Урок 4: Императивы Большого Пространства

Карл Шмитт затронул и геополитический аспект социальной проблематики. Наиболее значимой концепцией в этой сфере является идея "Большого Пространства" (Grossraum), воспринятая, позднее, многими европейскими экономистами, юристами, геополитиками и стратегами. Смысл концепции "Большого Пространства" в перспективе анализа Карла Шмитта заключается в очерчивании географических регионов, в рамках которых многообразие политического самопроявления конкретных народов и государств, входящих в состав этого региона, может обрести гармоничное и непротиворечивое обобщение, выраженное в "Большом Геополитическом Союзе". Шмитт отталкивался в этом вопросе от американской доктрины Монро, предполагающей экономическую и стратегическую интеграцию американских держав в естественных границах Нового Света. Так как Евразия представляет собой намного более разнообразный конгломерат этносов, государств и культур, Шмитт полагал, что здесь следует говорит не о полной континентальной интеграции, а о создании нескольких крупных геополитических образований, каждое из которых должно управляться гибким сверхгосударственным принципом, аналогом Jus Publicum Europeum или Священного Союза, предложенного Европе русским императором Александром I.
"Большое Пространство", организованное в гибкую политическую структуру имперско-федерального типа, по мнению Карла Шмитта должно компенсировать многообразие национальных, этнических и государственных волеизъявлений, служить своего рода беспристрастным арбитром и регулятором возможных локальных конфликтов, "войны форм". Шмитт подчеркивал, что "Большие Пространства" для того, чтобы быть органичными и естественными образованиями, с необходимостью должны представлять собой сухопутные территории, теллурократические образования, континентальные массы. В своей знаменитой книге "Номос (закон) Земли" он прослеживал историю континентальных политических макро-образований, пути их интеграции, логику их постепенного созидания в империи. Карл Шмитт заметил, что параллельно существованию духовных констант в судьбе народа, констант, воплощающих в себе духовную сущность народа, существуют геополитические константы "Больших Пространств", которые тяготеют к новому воссозданию с перерывами в несколько столетий или даже тысячелетий. Геополитические макрообразования при этом являются стабильными в том случае, если интегрирующий принцип является не жестким и абстрактно воссозданным, но гибким, органичным и соответствующим Решению народов, их воле, их страстной энергетики, способной вовлечь в единый теллурократический блок своих культурных, географических или государственных соседей.
Доктрина "Больших Пространств" ("Grossraum") создавалась Карлом Шмиттом не только как анализ исторических тенденций в истории континента, но и как проект будущего объединения, которое Шмитт считал не только возможным, но и желательным, и даже в некотором смысле необходимым. Жюльен Фройнд резюмировал идеи Шмитта относительно будущего Grossraum'a в следующих терминах: "Организация этого нового пространства не потребует ни научной компетенции, ни культурной или технической подготовки, поскольку она возникнет как результат политической воли, отголоски которой трансформируют облик международного права. Как только это "Большое Пространство" будет объединено, важнее всего будет сила его "излучения" (op. cit.).
Таким образом у Карла Шмитта идея "Большого Пространства" также обладает спонтанным, экзистенциальным, волевым измерением, как и основной субъект истории в его понимании, народ, как политическое единство. Следуя за геополитиками Макиндером и Челеном, Шмитт противопоставлял талассократические империи (Феникию, Англию, США и т.д.) и теллурократические империи Римскую Империю, Австро-Венгрию Габсбургов, Российскую Империю и т.д. С его точки зрения, гармоничная и органичная организация пространства возможна только в случае теллурократических империй, и Континентальное Право может распространяться только на них. Талассократии, выходя за рамки своего Острова и начиная морскую экспансию, входят в противоречие с теллурократиями и по геополитической логике начинают дипломатически, экономически и милитаристически подтачивать основы континентальных "Больших Пространств". Таким образом, и в перспективе континентальных "Больших Пространств" Шмитт снова возвращается к концепции пары "враг-друг", "наши"-"ненаши", но только на сей раз на планетарном макро-уровне. В противостоянии континентальных макро-интересов макро-интересам заморским выявляется волеизъявление континентальных империй, "Больших Пространств". "Море" бросает вызов "Суше", но именно через ответ на этот вызов "Суша" чаще всего возвращается к глубинам своего континентального самосознания.
В качестве парентезиса проиллюстрируем теорию Grossraum'а двумя примерами. В конце 18-ого — начале 19-го веков территория США была разделена между несколькими странами Старого Света. Крайний Запад, Луизиана, принадлежал испанцам, а позже французам, Юг Мексике, Север Англии и т.д. В той ситуации Европа представляла для США теллурократическую силу, препятствовавшую на военном, экономическом и дипломатическом уровне геополитическому и стратегическому объединению Нового Света. После обретения независимости США стали постепенно все более и более настойчиво навязывать свою геополитическую волю Старому Свету, что логически стало приводить к ослаблению континентального единства, европейского "Большого Пространства". Поэтому в геополитической истории "Больших Пространств" нет абсолютно теллурократических и абсолютно талассократических держав. Роли могут меняться, но континентальная логика остается постоянной.
Резюмируя теорию "Больших Пространств" Карла Шмитта применительно к ситуации в сегодняшней России, можно сказать, что разъединение и распад "Большого Пространства", называемого некогда СССР, противоречит континентальной логике Евразии, так как народы, населяющие наши земли теряют возможность аппеляции к сверхгосударственному арбитру, способному урегулировать или ограничить потенциальные или актуальные конфликты. Но с другой стороны, отказ от чрезмерно ригидной и негибкой марксистской демагогии, возведенной на уровень государственной идеологии, может привести, и приведет в нормальном случае, к спонтанному и страстному, силовому воссозданию Восточного Евразийского Блока, поскольку такое воссоздание соответствует интересам всех органичных, автохтонных этносов русских имперских пространств. Более того, скорее всего воссоздание Федеральной Империи, "Большого Пространства" восточной части материка, захватит в свое "силовое излучение" дополнительные территории, стремительно теряющие свою этно-государственную идентичность в критической и противоестественной геополитической ситуации, сложившейся после распада СССР.
С другой стороны, континентальное мышление гениального немецкого юриста позволяет очертить круг "наших" и "ненаших" на уровне материка. Осознание естественной и в некотором смысле неизбежной противоположности теллурократических и талассократических держав дает провозвестникам и созидателям нового "Большого Пространства" ясное понимание "врага", которым на стратегическом, геополитическом, экономическом и стратегическом уровне является для Европы, России и Азии Соединенные Штаты Америки вместе с их островной талассократической союзницей Англией. И снова возвращаясь от макроуровня планеты к уровня социального устройства конкретного государства России, следует задать вопрос: а не стоит ли за желанием повлиять на Русское Решение политической проблемы в "универсалистском" ключе скрытое талассократическое лобби, которое может оказывать свое воздействие как через "прямую", так и через "косвенную" власть?

Дата добавления: 2015-10-24