Здравствуйте, С.Б.!

Спасибо вам за то, что откликнулись. Понимаю, насколько трудно вам выкраивать время на переписку со всякими олухами, а потому и не требую вовсе немедленного ответа. Напишите когда / и если вам это будет удобно.

Прошу простить меня за некоторую туманность предшествующего моего письма, поверьте мне, все это от того, что стиль интуитивных намеков и полунамеков стал для меня столь естественным, что мыслить иначе я уже не могу. Разве только в минуту смертельной почти опасности, да и то прилагая наиогромнейшие усилия. Кроме того, меня так и буравит какой-то иррациональный страх всего конкретного, т.е. того на чем можно поймать во лжи, а я в последнее время заврался до чрезвычайности (почему и о чем объясню далее). Вы просите у меня подробностей, но увы мой опыт общения с психологами чересчур скуден для того, чтобы понять, какая именно информация вам необходима. Попытаюсь однако обрисовать наиболее полно общую картину событий.

Я родился в Москве, где и прожил практически всю сознательную жизнь. До того как мне стукнуло 13, у нас с родителями не было постоянного жилья, всю дорогу что-то снимали, переезжали с места на место, я часто менял школы и друзей у меня в общем-то не было. Был я очень тихим, начитанным, интеллигентным мальчиком из хорошей семьи, разве что на пианино играть не учился.

В 13 лет родители определили меня в очень хорошую школу при...., в класс, специализирующийся на химии и биологии. Дети там учились самые разные, были и представители рабочих окраин, которым "каждая помойка была баррикадой, каждая витрина мишень", была и золотая молодежь, и хиппи и яппи, всех их объединяло только то, что каждый был яркой индивидуальностью. Пришлось и мне подтягиваться, а поскольку никакими особыми талантами я не блистал, а потребность в самоутверждении в этом возрасте сами знаете какая, то я решил утверждаться сразу по всем фронтам. А именно, мне попалась книга "Жизнь и приключения А.Рембо". "Как, в 15 лет этот человек уже был гением, писал пространные поэмы на латыни, как смею я в свои 16 оставаться таким ничтожеством? Вот мой кумир!" - вообразил я по простоте душевной и тут же отрастил себе длинные волосы, купил поношенную военно-морскую шинель, длинный грубый шарф, огромный пацифи на плечо и презрительную, сардоническую усмешку на лицо. Соответственно я менялся и внутренне, все свободное время посвящая самообразованию и ломке собственной психики. На уроках я зачитывался Керуаком, Данте и Моррисоном, О.Хаксли и М.Аврелием, Сведенборгом и Кастанедой, Гете и Маркесом, причем каждую строчку рассматривал как призыв к действию, как лозунг. День, когда мне не удавалось совершить ничего выдающегося, наступить на горло страху или совести, нарушить какое-нибудь табу, плюнуть в лицо самодовольной обывательщине, я считал прожитым напрасно. Впрочем, пройти по этому пути до конца, пострадать за свои убеждения у меня никогда не хватало духу. Все мои подвиги рано или поздно приводили меня в отделение и там, стоило только зычному, перегаристому хранителю "буржуазной" морали с дубинкой цыкнуть на меня, как тут же я превращался в сопливого, прыщавого подростка, со слезами умоляющего не рассказывать маме. К тому же, меня собственно не разу и не били серьезно, так, поучили пару раз. Контраст был разительным: как не крути, а я оказался заурядным трусом, не выдержал первого же столкновения с грубой силой. ВСЕ свои страхи и комплексы мне удалось положить на обе лопатки, кроме единственного - страха смерти. Впрочем нет, еще один порок отравлял мое существование и со временем именно ему суждено было стать моим палачом и судиею: чудовищная лень. Будучи способным на всякого рода порывы и прорывы, не требующие длительного напряжения сил, я оказался совершенно не способен на какую-нибудь размеренную плодотворную деятельность. Воля била через край, я поражал всех феерической, энциклопедической широтой знаний и устремлений, но сам-то прекрасно понимал, что знания поверхностны, а усилия бесполезны, так как не могут быть направлены в одно русло, а разбрызгиваются понапрасну. Именно эта черта моего характера и оказалась для меня роковой.

Я высосал себя до дна, но об этом в свое время. Итак, налицо были два круга, две орбиты, по которым я вращался. В одном, который включал в себя родителей, родственников, близких друзей и знакомых я (по тогдашнему своему разумению) представлял из себя полное ничтожество, оставаясь серым, тихим учеником спецшколы, во всем, у всего и у всех, включая отца с матерью рабствующего. Второй круг, обиталище некоего М-ра Хайда, буревестника свободы, апостола анархии (как мне тогда это казалось опять же), начинающего пьяницы и бездарного поэта, заключал людей малознакомых, по возможности вообще не знакомых, таких каких принято называть отбросами общества, причем люди из 2-го круга по мере моего с ними знакомства стремительно перемещались в 1-й.У одних я вызывал жалость доходящей до заикания стеснительностью, замкнутостью и мнительностью, у других чуть ли не восхищение доходящей до абсурда одержимостью. Моя жизнь превратилась в маятник со все увеличивающейся амплитудой. Впрочем, нечто общее у этих состояний все таки было; а именно - всепоглощающий эгоизм. Я думал, думаю и наверно всю оставшуюся жизнь обречен думать только о себе. Это ли не самое страшное одиночество? Все это я конечно только сейчас так понимаю, а тогда... тогда я понимал отчетливо лишь то, что один путь, путь свободы неминуемо приведет меня к физической смерти, а другой, путь рабства, - к смерти духовной. А я как огня боюсь смерти, не самой смерти вернее, а того, что за ней. Вот я и топтался на месте, проигрывая и там и там. Хотя, конечно, уверен: оба круга проникали друг друга в гораздо большей степени, чем мне тогда казалось.

Но выносить эту пытку, оставаясь в рамках, было тяжело, я ведь еще и учился и играл роль любящего сына и брата, и вообще старался держать себя в руках, лишь изредка давая себе волю в хулиганских действиях.

Но в груди моей полыхало пламя, и я тушил его при активной помощи алкоголя, причем напивался я вдрызг, облегчение наступало только на самой грани комы, куда я однажды и впал так, что меня даже в "склиф" возили откачивать. Ну, после такого поворота я решил завязывать с зеленым змием, все это становилось слишком заметно, всплывало на поверхность, даже в школе пронюхали, а директором у нас подвизался отменный крокодил, - мог исключить хоть перед самыми выпускными. Ну, за хлопотами я вроде отошел немного, но когда поступил в "менделавку", все вернулось на круги своя, правда на этот раз на новом витке эволюции. Гашиш, весьма популярный в среде моих тогдашних знакомых, сделался моим идолом, ему воскурял я все более частые и желанные фимиамы. Приобретение новой порции стало первостепенной задачей, благо время было, школьных знаний мне на 1 курс хватало с лихвой. Гашиш решал все проблемы, не надолго, но решал. У меня появилась возможность продолжить образование, теперь я взялся уже за философию, отдавая предпочтение этике и метафизике. Бердяев, Соловьев и Андреев обрушили в ничто хлипкие конструкции Кинчева, Гребенщикова и Моррисона, хотя самое ценное в их творчестве несомненно вошло в новую систему ценностей.

Черт, я вижу если так подробно описывать и последние 3 года, мне и мегабайта не хватит.

Короче, очень быстро я познакомился с кетамином и паркопаном, последний, однако, вводил меня в бредовое состояние, полное кошмаров, давление на психику жуткое, я вытворял черт знает что, вообщем остановился на кетамине. Он очень "помогал" мне, "лечил", я смотрел в себя и на мир сквозь розовые очки. Под кетамином я мог осуществлять самые изощренные фантазии, со временем я научился даже управлять опьянением и мог направить его в нужное русло. Весь этот подсознательный мрак и мистицизм выползли как мокрицы на свет божий и уже не хотели заползать обратно.

Родители как раз к тому времени стали часто отлучаться по делам за границу, у меня была уйма денег, времени и места для продолжения экспериментов (едовые деньги я безжалостно спускал на "настю"). Долго я не выдюжил и крыша поползла с каждым днем, набирая скорость.

Потом родители окончательно свалили в Лимонию, я тронулся было за ними но не ужился и два года бродяжничал, не всегда удосуживаясь даже дать им знать, где я и как. С кетамином пришлось распрощаться, но зато ЛСД, героин, кокаин и грибы с успехом заменили его на посту. Впрочем, героин и кокаин, как и паркопан, меня ужаснули и я ограничился лишь беглым знакомством, к тому же они очень дороги, а я не крез и способен зарабатывать на хлеб лишь тяжелым физическим трудом, что не очень-то хорошо оплачивается даже в очень благополучных странах.

Здоровье однако подъедало, мой давний гастрит прогрессировал и очередное приглашение родителей "вернуться к пенатам, продолжить учебу" - а они ничего для меня не пожалеют, пришлось как нельзя кстати.

И вот я в Лимонии. Страна небольшая, тут всякая провинция она же и метрополия и наоборот. Недалеко Голландия. Не мне вам рассказывать что это такое. Впрочем, в непосредственной близости находится город N, а не Амстердам, и тут кроме хэша да травки ничего не сыщешь, - плюгавый буржуазный городишко, как я бы сказал лет 5 тому. Вот и приходилось жрать гашиш перорально в таких дозах, чтоб он действовал как сильный психоделик.

Думаю, именно от этого мой гастрит перерос в язву. Язву вроде бы залечили, но надолго ли? В общем все тоже самое, исключая разве, что к 3-м уже известным мне поверхностно языкам прибавился и 4-й: французский. Но опять же, для чего? Нет, не для поступления в университет, не для продолжения бизнеса родителя. Мой словарный запас витает совсем в других сферах, финансово-экономические термины его не в малейшей мере не волнуют. И как по-английски я говорю на языке Блейка, Моррисона и Толкиена с русским акцентом, вызывая сим прискорбным фактом смех англосаксов, так и тут - когда необходимо, язык прилипает к гортани, я и русский-то порядком забыл, но зато помню наизусть целые страницы из "Сезона в аду" и могу цитировать огромные куски из "Пьяного корабля". Память вообще не к черту, все, что не связано с внутренней жизнью, вылетает мгновенно. Периодически наступает "ментальный ступор", как я это называю: смотрю чуть не часами в одну точку и горя не знаю. Гасну я, что ли, испаряюсь. И все-то мучает паранойя, всего боюсь, даже темноты.

Все, чую не получится у меня все подробнее описать. Расплываюсь. Да и поздно.

Вообщем, соль проблемы в том, что если брошу - сойду с ума, не брошу - тоже сойду с ума, но так все-таки веселее. К тому же язва. Главное никого не вводить в беспокойство, черт возьми, пожалуй лучше все-таки бросить и ринуться очертя голову в пропасть для свободных людей, а в наркотическом угаре нельзя, не будет это считаться, да и не хочу осквернять... Нет, жертва должна быть свободной.

Тут то и прошу совета, как бы изловчиться завязать, да не съехать при этом, чтобы обошлось все без чемерицы и искусственное ночное безумие, умерев и зачахнув, не проросло бы в дневное сознание. А самое главное все сделать самому, сам закапывался, сам и откопаюсь, буде на то воля богов.

Ну, спасибо вам, посылаю за неимением лучшего то что есть.

Дата добавления: 2015-10-24