Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Четвёртая неделя августа

Вторая неделя июня | Третья неделя июня | Первая неделя июля | Ненавидеть.II.7, 1 | Третья неделя июля | Четвёртая неделя июля | Первая неделя августа | Это закрепление. III. | Вторая неделя августа | Нужна аккуратность. II.32А |


Читайте также:
  1. Августа (н.ст. 7 сентября) Церковь празднует Память святых исповедников Христовых, пострадавших в Едессе от ариан!
  2. Августа 1797–†31 марта 1879
  3. Августа 1836–†3 февраля 1912
  4. Августа 1976 года
  5. августа 1976 года 1 страница
  6. августа 1976 года 2 страница
  7. августа 1976 года 3 страница

 

Коменданту так не терпелось начать следующий урок, что он чуть ли не силой втащил меня в кабинет. Он был возбуждён, точно мальчишка, и совсем не похож на усталого ворчливого чиновника, который предстал передо мной в первый день.

— Вопросы! — воскликнул он. — Море вопросов! Я думал всё время — только и делал, что думал! — Потом внезапно замолчал, поглядев на меня с беспокойством. — Только прежде... одна вещь. Мы ещё кое-чего не обсудили.

Я кивнула, и он продолжал: — Видишь ли... Прежде чем двигаться дальше... Сначала я дол жен сказать, м-м... Ты вылечила мою спину, и нет сомнений, что ты разбираешься в йоге, в настоящей йоге, в широком смысле — от каналов и дыхания к разуму и сердцу, и дальше... — Он глубоко вздохнул. — В общем, я знаю... мы оба знаем, что книга на самом деле твоя, и ты её никак не могла украсть, что бы там ни говорил пристав... — Он замолчал.

Я удивлённо подняла брови.

— Пристав? Говорил? Комендант, нахмурившись, нервно теребил в руках перо.

— Ну да... Пристав, он... Ты, наверное, и сама задавала себе вопрос, почему вдруг он оказался в сторожевой будке на дороге в тот день, когда ты появилась. За всё время, что ты у нас, ни он. ни караульный ни разу больше там не дежурили.

Я задумалась. И в самом деле, почему? Мне и в голову не пришло об этом подумать. Я вопросительно взглянула на коменданта.

— Понимаешь, за неделю до того пристав явился ко мне и сказал, что получил сведения — от кого, я не знаю, — что девушка с твоей внешностью, иностранка из Тибета, с такой точно собакой, — он махнул рукой в сторону двора, — попытается перейти границу нашего королевства, имея при себе краденые вещи, и мы должны выставить пост, чтобы перехватить её.

Я разинула рот от удивления. Может быть, я кого-то встретила, и он решил, что я... Нет, не может быть.

— Поэтому, — поспешил продолжить комендант, — ты никак не можешь осуждать нас... меня... за то, что я проявил осторожность. Но теперь, конечно же, всё выяснилось. Это ошибка, досадная ошибка, и тебя надо выпускать... — Я слушала его с ошарашенным видом. Он смущённо отвёл глаза. — Однако, видишь ли... теперь получается, что выпустить тебя мы не можем...

Он снова взглянул мне в лицо. Я молчала, не в силах ответить.

— Ты не хочешь знать, почему? — раздражённо воскликнул он.

— Хочу... да, конечно... — выдавила я, приходя в себя.

— Понимаешь, в тот день, когда ты пыталась бежать... — начал он, но осёкся, встретив мой яростный взгляд, — то есть, когда мне сказали, что пыталась... Я написал рапорт... я был обязан доложить в судебное ведомство, что у нас содержится иностранка, и о попытке к бегству.

Теперь ты на подозрении, тем более, что наши власти особенно интересуются иностранцами — политическая ситуация напряжённая, ты сама знаешь. Я никак не могу тебя сейчас выпустить, и сообщить об ошибке тоже не могу — этим сразу воспользуются наши враги при дворе, которые тоже читают все рапорты. Придётся подождать...

— Подождать? Чего? — спросила я.

— Мой начальник, королевский министр, сам приедет сюда, и я лично ему всё объясню. Я тебе уже говорил, что он изучал йогу ещё во времена старого короля — у него даже был какой-то знаменитый учитель. Он всё поймёт и разрешит нам тебя освободить.

— А когда приедет министр? — спросила я, хотя, как ни странно, мои мысли больше занимал наш будущий урок, чем желанная свобода.

— Ну, вообще-то... он раз в год обязательно посещает каждый Участок, — смутился комендант.

Это «раз в год» заставило меня прислушаться к его словам повнимательней.

— Ну... или около того, — продолжал комендант. — Служба в столице явно не прошла для него даром — чиновники всегда умели напустить туману. — Видишь ли, королевскому министру очень опасно объявлять заранее о своих планах, у него много врагов, а на дороге легко устроить засаду. Кроме того, он очень властный человек и прирождённый руководитель, верный соратник старого короля. Он очень строго следит за рапортами обо всех стычках на границе и прочих происшествиях и любит появляться неожиданно, чтобы застать стражу врасплох.

— О каких стычках? — спросила я.

Слегка покраснев, комендант выпрямился и указал на пыльные кучи бумаг, высившиеся вокруг него.

— Люди из нашего ведомства — не сам начальник, но те, кто его окружают, во всяком случае, многие — много отдали бы за то, чтобы скинуть его с должности, желательно вместе с молодым королём. Они ни за что не позволили бы держать здесь стражу, если бы знали, что из-за границы никто не нападает. А если нас здесь не будет, то через неделю— другую опять появятся банды, и все наши труды пойдут прахом. Ну, и поэтому... понимаешь, я придумываю разные происшествия и пишу рапорты — для того фактически, чтобы сделать жизнь простых людей безопаснее, ведь тем, кто грызётся за власть при дворе, на них наплевать...

В этот момент я поняла что-то важное, и теперь путь моего ученика к осуществлению его надежд — тех, которые внушил ему дядя — обретал реальные очертания.

— Ах, вот оно что, — кивнула я, — теперь всё ясно.

Комендант грустно покачал головой.

— Видишь теперь, как всё сложно? Теперь тебе придётся остаться здесь, в тюрьме ещё на месяцы, может быть, даже на много месяцев.

— Остаться? — рассеянно переспросила я. — Нуда, конечно... Мы ведь так и решили, когда разговаривали у вас дома. Но только я не это имела в виду — мне ясно, почему у вас прошла спина.

— Спина? — Он машинально дотронулся до поясницы, как привык делать многие годы. — Как это, почему? Всё сделала йога: позы, сидение в тишине, добрые мысли и всё такое прочее. Каналы, внутренние ветры, простукивание снаружи, чистка изнутри... Разве и так не понятно? Я решительно покачала головой.

— Я сказала «почему», а не «как» и пока вы сами не поймёте, почему, вы на самом деле не поймёте, и как.

1Комендант по-прежнему смотрел на меня непонимающим взглядом.

Так и должно было быть. Такие вещи доходят не сразу нужно получить объяснения, задать вопросы, получить ответы -на всё требуется время.

Пора начинать.

— Когда-то давно мы уже говорили об этом. Боль испытывают многие, и с возрастом таких становится всё больше. — Он кивнул. — Чтобы излечиться, люди пробуют самые разные средства, и некоторые в конце концов решают заняться йогой. Одним она помогает, другим — нет, но даже тем, кому помогает, перестаёт помогать, когда они стареют и умирают, как и все.

— Но как же каналы? — возразил он. — Ты же всё объяснила! Йога работает, если мы знаем, как действовать на внутренние ветры и точки закупорки — изнутри и снаружи.

— Нет, — сказала я. — Этого мало. Надо смотреть глубже.

По его глазам я поняла, что глубже смотреть ему не очень-то хочется.

Он был вполне доволен собой и своим пониманием. Двигаться вперёд — это всегда дополнительные усилия, а их мы все так или иначе пытаемся избежать, пока жизнь сама нас не заставит. Жизнь — или учитель...

— Подумайте! — воскликнула я. — Напрягитесь, это необходимо. Сейчас речь уже идёт не о приставе или караульном, а о той прекрасной женщине, чьё платье я надевала, и о вашей с ней дочери. Пришло время задавать вопросы и отвечать на них. Будет просто несправедливо по отношению к вашим близким, если вы удовлетворитесь тем малым, что уже поняли, и останетесь в этом тупике до тех пор, пока не станет уже слишком поздно помочь себе или кому-нибудь другому! Подумайте! Откуда взялись сами каналы? Как попали туда ветры? Почему ветры выбирают именно этот путь, а не другой? Что заставляет нас свернуть туда или сюда на бесконечных развилках нашего жизненного пути? Что на самом деле привело вас в этот посёлок? И что привело меня? Почему мы встретились? Почему у вас заболела спина — не в узком смысле, из-за сидения вот за этим столом, а почему вообще, и почему, почему она прошла? А нельзя ли продвинуться ещё дальше и изменить всё ваше тело? Неужели оно обречено всегда оставаться таким? Вот какие вопросы вы на самом деле задавали мне в ту нашу встречу — и теперь мы должны найти на них ответ. Вам придётся слушать меня и работать, работать изо всех сил. От этого зависит жизнь многих людей, очень многих, если правда то, о чём говорил ваш дядя. Понимаете? Поэтому не бойтесь задавать вопросы.

Какая разница, в тюрьме мы или нет — все люди так или иначе находятся в тюрьме. Нам надо выбираться из неё — из самой большой тюрьмы, которая есть не что иное, как сама жизнь, ведущая к смерти и распаду.

Его глаза засветились, потом он нахмурился и покачал головой.

— Твои слова дают мне надежду, но когда я снова остаюсь один и начинаю думать... Мне каждый раз приходит в голову одна и та же мысль, которая сразу заглушает все остальные.

Я молча ждала, уже зная, какой последует вопрос. Человек, который его не задаёт — плохой сосуд для знания, которого искал комендант, знания о самой жизни.

— Понимаешь, — задумчиво проговорил он, — ты вот всё время говоришь о причинах и о причинах причин, о том, как на самом деле работает наше тело, о чудесных способах изменить его на самом глубоком уровне, и даже о том, как изменить навсегда, стать самим светом и жить с такими же существами, созданными из света и любви... — Он остановился, чтобы перевести дух, и взглянул в окно. — Но что бы ты ни говорила, как бы красиво ни звучали твои слова, есть один холодный факт, который их просто убивает. Наверное, я многого не понимаю, но пока это так, по крайней мере, для меня. Дело в том, что нет пока ни одного человека, знакомого нам человека — я не говорю о сказках и мифах, их мы много слышали, но они не в счёт, — которому удалось бы так измениться, так, как ты говорила: обратиться в чистый свет, попасть туда, где царит бесконечное счастье, и остаться там с... со своими любимыми... с теми, кого они раньше потеряли. — Он сжал губы и посмотрел на меня с горечью, почти с осуждением.

Итак, первый вопрос — именно такой, каким он должен быть. На самом деле, ответ на него я уже давала, и мой ученик мог бы ответить и сам, просто смысл, заключавшийся в нём, был слишком огромен, чтобы сразу осознать его.

— Мастер говорит, — начала я, — что мы должны Держать в голове одну простую мысль И никогда не расставаться с ней, Потому что это самое важное:

 


Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Третья неделя августа| Определённым образом. IV.24B

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)