Глава двадцать четвертая. Топливо, кислород, жар – огненный треугольник

Топливо, кислород, жар – огненный треугольник. Убери любой из ингредиентов – и огонь погибнет.

Камерон облизал губы, затем не глядя нащупал рюкзак, лежавший на пассажирском сиденье. Он сдавил грубую парусину пальцами – с такой силой, будто хотел убедиться, что рюкзак по-прежнему на месте. В рюкзаке были все нужные составляющие.

Не отрывая взгляда от окна квартиры на первом этаже в доме через дорогу, Камерон чуть сполз с кресла. В окнах темно, шторы раздвинуты. В квартире – никого. Он посмотрел на часы. Почти десять. Правое колено задергалось – он усмирил его, прижав к рулю.

Чтобы укрыться от света уличных фонарей, он припарковался под деревом. На улице было безлюдно, но Камерон по-прежнему не снимал свою шерстяную шапку, натянув ее почти на глаза. Без шапки его волосы будут сиять, как бледная луна.

Подтянув рюкзак к себе, Камерон еще раз проверил его содержимое. Шпатель, две спичечные книжечки, вчерашний номер «Айриш таймс», пара хирургических перчаток, резиновые присоски, пластиковая мини-канистра с керосином. Все это было уложено в самый большой по размеру предмет – плетеную корзину для бумаг. Такие загораются мгновенно, потрескивая, как вязанка хвороста.

Камерон извлек из рюкзака канистру с керосином и отвинтил крышку. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул дурманящие керосиновые пары, позволяя им затопить мозг, потом снова надел крышку и тщательно ее завинтил. Канистра была наполнена меньше чем наполовину. Неопытный поджигатель почти всегда использовал слишком много катализатора, но Камерон знал, что для поджога хватит и малого количества. Используй слишком много керосина – и часть его, просочившись в половики и ковры, не только не сгорит до конца в рвущемся вверх пламени, но и даст следователям лишнюю подсказку. Камерон уложил контейнер в рюкзак и вынул оттуда хирургические перчатки. Он не оставит после себя ни единой улики.

По ветровому стеклу забарабанил дождь, и Камерон, чтобы лучше видеть квартиру, опустил на двери стекло. Снаружи в салон, освежив спертую атмосферу, просочился прохладный воздух. Издалека до Камерона доносилось хлюпанье шин – но с тех пор, как он здесь обосновался, никто не проехал мимо него по этой дороге. Подъемные рамы окон были ветхими на вид, с потрескавшейся замазкой. Похоже, забраться внутрь будет легко.

Откуда-то сзади послышалось цоканье каблучков по мостовой, и он быстро взглянул в зеркало заднего вида. Через дорогу, в сторону дома с той самой квартирой, шла темноволосая девушка в джинсах и синей куртке. Камерон сполз на сиденье, прикрыв лицо рукой. Он следил за девушкой сквозь пальцы, наблюдая, как она поднимается по ступенькам к парадной двери. Задержавшись взглядом на ее миниатюрной фигурке, Камерон полюбовался узкой талией и стройными бедрами. Он сглотнул, потом часто задышал. Девушка открыла парадную дверь и вошла в дом.

Камерон продолжал выжидать, следя за окнами первого этажа. Правая нога мелко задрожала, сотрясая руль, и Камерон придавил колено рукой. Дыхание постепенно замедлилось, а потом и вовсе почти замерло. Неожиданно на верхнем этаже загорелся свет, и Камерон увидел, как девушка потянулась через окно, чтобы задернуть занавески. Он подпрыгнул на сиденье и ударил себя по колену кулаком. На первом этаже по-прежнему никого не было.

Камерон глубоко вздохнул и, вытерев ладони о джинсы, стал надевать резиновые перчатки. Сгибая и разгибая пальцы, он натянул тонкий, упругий латекс на костяшки, потом дальше и дальше – до самых запястий. Сквозь бледную перчаточную резину его руки стали казаться какими-то нечеловеческими. Бескровные, восковые – точь-в-точь такие, какими были руки его матери через несколько часов после того, как она умерла.

Она стала его первым несчастным случаем. Камерон до сих пор будто наяву видел перед собой изломанное тело, неуклюже распластавшееся под лестницей: ноги неестественно подогнуты, ходильная рама возвышается на груди, будто птичья клетка. Он навсегда запомнил окатившую его с ног до головы причудливую смесь острого любопытства и страха. Впервые в жизни он убил человека.

Судорогу, сводившую колено, уже невозможно было сдержать, и Камерон часто затряс ногой вверх-вниз – как ребенок, которому приспичило в туалет. Он снова посмотрел на окна квартиры и попытался представить себе, как она будет выглядеть, когда ее охватит огонь. Оранжевые, шафрановые клубы пламени, взметающиеся в воздух на сорок футов; черный дым, клубами валящий из окон; вонь обуглившегося дерева; громоподобный вой разрушения.

Камерон протяжно выдохнул, откинулся на спинку сиденья и вытянул ноги вперед. Колено наконец-то успокоилось. Квартира на первом этаже была все так же погружена во тьму, но Камерон знал, что нужно еще подождать. Он был уверен: совсем скоро кое-кто вернется домой.

Дата добавления: 2015-10-02