Воля к власти

Сегодня утром прораб представил нам нового предводителя –

родственника знакомого знакомых. Нового бригадира звали Денис, и

вид имел он малоавторитетный: мал, худ, очковат.

К работникам стройки капитализма он поначалу относился робко и

приветливо.

– Извините, – спросил Денис у толстого плотника, резавшегося

после плотного обеда в доминошку с коллегами, – а каков, по Вашему

мнению профессионала, коэффициент полезногодействия несущей

балки в составе общей строительной конструкции?

Толстый Плотник в задумчивости почесал пузо и авторитетным

басом изрек:

– А-Я-ХУЙ-ЕГО-ЗНАЕТ!

Просветленный, Денис отошел.

Вскоре он освоился и прочувствовал сладкий вкус власти.

Маленьким Фрицем сновал Денис по объекту и командовал. Его

голос был и писклявым, и громким одновременно.

– Че не работаем, блядь? – Надрывался он, танцуя от праведного

гнева перед нами, зашедшими в каптерку попить чаю.

– Кто перфоратор не выключил, блядь? – Тут же раздавался его

начальственный визг в другом конце объекта.

– Вам за что, блядь, деньги платят? – Вновь набрасывался он на

нас.

Инстинкт власти требовал новых проявлений. Неистовый

бригадир получил среди нас кличку Бесноватый.

– Ты куда пошел?! – Орал Бесноватый на Мишу Китайца.

– Поссать, – следовал ответ.

– Да? А зачем руки моешь?! – Торжествующе уличал Китайца

проницательный бригадир.

– А что, мне за член грязными руками браться? – Начинал злиться

Миша.

Бригадир долго молчал, анализируя услышанное.

– А, – наконец соображал. – Ну да…

Китаец, одержавший интеллектуальную победу в споре с властью,

полчаса мыл руки, а потом ушел в каптерку пить чай.

Сам Бесноватый работать не хотел – не любил. Когда откосить от

работы было невозможно, пытался жульничать, традиционно для

властьимущих прикрываясь мифом о демократии и равенстве.

– Так, кто на «Болгарке» сегодня арматуру пилить будет? –

Спрашивал он нас, прекрасно зная, что этот коварный инструмент

ненавидели все. У нашей «Болгарки» при работе частенько

разлетались диски. Как-то один из таких осколков, отлетев на бешеной

скорости, вонзился в стену рядом с головой Китайца.

– Предлагаю тянуть жребий! – Крикнул бригадир и протянул нам

заранее приготовленный травинки. – Кто вытянет длинную, тот и

будет работать!

– Тянем все! – Тут же скомандовал Бесноватый и…спрятал

ладонь с зажатыми травинками за спину…– Какая по счету?

Со временем Бесноватому стало скучно командовать одними

подсобниками – в его солдатском ранце все отчетливее проступал

маршальский жезл. Да и авторитет в наших глазах не прибавлялся.

– Слышьте, блядь, – говорил он, прицеливаясь к плотникам,

засевшим, как обычно на обеде, за своедомино, – работа, ебаный в

рот, стоит.

Бесноватый, как давно подметил подсобник Кузьма, постоянно, но

неумело цементировал свою речь крепким словцом – для солидности.

– ПИЗДАБО-О-ОЛ, – с буддийской невозмутимостью изрекал

Толстый Плотник, стуча костяшкой домино.

– Так, я попросил бы… – прокряхтел, скуксившись, бригадир,

опасаясь за остатки несуществующего авторитета.

Плотники ржали, довольные.

Потом он шел к плиточникам и принимался учить их правильно

класть плитку.

Суровые плиточники рычали и посылали его подальше. Один из

них – бывший мореман Максим – и поставил однажды Бесноватого на

место. Как отметил бы опытный беллетрист, «их памятная стычка

послужила началом конца Бесноватого».

Однажды на объект пришел КАМАЗ с грузом плитки. Мы с

плиточниками принялись разгружать упаковки.

– Так, я буду подавать! – Распорядился Бесноватый и влез в

кузов, посчитав работу подающего коробки с плиткой самой не

пыльной.

– Так, выстроились в цепочку! – Периодически доносилось

кряхтенье из кузова. – Да не торопитесь, блядь!

Наконец, плиточник не выдержал.

– Хорош командовать, – посоветовал он.

– Че хочу, то и делаю, – парировал родственник прораба, – не хуй

тут мне указывать.

– Помолчи, крысеныш, – попросил моряк.

– Иди на хуй, – ответствовал Бесноватый, – совсем вы тут все

опизденели.

Тридцатилетний плиточник на секунду застыл от неожиданности.

Однако бывалый моряк не растерялся. Ловко схватив

разбуянившегося юнца за лодыжку, Максим выдернул Бесноватого из

кузова и повалил на землю. Процесс разгрузки плитки остановился, но

водитель грузовика и экспедитор не возражали: им было интересно.

– Бить мне тебя жалко, – с видимым сожалением сказал Максим,

преодолевая отчаянные попытки сопротивления снизу, – поэтому я

тебя… выпорю.

Удерживая одной рукой бригадира подсобников, моряк стянул с

рабочих джинсов ремень, зажал между ног голову своей жертвы и

привел приговор в исполнение. Матерно повизгивая, поверженный

бригадир уполз в подсобку зализывать раны.

– Дай человеку портфель власти – и ты увидишь, кто он, –

торжественно изрек плиточник, отдуваясь и возвращая ремень на

место.

Действенность публичной порки стала очевидной на следующий

же день – Бесноватый ходил ниже травы и зачем-то пытался

познакомиться с толстой мороженщицей у железнодорожной станции.

Правда, на этом его злоключения не закончились.

Высокообразованный подсобник Андрюха привез на объект

пневматическую винтовку…

– А-А-А!!! – Раскатился по лесу мощный нечеловеческий рев из

подсобки.

Мы, в том числе и обычно невозмутимые плотники, бросились на

зов.

– Ты меня РАНИЛ!!! – Кричал, пафосно прижимая ладонь к правой

половине своего джинсового зада, бригадир. Рядом стоял экс-

бригадир Стас и зловеще ухмылялся, сжимая в руках винтовку.

– Видели?! – Заметив нас, начал громко умирать Бесноватый

Денис. – У меня КРОВЬ!!!

Его дрожащая рука предъявила нам ватку с красным пятнышком,

которую раненый прижимал к своей пятой точке.

Но никто его не пожалел. На следующий день Бесноватый не

явился на работу. Прораб сказал, что родственник лег в больницу,

роковой выстрел здесь оказался ни при чем. В день своего ранения на

обратном пути со стройки домой Бесноватый со злости затеял ссору в

вагоне метро, и о его голову была разбита бутылка с пивом.

Он появился на строяке после госпитализации. Серьезный и

бритый под машинку.

– В армию меня забирают, – отчего-то радостно сообщил он нам,

видимо довольный, что эта новость снова ставит его в центр нашего

внимания. Может, и врал.

– Ну пока, – сказали мы и ушли месить цемент.

На свете есть люди, специально собранные для антипатии.

Больше о судьбе Бесноватого мне ничего не известно.

Дата добавления: 2015-10-02