ПРИЗРАК 9 страница

- Что-то не так? – спросила Катя.

- Нет. Ничего.

Катерина поведала мне некоторые общие новости и сплетни, перемыла косточки Вике и Свете. Высказала мнение относительно разных вещей, а потом попрощалась со мной, напомнив о том, чтобы я в случае чего обязательно звонила. Когда она скрылась на лестничной площадке, ко мне пришла мысль, что возможно я видела ее в последний раз.

Вернувшись в комнату, я положила два билета на стол, а рядом с ними пригласительное письмо в «Золотую нить» и задумалась: сначала Тамара Васильевна отдала своего ребенка в другую семью, а теперь отдала меня в другую компанию, но и в первом и во втором случае она не желает мне зла и рассчитывает на мое благополучие. Потом я перевела взгляд на билеты, концерт начинается в 16-00, сейчас на часах половина третьего – скоро придет мама.

Любовь Даниловна пришла в гости с объемной сумкой, там была целая горка пирожков с вишней. Приносить разную выпечку было ее хобби. Мама взяла на руки Еву и качала ее верх вниз.

- Евачка, моя девочка, Евачка моя куколка. А где Женя?

- На работе.

- Он все еще продолжает возить ту женщину к врачам? – Спросила мама.

- Нет, насколько мне известно, Максим задействовал Женю работать менеджером в административном корпусе автосервиса.

- Ой, а он-то справится?

- Пока стажируется, углубляется в процесс своей новой деятельности.

Пока мама наслаждалась общением с ребенком, я гладила полотенца и размышляла. Зная, кем приходится Женя для меня, Максим все же решил продвигать и развивать Женю в своем бизнесе. Хотя я полагала, что до минимума сократив общение со мной, брат уволит и Женю. Но нет, он не сделал этого, как не крути, помимо Наташи, Евгений еще одна ниточка, ведущая ко мне, и пусть на расстоянии, но Максим все-таки желает наблюдать за моей жизнью.

Я поставила утюг на подставку. Ну вот опять… Я опять думаю за Макаренко. Кыш-кыш, мысли вон… На часах пол четвертого. Секундная стрелка громко отсчитывает минута за минутой: «тик-тик-тик», а воспоминания в моей голове движутся по кругу.

Наташа рассказывает по телефону, что она очень сблизилась с Ульяной Васильевной, они много времени проводят вместе. Женщина заботится о Наташе, как о своей дочери. Она следит за ее регулярным здоровым питанием, вместе они гуляют на свежем воздухе в парках. По книге вычитали тысячу имен, в поисках подходящего имени для будущего младенца. Но Максим настаивает на том, что мальчика будут звать Олег, а если девочка, то София. Наташа же предлагает иначе: мальчика будут звать Кирилл, а девочку – Диана. Ульяна Васильевна вносит свои предпочтения: мальчика назовем – Владиславом, а если девочка, то… Анной…

Возможно раны души больше не кровоточат, и поездки к врачам больше не требуются, но, мамочка, твои душевные шрамы ноют и остро отзываются в простом имени «Анна». Ульяна Васильевна, этот шрам останется навсегда, я не в силах разгладить его рубцы.

- Полина, ты уже закончила гладить. – прервала мои раздумья мама.

- Да. Закончила.

- Я сегодня хотела уйти пораньше, ты никуда не собиралась идти?

- Нет. Я буду дома.

- На столе лежат какие-то билеты вот я и подумала…

- Нет, я остаюсь дома.

Любовь Даниловна поправила свое платье у зеркала, поцеловала меня в щечку и прошептала на ушко: «Береги себя, моя хорошая! Не забывай кушать!» Дверь захлопнулась и в квартире опять стало как-то пусто. Ребенок сидел на разложенном диване и рассматривал большую красочную музыкальную азбуку, нажимая пальчиками на рисунок или букву, азбука произносила: «Дэ – дівчинка, Гэ- гарбуз»

- Галбуз! – повторила Ева и рассмеялась.

«Ка – котик, Цэ – Цуцик»

- Цусик! – снова повторила она.

Мне стоит больше уделять времени ребенку и научить ее красиво и четко разговаривать. Я все еще остаюсь для нее мамой, даже если она и видит призрак Полины, она ни разу не сказала, что я для нее чужая тетя. И мне не стоит отдаляться от девочки. Сейчас она моя дочка, и эта малышка приносит в мою жизнь столько счастья, за что я несказанно ей благодарна.

Теплый ветер вновь надул штору парусом, всколыхнув листья комнатного цветка, и со стола смахнув на пол два билета, зовущие меня в спорткомплекс. Я взглянула на часы 16-00 – ледовой концерт только что начался. Я подняла билеты и приготовилась их разорвать на две части, но не смогла, я разжала пальцы и посмотрела на них.

«…Игорь подготовил специальный прощальный номер. Он хочет, чтобы ты пришла, посмотрела…»

«Нет-нет-нет. - Стучала я себе по лбу билетами. – Мне незачем туда идти». Я не должна туда идти, но почему меня это так расстраивает и беспокоит? Что со мной? Надо быть мазохистом, чтобы добровольно смотреть на лед и повторно переживать свою гибель. Я села на стул, сжала билеты в руке и голову опустила к столу. Сколько это будет продолжаться? Я сойду с ума, мне прямая дорога в психбольницу…

Проскрежетал ключ в замочной скважине, распахнулась дверь и в комнату вошел Женя. Хотел что-то сказать, но увидел билеты на столе и спросил:

- Разве ты их не спалила три дня назад?

- Это другие.

Женя посмотрел на часы – пол пятого.

- Если поедем прямо сейчас, то еще успеем.

- Не-ет, я не…

- Собирайся. У тебя пять минут. А я к соседям, попрошу их присмотреть за Евой.

- Женя, подожди. – Остановила я его. Он повернулся и посмотрел на меня. – Спасибо тебе.

*****

Зрителей оказалось не так много, люди рассредоточились по сиденьях так, как им хотелось, лед освещался прожекторами и лазерами, играла спокойная музыка, девочка в блестящем белом костюме плавно перемещалась с одного конца льда на другой. Женя увидел Максима с Наташей, они увидели нас тоже и, жестами рук, позвали к себе на рядом свободные места. Максим выглядел недружелюбно и напряженно, казалось, он не был в восторге от данного мероприятия. Но беременным отказывать нельзя, у него не было шансов противостоять Наташе.

- Полина, я тебе звонила несколько раз, - затарахтела Наташа - но ты была недоступна. Что с твоим телефоном? Я думала, вы с Женей не придете.

- Простите, я на работе задержался, поэтому мы опоздали. – сказал муж, освобождая меня от необходимости что-либо объяснять.

- На работе? – переспросил Максим. – Что-то случилось?

- Ульяна Васильевна попросила меня отвезти ее в аэропорт.

- Зачем? – Спросил Максим. – Разве отец прилетает сегодня? Он должен был закрыть свои дела и прилететь через месяц.

- Откуда же мне знать. – Заключил Женя.

- Игорь уже выступал? – тихо спросила я.

- Еще нет. – Ответил Максим.

- А, по какому поводу ледовое шоу? Я впервые на таком мероприятии. – Сказал Женя.

- Пока вас не было, голос ведущего из колонок говорил, что ледовое шоу, посвящено нелегкому труду, постоянным тренировкам фигуристов спорткомплекса. Оттачивая свое мастерство день за днем, фигуристы ездят на соревнования, соревнуются за медали, а нам дарят минуты наслаждения неотразимыми танцами с невероятно сложными фигурными элементами. – Изложила Наташа.

- Уже выступили 5 участников: Нина Василькова, Олеся Ткачук, Тимофей Верховой, кто-то еще, не помню. - Максим перечислял имена, но все эти люди были мною знакомы лично. - Ведущий вначале шоу объявил и представил 16 участников, которые будут выходить на лед. Игорь - четырнадцатый. – Дополнил Максим.

Мне приятно было смотреть на фигуристов, сложно было смотреть на лед.

Выступили две девушки, потом три парня. Затем еще одна девочка, она занималась у моего тренера. Выступала она слажено, а очень энергичный танец впечатлил зрителей. Когда она подпрыгивала и делала обороты, мое сердце замирало в ужасе, иногда мне приходилось закрывать глаза руками. Внизу стояли тренера и наблюдали за своими учениками, анализируя их успехи и достижения. Другими словами, этот концерт не только сбор дополнительных средств за счет продажи билетов, но и экзамен для всех фигуристов. И ребята знали об этом официальном экзамене, волновались, делали ошибки, падали, разрезая лед лезвиями коньков, но опять вставали и снова набирали скорость, нагоняя пропущенный фигурный элемент.

- Алло, - ответил Максим на телефонный звонок. – Да, она здесь. – сказал он и посмотрел на меня. – Хорошо. – Вложил телефон в карман. – Игорь звонил. – Ответил брат на беззвучный вопрос каждого. – Интересовался, пришла Полина или нет.

Все пожали плечами и продолжили смотреть вниз. Я сбилась со счета, выступило еще пять участников или семь, и неожиданно на трибунах и на льду погас свет. На трибунах поднялся взволнованный гул и перешёптывание.

- Что происходит? – спросила Наташа; никто ей не ответил.

Вдруг в центре льда засветился синий лазер, свет плавно расходился по льду необычными волнами и белыми узорами. Заиграла очень тревожная музыка, словно каждая нота плакала и стонала. Басы эхом отбивались от стен, заставляя вибрировать сиденья. На льду появился фигурист, на его ладони стояла красивая ваза, а в вазе слегка окрашенная в голубой цвет вода и в ней всего один цветок – тюльпан. Мрак на льду стал рассеиваться, так же, как и музыка стала перетекать в более ласковый, но обреченный тон. Лед заиграл сине-красными цветами и оттенками, и тогда я увидела лицо Игоря и наконец узнала музыку….

Та самая мелодия, именно та самая музыка, которая была на репетиции в тот роковой день. Парный танец, который мы разучивали вместе. Но только вместо меня теперь была ваза. Такая же хрупкая и тонкая, какой была я.

Игорь двигался в такт музыке, я помнила все эти элементы танца, но ваза… Как она держалась на его руке, как ловко он наклонялся и выкручивался вместе с ней. Однако впереди прыжки, восьмерка, спираль и другие элементы, он не сможет удержать ее вот так – на открытой ладони.

В вазе именно тюльпан, как сильно он старался, даже в выборе цветка, неужели он действительно представляет, что с ним в паре танцую я. «Ну зачем ты бередишь эти раны, отпусти меня, ты не виновен в моей смерти». Женя вытер скатившие слезы с моих щек и еще крепче сжал мою руку. Максим бросал на меня косые взгляды, Наташа с упоением смотрела на шоу, ничего не подозревая.

Но вот Игорь мчится вперед, набирая скорость, как и удары моего сердца тоже участились. Теперь он разворачивается и скользит спиной вперед. Ваза подрагивает в его руках, тюльпан вибрирует, а его лепестки задираются от скорости и ветра. Теперь он кружится спиралью, до сих пор ни разу не пролилась вода из открытого горлышка. Сейчас будет ласточка, Игорь скользит на одной ноге, словно сейчас взлетит. Вот один поворот, второй, приседает, встает. И снова набирает скорость… Теперь он поднимет меня над головой, я вытяну шпагат, согну колени, и он меня подкинет вверх, в воздухе я сделаю оборот и коснусь льда …

«Неужели эту вазу ждет та же участь, что и меня? Игорь остановить, умоляю. Мне страшно, я в ужасе, и не могу это видеть. Зачем я только пришла сюда?!» Он поднимает вазу над головой, музыка приобретает волнующий тон. Красивая, сверкающая ваза, не разбивай ее на осколки, прошу! Зрители на трибунах притихли, словно чувствовали важность следующего момента. Максим взял меня за вторую ладонь.

- Сейчас будет что-то особенное? – вопросительно прошептала Наташа. – У меня что-то мурашки по коже.

Игорь подбрасывает вазу в воздух, так высоко, что тюльпан почти выскакивает из нее, а дальше, как в замедленном кадре, он тоже делает прыжок и в воздухе производит тройной оборот, почти как ниндзя. Сложнейший элемент высшего пилотажа, который не удается сделать даже мастерам. Потом он становится на лед и с невероятной скоростью протягивает руку, чтобы на лету поймать вазу, но… Ваза пролетает мимо, на трибунах застыл немой «ах», но Игорь с точностью маневра приседает, отталкивается коньками от льда еще раз протягивает ладонь и в 20 сантиметрах от глади льда, ловит вазу. Музыка резко обрывается, на льду лазером написаны слова: «Анна, будь счастливой, где бы ты не была».

Люди стали подниматься с трибун и аплодировать. Мои глаза застелили слезы. Я ничего вокруг больше не видела, только шум аплодисментов, и то как Женины руки обнимают меня.

- Папа? – вдруг воскликнул Максим справа, в моих глазах тут же прояснилось. Я вытерла слезы и проследила куда он смотрит.

Возле льда, действительно стоял отец, Александр Петрович Макаренко. Он рыдал так же, как и я. К нему на коньках подъехал Игорь с низко опущенной головой, он приблизился к отцу и встал перед ними на колени. Мне не было слышно, о чем они говорят, шум аплодисментов захватил все пространство, не знаю, что сказал ему отец, но после обмена короткими фразами, они обнялись, крепко сжимая спины друг друга. К ним подбежала Ульяна Васильевна и Татьяна Алексеевна – мать Игоря. Они склонились друг перед другом, словно просили прощения. В пару шагах от них, хлопая в ладоши, стояла тетя, Тамара Васильевна, она сдержанно смахнула слезу с лица и тяжело вздыхала. Рядом с ней стоял ее муж Станислав Григорьевич, светловолосый, курносый мужчина – мой биологический отец. Невероятно, вся семья в сборе!

Александр Петрович вернулся из Болгарии, я знала, что он должен скоро приехать, но так неожиданно видеть его сейчас. Человек, который всю жизнь считал меня своей дочерью и верит в это до сих пор, человек, который гремел на меня за мои непослушания, сейчас стоит на коленях вместе с Игорем и горько рыдает. И пусть теперь я знаю свою родословную, я как прежде люблю его. Люблю и плачу, сильно люблю и сильно плачу…

*****

Не помню, как я вместе с Женей покинула здание Олимпа. Каким транспортом добирались по городу, а может шли пешком. Не помню, как попрощалась с Максимом и Наташей. Не помню даже, как оказалась в квартире. Должно быть моя амнезия прогрессирует, раз уж появились новые пробелы в памяти.

С трудом вспоминаю, как Женя звонил в пиццерию и делал заказ на дом. В знак благодарности добрым соседям, он обменял коробку с пиццей на Еву, за которой они присматривали весь вечер. Смутно помню, как Женя внес спящего ребенка на руках и положил в кроватку.

Отчетливо помню уставший взгляд парня, смотрящего на меня и его слова:

-Ты Липчанская, усвой это наконец. Смирись. Ты увидела сегодня свою семью. Ты должна была понять, - они никогда тебя не забудут, ты их дочь и это навсегда, этого никто не отменит, но они уже готовы отпустить боль, связанную с тобой. Твоя семья готова продолжить жизнь, в которой больше не будет тебя. А ты отпусти их, не мучь людей, у тебя тоже другая жизнь, другое имя. Начни жить без них! У тебя есть муж, дочь - ты нужна здесь, а не там.

- Я забуду их. - Отвечала я, шмыгая носом. - Мне надо их забыть, это правда, но...

Женя обнял меня за плечи.

- Без «но», ты сможешь, я верю в это, - поцеловал он меня в губы, - мы сможем. Я тоже забуду о Полине.

- Да, – ответила я, прижавшись к нему, – мы сможем. – повторила, сомневаясь в своих же словах.

Не раствориться от жарких объятий Жени, было невозможно. Его поцелуи, ласковые руки, теплое дыхание брали власть надо мной. Одежда исчезла куда-то с нам обоих, пальцы рук и ноги переплелись… Правду видно говорят, лучшее лекарство от стресса — это секс. Мы наслаждались этой страстью, захлестнувшей нас с головой, стонали и слышали громкое перестукивание наших сердец. Движения Жени ускорились и… я смяла простынь в кулак; вероятно, Женя все-таки станет отцом своего собственного ребенка.

Заснули мы моментально, спали крепко прижавшись друг к другу. После стольких эмоций, организм нуждался в покое. Разница лишь в том, что Женя ушел в глубокий сон, а я проснулась примерно через три часа и слушала, как за окном поют сверчки. Я старалась ни о чем не думать, ничего не вспоминать, просто лежала и наслаждалась всеми звуками: часы, как обычно, стучали; справа лежал парень и тихонько сопел; за окном сверчки; Ева перевернулась в кроватке, и прозвенели бубенчики в ее погремушках.

Но вот, все звуки смешались в моей голове, а в ушах раздался шум аплодисментов, потом скрежет железа на льду и чей-то смех, я слышала чей-то злорадный смех. Я зажала уши руками, сжала веки глаз и ждала, когда все прекратиться. Не знаю, сколько прошло времени, но звуки постепенно исчезали, и стало тихо. Облегченно выдохнув и открыв глаза, я испугалась от неожиданности, потому что находилась не в постели с Женей, а на улице под открытым звездным небом. Зимний мороз обжигал мои щеки, волосы развивались на холодном ветру. «Где я? Почему в конце июня так холодно». Я оглянулась вокруг и увидела окна домов. Множество окон разных трех-, десяти-, пятиэтажных домов, в некоторых из них горел свет. А внизу, между домами, тонкой ниточкой тянулись улицы и трассы, стояли припаркованные машины. Глядя на них сверху, они выглядели как игрушечные. «Сверху?» Я посмотрела себе под ноги, и мое сердце в ужасе заколотилось.

Я стояла на крыше какого-то дома, на самом ее краю, без обуви. «Боже, что я здесь делаю? Почему я здесь?» Я попыталась сделать шаг назад, но не смогла. Ноги не слушались.

- Прыгай, давай, лети… - сказал кто-то за моей спиной, я обернулась, но никого не увидела. – Ну же, прыгай, смелее…- опять смех.

- Нет, не хочу. – протестую я, и меня кто-то толкает в спину, я срываюсь с края крыши, но лечу не вниз, а вверх.

Резко вскакиваю с постели и рукой убираю челку с глаз – сон. Опять дурацкий сон, что за наказание. Женя сладко сопит в подушку, сверчки устроили ночной концерт. Чувствую, что пересохло горло так, что губы сморщились. Давно я не испытывала подобной жажды, видно всю влагу из организма выплакала.

Пришлось откинуть одеяло и подняться с постели. Глаза привыкли к темноте и стали различать предметы в комнате. Я направилась к двери. Сделала один шаг, второй и стала почти задыхаться. Пытаюсь сделать вдох, но легкие не работают. Бью себя руками в грудь, словно подавилась косточкой, и ощущаю боль в левом плече, затем покалывающую боль в левой ладошке. Все вокруг закружилось, теряю равновесие, и падаю возле кровати.

«Что это со мной? Отвратительная ночь». Встать снова на ноги удалось без труда. Как-будто и не было никаких причин для падения. Я пошла к двери, сделав вывод, что нельзя резко вставать с кровати, особенно, когда у тебя такое сильное обезвоживание. Независимо от темноты и слабого освещения месяца через окно, я заметила, как плавно и медленно я передвигаюсь, словно по морскому дну, а все предметы в комнате приняли какие-то другие очертания. Вон тот стул, он выглядит, как обычный стул, но, что-то с ним не так, и шкаф, и стол… не пойму.

Я остановилась и посмотрела на настенные часы, секундная стрелка передвигалась как всегда, единственное, не издавая никакого звука. Не понимаю, почему так тихо, лишь сверчки, их трескот едва уловим. Все сейчас казалось, как под толщей воды, как на дне океана. «Вода, вода, я хочу пить»… Я подошла к двери, протянула руку к дверной ручке и нажала ее, но моя ладонь проскользнула мимо. Видимо, я торопилась, ведь хотела быстрее прийти на кухню и зажечь свет. Повторила попытку, сжала дверную ручку и надавила вниз, но как в кошмарных детских страшилках, моя ладонь прошла СКВОЗЬ металлопластиковую ручку беспрепятственно, как по ветру.

Отскочив от двери, я испуганно посмотрела на руки. Они отсвечивали неестественными бликами, а сквозь ладонь я просматривала окно. Ужас сковал меня, волосы взметнулись вверх. «Галлюцинация. - пришла мысль. – Я все еще сплю, сон еще продолжается». Я повернулась к включателю, надо зажечь свет, даже если сон, надо зажечь свет. Но, развернувшись к включателю, возле себя увидела… Полину, призрак настоящей Полины. Я отчетливо вижу ее лицо, ее глаза; она замотана в какую-то черную ткань и смотрит на меня. Так испепеляюще смотрит, что я забыла, кто я и где. «Не может быть, я никогда не видела ее такой, такой живой, с чертами лица». Никогда ее призрак не стоял так близко от меня, только в углу возле шкафа, а сейчас она по среди комнаты и такая осязаемая, должно быть ее можно коснуться. Это самый реалистичный сон, за всю мою жизнь.

Она повернула голову вправо и стала куда-то долго смотреть, не отрывая взгляда. Я последовала ее примеру и обернулась; на полу возле кровати лежало бездыханное тело Полины. Я окинула себя взглядом, коснулась волос: руки, туловище… я узнала в себе Анну, с моих плеч спадали светлые волнистые волосы, на мне было пышное свадебное платье, должно быть именно его мне сшила Тамара Васильевна на мои похороны. Но суть сейчас даже не в платье, сейчас я такой же призрак, как и Полина. Мы стоим друг напротив друга, а рядом с нами лежит одно единственное тело, владелицей которого я не являюсь.

- Это сон. – произношу я, вкладывая в эти два слова столько веры и надежды, как монах в молитву. – Это д олжен б ыть т олько с он…

Полина медленно поворачивается ко мне и отрицательно качает головой.

Не может быть, это конец. Я ухожу из жизни, даже не попрощавшись с Женей. Это снова повторяется, вторая внезапная смерть, почему мне суждено умереть дважды. Почему так беспощадно.

Слезы души совсем не мокрые, из глаз падают капли, но взлетают светлячками вверх. Боль и пустота разрывают меня на части. Тут же явилось последнее воспоминание из прошлой жизни: я вспомнила как стояла над своим собственным телом, на льду, возле тела Анны. Я помню испуганное лицо Игоря, помню, как подбежал тренер и все кричали, звали меня по имени. Кто-то вызывал скорую, кто-то делал искусственное дыхание. А я… Моя душа стояла рядом, не признавая гибель. А потом я улетела куда-то вслед за холодным ветром.

Сейчас происходит тоже самое, я смотрю на почти родное тело Полины и с трудом понимаю, что это моя смерть. Полина внимательно следит за ходом моих мыслей, слушает и наблюдает, за сменой моих эмоций. А у меня не получается прочитать в ее глазах ничего, моя душа трепещет в ее присутствии, даже без тела, душа испытывает страх. Потом я замечаю за спиной Полины две плохо различимые тени, они как два охранника стоят в метре от нее. Я оборачиваюсь назад и вижу за собой точно такие же две тени. Меня переполняет ужас, мы не одни, здесь еще кто-то есть, я не знаю, что делать, мне хочется бежать от них, но чувствую, что это невозможно.

- Полина, - жалобно взываю я. – Полина. – Не знаю, что сказать ей или, что спросить. – Не молчи, прошу, скажи хоть что-то.

Она поднимает руку и поправляет свою челку, проводит пальцами по шраму на виске. Очень красивая, не только тело, но и призрак ее, она действительно красивая.

- Остановка сердца, - произнесла она привычным для меня голосом Полины, - задумывалась ли ты, какая ненадежная и хрупкая земная оболочка создана для души. Нет стука сердца, и душа не держится в теле. А душа, которая может летать и перемещаться во времени и пространстве, попадая в тело, становится такой ограниченной в своих возможностях, обслуживая бренное тело. – Полина презрительно улыбнулась и взглянула на меня. Наверно, она ждала мой ответ, но я не знала, что сказать ей. Моя душа вжалась в пол, осознавая неизбежное.

– Теперь, ты можешь видеть не только мой силуэт в углу, я рада нашей встрече. – Она приблизилась ко мне, указательным пальцем подняла мою голову за подбородок и добавила, –– а твоя душа красивее, чем твои останки в земле.

Она что, издевается надо мной, потешается над моим страхом? Как была испорченной девчонкой при жизни, такой и после смерти осталась. А пальцы, почему у нее такие холодные пальцы, неужели я теплее ее?

- Открыть секрет? – Спросила она, увидела в моих глазах заинтересованность вперемешку с отчаянием и ухмыльнулась. – Сны о твоей могиле - моих рук дело.

- Зачем? – Наконец-то отозвалась я. – Нет, подожди, дай подумать, ты показала мне, кто я есть на самом деле, так ведь? Для того, чтобы я понимала, что живу не своей жизнью и принадлежу к другой семье.

- Нет. Твоя прошлая жизнь меня не интересует, ты должна была узнать обо мне. Ты даже представить не можешь как важно, чтобы живые поминали мертвых – это как свет маяка, мне нужен был этот свет. Никто ведь не знал, что я мертва, и никому нельзя было об этом сообщить, кроме… тебя. Ты меня не разочаровала, я довольна тобой, быстро ты сообразила и вознесла обо мне 12 молитв, это помогло мне выбраться из адской пропасти и вернуться к земле.

«Вернуться к земле, к земле… вернуться» … Если бы я была в теле, то вероятно упала бы в обморок, мои ноги ослабли бы, а руки дрожали, но душа реагирует иначе, чувствует боль, тревогу, ужас, но словно какая-то невесомость поддерживает ее со всех сторон. Как плотность соленой воды не дает погрузиться яйцу на дно.

- Значит, ты возвращаешься к жизни, вернулась за своим телом... Выходит, моя душа все это время жила и ждала только тебя. Наверно, я должна быть счастлива, что помогла тебе, вымолить твою душу из адской пропасти, но это не так, прости меня, Полина, мне так горько видеть тебя…

Полина засмеялась над мои словами, словно я рассказала ей анекдот.

- Вернуться? С удовольствием. – она подошла к телу, присела над ним и потянула руку, но под ее ладонью что-то засияло, и Полина отдернула руку, как от электричества. – Вот, только, мне запрещено возвращаться. Мне нельзя обратно. – Полина отошла от тела, развернулась ко мне и сказала, - Анна, мое появление здесь… - она не договорила, ее заинтересовало что-то за моей спиной. Я обернулась. Малышка Ева проснулась среди ночи, она поднялась на ножки, вцепилась ручками в высокие бортики кроватки и смотрела на… нас! Ее взгляд направлялся куда-то в центр комнаты, где стояли мы с Полиной, и я краем своей души чувствовала, что она видит наши очертания. Больше того, глядя на Еву, моя душа ликовала, от девочки исходило удивительное тепло и едва заметное сияние, которое притягивало и навевало спокойствие.

- Не легко ей придется. – Мои восхищения прервала Полина.

- Она видит нас. – Озвучила я очевидный факт.

- И слышит тоже.

Я обратила внимание на то, как Ева внимательно прислушивалась к нам. В свои почти два года, проснувшись среди ночи она не плакала, что обычно свойственно детям. Ева как взрослая спокойно стояла в кроватке и смотрела на нас, не издавая звука.

- Она прекрасна: она притягивает и согревает.

- Она несчастна, потому что проклята.

- Проклята?

Полина подошла к Еве, протянула ей руку, Ева сделала так же, и они прикоснулись друг к другу. Невероятная картина: дочь и мать, жизнь и смерть, Полина плачет, и ее слезы взлетают огоньками вверх, а Ева ловит эти слезинки пальчиками, но поймать не может.

- Прости меня. – прошептала Полина и стала отходить от кроватки.

- Почему она видит умерших? Почему она проклята?

- Я прокляла ее, - засмеялась Полина, - всех прокляла перед тем, как шагнуть с крыши; Сашу, Женю и Еву. Первых двух проклятье не коснулось, а Ева получила сполна, р одственное м атеринское п роклятье, оказалось куда сильнее, чем ожидалось, и увы, она не справится с этим. – Полина прищурила глаза и заговорщицки произнесла, - видеть духов, ее не единственная способность. С каждым годом в ней будет увеличиваться сила моего проклятья и однажды проявится, проявится в ее земной жизни. Как жаль, но она обречена.

Полина говорила так легко, словно все это забава, и ее это вовсе не касается. Я обернулась на ребенка. Малышка внимательно на нас смотрела, покусывая бортики кровати зубками.

- Считаешь меня бессердечной, ошибаешься. Я не в силах отменить это проклятье, не могу, сколько бы не пыталась. Но пришла я сюда по другой причине.

- Ты пришла за мной. – утвердительно произнесла я.

- Анна, я пришла тебе помочь. Не могу помочь дочке, но могу помочь тебе.

- Помочь?

- Да, Макаренко, помочь. – Полина брезгливо ухмыльнулась. – Вот видишь, стоит лишь упомянуть фамилию из твоей прошлой жизни, и ты тут же упиваешься кровавой тоской. Плохо вести двойную жизнь. – Неодобрительно поцокала она языком.

- Поэтому ты решила забрать обе жизни?!

Полина подошла к столу и указала на бирюзовую керамическую вазу.

- Интересно, как это Игорь не уронил вазу на лед? Было бы лучше, если бы она разбилась, так было бы намного правдоподобнее.

Ее слова вмиг унесли меня на каток, и вывернули душу наизнанку. Боль души сейчас была настолько явной, не похожей на земную, что отражалась даже в воздухе.

- Ты теряешь внутреннюю гармонию и разрываешься на две части. Зачем тебе такая жизнь? Не лучше ли все оставить?

- Я не хочу оставлять тех, кого люблю. Я люблю жизнь.

- И это говоришь мне ты, Аня, потеряв ее два раза. Было очень интересно наблюдать за тобой все это время.

Слезы скатываются по щекам и как птицы разлетаются в разные стороны.

- Я не хотела умирать ни в первый, ни во второй раз.

- Знаю. – грустно улыбнулась Полина. – Но ты не можешь жить в теле Полины под фамилией Макаренко. Твое имя источник бед многих людей; Максим женится на Наташе, в надежде, что будет время от времени встречать тебя, твое присутствие не дает ему покоя, Игорь будет всю жизнь наблюдать за жизнью Анны в теле Полины, он никогда не женится, храня верность воспоминаниям о ее гибели на льду, а Женя, его искренняя любовь к Анне, отражается виной перед Полиной… Даже ты, Аня, как ты можешь называть мою мать своей мамой? Твоя смерть освободит всех.

Она вынесла мне приговор. Почему она решает за всех. Чтобы она не говорила, я не готова, все еще не готова покинуть семью Липчанских, надо бороться.

- Ты не права, моя смерть ранит всех еще больше, твою маму, Женю. И даже Ева останется наедине со своим проклятьем, а ведь я могла бы ей помочь. Сколько бы Игорь не наблюдал за мной, его талант и стремление стать известным фигуристом отнимут много времени, поездки на соревнования отвлекут его от меня, он встретит девушку и полюбит ее, оставив меня всего лишь мрачным воспоминанием. И Максим с головой уйдет в работу, в семью и в воспитание ребенка, жизнь закрутит разными проблемами, ему станет не до меня. Я же перестану думать о них, запрещу себе оглядываться в прошлое.

Дата добавления: 2015-09-04