Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011 4 страница

— За все время, которое я занимаю пост директора, подобных инцидентов не было. УМУ НЕПОСТИЖИМО! РОДИТЕЛИ ДЕРУТСЯ НА ПОРОГЕ ШКОЛЫ!!! Что можно говорить о детях? Какой вы подаете пример? Молчите? Нечего сказать? — мы все кивнули, не поднимая глаз. — КОНЕЧНО! Куда проще бить друг другу физиономии! Это не требует особого ума! А в итоге что? Дети перенимают поведение взрослых и посмотрите! Синяки на поллица! Разве так должен выглядеть порядочный ученик? Разве так? Я вас спрашиваю!

— Нет, — хором ответили мы.

— А ПОЧЕМУ Ж ТОГДА ВЫ В СИНЯКАХ???

— Это мы виноваты, — ответил я и пихнул Леху в бок.

— Да, это наша вина.

Я подавился смехом.

— То есть это вы своим детям… — она запнулась. — Дети! Марш в класс! Узнаю, что ещё раз подрались, отчислю из школы.

Малые извинились пару раз и убежали. Классно им. Меня эта Карловна уже порядком достала. В вопросах обработки мозга грубыми напильниками она явно имеет спортивный разряд.

— Вы заставляете своих детей бить друг друга? Стравливаете как собак? По-вашему это весело?

— Вы неправильно поняли! Мы… — начал было Леха, но его дерзко перебили:

— Я понимаю одно: ученики МОЕЙ школы похожи на уголовников! И в этом виноваты их родители.

Полчаса мы с Лехой выслушивали о тяжком труде преподавателей, который сходит на «нет» из-за таких вот нерадивых родителей. Нина Карловна — жёсткий человек. Ей бы в милиции работать на допросах. Я понял, почему мой недавний соперник её боится как огня. Не знаю, как это описать, но когда она говорит, становится действительно стыдно. Даже за вполне привычные вещи (к примеру, моя трёхдневная щетина).

Чтобы доказать, что мы всё поняли, нам было предложено помыть весь второй этаж школы.

— И чтобы не было, как в прошлый раз, Гаврилов! — бросила она и удалилась.

— А чё в прошлый раз было? — поинтересовался я, макая швабру в ведро с водой.

— Да я чё лох, полы мыть в школе? Я вызвал бригаду уборщиков, — по выражению его лица стало понятно, что кончилось дело ещё хуже.

— Да… — посочувствовал я. — А я тут вообще не при делах. Я даже не дядя Женьке.

— Хахаль Юльки? — удивился Леха.

— Да ну, ты чё!

— ЭЙ ВЫ! — прозвучал противный голос Нины Карловны. — ДА-ДА! ЧТО СТОИТЕ, ШВАБРЫ ПОДПИРАЕТЕ! Чтобы через двадцать минут тут всё блестело!

И мы резво начали елозить слегка потертый линолеум. И я решил рассказать всё как есть Лёхе, с самого начала и до момента, как он меня держал на прицеле. Это скрасило унизительный труд, и когда нам оставалась пара квадратных метров, Лёха мной восхищался.

— Колян! Да тебе рассказы писать! А! Ну ты и пишешь, я забыл. Гы-гы! Не думал нянькой работать?

Я иронично оглядел помытую площадь, и устало вздохнул:

— Меня так надолго не хватит. А если бы Карловна не подошла? Ты б мне нос сломал. Вообще ни за что. Вот ты бы на моём месте как поступил? Если бы знал, что твоего малого чмырят?

— Да все ты правильно сделал! Красавчик! А Карловна тебя и вправду спасла. Ты не обижайся, но ты такой хлипкий, что я тебе точно череп проломил. Я за малого…

— БЕЗДЕЛЬНИКИ! — мы машинально стали по струнке, не оборачиваясь. — Почему не работаете?

— Ну, Анна Карловна… — начал я.

— Я НИНА Карловна! — мне показалось, что у неё немного волосы встали дыбом.

— Я покорнейше извиняюсь, Нина Карловна. Не подумайте, что я хотел вас обидеть! Нет, что вы! Поверьте, вас я запомню надолго! Вы превосходный руководитель! — она удивилась. — Ну, взять, к примеру, как вы решаете вопрос чистоты — это ведь гениально! В какой ещё школе такое можно встретить? — она все ещё злилась, но уголки губ выдавали скрываемые чувства. — Мы, два взрослых успешных человека… Алексей, вы ведь успешный человек?

— Ага, — сказал очумевший Леха.

— Час назад мы хотели набить друг другу мо… Начистить друг другу физиономии, а теперь, совместно потрудившись, мы подружились, узнали друг друга. ЭТО ЖЕ ПРЕКРАСНО! Не так ли?

Я думал, что Карловна сейчас расплачется — смесь возмущения и радости делали лицо плаксивым. Нужно кульминацию делать.

— Кстати! Я фотограф и не мог заметить в фойе фотографии учителей. Вы там брюнетка, так?

— Да? — неуверенно как бы спросила она.

— Так вот я, как профессионал скажу, что вам пшеничный цвет определенно идет! Очень хорошо подобран оттенок!

— Вообще-то это медовый светло-русый, — засмущалась она.

— О, вы ещё и в палитре разбираетесь! — Нина Карловна смущенно потупила взгляд. Я посмотрел на Леху, он тихонько ржал. Пихнув, его в бок, я возмутился и показал на Карловну.

— Да, Нина Карловна. Вы выглядите шикарно! — его галантность меня слегка удивила.

— Думаете, я не понимаю, зачем вы мне все это говорите? По-вашему я дура?

— А мы всё помыли уже. Как договаривались. Вот вы нас считаете плохими? А это непедагогично.

Десять секунд все молчали. Карловна за это время всё-таки подобрела:

— Ну, на безрыбье и рак — рыба. Извинения приняты. Домывайте, ведра в бытовку и свободны. И ни дай Бог…

— Не-не-не-не! — залепетали мы. — Мы всё поняли.

Ничего не сказав, она развернулась и ушла. Когда она заворачивала за угол, я заметил победно сжавшийся кулачок. Мне даже показалось, что она припрыгнула немного.

Леха долго звал меня попить пивка в паб, и я почти согласился, но неожиданно вспомнил о двух пациентках, лежащих в квартире, ставшей для меня за эти три дня почти родным домом. Пришлось отказаться. Но он мне пообещал, что Вадик больше не будет трогать Женьку. А если будет нужно, то и защитит.

На этой позитивной ноте, окончившейся крепкими рукопожатиями (у меня чуть глаз не вылез), мы разошлись.

Не знаю почему, но на душе был такой кайф, как будто я выиграл новенький автомобиль. Всё-таки, люди незлые. Это общество их делает злыми. Взять того же Вадика. Со слов Лехи — ботаник ботаником. Разводит рыбок, терпеть не может драться и больше слушается маму. Кстати Леха не зря боялся жену — у той был чёрный пояс по айкидо и своя женская группа, которую она успешно тренирует. И жена (Марина) не раз угрожала словить его где-нибудь со своими девочками и хорошо «отходить». Так вот. Вадик просто обязан был стать лидером, но не получалось. Просто не его это. По указаниям папы тот потихоньку лупил весь класс, завоевывая авторитет. А мама его постоянно ругала за это. Ведь принцип философии айкидо — не нападать первым и использовать всю агрессию противника против него же. Вот так несчастный ребенок превратился в канат, который уже восемь с небольшим лет перетягивают родители.

Но я совсем забыл о своих пациентках. Позвонить им? Спросить, чего купить в магазине?

— Пива купи! — послышалось в трубку сразу два сонных голоса. — И поесть чего-нибудь!

Вызов окончен.

Надавать бы обоим по заднице! Одна ребёнка доверяет непонятно кому, вторая на работу уже наверное опоздала. А им пива купить. И поесть. «ГАМНА ВАМ НА ЛОПАТЕ!» — как говорил один украинский классик. Нужно провести с обеими беседу. Эх! Подключить бы ещё Карловну! Чтобы больше неповадно было. Не знаю как у Лехи, а у меня надолго засели идеи гуманизма в голове.

Как бы над дамами поизголяться? Нельзя им просто сделать приятное — инстинктивно запомнят произошедшее, как что-то хорошее. Что б такого придумать? Может в пиво чего-нибудь насыпать? Слабительного или чего-то похлеще? Виагры какой-нибудь? Интересно, что будет, если их накормить виагрой и оставить наедине? Гы-гы-гы! Ладно, хватит дурачиться.

Я очень долго убеждал молоденькую продавщицу, что я не из инспекции, чтобы она продала мне просроченное пиво. Барышня стыдливо оправдалась тем, что совсем забыла про этот ящик и что она бы его, несомненно, выкинула или отдала бомжам. Я предложил отдать мне, но она тут же отказалась, прикрываясь самыми тёплыми чувствами к обездоленным, которые могут утричком остаться без просроченного пивка. Добрая русская душа… пришлось купить.

Вообще я не часто вижу, как девушки (женщины) пьют пиво с похмелья, но если так бывает всегда, то я удивлён, почему нет крылатого выражения «пьют, как бабы с похмелу». Прошу прощение у прекрасного пола за употребление простонародного слова «бабы». Просто иначе звучало бы нелепо. Ну так вот. Выпили они свои «поллитры» в одно мгновение, жадно высасывая «самый смак», который остался на дне.

— Никогда не думала, что пиво такое вкусное бывает! — не выпуская бутылку из рук, радостно сообщила Юля.

— Ага! — согласилась Аня.

Это самый большой провал за всю историю моей воспитательской деятельности. Дамы начали восхвалять мои бравые утренние поступки, что раздражало ещё больше.

Но справедливость восторжествовала минут через десять, когда Аня вдруг резко выбежала из-за стола, хлопнув через мгновение дверцей туалета. Я как-то сразу и не догадался в чём дело, но озарение пришло через минуту, когда не менее удивленная Юля с выпученными глазами также резко метнулась к клозету, подергала ручкой, простонала и закрылась в ванной. Конечно, не дамское это дело пердеть (пардон), но девочки тут постарались на славу, удивив даже такого знатного пердуна, как я. Параллельно с кишечной симфонией звучали стоны. Иногда в унисон, иногда чередуясь с бульканьем, красиво и мощно. По музыкальной классификации данное произведение можно отнести к пьесе (точно не помню, но кажется, именно они попадают в интервал 7-10 минут). Однако кульминация наступила чуть позже.

— Юль, а где у тебя туалетная бумага?

— В коробочке справа.

— Э… А больше нигде не может быть?

Полминуты шушуканья, а потом зловещая тишина. Все мы поняли, в какой щекотливой ситуации оказались дамы.

— Кооооль! — заорали обе. — Сходи, купи бумаги в ларек?

— У тебя бумаги нет что ли?

— Полный ящик! Мне просто хочется ещё немного в ванной посидеть на куче дерьма! — обиделась Юля.

— Нет, ну обычной нет что ли? Листиков А4?

— Ты издеваешься?

— Чего?

— Я задницу ею порву!

— Коля, девушки не могут подтираться газетами или обычной бумагой. У нас нежная кожа, — пояснила Аня.

— А девушкам лучше посидеть с обосранными задниками, да?

— КОЛЯ! — заорали дамы.

Потом, правда, поняли, что положение их не позволяет такой дерзости, и смягчились, начав упрашивать сходить в ларек. Ну а что я? Я ж не чудовище.

Я умолял судьбу, чтобы в ближайшем ларьке не оказалось ни туалетной бумаги, ни салфеток, но пришлось обломаться. Взяв аж шесть рулонов, я быстренько вернулся.

— Надеюсь, ты взял не самую дешевую? — спросила Юля, стоило мне только войти.

— Я взял самую, которая была в наличии. За рубль двадцать.

Послышались женские стоны. Но деваться было некуда. Я оставил по пачке напротив двери и удалился, крикнув «можно». И только после этих слов понял свою ошибку. Двери-то открываются наружу. Двери откроются и отфутболят оба рулона. А, учитывая время, которое девочки просидели в куче своих эм… шлаков, двери откроются молниеносно.

Послышался легкий скрип дверей и сдвоенный обиженный крик:

— ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?

Ну и прочие неприятные вещи в мой адрес. Вот и помогай после этого людям!

Но, поймав себя на мысли, что моя реакция была бы точно такой, я повторил операцию, поставив оба рулона вне зоны досягаемости дверей. В то же мгновение послышался звук отпирания входной двери. Щелк-щелк и в дверном проеме появился некий мужик. Он удивленно смотрел на меня, а я на него. Неужели…

Мужик не спешил заходить. Положив ключи в карман куртки, надетой поверх старого спортивного костюма (как ему не холодно?) он всматривался в мое лицо, как бы стараясь найти в нём что-то знакомое. Я поступал аналогично. Светлые волосы, серо-зелёные глаза, нос с небольшой аристократической горбинкой — где-то я его уже видел… Точно! Вылитый Тимощук! Бывший капитан ФК «Шахтер»! Только этот пошире в плечах и, кажется, немного ниже. Да и спортивный, если судить по цветам, скорее… Да хрен с ними, с цветами! Чего он тут делает, и откуда у него ключ?

— А где Юля? — почесывая щетину, мужик пытался за моей спиной что-то рассмотреть и, немного нагнув голову, прислушивался.

— А Ююююляяяя… — тянул я, — она занята. Очень. Сильно. Занята.

— Что значит «занята»? — он выпрямился и посмотрел свысока. Ростом дядька был ниже сантиметров на пятнадцать, и чтобы смотреть свысока, ему пришлось закинуть голову назад. Тоже ведет себя, как идиот. К чему бы?

— Если бы это значило что-то другое, я бы сказал что-то другое, — мимикой, жестами и другими доступными невербальными средствами я пытался показать, что не иронизирую, а просто шучу. Но мужик насупился. Нужно было как-то исправлять ситуацию. — Я тут не хозяин, но может, вы зайдете? Холодно все-таки, сквозняк?

Мужик немного смутился, зачем-то достал из кармана ключи, вернул на место и зашёл, закрыв за собой дверь. Его внимание привлекли два рулона, стоящих напротив дверей — снимая летние кеды (морж!), мужик не переставал смотреть на туалетную бумагу. На его лице проблеснуло озарение — видимо нашлась связь между занятостью Юли, о которых я так упорно не хотел говорить, полоской света из-под двери и рулонами туалетной бумаги. Потом опять ступор — рулонов то два:

— Неужели все так плохо? — спросил он шёпотом, запихивая кеды в шкафчик для обуви.

— Просто катастрофа, — так же негромко сказал я, кивая головой в стороны и смотря на дверь сортира.

Мужик искренне усмехнулся и пошёл на кухню. Я, сняв пальто, последовал его примеру, топая как можно громче. Заскрипели двери, послышалось шуршание и шипение освежителя воздуха.

Юля вошла мягкой кошачьей походкой, и с виноватым взглядом. Но избегала она не меня — глаза её не смотрели в сторону мужика.

— Ну, может, представишь нас друг другу? — сказал мужик, развалившись на диванчике.

— Толик, это Николай. Николай, это Толик, — Юля смотрела в пол, выискивая что-то несуществующее.

В кухню вошла Аня, и Толик крайне удивился. Аня так же виновато поздоровалась и начала смотреть в пол.

— Аня, это Толик. Толик, это Аня. Аня… девушка Николая.

— Да, — подтвердила Аня подняв на мгновение глаза и тут же опустив вниз.

Девочки, может, присядете? — предложил Анатолий, подвигаясь на край дивана.

Я пытался понять, что же это за Толик такой и почему девочки так переживают? Может боятся, что провонялись какашками? Пшикались они долго, запах должен был пройти. Но они обе стесняются, значит, проблема тоже общая.

На предложение посидеть рядом дамы ответили категоричным отказом, взяв по табуретке. Толик сверлил Юлю взглядом. Та продолжала сверлить взглядом пол. Все неловко молчали.

— А не выпить ли нам чайку? — предложил я, но никто не отреагировал. Анатолий, не отводя взгляда от Юли спросил:

— Это кто? — уже с чуть более агрессивной интонацией.

— Это Николай… Он с Женей сидит. Когда меня нет, — после каждого предложения она сглатывала.

— А как же Аля?

— Уехала на каникулы.

— Это кто? — он показал на Аню.

— Это Аня… Девушка Николая…

— Я УЖЕ СЛЫШАЛ ЭТО! — рявкнул Толик и Юля с Аней от испуга задрожали на табуретках. — Что они тут делают и почему ТЫ не на работе? Вчера опоздала, сегодня опоздала. Это никуда не годится! Ты понимаешь, что подставляешь Игоря? Понимаешь? ПОНИМАЕШЬ?

Анатолий говорил очень уверенно. Хоть мне и не нравился тон, встревать я не решался.

Юля всё понимала. Вид у неё был такой, как у ребенка, навалявшего мимо горшка на дорогой ковер и пойманного на горячем (вонючем?). Говорить ей было нечего.

— Ну хотя бы мы узнали, что у тебя никого нет, — смягчился Толик и улыбнувшись добавил. — Игорь приревновал.

— Серьёзно? — Юля подняла удивленные глаза, а губы её расплылись в неуверенной улыбке.

Анатолий поерзал на диванчике, как бы занимая позу хозяина ситуации, довольно улыбнулся и медленно, даже немного нахально начал рассказывать:

— Лёля вчера видела, как твоего малого из школы забирал какой-то, как она сама выразилась «молодой человек приятной наружности» и сообщила Лере, а та — Игорю, — при упоминании о ябедах Юля морщилась и неслышно произносила что-то типа «Вот, сучка!». Толик продолжал: — Ты на работу опаздывать стала, снабжением опять Валера занимается. Всё указывает на то, что у тебя появился… Кхм… Хахаль. И я, честно говоря, теряюсь. Что молодой человек делает у тебя дома? Ещё и со своей девушкой? Ты квартиру сдавать начала?

Юля фыркнула и сделала важный вид. Учитывая прошлое её состояние, выглядела она крайне нелепо. Но она важничала:

— Я сама могу себе заработать на жизнь и никогда не опущусь до того, чтобы сдавать свою квартиру. А Николай… Я же говорила — присматривает за Женей. Ну а Анна. — Юля слегка покраснела. — Она просто в гости зашла.

— В полдевятого утра? — как бы удивился Анатолий, показывая хитрой улыбкой, что готовит западню.

— Ну… она вчера заехала за Николаем вечером, а я… предложила чаю попить. А потом…

— А потом, — Анатолий показал на бутылку пива, стоящую на столе, — вы, — достал ещё одну снизу, — решили пивка попить? Да? — он широко улыбнулся, затем понюхал горлышко бутылки и поморщился, — ФУ! Что это за гадость? И чем здесь вообще воняет? Чувствуете запах? — принюхиваясь, Толик приблизился к Юле с Аней и те, естественно покраснев, начали дышать носом.

— Ну что вы издеваетесь? — не выдержал я, — Всё понятно и так.

Анатолий смутился. Он посмотрел на меня, как сами знаете на что, но, подобрев, предложил:

— И что же произошло? — спросил он это так, как будто я должен ему что-то. Пусть он меня на десять с лишним лет старше, но это не повод борзеть.

— А вы вообще кто такой, чтобы такие вопросы задавать? И вести себя по-хамски? Перед вами все-таки женщины.

Анатолий удивился ещё больше, привстал и сделал борзую морду:

— Слушай, пацан, — крепко стукнул по столу, — ты как со старшими разговариваешь? Сидел себе тихонько и сиди!

Толик хоть и не сильно превосходил меня в массе, но своего добился. Я навалял в штаны и отвернулся. В сторону Ани. Она смотрела на меня разочарованно и с сожалением. Несомненно, ей было понятно, что я сделал всё возможное и винить меня в трусости нет смысла. Но она так смотрела… Этот взгляд способен творить страшные вещи.

— СЛУШАЙ, ТЫ! — с выпученными глазами я взял Толика за воротник спортивного костюма и подтащил его почти вплотную к себе, — Я тебе не пацан! ПОНЯЛ? И мне НАСРАТЬ, старше ты меня или нет. Пока я здесь, будешь общаться вежливо. ПОНЯТНО!?

Толик явно не ожидал такого поворота событий и, как полагается любому нормальному человеку, честно ох#ел. Несколько секунд он сидел, чувствуя моё частое дыхание, а потом неприятно ударил в левый бок по рёбрам, слегка промахнувшись мимо солнечного сплетения. Было больно, но терпимо. Машинально, как когда-то учили, я рывком потянул его за воротник и треснул в переносицу лбом. Из глаз (у обоих) посыпались искры, а на переносице соперника появилась маленькая красная полоска. Глаза его немного побегали, пытаясь найти фокус, а когда навелись на резкость, я занес кулак, целясь ему в голову.

Я почувствовал, как правую руку сзади кто-то оттягивает назад. Толика держала Юля, пытаясь оттащить или хотя бы удержать на месте. Через мгновение я понял, что вокруг очень громко, и попытался найти смысловое значение шума.

— Да что же вы творите! Успокойтесь! — верещала Юля.

— Ты с ума сошел? Ты же видишь, что он больше тебя? — доносилось сзади.

Около минуты мы простояли в такой позе, пытаясь сделать друг другу больно, но дамы оказались очень настырными. Ещё через минуту Аня утащила меня в зал, а Юля с Анатолием осталась в кухне.

Аня пихнула меня на диван и закрыла дверь в комнату. Предвкушая комплименты, я расслабился и развалился в позе победителя на уютном диванчике. Но комплементов не последовало: Аня приперла собой дверь и сердито начала:

— Ты свихнулся? Зачем ты полез? Просто повезло, что легко отделался!

— Да ты что? Я бы сейчас этому [ругательство] уже нос сломал! — Я сам не верил в произошедшее. — Ты видела, как…

— Видела, видела! Ещё бы немного и он бы тебя отп… — надувая щеки, она поискала подходящее слово. — Побил бы! Ты совсем глупый? Ты же видишь…

— Да что ты несёшь! Если бы не ты, дуреха, я бы ему уже нос сломал! Чтоб знал! Что он себе позво…

Сквозь пелену обуявшей гордости я увидел на глазах у Ани слезы. Это не позволило мне договорить. Щёки загорелись огнём, а во рту неожиданно пересохло.

— Что ты несёшь? — всхлипывая бормотала покрасневшая и успевшая заплакать всё лицо Аня. — Да… Да…

Не договорив, она убежала в спальню Юли, громко хлопнув дверью.

Из кухни доносились непонятные звуки, но по интонации было ясно, что говорят там не о спаривании голубых китов. Юлин голос тоже наполнился рёвом, топ-топ-топ, открылась дверь, вошла заплаканная Юля. Остановившись, она посмотрела на меня, недовольно покивала головой и тоже пошла к себе в комнату.

Проследив нехитрую закономерность в поведении всех нас, я понял, что не так уж и сильно напортачил. Жалко, что Аня не одна — пошёл бы к ней, гордо встал на колени и просил бы прощения. Уверен, через пару минут она отошла бы. А сейчас дело… Как говорит мой украиноговорящий сосед — «дiло пахне писюнами» (рус. — все очень плохо). Этим двоим нельзя вместе находиться вместе — наговорят друг другу такого…

В зал вошел Толик, держа у переносицы замороженный кусок мяса. Я на него все ещё злился, но, не обнаружив в его глазах ничего агрессивного, молча подвинулся. Он сел рядом.

— Ты извини, я наверное лишнего взболтнул, — начал он.

Я очень удивился, так как хотел прогнуться первым.

— И ты меня. Не знаю, что нашло. Просто перед Аней не хотелось позориться.

Убрав окорок, Толик повернулся ко мне. Ранка-то совсем небольшая!

— А она тебе кто? Ну, Аня? — Толик прищурился. — Вы вместе?

— Да. А что? — мне не понравилось надменное выражение его лица.

— Да как-то… Ты и она… Николаш, ты не обижайся, но вы разные люди. Никогда бы не подумал, что такая девушка… — замолчав, Толик предложил мне придумать окончание самому.

— Я тоже так думал, — вздохнув, я вспомнил некоторые моменты нашего знакомства. — Но, как оказалось, это всё предрассудки, — Анатолий опять приложил мясо к носу. — А… а ты вообще кто такой? От куда у тебя ключи?

— Слушай, ну ты борзый ваще! Это я тебя должен спрашивать, — мой взгляд наполнился подозрительностью, и Толик видимо вспомнил недавний поединок. Расслабившись, он вжался в диван, посмотрел в никуда и начал. — Я брат Юлиного бывшего мужа, Женькин родной дядя. Ну, и по совместительству владелец предприятия, на которое так старательно не ходит Юля.

— А Игорь? — удивился я.

— Предприятие общее. Мы совладельцы.

— Толик, ты не обижайся, но ты тоже как-то на руководителя не тянешь, — заржав, я начал показывать на детали его туалета. — Разве так одеваются руководители? Где костюмчик? А галстук где? А щетина?

Толик фыркнул, и зажмурился от боли:

— Ерунда! Зачем это нужно? Хожу, как удобно и всё. Хотя, — он улыбнулся, — бывает, заходишь в банк оплатить счет, достаешь из рюкзака пару пачек с сотнями евро, девочки очень удивляються, — видимо, вспоминая один из таких моментов, Толик улыбнулся и замолчал на мгновение. — Не! Ну, когда приём или встреча, нужно и побриться и одеть что-то солидное. Но обычно на такие встречи ходит Игорёк. А я всё больше к народу. Они меня понимают лучше.

Очевидно правая рука, в которой Анатолий держал ледяное мясо, замерзла и он переложил окорок в левую. На ней не было обручального кольца.

— А ты не женат что ли?

— Да ну! Я ж холостяк! — радостно завопил он, но потом вдруг поник.

Хоть меня и удивило то, что такой успешный, довольно симпатичный, почти молодой человек не имеет супруги, по нему было заметно. Я, до встречи с Аней, сам ходил в одной и той же вечно грязной рубашке, небритый и так далее. Помню, она мне ногти дома стригла — думал, сгорю со стыда! А она ещё объясняет, как маленькому: «берёшь ножнички и аккуратно чик-чик-чик». Или как гладить учила — это вообще был кошмар: «ютюжком вжиииик — и рубашечка рооовненькая». И сейчас, каждый раз при встрече за внешний вид пилит. Короче ужас…

— Толик, а расскажи, как Юля с Игорем рассталась? — он явно не понял. — Тут такое дело — она захотела его вернуть. А я ей вызвался помочь.

— Ты что, психолог какой-то? — сказал он это так, как будто сейчас будет бить морду.

— Да нет. Просто хочу помочь. Я с малым посидел два вечера, мне его так жалко стало. Но пообщавшись с Юлей я понял, что бывший… ну, Игорь к ней уже не вернется... Ну… — я поднял глаза вверх. — Я бы точно не вернулся. Но если ты говоришь, что ревновал…

— Дурак он просто! Я ему сто раз говорил: «найди себе НОРМАЛЬНУЮ бабу!», а он тормозит. Говорит, что не может. Вроде встречался с какой-то девахой, но потом поссорился сильно. Пил три дня, на работу не появлялся. Приходилось за него ходить, костюм напяливать, как дураку! А! Мы ж близнецы!

— Серьёзно? Я то думаю, чё ты так на Женьку похож! Сначала думал, что ты — Игорь. Немного в штаны навалял, гы-гы.

— Да неее, Игорь — он весь такой правильный, в костюме постоянно ходит, голоса никогда не повышает, спокойный, рассудительный. Психолог короче. Кстати, знаешь, как они с Юлей познакомились? Это я её подцепил и начал встречаться, но она меня через неделю уже так зае#ала, что просто пи#дец! Не представляешь просто! — Толик вошел в кураж. Размахивая окороком, он совсем позабыл о недавних распрях и превратился в профессионального рассказчика. — Ну а я ей до этого наговорил, что люблю без памяти, что подарю все звезды, ну, ты знаешь… Короче, просто так бросить стыдно стало. И я попросил малого (он меня на три минуты младше), чтобы тот сделал это э… «деликатно», — Толик заржал как конь. — Гы-гы, через полгода поженились. Все у них классно было, Игорек трудился, Юля просаживала всё бабло на, — задумавшись, он почесал щетину, — на «бизнес». А потом её как с цепи сорвало. Злая ходила постоянно, цапалась со всеми, ныла о том, что жизнь зря проживает, что хочет сделать «важный вклад в развитие мира во всём мире», ну и так далее. Хотела даже в Африку уехать, детей там спасать от голода…

— Пи#дец! — не выдержал я.

— А я тоже самое говорил! Скучно ей видите ли! У самой ребенок маленький. С ним наверное все сидели — и подружки, и друзья, и друзья друзей. Раз она и меня попросила, гы-гы-гы, а я потом Игоря подключил ещё, — виновато он посмотрел вниз. — Зато больше не просит, ха-ха.

— Ну, а чего они разошлись?

— Это Юля потребовала. Сказала, что он, ну, Игорь, её всячески угнетает, не даёт развиваться, постоянно пилит, с ребёнком заставляет сидеть. Поверь, Колян — он не такой. Игорёк очень мягкий человек, и никогда ничего резкого не скажет. И Женьку он никогда не бросил бы! Это всё Юля, овца бл#дь! Что он в ней нашёл???

— Мне Юля говорила, что это он её бросил. Потому что стала стервой.

— Он её??? — Толик фыркнул. — Да он бы никогда… Он не такой, ты чё…

— А… Они с ним, ну… Не пробовали сойтись?

— А чё ты у меня спрашиваешь? Ты ж её… «молодой человек приятной наружности», гы-гы, — Толик посерьёзнел. — По-моему нет. По работе он просит меня с ней говорить, сам стесняется, а так… Ну, на Женькину днюху собирались вместе, сидели, выпивали, — Толик пожал плечами и замолчал, — не знаю.

И я не знал. Зачем мне Юля рассказала другую версию происходящего? Да, конечно, представления разных сторон могут отличаться, но не так кардинально! Хотелось бы ещё выслушать Женькину версию произошедшего. Хотя, он скорее всего не помнит ничего — маленький был, пять годиков всего. Да и спрашивать о таком восьмилетнего — не лучший вариант. Может, для взрослых это и было необходимостью, но для малыша это очень серьёзная травма. Сам когда-то проходил через это. Папа с мамой закроются на кухне и кричат друг на друга, а ты сидишь в соседней комнате и всё прекрасно слышишь. Многих слов ты просто не понимаешь, но теперь ты точно знаешь, что они означают что-то очень нехорошее. И плачешь. Через пять минут заходит заплаканная мама и начинает тебя успокаивать. А отец уходит. Очевидно, за бутылкой. Ну а тебя пытаются подкупить конфетами, игрушками, чтобы ты не так расстраивался и не рыдал, когда разговор заходит о разводе, о том, что жить будешь сначала у мамы, потом у папы...

— Эй, чего загрустил? — перебил мои печальные мысли Толик.

— Да так, вспомнил кое-что, — я отбросил плохое настроение и с большим энтузиазмом начал интересоваться. — А как думаешь, они опять сойдутся?

— Юля с Игорем? Если Юля пойдет на уступки — то да. А что, Юля говорила, что он её бросил?

— Ну да. Вообще, с её слов я думал, что брат твой — серьёзный чувак. Алименты отсудил, разошелся сам — красавец! Я кстати был на его стороне. Пообщавшись два дня с Юлей, я понял, что жить с ней невозможно! Чувак! ВСЕГО ДВА ДНЯ! Как он с ней пять лет жил??? Ему памятник нужно поставить!

Мы поржали, и Толик продолжил:

— Игорёк очень мягкий человек. Он будет терпеть сколько нужно. А алименты — это моя заслуга. Мы думали, что она не продержится и недели на своей должности зная, что за спиной у нее никто не стоит, и вернется в слезах. А оно вон как. Уже три года ни себе, ни другим жить не дает. А уволить не могу — Игорь обидится. Она, видите ли, гордая! И не будет просить у него ничего.

— А Игорь сыном не интересуется вообще?

Дата добавления: 2015-10-24