Язык художественного произведения 3 страница

Источником всех этих сведений является «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (т. I, ОГИЗ, М. 1935, стр. 157): «Блудный, ая, ое (церк.).

¹ Словарь современного русского литературного языка, т. I, А—Б. Изд. АН СССР, М.—Л. 1948, стр. 519.
² То же деление на два омонима в однотомном «Словаре русского языка» С. И. Ожегова. Но ср. в «Словаре русского языка, составленном Вторым отделением Имп. Акад. наук», редакция акад. Я. К. Грота, СПб. 1895, т. I, А—Д: «Блудный, ая, ое; — ден, дна, о. Любодейный, распутный, развратный. Притча о блудном сыне» (стр. 214).
³ Словарь русского языка, т. I, А—Й, М. 1957, Гос. изд. иностранных и национальных словарей, стр. 116.

Прил. к блуд. Блудный грех.?? Блудный сын /взято из евангелия/ — 1) о сыне, вышедшем из повиновения родителям, порвавшем с родительским домом (устар.); 2) перен. о члене какого-л. коллектива, не подчиняющемся его воле, действующем по-своему (шутл.).

На таком фоне не может не представиться странным и несколько комичным образование сочетания слов — блудный отец (ср. блудный сын) и такое его применение в повести Александра Былинова «Рота уходит с песней»: «События развернулись стремительнее, чем ожидал Котельников. Семья его приехала из Вольска нежданно-негаданно и встретила сочувствие у командующего и члена военного совета. Через много дней, очнувшись от всего происшедшего, Котельников понял, что семью нарочно вызвали, удружил кто-то из поборников нравственности. Встреча состоялась в холодной гостинице. Валентина постарела и казалась Котельникову совсем чужой. Ребята держали себя стойко, по-мужски, и с любопытством поглядывали на блудного отца» ¹.

Впрочем, выражение — блудный отец, как синоним словосочетания отец-греховодник употребляется и в фельетоне Сем. Нариньяни «Вопрос к судье»: ² «Судье следовало бы выставить отца-греховодника за дверь. А судья пожалел его, посочувствовал, посоветовал: «Поезжайте в родное село да разузнайте, как зовут ваших детей».

Федор Филиппович едет и узнает, что его старшую дочь зовут не Тасей, а Марией. И хотя Мария Федоровна Скворцова работает тут же рядом, в Белгородской области, библиотекаршей, блудный отец не поехал к ней, чтобы посмотреть, как выглядит его дочь после тридцатилетней разлуки».

Само собой разумеется, что анализ речевых элементов литературного произведения — с точки зрения живых форм и категорий современной языковой системы — не может не учитывать искусственных или неискусных, не соответствующих языковой действительности построений писателя. Например, у Ник. Никитина в сборнике рассказов и повестей «Полет» есть рассказ «Белый лес», и в этот рассказ вмонтировано такое «удостоверение»: «Дано гр-ке Щукачевой Дарье для ненатурального спирта в

¹ «Новый мир», 1957, № 8, стр. 48.
² См. «Правда». 2 октября 1957 г., № 275.

том, что имеет малютку и не имеет сосания в грудях и имеет машинку для уготовления малютки, сие удостоверяем без всякой цели.

Предволисполком Зубкин».

О степени остроумия этого удостоверения, сочиненного Ник. Никитиным, каждый волен судить по своему вкусу и по своим потребностям. Но едва ли это удостоверение может дать интересный материал для изучения приемов использования художником слова письменной и разговорной бытовой фразеологии, свойственной тому или иному социально-речевому стилю ¹.

В заметке К. А. Федина «Из литературных бесед» находим такое утверждение, которое нельзя не признать правильным: «Борьба за мастерство писателя не есть борьба за «обточенность», «отшлифованность», «грамматичность» языка. Это борьба за индивидуальный язык каждого писателя, будь то даже «неотшлифованный» язык Льва Толстого» ².

Чрезвычайно важно изучение изобразительных средств народного языка. Законы словесно-художественного творчества народа, отражающиеся и в развитии его языка, определяют направление, характер индивидуального речетворчества писателя, строй образов и состав экспрессивных красок, используемых в литературных произведениях.

В развитом литературном языке выделяются разнообразные стили, то есть более или менее устойчивые, целесообразно организованные системы словесного выражения. Их состав и соотношение исторически изменяются.

Понятие стиля языка основано не столько на совокупности установившихся «внешних» лексико-фразеологических и грамматических примет, сколько на своеобразных внутренних экспрессивно-смысловых принципах отбора, объединения, сочетания и мотивированного применения выражений и конструкций. Кроме того, стили языка соотносительны, и эти соотношения подчинены определенным правилам, ограничивающим и упорядочивающим формы разностильных смешений.

В языке художественного произведения могут встре-

¹ См. мои «Заметки о языке советских художественных произведений» в сб. «Вопросы культуры речи», вып. 1, М. 1955.
² Конст. Федин, Писатель. Искусство. Время, М. 1957, стр. 390—391.

чаться и сочетаться выражения и обороты, свойственные разным стилям литературного языка. Например, в «Поднятой целине» Михаила Шолохова (в главах из 2-й книги романа) так изображается неприятное состояние кулака Якова Лукича Островнова после тяжелых сновидений: «В самом мрачном настроении он оделся, оскорбил действием ластившегося к нему кота, за завтраком ни с того ни с сего обозвал жену «дурехой», а на сноху, неуместно вступившую за столом в хозяйственный разговор, даже замахнулся ложкой» ¹. Здесь юридический термин — оскорбил действием применен по отношению к коту и поставлен в один ряд с бытовыми обозначениями поступков утратившего душевный покой врага советской власти. От сочетания разностильных выражений увеличивается сатирическая сила изображения.

Вместе с тем одно и то же выражение в разном стилистическом окружении может приобрести разные оттенки и выполнять разные экспрессивно-смысловые функции. Примером может служить употребление церковнославянского выражения «гром небесный грянет» или «небесный гром грянет» у Пушкина в шуточном стиле в стихотворении о Кишиневе, месте ссылки поэта, и в торжественном восточно-библейском стиле «Подражаний Корану»:

Проклятый город Кишинев,
Тебя бранить — язык устанет!
Когда-нибудь на грешный кров
Твоих запачканных домов
Небесный гром, конечно, грянет...

В третьем «Подражании Корану»:

Но дважды ангел вострубит;
На землю гром небесный грянет:
И брат от брата побежит
И сын от матери отпрянет.

Смешение или соединение выражений, принадлежащих к разным стилям литературного языка, в составе художественного произведения должно быть внутренне оправдано или мотивировано. Иначе возникает комическое столкновение или переплетение разных стилей, свидетельствующее (если оно не является целенаправленным) о недостатке речевой культуры у автора.

¹ Михаил Шолохов, Поднятая целина, главы из 2-й книги романа, «Огонек», 1954, апрель, № 15, стр. 4.

На вред немотивированного смешения стилей указывал М. Исаковский в статье «О советской массовой песне»: «В песне «Гаданье» взят старинный народный сюжет и совершенно механически приспособлен к нашей современности. И мы видим, что из этого ничего не вышло. А в языке получилась своеобразная смесь «французского с нижегородским»:

Если зыбью бирюзовой
Заколышется река —
На крылечке на тесовом
Поджидай ты моряка.

«Бирюзовая зыбь» и «на крылечке на тесовом» — это из совершенно разных словарей, и вряд ли эти выражения можно поставить рядом. Тем более их нельзя вложить в уста деревенской девушки» ¹. Вместе с тем именно в языке художественного произведения часто открываются самые широкие возможности и просторы для смешения и взаимодействия разных стилей литературного языка и разговорной речи.

Сами писатели непосредственно ощущают глубокие внутренние различия между стилями языка. «Ученый язык, — писал А. И. Герцен, — язык условный, под титлами, язык стенографированный, временный, пригодный ученикам; содержание спрятано в его алгебраических формулах» ². А. Блок заметил о стилях газеты: «Язык художественного отдела ничем не должен походить на язык телеграмм и хроник» ³. А в другом месте он же заявил: «Газетный уличный язык в лирическом окружении эстетизируется». Фет писал Перцову (от 17 марта 1891 г.): «В стихотворении «Да, это он» так меня коробит слово из фельетона: сочувствую» ⁴.

И. А. Бунин в «Речи на юбилее „Русских ведомостей“» так характеризовал газетный стиль писателей и критиков символистско-декадентского толка в первое пятнадцатилетие XX века:

«Послушайте писателя нового типа: он, на своем пош-

¹ М. Исаковский, О советской массовой песне. «О писательском труде. Сб. статей и выступлений советских писателей», М. 1953, стр. 90—91.
² А. И. Герцен, Соч., т. III, СПб. 1905, стр. 138.
³ А. Блок, Искусство и газета, Собр. соч., т. IX, М. 1936, стр. 97.
⁴ П. Перцов, Литературные воспоминания, 1890—1902, М.—Л. 1933, стр. 103.

лом жаргоне, своими устами или устами своего критика, — и чаще всего газетного, — скажет вам, что он создал несметное количество новых ценностей, преобразовал прозаический язык, возвел на высоту и обогатил стихотворный, затронул глубочайшие вопросы духа, «выявил» новую психику, поставил себе великие «задания», стремится к великим «достижениям» и «возможностям», он, не стыдясь, назовет себя «мудрым», «многогранным», «дерзновенным», „солнечным“» ¹.

Как разнообразны характеристические функции разностильных слов и оборотов литературной речи в языке художественной литературы и как сложны стилистические превращения и перемещения таких выражений в многообразии художественных контекстов и композиций можно увидеть на примере из «Подростка» Ф. М. Достоевского — предсмертной записки девушки-самоубийцы: «„Маменька, милая, простите меня за то, что я прекратила мой жизненный дебют. Огорчившая вас Оля“...

— Какая странная записка! — воскликнул я в удивлении.

— Чем странная? — спросил Васин.

— Разве можно в такую минуту писать юмористическими выражениями?

Васин глядел вопросительно.

— Да и юмор странный, — продолжал я, — гимназический условный язык между товарищами... Ну, кто может в такую минуту и в такой записке к несчастной матери, — а мать она ведь, оказывается, любила же, — написать: «прекратила мой жизненный дебют»!

— Почему же нельзя написать? — все еще не понимал Васин.

— Тут ровно никакого и нет юмора, — заметил наконец Версилов, — выражение, конечно, неподходящее, совсем не того тона, и действительно могло зародиться в гимназическом или там каком-нибудь условно-товарищеском, как ты сказал, языке, али из фельетонов каких-нибудь, но покойница, употребляя его, наверно и не заметила, что оно не в тоне, и поверь, употребила его в этой ужасной записке совершенно простодушно и серьезно.

— Этого быть не может, она кончала курс и вышла с серебряной медалью.

¹ И. А. Бунин, Полн. собр. соч., т. VI, Пг. 1915, стр 317.

— Серебряная медаль тут ничего не значит. Нынче многие так кончают курс» (гл. 10, I) ¹.

Некоторые стили литературного языка в ту или иную эпоху могут переживать своеобразный процесс смешения с другими стилями. Этот процесс нередко отражается болезненно на общей структуре стиля соответствующей разновидности прозы. Л. Гумилевский в статье «Проблемы жанра» так отзывается о научно-техническом популярном стиле, претендующем на художественную изобразительность: «Наивное представление о художественности, как об «образной речи», чрезвычайно характерно для людей науки и техники, обращающихся к литературе. Это заставляет их рассказывать, например, о работе трактора в таких выражениях: «С одного маха — трах», «из дверки повалит дым и гарь», надо «набухать керосину», «воздух может вылезти», «рвануло как из пушки», «затолкаем всю смесь», «рванул взрыв», «ясное дело — шибанет», „прет трактор с неудержимой силой“» ².

В структуре художественного произведения — в зависимости от его идейного содержания, от сферы изображаемой действительности и творческого метода автора — могут сочетаться, сталкиваться и вступать во взаимодействие очень разнообразные стили литературного языка и народно-разговорной речи. Достаточно сослаться на сложный стилистический состав хотя бы таких произведений, как «Евгений Онегин» и «Медный всадник» Пушкина, «Мертвые души» Гоголя, «Война и мир» Л. Толстого, «Соборяне» Н. Лескова, «Дуэль» Чехова и многие другие.

Особенно сложны и разнообразны бывают формы стилистических сочетаний, столкновений и объединений в сказовых жанрах художественной литературы. Вот одна иллюстрация из рассказа А. И. Куприна «С улицы», который ведется от лица опустившегося попрошайки-полуинтеллигента:

«Надо стрелять быстро, чтобы не надоесть, не задержать, да и фараоновых мышей опасаешься, поэтому и стараешься совместить все сразу: и кротость, и убедительность, и цветы красноречия. Бьешь на актера, на-

¹ Ф. М. Достоевский, Подросток, Собр. соч., т. VIII, М. 1957, стр. 202.
² Лев Гумилевский, Проблемы жанра, «Литературная газета», 18 мая 1946 г., № 21 (2284).

пример: «Милостивый государь, минуту внимания! Драматический актер — в роли нищего! Контраст поистине ужасный! Злая ирония судьбы! Не одолжите ли несколько сантимов на обед?» Студенту говорю так: «Коллега! Помогите бывшему рабочему, административно лишенному столицы. Три дня во рту маковой росинки не было!» Если идет веселая компания в подпитии, вали на оригинальность: «Господа, вы срываете розы жизни, мне же достаются тернии. Вы сыты, я — голоден. Вы пьете лафит и сотерн, а моя душа жаждет казенной водки. Помогите на сооружение полдиковинки бывшему профессору белой и черной магии, а ныне кавалеру зеленого змия!» Ничего... засмеются и дадут. Часто больше, чем ждешь!

Какие козыри между нами были!..» ¹ Примененные писателем и реализуемые в его произведении правила семантического соединения слов, способы образного выражения или словесного изображения, формы синтаксической сочетаемости слов и словосочетаний, приемы отбора и употребления предложений, формы и типы столкновения и смешения разных языковых стилей — могут обогащать и расширять систему национально-литературного языка. Но для этого они должны быть подчинены правилам его функционирования и внутренним законам его развития, должны двигаться в русле основных тенденций его развития. С этих же точек зрения должен рассматриваться и изучаться язык литературных произведений прошлого.

В реалистической художественной литературе находят отражение «лингвистические вкусы», социально-речевые эстетические оценки и излюбленные шаблоны речи разных социальных групп. У А. П. Чехова в рассказе «Бабье царство» так изображается эстетическое преклонение влюбленной горничной Маши перед лакеем Мишей и стилем его речи.

«Когда через залу проходила Анна Акимовна (хозяйка завода, купчиха. — В. В.) с Машей, он склонил голову вниз и несколько набок и сказал своим приятным, медовым голосом:

— Честь имею поздравить вас, Анна Акимовна, с высокоторжественным праздником рождества Христова.

¹ А. И. Куприн, Собр. соч. в шести томах, т. 3, Гослитиздат, М. 1957, стр. 255.

Анна Акимовна дала ему пять рублей, а бедная Маша обомлела. Его праздничный вид, поза, голос и то, что он сказал, поразили ее своею красотою и изяществом» ¹.

Однако речи того же Миши вызывают совершенно иную реакцию и оценку со стороны самой Анны Акимовны, воспитанной гувернантками и усвоившей интеллигентские навыки.

Миша произносит следующую речь в ответ на рассуждение Анны Акимовны, что «в праздничных порядках в сущности много жестокого»: «—...Конечно, я необразованный человек, Анна Акимовна, но так понимаю, бедные должны всегда почитать богатых. Сказано: бог шельму метит. В острогах, в ночлежных домах и в кабаках всегда только одни бедные, а порядочные люди, заметьте, всегда богатые. Про богатых сказано: бездна бездну призывает.

— Вы, Миша, всегда выражаетесь как-то скучно и непонятно,— сказала Анна Акимовна и пошла в другой конец залы» ².

Из предшествующего изложения следует, что изучение языка словесно-художественного произведения непременно должно опираться на глубокое и свободное знание не только общей системы литературного языка соответствующей эпохи, но и его стилистических вариаций.

Анализ связи и взаимодействия разных стилистических средств в структуре художественного произведения не может не коснуться вопроса о шаблонах литературного выражения, свойственных тем или иным стилям языка, и о приемах их употребления в языке соответствующего произведения.

В разных стилях литературного языка образуются, скапливаются и застывают фразовые «штампы», шаблоны, окостенелые выражения. Таким выражениям нередко свойственна риторичность, ходульность, стремление изображать содержание чертами, далекими от действительности. Злоупотребление такими шаблонами в авторском

¹ А. П. Чехов, Полн. собр. соч. и писем, т. VIII, Гослитиздат, 1947, стр. 308.
² Там же, стр. 313.

языке художественного произведения убивает простоту и естественность повествования. Плеханов очень резко писал о любителях пышной, но штампованной речи: «Покойный Г. И. Успенский заметил в одной из своих немногочисленных критических статей, что существует порода людей, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не выражается просто... По выражению Г. И. Успенского, люди этой породы стараются думать басом, подобно тому, как стараются говорить басом иные школьники, желающие показаться большими» ¹.

В понятии литературного штампа, клише отсутствует признак эстетической ценности и образно-смысловой насыщенности выражения. Напротив, для него характерна некоторая смысловая опустошенность и условность. Ср. у Чехова в рассказе «Учитель словесности»: «Мир праху твоему, скромный труженик».

К области фразеологических штампов близки те традиционные выражения литературного языка, в которых стертость экспрессивного значения противоречит риторической приподнятости словесного отбора. По большей части это — пережитки литературных стилей, бывших когда-то модными и влиятельными. Эти трафаретные выражения теряют выразительную силу и получают отпечаток безвкусного велеречия. Таково, например, выражение: сердце обливается кровью.

Для освещения той стилистической почвы, на которой выросло это выражение, могут служить такие строки из повести одного из низкосортных писателей 30-х годов актера К. Баранова «Ночь на рождество Христово»: «Глаза его не пролили ни одной капли слез, но ежели бы медик взрезал молодому человеку грудь и посмотрел, какою запекшеюся кровью облилось его сердце, то бы торжественно объявил, что несчастного сироту спас один только бог, а искусство врачей в таком случае ничтожно».

О таких клише литературного языка первой четверти XIX века Пушкин писал: «...Что сказать об наших писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами! Эти люди никогда не скажут дружба, не прибавя: «сие священное

¹ Г. В. Плеханов, Собр. соч., т. XVI, 2-е изд., М.—Л. 1928, стр. 31.

чувство, коего благородный пламень, и проч.» Должно бы сказать: рано поутру, а они пишут: «Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба». Как это все ново и свежо, разве оно лучше потому только, что длиннее?» ¹.

Ср. также: «...пока неумолимые Парки прядут еще нить жизни, как говорит г. Филимонов в одном трогательном газетном объявлении о поступившей в продажу книжке своего сочинения» ².

Фразеологическим штампом книжно-патетической речи при изображении сильного стремления было выражение: стремиться к чему-нибудь всеми фибрами души или всего существа.

Например, у Чехова в рассказе «Пассажир 1-го класса»: «...когда я был помоложе, я всеми фибрами души моей стремился к известности» ³.

Ср. у Горького в рассказе «Варенька Олесова»: «Весь, каждым фибром своего существа, он стремился к ней» ⁴.

Можно даже говорить о штампах остроумия и каламбура.

Например: тонкий намек на толстое обстоятельство.

В разных социально-речевых стилях фразеологические клише бывают очень различны по своему лексическому составу и семантическому строю в зависимости от присущего данной среде лингвистического вкуса.

Конечно, понятие фразеологического клише относительно. Вмещенное в соответствующий контекст, стилистически оправданное — клише становится новообразованием. Замечателен такой пример из повести Чехова «Три года»: Лаптев влюблен в Юлию Сергеевну, дочь неприятного ему доктора. «Он сообразил теперь, что отца нет дома, что если понесет теперь Юлии Сергеевне ее зонтик, то, наверное, он застанет дома ее одну, и сердце у него сжалось от радости. Скорей, скорей! Он взял

¹ А. С. Пушкин, Начало статьи о русской прозе, Полн. собр. соч. т. IX, Academia, 1937, стр. 30.
² А. С. Пушкин, Если звание любителя отечественной литературы..., там же, стр. 64.
³ А. П. Чехов, Пассажир 1-го класса, Собр. соч., т. IV. М. 1955, стр. 383.
⁴ М. Горький, Варенька Олесова, «Избранное», М. 1944, стр. 217.

зонтик и, сильно волнуясь, полетел на крыльях любви. На улице было жарко» ¹.

В ироническом или пародическом стиле нередко не только используются штампы живого или чаще отживающего, архаического литературного жанра, но и обнажаются приемы и схемы их построения.

Например, у Чехова в рассказе «Брак по расчету» пародируются фразеологические шаблоны восходящего к Гоголю стиля комического изображения:

«Но вот кончается ужин... Наступает ночь. Благовоспитанный автор надевает на свою фантазию крепкую узду и накидывает на текущие события темную вуаль таинственности.

Розоперстая Аврора застает еще Гименея в Пятисобачьем переулке, но вот настает серое утро, и дает автору богатый материал для части второй и последней» ².

У Чехова обычен также прием иронического применения таких штампов в пародиях или патетических речах комических персонажей.

Например, в рассказе «Страшная ночь» Иван Петрович Панихидин говорит: «Темная, беспросветная мгла висела над землей»... «мысль о смерти, даже намек на нее, повергают меня в уныние...» ³.

В повести А. П. Чехова «Три года» так характеризуются стилистические шаблоны из сферы пышно-цветистой риторической прозы в языке романов Кости Кочевого: «Любовного элемента он избегал, будто стыдился, природу описывал часто и при этом любил употреблять такие выражения, как прихотливые очертания гор, причудливые формы облаков или аккорд таинственных созвучий...» ⁴.

Формулы-клише связаны с разными бытовыми ситуациями, с разными условностями этикета, с разными стилями речи. Поэтому они нередко используются в художественной литературе для характеристики бытового стиля персонажей.

Например, формула разговорно-эпического воспоминания о давних событиях — при встрече с старыми зна-

¹ А. П. Чехов, Три года, Собр. соч., т.?II, М. 1956, стр. 422.
² А. П. Чехов, Брак по расчету, там же, т. II, стр. 425.
³ А. П. Чехов, Страшная ночь, там же, стр. 447.
⁴ А. П. Чехов, Три года, там же, т. VII, стр. 458.

комыми после долгой разлуки: сколько (или много) воды утекло с тех пор.

Например, у Тургенева в «Дыме»: «Вспомните, мы десять лет не виделись, целых десять лет. Сколько воды утекло с тех пор!»

В стихотворении А. Н. Плещеева «Старики»:

Сколько мы лет не видались с тобою!
Сколько воды с той поры утекло...

У Чехова в рассказе «Княгиня»:

«„Что бы еще такое сказать ему?“ — подумала княгиня. — Сколько времени мы с вами не виделись, однако! — сказала она. — Пять лет! За это время сколько воды в море утекло, сколько произошло перемен, даже подумать страшно!» ¹.

Из штампов, связанных с ритуалом приветствий при встрече, можно отметить гиперболическое выражение устной речи: «Сколько лет, сколько зим!» Оно оторвалось от более полного высказывания.

Ср. у В. Ф. Одоевского в рассказе «Необойденный дом»: «А, здорово, старушонка, — сказал он, — подобру ли, поздорову ли поживаешь; сколько лет, сколько зим с тобой не видались, а все я тебя тотчас узнал... как была, так и есть!» ²

Понятно, что в этой экспрессивной группе слов возможна перестановка частей. Например, у Чехова в рассказе «Толстый и тонкий»:

«Порфирий! — воскликнул толстый, увидев тонкого. — Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!» ³

Но ср. у Чехова же в рассказе «Ионыч»:

«„Сколько лет, сколько зим!“ — сказала она, подавая Старцеву руку, и было видно, что у нее тревожно билось сердце» ⁴.

Несомненно, что степень допустимости шаблонов и их функции различны в разных стилях языка художественной литературы. Фет писал о языке поэтическом: «Поэзия непременно требует новизны, и ничего для нее нет убийственнее повторения, а тем более самого себя. Хотя

¹ А. П. Чехов, Собр. соч., т. VI, М. 1955, стр. 256—257.
² В. Ф. Одоевский, Необойденный дом, Сочинения, ч. III, СПб. 1844, стр. 61.
³ А. П. Чехов, Толстый и тонкий, Собр. соч., т. ІІ. М. 1954, стр. 193.
⁴ А. П. Чехов, Ионыч, там же, т. VIII, стр. 334.

бы меня самого, под страхом казни, уличали в таких повторениях, я, и сознавшись в них, не могу их не порицать. Под новизной я подразумеваю не новые предметы, а новое их освещение волшебным фонарем искусства» ¹.

Сатирическая борьба с штампованной литературной фразой очень ощутительна, например у А. П. Чехова и у А. М. Горького.

Нельзя не заметить склонности к такого рода высокопарным «красотам штиля», например, в языке способного советского писателя Ф. Наседкина. Так, в романе «Красные горки» читаем: «Золотарев вслушивался в прерывистый стон ветра, и ему казалось, что в этом стопе был выражен глухой протест охваченной тревогой природы против неистовой, разрушительной работы ветра» ². Так, в конце концов выходит, что стонущий ветер выражает глухой протест против самого себя. А. П. Чехов не раз говорил о том, как обедняют и искусственно ограничивают свое творчество писатели, падкие до общих мест, жалких слов и трескучих описаний, думающие, что «без этих орнаментов не обойдется дело». О таких писателях тонко заметил Эмиль Золя: они «усваивают стиль, носящийся в воздухе. Они подхватывают готовые фразы, летающие вокруг них. Их фразы никогда не идут от их личности, они пишут так, словно кто-то сзади им диктует; вероятно поэтому им стоит только отвернуть кран, чтобы начать писать» ³. Таким образом, следует отличать шаблоны, клише разных стилей литературного языка от речевых шаблонов разных стилей художественной литературы, хотя тут могут быть и совпадения.

С необыкновенной остротой и силой стилистические шаблоны или штампы русской художественной повествовательной литературы конца XIX — начала XX века продемонстрированы в рассказе А. И. Куприна «По заказу». Писатель Илья Платонович Арефьев ломает голову над рассказом для литературного альманаха, издаваемого «в пользу детской санатории». Рассказ должен

¹ А. А. Фет, Письмо к К. Р. от 27/ХІІ 1886 г., «Русские писатели о литературе», Л. 1939, т. I, стр. 444.
² Ф. Наседкин, Красные горки, «Молодая гвардия», 1953, стр. 5.
³ Эмиль Золя, О романе, «Литературные манифесты французских реалистов», Изд. писателей в Ленинграде, 1935, стр. 109,

пробудить в сердце читателя «чувства милосердия, нежности и тихой радости».

Насмешливый ум фельетониста «как будто нарочно дразнит его, подсказывая ему шаблонные фразы» из банальных повестей современных писателей и писательниц. Вот — несколько образцов таких трафаретных манер повествования.

«Он подошел к окну, прижался пылающим лицом к холодному стеклу, по которому, точно слезы, струились дождевые капли». Или: «Был тихий майский вечер. Солнце садилось, озаряя своим пурпурным светом окрестность...»

«Хорошо было бы написать рассказ сплошь из таких милых фразочек, — соблазняет Илью Платоновича старая привычка смотреть на все с юмористической стороны. — Да. Так бы и начать: «На башне св. Стефана глухо пробило полночь. Из-за угла невзрачной лачуги показался незнакомец высокого роста. Лицо его было закутано широким плащом. Шляпа с пером и длинная шпага на боку доказывали его благородное происхождение».

Или — вот образец стиля дамской чувствительной повести с изображением старого полковника в качестве рассказчика:

«В комнате воцарилась гробовая тишина. Старый полковник окончил рассказ и почему-то слишком долго выколачивал о решетку камина свою трубку, отвернувшись от слушателей. Наконец он выпрямился и, отирая глаза, сказал дрожащим голосом: «Черт побери! Какой, однако, у вас крепкий табак, ротмистр!» — «А что же сталось с несчастной Заирой?» — решилась спросить после долгого молчания дама с палевой розой в волосах. «Она умерла», — глухо ответил старый полковник».

Или — из повести о легкомысленной жене, возвращающейся к покинутому мужу с первым ударом пасхального колокола. «Револьвер выпал из его рук и с грохотом покатился по полу. Он широко размахнул свои объятия, она упала к нему на грудь, и их уста слились в долгом, долгом поцелуе...»

Затем следует рассказ о солдате, стоящем в пасхальную ночь на часах.

«Какая-то черная тень промелькнула на белом фоне тюремной стены, ярко освещенной луной. Часовой быстро, привычной рукой взвел курок и прицелился. Но в

Дата добавления: 2015-09-04