Джеймс Поттер

— Ну, и куда мы летим на всех парусах?

Они вышли из каминного холла Косой аллеи под хмурое небо, которое обещало разразиться ливнем — не сейчас, так через пару часов.

— Знать бы, в какой магазин они пошли...— задумчиво проговорил Скорпиус, оглядываясь, словно надеясь увидеть красную стрелку с указателем, куда их жены отправились в поисках одежды.

— Да в любой, причем не в один,— со знанием дела сказал Джеймс, застегивая куртку с логотипом своей команды.— Слушай, самое умное сейчас — пойти в кафе и подождать их там, а не метаться из магазина в магазин. Все равно шансов ноль, что мы их перехватим...

Малфой явно не хотел бездействовать, но первая капля дождя, которая приземлилась прямо на его благородно-прямой нос, немного перевесила чашу его сомнений в сторону кафе.

— Хорошо,— согласился Скорпиус, взглянув на часы. Джеймс усмехнулся: словно принял самое важное решение в своей жизни. Сам Поттер был уверен, что не пройдет и пары минут, как девушки, мокрые и уставшие, с тьмой пакетов, влетят в кафе.

Парни успели войти в помещение до того, как разразился настоящий лондонский потоп. Их любимый столик в углу был пуст, что не могло не приободрить. Ну, по крайней мере, Поттера приободрило — если повезло в мелочи, повезет и в других делах. Но вот Малфою, кажется, было все равно, где опустить свой благородный зад — он бы лучше его не опускал, а куда-то шел...

Вы когда-нибудь сидели посреди кафе в компании гиппогрифа, который старательно сдерживает рвущийся из него гнев? Ну, может, не гнев, а беспокойство, смешанное с миллионом оттенков эмоций, на которые способны только они, гиппогрифы...

Джеймс не собирался, конечно, говорить другу о том, какие ассоциации он вызывает своим почти стеклянным взглядом, который уже минут десять не отрывался от стрелки часов на стене кафе. Наверное, силой взгляда Малфой пытался заставить часы двигаться либо быстрее, либо медленнее, но даже Малфои, по-видимому, на это неспособны. Пусть у них будет хоть сто сборников правил и кодексов чести.

— Еще двадцать минут,— с легкой улыбкой заметил Поттер, помешивая соломинкой в своем бокале, который почти сразу принесла знакомая официантка. Они здесь были частыми гостями.— На тебя всегда газеты так действуют?

Скорпиус в ответ послал другу самый убийственный взгляд, на какой был способен, и опять уставился на часы. Да, случай тяжелейший...

Джеймс криво улыбнулся и стал озираться, не зная, что придумать, чтобы отвлечь Малфоя. Ну, должен же друг и его отвлекать, потому что Поттер старательно подавлял в себе беспокойство, навязанное Скорпиусом. От его физиономии становится муторно на душе. Что-что, а беспокоиться о Лили друг умел... Да это и понятно: Забини и здоровая-то была не особо приятна, а если она больна и на свободе... Можно ждать выходки в стиле Малфоя, ведь бывший слизеринец не раз говорил, что они с Забини очень похожи. А Малфой вряд ли забыл бы о том, кто его засадил в Азкабан и за что. Даже если бы потерял рассудок...

— Ты думаешь, это правда?— сделал Джеймс еще одну попытку достучаться до друга.— Что Забини больна?

— Она еще в школе была больна,— фыркнул Скорпиус, наконец, отводя взгляд от часов — чтобы смотреть на входную дверь.

— Это я знаю и без тебя. Ты веришь, что она стала немного того?

— Поттер, я не барышня и не хомяк, чтобы верить или не верить.

— Знаю, ты хорек. Малфой, ты сегодня просто невыносим, а это моя роль, женитьба не пошла тебе на пользу.

— Поттер, ты есть не хочешь?— Скорпиус закинул ногу на ногу, явно стараясь расслабиться.

— Нет, мне интересно, насколько правдиво то, что написано в газете...— Джеймс тоже украдкой посмотрел на циферблат, надеясь, что девушки не опоздают, иначе Малфой просто разнесет половину Косой аллеи.

— Я не Трелони,— хмыкнул Скорпиус.— У меня нет фактов, чтобы тебе ответить, правда это или нет, а на слухах сложно что-то строить...

— Как же ты так не отследил?— съехидничал Поттер, но тут же пожалел об этом, потому что друг стал чуть ли не серым.

— Я был уверен, что это не понадобится ближайшие лет так десять... Я еще найду этих горе-целителей, которые осматривали Присциллу...

— Сначала нужно найти наших жен... Надеюсь, твою душу сейчас не разрывает дилемма — убить Лили или спрятать подальше от всех?

— Поттер, ты когда-нибудь видел ежиков с цветочным горшком на голове?

— Понял-понял. Замолкаю. Сегодня ты решил играть мою роль — пожалуйста, но только сегодня,— смирился Джеймс, тоже все чаще смотрящий на часы. Быстрее бы они появились...

— Знать бы, в какой магазин их занесет желание примерить тысячу и одну одежку...— задумчиво проговорил Скорпиус, и Джеймс почти кивнул, соглашаясь: почти, потому что кто-то из них двоих должен делать вид, что не беспокоится. Иначе это уж ни в какие рамки не полезет...

Поттер махнул официантке, чтобы та принесла ему еще тыквенного сока (пить что-то другое до обеда было как-то неправильно, да и ситуация...), а сам обвел взглядом зал, где было не так уж много народа. Любимое кафе «У гиппогрифа» сегодня почему-то не поднимало настроение — наверное, действовала аура настороженно-сердитого Малфоя.

Здесь было всего несколько занятых столиков, все-таки будний день. Это они с Малфоем почти вольные пташки: тот делал вид, что чем-то занимается, что-то ищет (хорек без галстука), а у Джима тренировка уже была, а до следующей еще три часа. Ксения сегодня во вторую смену (опять одинокий вечер, но ничего — есть же сестра и друг), а Лили сейчас ищет помещение для магазина, который мечтала открыть. Что-то там с одеждой, которую она рисует, Джеймс особо в это не вникал. Пока.

Поттер снова взглянул на часы, а потом краем глаза заметил, что сидящая у самых дверей блондинка то и дело поглядывает в их сторону. Девушка была примерно их возраста, очень красивая, что не мог не отметить Джеймс. Она пила что-то из высокого бокала, перед ней лежали раскрытые книги и тетрадь, куда она иногда что-то вписывала, взглянув в одну из книг.

— Малфой, тебе нравятся блондинки?— Джеймс не мог больше молчать, тем более что появилась тема для разговора.

— Поттер, ты хочешь перекраситься?— равнодушно откликнулся Скорпиус.

— Ха-ха,— фыркнул Джеймс, снова поймав обращенный на них — а точнее на Малфоя — взгляд красавицы.— Просто у дверей сидит блондинка, которая явно имеет на тебя виды. Ну, или она видит, что у тебя парик отклеился...

Надо отдать должное Скорпиусу: наверное, он единственный из известных Джеймсу людей при таких словах мог спокойно сидеть и даже не пытаться украдкой взглянуть на указанный объект. Он вообще никак не показал, что услышал друга.

— Ей плохо видно кольцо на моем пальце?— хмыкнул Скорпиус, продолжая сканировать взглядом дверь.

— Может, она хочет у тебя спросить, какой краской ты красил волосы?— Поттер даже немного обрадовался, что друг отвлекся, но напряжение внутри обоих нарастало, потому что стрелка часов неуклонно двигалась к двум.

— Поттер, ты сегодня просто верх остроумия,— Малфой лениво потянулся и (Джеймс был уверен) успел увидеть названную особу, которая в этот момент как раз смотрела на него.

— Ну и? Ты ее знаешь?

— Впервые вижу,— в голосе Скорпиуса что-то дрогнуло, и Джеймс даже подумал, что друг увидел Лили и Ксению, но у дверей все так же никого не было.

— Врешь и не краснеешь,— сказал Поттер, тяжело вздыхая: выяснять эту сторону жизни Малфоя он совершенно не хотел. Мало ли в прошлом друга было девчонок...— Надеюсь, что это не твоя любовница...

— Ага, я ее на свадьбу просто пригласить забыл,— ледяным тоном ответил Малфой, вставая.

— Ты куда?

— Уже два,— Малфой явно нервничал, бросая на стол монеты. Одна отскочила, прокатилась немного и упала, оставив тихий металлический отзвук.

— Ты представляешь, где их искать?— Джеймс тоже поднялся, застегивая куртку. У него мелко задрожали руки, и он быстро спрятал их в карман.

Малфой не ответил: он поднял с пола монету, направился к стойке, там что-то сказал хозяину, пожилому волшебнику в смешном берете и с шарфом даже в жару, а потом махнул Джеймсу.

Они молча вышли на улицу, мокрую после скоротечного ливня: был сильный ветер, солнце впервые за день показалось высоко над аллеей, по которой неспешно двигались немногочисленные покупатели и многочисленные рабочие, прервавшиеся на обед.

— Ты к «Мадам Малкин», я в «Магическую моду»,— коротко сказал Скорпиус, наматывая шарф.— Если что — посылай мне Патронуса. Встречаемся у Мерлина.

Поттер кивнул, недолго смотрел в спину друга и тоже повернулся, спеша найти девушек. Идя по солнечной улице, он пытался вспомнить, что ему сегодня снилось. Спал он плохо и мало, потому что Ксения неважно себя чувствовала. И он боялся уснуть. Если бы он видел сон, что бы там было?

Этот вопрос мучил его весь недолгий путь к магазину мадам Малкин. Он издалека смог рассмотреть сквозь витрины, что в магазине лишь пожилая женщина, которая мерила парадную мантию гадко-лилового цвета, но Джеймс все же вошел.

Прозвенел колокольчик.

— Добрый день, сэр,— улыбнулась мадам Малкин, оборачиваясь.— Если подождете...

— Я только хотел спросить, не заходили ли сюда две девушки: рыжая и золотоволосая, красивые...— Поттер чувствовал себя неуютно под пристальным взглядом пожилой покупательницы. Или же просто волновался, ожидая ответ.

— Да, они искали теплую мантию, темно-зеленую, но у меня таких сейчас нет,— кивнула хозяйка магазина.

— И когда они заходили?

— Около часа назад, может, чуть больше.

— Вы не знаете, куда они потом пошли?— Джеймс чувствовал, что стало немного спокойнее: они здесь были, все хорошо, скоро найдутся. Может, сейчас они зашли в кафе и разговаривают с барменом.

— Кажется, собирались в «Магическую моду»,— чуть недовольно откликнулась мадам Малкин, явно сокрушаясь о том, что отдала покупателей конкурентам.

Джеймс поблагодарил и вышел на улицу, надеясь, что Малфой их перехватил.

— Простите, молодой человек...

Он обернулся — из магазина вышла пожилая леди, что покупала мантию.

— Да?— он поморщился, подумав, что она узнала в нем Поттера. Такое часто случалось, ничего не поделаешь.

— Вы спрашивали о двух девушках, что сюда заходили...

— Да,— уже с интересом откликнулся Поттер.

— Я была до этого в магазине «Мир мантий», что в новом торговом центре для волшебников. Они там тоже были. Когда они ушли, минут через десять туда заходил приятный молодой человек. Он тоже спрашивал о них. Точнее, об одной, о рыженькой.

— Что он спрашивал?— Джеймс похолодел внутри, но старался мыслить трезво и спокойно. Нечего пока впадать в панику.

— Он сказал, что ищет свою невесту, потому что она забыла дома деньги на покупку. Ему сказали, что она была вместе с другой девушкой. Но куда пошла, в магазине не знали.

— Как выглядел тот человек?

— Ммм... Молодой, симпатичный... Черные, как смоль, волосы...

Джеймс уже не слушал — он кинулся бегом к площади, к статуе Мерлина, надеясь, что Малфой уже там, с девушками. По пути он достал палочку, и по переулку поскакал огромный, медведеподобный пес, неся безмолвный зов Скорпиусу, где бы он ни находился.

Почти сразу же из-за угла вывернул Патронус Малфоя, и Джеймс побежал еще быстрее. Он издалека увидел фигуру друга, который сидел на мокрой скамейке возле статуи Мерлина. Скорпиус был один. И в его позе — он согнулся, обхватив руками голову — был ответ на вопрос, что еще не прозвучал.

Поттер остановился возле друга, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Сердце выскакивало из груди, но это были пустяки по сравнению с тем, что он мог сейчас услышать.

— Малфой!— голос срывался.

Скорпиус поднял голову, глаза его были чужими, какими-то дикими. В руках — скомканный пергамент.

— Я опоздал,— в голосе была паника, которую Джеймс впервые слышал из уст друга.

Лили. Ксения.

Рон Уизли.

В горах ночь наступала как-то внезапно, и сразу становилось холодно, тем более осенью, но он уже привык и к морозу, и к ветру, что пронизывал до самого сердца, и к наледи на тропинке. Это все было уже обыденно и привычно.

Он опять споткнулся и в который раз помянул Мерлина и его нижнее белье. Оглянулся — городок и его огни остались далеко внизу, поэтому он смело достал палочку и зажег свет. Подниматься на холм, где они жили, в темноте было большой проблемой, если ты не маггл (у них эти странные жезлы — фонарики — на батарейках, которые собирал отец) или ты не боишься, что тебя увидят с волшебной палочкой. И сейчас, держа перед собой палочку, Рон рисковал, потому что магглы (ту-ри-сты) вполне могли тут еще бродить, сумасшедший народец. Благо, что за три с половиной года, что они держали в городке гостиницу и паб, Рон успел привыкнуть к странностям магглов и даже в чем-то понять увлеченность отца.

Рон уже видел вдали огни — это светились окна их дома. Он в который раз подумал, что они правильно сделали, поселившись вдали от всех — в силу того, что рядом были сплошные магглы (маги не находили это место в горах интересным и бывали тут редко), да и из-за их с Сарой особенности. Тут они могли более или менее спокойно переживать полнолуние. Только вот Берти скучала...

Рон вошел в дом — в гостиной было тепло от пылавшего камина, возле которого, накрывшись старым пледом, дремала Сара. Она была бледна, что особенно выделялось на фоне пламени. Глядя на нее, Рон понял, как с отъездом Берти опустел для Сары дом. Молчало пианино, сиротливо стоявшее в углу, были убраны игрушки, не летали мыльные пузыри. Зато девочка впервые за много лет была в полной безопасности (от них) и общалась с другими детьми-магами. Например, с Альбусом Поттером, с которым успела подружиться, еще не доехав до Хогвартса, о чем и написала маме.

Насмешка судьбы... Как скоро Ал и Берти поймут, что они почти родственники? Как отреагируют они?

— Ты голоден?— Сара смотрела на него больными глазами. С каждым днем они казались все более мутными.

— Нет. Я поужинал с Питером,— Рон подошел и присел возле ее ног.— Как ты? Может, врача?

— Их тут было уже три, не стоит смущать бедных магглов,— слабо улыбнулась Сара, приглаживая его рыжие волосы.— Что говорит Питер?

Питер был их управляющим, державшим в своих руках все дела в гостинице, единственным магом в этом Мерлином забытом месте, пожилым, растерявшим всю свою семью. Он знал о своих хозяевах все и относился к ним с сочувствием, обожал Берти и часто забирал ее с собой, вниз. Если бы не Питер, они бы не смогли вести дела в городе, да и не решились бы.

Именно Питер подал идею купить старую гостиницу у разорившегося маггла, и именно он на первых порах делал все, чтобы дело их процветало. Взамен Питер просил немногого: жить при гостинице, потому что идти ему было некуда, да и не к кому. Рон тогда согласился и не жалел, хотя для этого ему пришлось писать Джорджу и просить продать его, Рона, долю в магазине приколов. Джордж на это очень рассердился и прислал нужные деньги без всяких продаж.

— Говорят, что скоро выпадет снег,— Рон взял ее тонкую руку и стал греть, растирая в своих больших ладонях.— Будет наплыв лы-жни-ков, но нам с тобой нужно что-то делать, потому что ни один врач сюда не пойдет по сугробам и наледи.

— Ну и фавн с ними,— Сара прикрыла глаза.— Только деньги на ветер. Я написала Берти письмо и попросила ее не говорить никому о тебе... и о наших особенностях...

Рон кивнул — ее привычка переводить разговор со своего здоровья на другие темы давно не сбивала его с мысли.

Нужно что-то делать. И срочно, потому что Сара таяла на глазах. Но ни один целитель не хочет заниматься ею, как только понимает, что она оборотень. Все еще хорошо помнят, что за звери появились четыре года назад в Англии (об этом много писали в специальных журналах по целительству, оборотнелогии и других изданиях), и боятся. А врачи магглов лишь разводят руками, потому что они бессильны перед магическими, неизвестными им, болезнями.

— Ал все равно узнает, он слишком любопытен и проницателен,— Рон вспомнил письмо Розы, где она подробно рассказывала обо всем, что тогда, после его ухода четыре года назад, с ними произошло. Она писала ему, — все это время — даже не получая ответа. Он ответил ей всего лишь три раза, он не хотел снова крепко связывать себя с той жизнью, тоска по которой иногда захлестывала его с головой. Есть эта жизнь, и есть Сара, которую он не мог потерять, как ту, другую...

— Но ведь ты этого не хочешь...

— А что я могу сделать?— Рон встал и поднял Сару на руки, поражаясь, как она похудела. Даже когда она была пленницей в лагере оборотней, она не выглядела такой болезненной. Нужно было то-то делать, ведь она спасла их, спасла его...

Он помнил ее там, среди людей-зверей. Ей нельзя было покидать лагерь, ее постоянно держали под Империусом. Но Сара быстро научилась с ним бороться и подавлять чужой голос в себе. И однажды она прибежала к Рону, который тогда нередко появлялся среди врагов его семьи, надеясь узнать их планы.

А она, бедная пленница жестокого Тома — главного Врага, который желал ее с первого взгляда, жила в страхе, борясь с заклятием. Борясь и слушая то, о чем смело при ней говорили Том и его соратники. Она слушала, а потом шла к нему, к Рону. И она раскрывала их планы — ему. О нападении на «Нору», о похищении Гермионы... Все это узнала Сара, которая почему-то жалела его, хотя знала, что именно он сделал ее оборотнем. Она тогда говорила, что среди всех людей вокруг только у Рона человеческие глаза... И она со страхом делилась с ним, что ее тоже возьмут убивать Гарри Поттера, что ее заставят превратиться, и она безумно этого страшится... И он тогда понял, что должен, просто обязан спасти их обеих — Гермиону и Сару.

Он положил девушку на кровать и накрыл одеялом, мучительно соображая, как поступить. Как ее спасти?

— Ты поправишься,— прошептал он, вставая и собираясь покинуть ее комнату.— Я не потеряю тебя, как ее...

Он поспешно надел уже скинутую куртку, вышел из дома и пошел вниз, не замечая хлопьев снега, что ложились на темную землю. Нужно было вернуться в гостиницу — у Питера есть сова. Не время думать о себе и своем нежелании снова связаться с прошлым. Он должен вылечить Сару, спасшую Гермиону, Гарри. Спасшую его — от одиночества и боли, давшую смысл жизни. Заменившую ему семью, заменившую ему ту, навсегда потерянную.

Заменившую ему Джинни.

Дата добавления: 2015-10-28