берти, а если Тео вернется, а потом снова уйдет? Лучше ждать тут...

Девочка кивнула, но она была явно не в восторге остаться одна.

— Я скоро вернусь, возможно, с Ксенией,— подбодрил ее Ал, засовывая руку в карман и выуживая еще конфет.— Держи...

Потом он махнул подруге и тут же пустился бежать, привлекая к себе взгляды магглов, которые попадались ему по пути. Он то бежал, то снова шел, представляя, что Тео или Роза уже вернулись, что Берти сидит в теплой гостиной и пьет чай с печеньем, которое замечательно пекла кузина.

Жаль, у него не было часов, и он не мог сказать, сколько прошло времени, когда он, наконец, увидел дом брата. Остановился у калитки, огляделся и лишь потом достал палочку, которой коснулся замка, прошептав: «Хорек-самоучка». Наверное, Джеймс и не знает, что Ал слышал этот пароль, когда в последний раз был здесь с Ксенией, и брат громко обсуждал это со Скорпиусом. Зато пригодилось, хотя, конечно, подслушивать нехорошо...

Мальчик вошел во двор, подбежал к двери и уже собирался коснуться ее палочкой (папа ему объснял, что несовершеннолетним можно пользоваться магией только в критических ситуациях, а Джеймс добавил, что еще там, где зарегистрированы совершеннолетние маги), когда понял, что внутри кто-то есть. Мальчик быстро снял с двери заклинание и радостно вбежал в дом:

— Джим, это ты?

Альбус замер посреди гостиной, глядя на совершенно незнакомого ему молодого человека, что держал в руке метлу Джеймса.

— Здравствуйте, а вы кто?

— Альбус Поттер?— улыбнулся человек, отставляя метлу брата обратно к шкафу, где она обычно и стояла.

— Вы меня знаете?— мальчик с интересом смотрел на незнакомца.— А Джим или Ксения дома?

— Они ушли.

— А вы кто?

— Я метлу твоего брата настраивал...

— Вы настройщик метел? Никогда о таком не слышал,— Альбус прошел в гостиную и присел на подлокотник дивана.— С метлой Джеймса что-то случилось?

— Нет, так, мелкие детали, чтобы твой брат лучше летал...

— Он и так летает лучше всех,— не без гордости откликнулся Альбус, поглядывая на камин.— А когда они вернутся?

— Они будут ждать меня в кафе, мы договорились вместе пообедать,— ответил человек, улыбаясь. Он был симпатичным, с приятной улыбкой. И сильно походил на Скорпиуса: не внешне, а поведением. Альбус не знал, как это четче сформулировать.

— А вы можете им сказать, что я их тут жду?— Ал отложил свернутую мантию и решил пойти на кухню, чтобы быстро перекусить, а потом отправиться за Берти.

— Ты можешь пойти со мной и сам это сказать,— молодой человек засунул руки в карманы брюк.— Это недалеко.

Альбус минуту подумал: что будет быстрее... ждать тут нужно будет неизвестно сколько, а если он встретится с братом, тот сможет трансгрессировать к дому Розы и забрать Берти... Всяко быстрее. Да и этот человек не мог оказатсья в доме Джима без его разрешения и пароля...

— Хорошо,— кивнул мальчик.— Мы ведь трансгрессируем? Это быстрее, а я очень тороплюсь, потому что мама моей подруги очень больна...

Человек приятно улыбнулся и кивнул.

Рон Уизли.

Он чувствовал себя странно. Он глядел на стоящих рядом друг с другом Розу и Берти, и понимал, что две его жизни — прошлая и настоящая — вдруг причудливым образом переплелись. Пересеклись. И ему теперь придется как-то с этим разбираться.

Но сейчас все же главным для него была Сара: девушка была без сознания, лишь иногда постанывала, пытаясь открыть глаза.

— Кто ты?— Роза смотрела на Берти, пока девочка сонно потирала глаза и пыталась хоть что-то понять.

— Я Берти...— потом она, видимо, наконец, проснулась, рот ее раскрылся от удивления:— Дядя Рон? Мама?

Немая сцена, с мгновенной усмешкой подумал Рон, но сейчас не было времени для смеха. Об этом, видимо, подумал и Теодик, который, без лишних слов открыл дверь в дом и жестом попросил всех войти.

— За мной,— целитель тут же распахнул двери в светлую приемную, и Рон, не оглядываясь на Розу и Берти, поспешил внести Сару в небольшую комнату с кроватью, где Теодик уже что-то доставал из шкафчиков. Мужчина положил Сару на кровать, бережно поправив волосы, что падали на ее бледное, очень худое лицо, и выпрямился.

— Идите, я позову,— коротко проговорил целитель, подходя к постели больной.

Рон не хотел оставлять девушку, тем более наедине с этим странным человеком. Да, Роза много о нем писала, причем только хорошее, она его очень любила. Да и сам Рон знал, что Тео в какой-то мере спас его от ловушки Министерства. Но все-таки, глядя на целителя, он явственно видел перед собой Северуса Снейпа, которого даже после всего, что они узнали в конце войны с Волан-де-Мортом, не очень-то любил.

И все-таки он вышел, затворив за собой дверь. Он доверял Розе, значит, должен доверять и Теодику. Тем более что другого выхода у них нет. А еще была Берти, откуда-то взявшаяся на пороге этого дома.

Роза и Берти сидели в гостиной: дочь поила девочку горячим чаем с печеньем. Берти была завернута в плед, она устало сидела в кресле и ничего не говорила, словно ждала. Как только Рон вошел, девочка вскочила и кинулась к нему, теряя на пути плед.

— Что с мамой? Как она?

Рон поймал на себе странный взгляд Розы, но тут же наклонился к Берти, понимая, что ей он сейчас нужен больше.

— Она поправится,— твердо произнес мужчина, потому что верил в это.— А теперь скажи, что ты здесь делаешь? Как ты сбежала из Хогвартса?

— Это Альбус,— пробормотала Берти, взгляд ее был виноватым и испуганным одновременно.

— Альбус?— Роза тоже встала, глядя то на отца, то на Берти.— Альбус Поттер?

— Да,— кивнула девочка и торопливо поведала им историю своего побега из школы вплоть до того момента, как Альбус ушел к брату, а ее оставил ждать Тео.— Я ждала-ждала, а потом уснула...

Рон посмотрел на встревоженную Розу.

— Джеймс и Ксения живут в пятнадцати минутах отсюда,— пояснила она Рону, судорожно сжимая в руке палочку.— Куда он мог пропасть? Может, Ал остался у Джима ночевать?

— Нет, он не мог,— уверенно произнесла Берти, чуть не топнув ногой.— Альбус бы не забыл, что обещал...

— Да,— кивнула Роза, и Рон тут же представил себе подросшего племянника: маленькую копию Гарри Поттера, который тоже мечтал всем помочь и всех спасти, при этом сам попадая в самые неверотяные ситуации.— Нужно идти туда, вдруг что-то случилось...

Рон поднялся с колен, все еще держа руку на плече Берти и глядя, как Роза идет к камину:

— Постой, я пойду с тобой,— проговорил он, сам не зная, почему. Но через пару мгновений он понял, что чувствует тревогу. И опасность. Он знал этот инстинкт: именно инстинкт, звериный, который однажды спас его от лавины в горах.— Не ходи одна...

— Папа, ты должен остаться здесь,— мягко ответила Роза, кивнув на испуганную и немного удивленную Берти.— Ты им нужен...

— Папа?— девочка обернулась к Рону, и он тут же понял, чему так удивилась Берти.— Дядя Рон, это твоя дочь?

Ему ничего не оставалось, как кивнуть.

— Ты никогда не говорил, что у тебя есть дочь,— укоряюще произнесла Берти, отстраняясь и складывая на груди руки.— Тогда почему ты с нами, а не с ними?

Рон боялся поднять глаза на Розу, хотя чувствовал, что она смотрит на него. Да, Берти не знала о его прошлом, Рон никогда при ней не говорил о своей семье. Да и с Сарой он об этом редко разговаривал.

— Берти...— он смотрел на девочку, а она перевела взгляд на стоящую у камина Розу:

— Вы дочь дяди Рона? А где ваша мама?

— Она в отъезде,— голос Розы был странно глухим.

— Почему же он с нами, а не с вами?

Рон осмелился посмотреть на дочь, но та отвела взгляд. Никто не ответил на вопрос Берти.

— Потому что он оборотень?

Рон вздрогнул.

— Берти, это долгая история...

— Взрослые всегда так говорят, когда стыдятся что-то объяснить,— произнесла девочка.— А я думала, что ты остался один, дядя Рон...

Он снова посмотрел на Розу, и на этот раз дочь не отвела взгляда, но на лице ее не было прежних чувств — тех, с которыми она вошла в их заснеженный домик в горах, которые были в ее заплаканных глазах. Сейчас она больше походила на Гермиону в школьные годы, кажется, на шестом курсе, когда он по своей глупости решил встречаться с Лавандой. Это было так давно, но вот выражение лица Гермионы он помнил до сих пор. И Роза сейчас была очень похожа на мать. Словно она вот только сейчас осознала и поверила, что у Рона есть другая семья...

— Нужно идти, нужно найти Ала,— нарушила тишину Роза, и Рон вздрогнул, опуская голову. Не так он себе представлял их встречу. Но что он хотел? Ведь он вообше не собирался встречатсья с ними, потому что внутри понимал, что именно вот такого взгляда Розы он и засужил этими четырьмя годами тишины. Он ведь этого и добивался...

— Я с тобой,— он все еще чувствовал тревогу, когда думал, что Роза пойдет на поиски Ала. Неважно куда — он знал, что там опасно.

— Дядя Рон!— Берти буквально вцепилась в его руку.— Ты не можешь. Ты не можешь оставить маму...

— Берти, я не могу сейчас ничем ей помочь,— мягко произнес Рон.

— Останься с ними,— проговорила Роза, беря из баночки порох. Она снова стала собой, словно секунды назад не она странно-холодно смотрела на него, как на чужого.— Ты им нужен...

— Нет,— твердо произнес Рон, отстраняя от себя сердитую Берти.— Я иду с тобой. Берти, иди к маме, я скоро вернусь.

— Ты не можешь...— уже просяще произнесла девочка. Рон с сожалением улыбнулся ей, стараясь не думать о том, что сейчас происходит, но мысль настойчиво крутилась в голове: он разорвется на части между двумя своими жизнями — прошлой и настоящей. Между двумя своими семьями... Вот почему нельзя было ему снова возвращаться сюда...

— Подожди меня здесь, потом решим, как доставить тебя в Хогвартс,— Рон подошел к камину и тоже взял порох. Роза укоряюще смотрела на него.

— Я не поеду! Я останусь с мамой, пока она не поправится. Поэтому мы с Альбусом сюда приехали!— упрямо произнесла Берти, развернулась и скрылась за дверью, что вела в кабинет Тео.

— Она устала и переживает за маму,— слабо улыбнулся дочери Рон.— А так она очень спокойная...

Роза кивнула, но промолчала. Она четко произнесла адрес Джеймса и пароль от камина («Стадо гиппогрифов») и исчезла в ярко-зеленом пламени. Рон последовал за ней, всего лишь на какие-то мгновения позже появившись в небольшой гостиной, наполненной утренним светом. Тут сразу чувствовался дух Джеймса Поттера: перчатки ловца в углу, щитки на столе, метла у шкафа, флаг Гриффиндора обмотан вокруг торшера.

— Никого нет,— Роза заглянула на кухню, поднялась наверх, спустилась и даже выглянула на улицу, растерянно скользя взглядом вокруг.— И, кажется, не было...

— С чего ты взяла?— Рон не двигался, потому что еще сильнее ощутил опасность, наполнявшую воздух.

— Потому что на кухне спит сова, которая прилетела еще вчера. У нее письмо со вчерашней датой,— пояснила Роза, подходя к шкафу и глядя на метлу.— Странно...

— Что?— Рон скользнул взглядом по фотографиям на каминной полке и тут же отвернулся.

— Никогда не видела, чтобы Джим так небрежно оставлял свою метлу,— девушка потянулась поправить криво стоявшую в петлях метлу.

— Не трогай!— крикнул он, в одим прыжок оказываясь рядом с дочерью и хватая ее за руку.— Не трогай тут ничего...

— Что?

— Просто оставь,— уже спокойнее попросил Рон.— Не знаю почему, но мне кажется, что не стоит тут ничего трогать. Просто поверь...

Девушка кивнула, еще не понимая, что отец хочет этим сказать, но, видимо, доверяя ему. Это не могло не радовать.

— Смотри, папа,— Роза подошла к дивану и взяла свернутую мантию. Хогвартскую мантию. С нашивкой «Альбус Северус Поттер».— Где же он?

Рон пожал плечами: он не знал. Но ему показалось, что происходит что-то нехорошее. В последние годы он научился доверять своему чутью. Доверять той своей части, что всегда остается звериной, даже когда на небе солнце.

Пропавший Альбус. Опасность в доме Джеймса. Судя по словам Розы, пропавшие Джеймс и его жена.

— Во что вы все опять ввязались?— только и смог спросить он, обходя осторожно гостиную.

— Присцилла Забини,— после секундного молчания произнесл Роза, глядя на отца.

— Что?

-Я видела Джеймса в последний раз, когда они с Малфоем прочли заметку о том, что Присциллу Забини выпустили из Азкабана. Они пошли искать Лили и Ксению... Папа, ты же не думаешь...?— она испуганно поднял глаза на отца.— Нет, глупости. Просто я себя накручиваю... Джеймс и Альбус, наверное, отправились в больницу Святого Мунго, чтобы позвать Ксению...

Рон ничего не ответил, потому что его чутье почему-то подсказывало, что дочь вовсе не зря нервничает.

— Будем ждать или вернемся?

— А есть смысл ждать?— но Роза поднялась по лестнице на второй этаж, чтобы еще раз осмотреть дом: вдруг Ал спит так крепко, что не слышит их. Рон тепло улыбнулся: дочь никогда не теряла надежды и твердой уверенности в том, что всегда можно найти выход, из любой ситуации.

Рон старательно отводил глаза от фотографий, на которых двигались его родные. Он не хотел этого видеть, чтобы не сделать себе только хуже. Встреча с Розой и так уже показала ему, что прошлое для него потеряно.

— Никого,— она вернулась, растерянно глядя по сторонам.— Куда же Альбус мог деться?

Рон опять промолчал: предположений могло быть масса, но в голову почему-то лезли только плохие.

— Идем обратно, там решим, где его искать.

— Папа, может, послать письмо Ксении или Джеймсу?

— Идем, там разберемся,— отмахнулся Рон, все еще думавший о фотографиях.

— Я хоть записку оставлю...

Он молча ждал, когда она набросает несколько слов для кузена, разглядывая свои большие ладони. Вот и встретился с родственниками...

Он поднял лицо: Роза пристально смотрела на отца.

— Что?

— Хорошо, что ты рядом.

Он попытался улыбнуться, но не смог, поэтому отвернулся, чтобы она не видела, как заблестели от неожиданности его глаза.

— Идем, твой целитель, наверное, волнуется...

— Берти тоже,— спокойно добавила Роза, шагнув в камин.

Поединок.

Он вошел в этот небольшой, по виду давно пустующий дом, ощущая триумф, которого, кажется, еще никогда не чувствовал. Он увидел Ксению Верди, ставшую Поттер (глупая девчонка), и на миг поверил в то, что сможет помочь сестре, что вся эта авантюра с неизвестным ему благодетелем обязательно закончится хорошо.

А потом в воздухе мелькнула палочка, и Фриц оказался обездвижен. Полными недоумения глазами он смотрел на то, как Ксения опускает палочку и с интересом смотрит на него. Черт, этот идиот, кем бы он ни оказался, отдал ей палочку!

— И все-таки Лили была права,— спокойно произнесла Верди (Фриц отказывался называть ее по нынешней фамилии),— вы тут замешаны, как никто другой…

Парень хотел бы ей ответить какой-нибудь резкостью, но не мог. Девушка подошла к нему и вынула палочку из его ладони. Он, входя сюда, совсем не боялся своей пленницы, поэтому не сжимал судорожно пальцы вокруг своего оружия. Не мог же он догадаться, что этот придурок отдаст ей палочку!!!

Фриц пытался сосредоточиться, чтобы решить, как же ему вернуть все в нужное ему русло. А все так хорошо шло… Он ведь почти получил целительницу в свои руки, он почти закончил великолепный план… Фриц редко вспоминал о том, что Ксения оказалась в его власти благодаря вовсе не его действиям, а подарку неизвестного благодетеля, что предложил ему помощь.

Кто был этот человек и почему он ненавидел Малфоя, Забини не знал, да и знать не хотел. Он только понимал, что союзник умен и осторожен, иначе как бы он смог похитить рыжую Поттер и кузину Малфоя? Он легко предсказал в своем втором письме, что Малфой явится в поместье Забини. Тот явился, но ничего не нашел.

Умен тайный друг, ничего не скажешь. Умен и скрытен, потому что даже сейчас, находясь в каком-то странном доме с запахом дыма или гари, Фриц не представлял, ни где он, ни кто же этот помощник. Все за незнакомца делали два эльфа, доставлявшие письма и приведшие Фрица сюда, в это странное место.

Но зачем он дал ей палочку?!

— Я тебя сейчас расколдую, и мы вместе отсюда выйдем,— тихо проговорила Ксения, указывая своим оружием на дверь, через которую только что вошел сам Фриц.— Не бойся, я ничего тебе не сделаю, я просто хочу выбраться отсюда…

Она оглянулась назад и вдруг застыла:

— Лили…

Она явно раздумывала над тем, сможет ли она вытащить свою подружку. Значит, рыжая Поттер тоже где-то здесь… Тоже с палочкой?

— Так-так-так,— раздался за спиной Фрица насмешливый голос, и тот даже с каким-то облегчением понял, что это хозяин происходящего. Дал ей палочку, пусть сам теперь разбирается.— Не зря я решил остаться и проверить, все ли прошло хорошо…

Ксения настороженно смотрела за спину Фрицу, но он не мог повернуться, чтобы увидеть человека, который и затеял всю эту веселую кампанию по возвращению Скорпиусом Малфоем долгов.

— Не глупите, Ксения, опустите палочку и отдайте ее мистеру Забини,— проговорил человек. Фриц же злился, что тот не торопится снять с него заклятие. Трудно, что ли?!— Не вынуждайте меня делть вам больно, мне бы этого не хотелось…

— Так я всего лишь подарок мистеру Забини?— спокойно спросила девушка, медленно опуская свою палочку. К ней устремился уже знакомый Фрицу эльф-домовик: он зло выхватил оружие из тонкой руки Ксении и повернулся к ней спиной, явно ожидая приказа.

— Вы не подарок, что вы,— довольно неприятно рассмеялся человек за спиной Фрица.— Это скорее достойная плата за то, что один из членов вашей семьи сделал с семьей мистера Забини. А теперь мы позволим ему шевелиться, и вы, Ксения, будете вести себя разумно, потому что, боюсь, он не будет к вам так же добр, как и я…

Забини с облегчением понял, что с него сняли заклятие: он тут же рванулся в сторону эльфа и отнял у него обе палочки, свою и Ксении.

— Потише, мистер Забини, не стоит ломать пальцы моим рабочим эльфам, нынче они редки.

Фриц обернулся в сторону говорящего, стараясь не выпустить из поля зрения кузину Малфоя, но ничего не увидел. Лишь бесшумно открылась и закрылась дверь. Ладно, у каждого свои причуды, подумал Фриц и палочкой указал Ксении на дверь:

— И без глупостей.

Девушка кивнула, бросила последний взгляд на оставшегося здесь домовика и медленно двинулась к выходу.

Вставало солнце, озаряя блекло-желтыми лучами сентябрьский лес, горы за ним и небольшой домик с покатой крышей, из которого они и вышли. Кругом стояла полная тишина, даже птицы не пели. Фрица мало интересовало, где они, он спешил оказаться в подземельях своего поместья, чтобы уже точно быть уверенным, что ему все удалось.

Чтобы пойти к Присцилле и обрадовать ее.

Они трансгрессировали — Забини крепко держал пленницу за обе холодные руки. Как только они оказались в небольшой роще, в которой скрывался вход в подземный ход, что вел в подвалы его дома, Фриц наставил на Ксению обе палочки и улыбнулся, как ему казалось, очень приятно:

— Добро пожаловать к нам в гости, Верди.

Она пожала плечами, явно выказывая полную покорность новому повороту судьбы, и вскоре они уже шагали по темному и сырому ходу, где каждый шаг отдавался глухим эхом, а за шиворот то и дело срывались мерзкие капли земной сырости.

Они прошли подземелье, поднялись на несколько ступеней и вскоре уже быстро пересекли короткий коридор, где не было ни одной свечи. Все в доме еще спали. Фриц улыбнулся, открывая недавно смазанную дверь в подвалы, что скрывались под поместьем со стародавних времен и были когда-то любимым развлечением гостившего здесь Скорпиуса Малфоя. Но ничего, он уже был здесь и устраивал обыск, теперь бояться уже нечего.

Через минут пять Фриц со злобной улыбкой запер дверь в темную комнату, в которую втолкнул Ксению, убрал ключ в карман и поспешил наверх. Теперь все будет хорошо. Теперь Присцилла увидит, как он ее любит. Он поможет ей. Ей и брату.

Когда он подходил к солнечной комнате сестры, он услышал звуки, которых боялся. Которые ненавидел. И боготворил — потому что это была Присцилла. Сестра стонала, иногда срываясь на странный клекот. На мгновение воцарялась тишина (он знал, что сестра пытается кусать подушку, чтобы никто не слышал ее страданий), а потом стоны повторялись.

Фриц застыл у дверей, зная, в какое бешенство приходит Присцилла, если кто-то входил к ней, когда она в таком состоянии. Но ведь все изменится! Он сейчас все ей расскажет, и ей станет легче!

Дрожащей рукой он толкнул дверь и вошел в комнату, уже наполняюшуюся солнечным светом. Она никогда не задергивала занавески, потому что темнота была для нее губительной. Но, видимо, заклинание солнечного света, что каждый вечер ставилось в ее комнате, слабело к утру, и темнота все-таки заклянула сюда.

Фриц застыл, глядя на постель, на которой, сжавшись в комок, сидела сестра. Он лишь второй раз видел ее такой, поэтому опять, как и тогда, впервые, его сердце наполнили ужас и ненависть.

Она подняла голову и посмотрела на него. Но это были не ее глаза: большие, круглые, желтовато-коричневые, смотревшие, почти не моргая. Нос заострился и выглядел очень твердым, губы подтянулись к нему, почти сливаясь. Сестра казалась вдвое меньше ростом, и не руки обнимали ее колени, а два больших, покрытых серо-белыми перьями, крыла. На обнаженных ногах тоже выступили перья, но все же это были человеческие ноги.

Фриц молчал, молчала и сестра. Он до боли сжал кулаки, ненавидя темноту, которая превращала его сестру в чудовище, и человека, который стал причиной всего этого.

Он посадил Присциллу в Азкабан. Он заставил ее все время думать о побеге из этого страшного места. Он заставил ее учиться анимагии, чтобы повторить то, что сделал однажды анимаг по имени Сириус Блэк. Он, и только он, был повинен в том, что у нее ничего не вышло!

Сестра все еще смотрела на него немигающими глазами. Потом она открыла рот и хотела что-то ему крикнуть, но в комнате раздалось лишь сердитое уханье совы.

Он вошел в тихий дом и медленно закрыл дверь. Через задернутые шторы гостиной было видно, как встает солнце. Он прошел в комнату и зажег палочкой камин. Затем сел и откинулся на диванные подушки, растирая руками уставшее лицо. Все-таки это очень тяжело — не быть собой.

Он расслабился, позволяя лицу стать прежним, изгоняя чужые черты. На миг ему, как всегда, захотелось встать перед зеркалом и измениться снова. Измениться так, как мечтала она. Измениться и войти в спальню, разбудив ее. И хотя бы раз увидеть на ее лице настоящую улыбку. И настоящее счастье.

Но он все сидел, улыбаясь встающему солнцу. Потому что теперь все это было неважно. Она не помнит этого счастья, она не узнает этого лица, даже если он осмелится надеть на себя маску, о которой она так давно грезила. Не узнает, потому что он об этом уже позаботился. И сделает это снова, только уже не с ней…

Он сидел, расслабленно глядя на играющий в камине огонь, но думал не о золоте, а о серебре, которое презирал, ненавидел… А когда-то боготворил, когда-то он мечтал о серебре.

Он опять вспомнил школу. Вспомнил, чтобы еще более ожесточить свое сердце. Потому что именно там, в прошлом, он черпал силы, чтобы делать все то, что делал сейчас.

Ты игнорировал меня все эти годы, а я хотел стать тебе другом. Лучшим, чем этот презренный гриффиндорец. Лучше, преданнее. Но что делал ты? Ты не замечал меня, лишь иногда посмеиваясь, шутя на мой счет. Я ловил взглядом все твои жесты, все твои движения, потому что ты был уникален. Я хотел стать твоим другом, но ты сделал меня своим врагом. Тихим, незаметным, недостойным внимания.

А потом я стал тебя бояться. И ненавидеть, когда ты отнял у меня ее. Я знал, что, даже отвергнутая и осмеянная тобой, она думает о тебе, она мечтает о тебе. Хотя старается этого не показывать, скрывая все за холодными улыбками. И знаешь что? Я смирился. Я оставил надежды получить ее, я отдал ее тебе, чтобы ты играл с ней.

Я смирился, я забыл о ней и о тебе. Почти. Потому что в моей жизни появилась другая. В моей жизни появилась она, моя жена. Я был безумно счастлив, я прыгал от счастья, потому что она была моей и только моей! Она не знала тебя, ты никогда не смог бы получить ее. Она была моей.

Я ее любил, как никого на свете. С того самого мига, как увидел. С самого первого мгновения. Я боялся подойти и заговорить, но мне повезло. Хоть раз в жизни, как я подумал тогда. Наши родители оказались знакомы. И так началось мое счастье, о которым ты даже не подозревал. Я был с ней рядом, я говорил с ней, я держал ее за руку. Я целовал ее, я обладал ею…

Мы шутили и играли, я делал для нее все. И когда она сказала, что хотела бы, чтобы я был немного другим, я с радостью согласился. Ради нее я совершил невозможное, потому что хотел быть таким, каким хотела бы видеть меня она. Я смог меняться. И когда я сделал так, как она просила, жизнь моя была разбита.

Вот тогда-то я понял вдруг все. И узнал все, потому что хотел знать. И счастье мое померкло. И именно тогда я понял, что она не моя. Твоя. Все еще твоя!

Я превратил ее жизнь в сказку и так же легко разбил. А потом склеил заново, отметая ненужные куски. Я верил, что теперь она будет моей. И она моя.

Но я. Я не могу забыть. Я не могу простить. Тебя. Поэтому ты заплатишь мне, Скорпиус Малфой. Много лет назад ты не счел меня достойным другом. Теперь я буду достойным тебе врагом.

И если ты меня найдешь, я буду высоко держать голову, потому что ты мне уже несколько раз проиграл. И я буду рад посмотреть в твои глаза цвета серебра и отразить их, чтобы ты понял, что я сделал, будучи твоей тенью. Что я сделал ради любви. Ради нее — той, которой ты лишь поиграл.

Теперь я буду играть с тобой и твоей любовью.

Глава опубликована: 16.11.2009

Дата добавления: 2015-10-28