Урок 5 : Военный мир и теология партизан

Карл Шмитт в конце своей жизни, а умер он 7 апреля 1985 года, особое внимание уделял возможности негативного исхода истории, вполне возможно в том случае, если ирреалистические доктрины радикал-гуманистов, универсалистов, утопистов и сторонников "общечеловеческих ценностей", опирающихся, к тому же, на гигантский силовой потенциал талассократической державы США, получат глобальное распространение и станут идеологической основой новой мировой диктатуры — диктатуры "механицистской утопии". Шмитт считал, что современный курс истории с неизбежностью движется к тому, что он называл "тотальной войной".
Логика "тоталитаризации" планетарных отношений на стратегическом, военном и дипломатическом уровнях согласно Шмитту основывается на следующих ключевых моментах. Начиная с определенного момента истории, а точнее, с эпохи Французской Революции и получения Независимости Соединенными Штатами Америки, начинается предельное удаление от исторических, юридических, национальных и геополитических констант, которые обеспечивали ранее органическую гармонию на континенте, служили "Номосом (законом) Земли". На юридическом уровне тогда начала складываться искусственная и атомарная, количественная концепция "прав личности" (ставшая в последствии знаменитой теорией "прав человека"), которая вытеснила собой органичную концепцию "прав народа", "прав государства" и т.д. Введение индивидуума и индивидуального фактора в отрыве от нации, традиции, культуры, профессии, семьи и т.д. в самостоятельную юридическую категорию означало по мнению Шмитта начало "разложения права", превращения его в утопическую эгалитарную химеру, противоречащую органическим законам истории народов и государств, истории режимов, территорий и союзов. На национальном уровне органические имперско-федеративные принципы стали заменяться двумя противоположными, но в равной мере искусственными концепциями — якобинской идей "Etat-Nation", "Государство-Нация" или коммунистической теорией полного отмирания государства и начала тотального интернационализма. Империи, сохранявшие остатки традиционных органических структур — Австро-Венгрия, Оттоманская Империя, Русская Империя и т.д. — стали стремительно разрушаться под воздействием как внешних, так и внутренних факторов. И наконец, на геополитическом уровне талассократический фактор настолько усилился, что произошла глубокая дестабилизация юридических отношений в сфере "Больших Пространств". (Заметим, что Шмитт, считал "Море" пространством гораздо менее поддающимся юридическому разграничению и упорядочиванию, чем "Суша").
Распространение на планете юридической и геополитической дисгармонии сопровождалось прогрессирующим отклонением доминирующих политико-идеологических концепций от реальности, становлением их все более химерическими, иллюзорными, и в конечном итоге, лицемерными. Чем больше говорили о "универсальном мире", тем страшнее становились войны и конфликты. Чем более "гуманными" становились лозунги, тем более бесчеловечной социальная действительность. Именно этот процесс Карл Шмитт назвал началом "воинственного мира", то есть состоянием не являющимся ни войной в традиционном смысле, ни миром в традиционном смысле. Сегодня надвигающуюся "тотальность", о которой предупреждал Карл Шмитт, принято называть "мондиализмом". "Воинственный мир" полностью получил вое выражение в теории американского Нового Мирового Порядка, который в движении к "тотальному миру" однозначно ведет планету к новой "тотальной войне".
Освоение воздушного пространства Карл Шмитт считал важнейшим геополитическим событием, которое символизировало следующую степень отхода от легитимного упорядочивания пространства, так как воздушное пространство еще менее поддается "упорядочиванию", нежели морское пространство. Развитие авиации также по мнению Шмитта было шагом к "тотализации" войны. Космические исследования ставили в этом процессе иллигитимной "тоталитаризации" последнюю точку.
Но параллельно надвижению на планету этого морского-воздушного, и даже космического чудовища, внимание Карла Шмитта, всегда прочем, интересовавшегося скорее глобальными категориями, самой малой из которых было "политическое единство народа", привлекла новая фигура истории, фигура "партизана". Эта фигура, исследованию которой Карл Шмитт посвятил свою предпоследнюю книгу "Теория партизанов". Шмитт увидел в маленьком борце против больших сил некий символ последнего сопротивления теллурократии со стороны ее последних защитников. Партизан — это, безусловно, современное. Он так же как и другие современные политические типы оторван от традиции, находится за гранью Jus Publicum. В своем сражении Партизан пренебрегает всеми правилами ведения войны. Более того, Партизан — не военный, это лицо гражданское, действующее террористическими методами, которые в невоенной ситуации должны были бы быть приравнены к злостным уголовным преступлениям, сродни терроризму. И тем не менее, именно Партизан, по мнению Карла Шмитта, воплощает в себе "верность Земле", "Суше". Партизан является откровенно иллегитимным ответом на замаскированно иллигитимный вызов современного "права". Именно в экстраординарности ситуации, в постоянном сгущении "воинственного мира" (или "пацифистской войны", что одно и то же), черпает маленький защитник почвы, истории, народа, нации, идеи источник своей парадоксальной оправданности. Стратегическая эффективность Партизана и его методов является, согласно Шмитту, парадоксальной компенсацией начинающейся или уже начавшейся "тотальной войны", с "тотальным врагом".
Быть может этот урок Карла Шмитта, который сам много почерпнул из русской истории и русской военной стратегии, из русской политической доктрины и даже из анализа работ Ленина и Сталина, для русских является наиболее интимно понятным. Партизан — это неотъемлимый персонаж русской истории, который появлялся всегда в моменты максимального отклонения волеизъявления русского политического истеблишмента и глубинной воли самого русского народа. Смута и партизанщина —в русской истории всегда имели чисто политический, компенсаторный характер, направленный на коррекцию национального курса со стороны отчуждающегося от народа политического руководства. Партизаны в России выигрывали проигранные правительством войны, свергали несоответствующий русским традициям экономический строй, поправляли геополитические ошибки вождей. Русские всегда обладали тонким чутьем иллегитимности, органической несправедливости, заложенной в тех или иных доктринах, проступающей сквозь тех или иных персонажей. В некотором смысле Россия — это гигантская Империя Партизан, действующих вне закона, но ведомых великой интуицией Земли, Континента, того "Большого, Очень Большого Пространства", которым является историческая территория нашего народа.
И в настоящий момент, когда зазор между волей нации и волей истеблишмента в России (представляющего собой исключительно сторонников "правового государства" по универсалистской модели) угрожающе огромен, когда дыхание талассократии активизирует в стране накаты "воинственного мира", становящегося постепенно крайней формой "тотальной войны", быть может, только фигура Русского Партизана показывает нам путь к Русскому Будущему, через крайнюю форму сопротивления, через переступание границы искусственных юридических норм, не соответствующих истинным канонам Русского Права.
Более подробное усвоение Пятого урока Карла Шмитта представляется делом Священной Практики защиты Суши.

Дата добавления: 2015-10-24