ПРИЗРАК 8 страница

Клиническая смерть — обратимый этап умирания, переходный период между жизнью и смертью. На данном этапе прекращается деятельность сердца и дыхания, полностью исчезают все внешние признаки жизнедеятельности организма. При этом гипоксия (кислородное голодание) не вызывает необратимых изменений в наиболее к ней чувствительных органах и системах. Данный период терминального состояния, за исключением редких и казуистических случаев, в среднем продолжается не более 3-4 минут, максимум 5-6 минут (при исходно пониженной или нормальной температуре тела).

Как ни странно, но клиническая смерть Полины длилась целых 12 минут. Врачи прекратили борьбу за ее жизнь и накрыли ее тело с головой простыней. И, вдруг, на 12 минуте, на дисплее появились удары ее сердца. Удивительно редкий случай, так говорят все врачи.

Пролистав несколько страниц вперед, стала читать заметки и наблюдения Жени, которые он вел за Полиной. Он написал, что Полина сильно изменилась, в своем поведении, манере общения, в привычках, в стиле одежды, вкусах, реакциях на некоторые слова и многое другое:

«Три дня назад я купил ее любимые финики в шоколаде, - писал парень, - она попробовала их, но они так и остались стоять в блюдце, почти целые. Это совсем не свойственно ей. Раньше финики Полина могла, просить целыми днями, но теперь, она к ним практически не притронулась. Разве амнезия может менять вкусы? Мнение врачей разделилось, точной информации нет».

Я отодвинула тетрадь. Да, я помню это:

«- Что это?

- Твой наркотик.

- Чего??

- Финики в шоколаде, без которых ты жить не можешь».

Финики были вкусными, но не дотягивали до статуса любимого лакомства. Тогда, я еще не знала, что финики любила Полина, но не Анна.

В тетради Женя указал много разных несовпадений, он тщательно за мной следил: «Полина не вспоминает про Сашу, не спрашивает о нем, даже не ищет с ним встреч, а передо мной чувствует себя виноватой, остерегается меня, но, кажется, что она искренняя и хочется верить, что она не врет и не играет».

Она читает, переводит английский. Я не могу это объяснить. Откуда у нее знание языка?

Полина стала общаться с моим младшим братом.

В тетради Женя описывал многие события, а внизу выкладывал свои мысли и отношение к происходящему, и он видел, что происходит что-то странное – Полина другая, она иначе мыслит, иначе чувствует, иначе живет.

«Полина хочет помириться с моими родителями, пытается загладить свою вину перед всеми – это поражает. Внезапно у нее появляется талант шить, потом она находит работу.»

Читая тетрадь, я вспоминала тот прожигающий взгляд мужа, он изучал меня, наблюдал как за сверхъестественным существом, упавшим с неба. Наблюдал и молчал, не подавая ни единого признака, как сильно видит во мне изменения.

Я закрыла тетрадь и посмотрела в окно. Всегда хотела узнать, что у Жени на душе, этот дневник открывает мне его чувства и мысли. Я думала, что все то время он мечтал лишь о разводе, но оказывается, я всегда была в центре его внимания, он интересовался мной, хоть и делал холодный, отрешенный вид. Ему было интересно за мной наблюдать и находить новые грани, моей новой личности. Сами того не подозревая мы знакомились друг с другом; он знакомился с Анной, а я знакомилась с Женей, но.… В тетради еще много написано…

Я перевернула листок, наверно, это плохо читать дневник без разрешения, но ведь там написано про меня, и я не в силах удержаться.

«Она боится моих прикосновений, пугается, когда я подхожу к ней близко, и избегает оставаться со мной наедине. Это настораживает, это любопытно! Иногда я смотрю на нее и чувствую, как ей одиноко, хочу подойти и обнять ее, сказать, что я рядом с ней, а она, как напуганная рыба, ускользает из рук и уплывает на глубину какой-то тайны. Именно тайны, я вижу, Полина что-то от меня скрывает, молчаливо страдает и не делится своей болью и все это после кладбища».

Мое сердце застучало сильнее.

«Три месяца ей снился один и тот же сон. Я не знал, она никогда об этом не говорила. Если бы не Наташа, то и не узнал бы».

«Кто такая Макаренко Анна? Разве это не дочь Ульяны Васильевны, которую я регулярно отвожу к врачам? Почему Полине снилась именно эта могила? …Полина не отвечает на мои вопросы».

Женю трудно обмануть, он видит меня насквозь; я перешла на следующую страницу и продолжила чтение. Далее он упоминает Максима, который рассказывал ему о своей погибшей сестре, потом он пишет про спасение Игоря в гаражах, о разговоре с Игорем в больнице, и делает вывод, что с погибшей Аней Макаренко связанно что-то больше, чем просто сон о ее могиле.

«Она постоянно в слезах. Претворяется, что все в порядке, но это не так».

«Странно, очень странно, неужели это то, о чем я думаю? – Пишет Женя. – И если это так, то как такое возможно? Как это объяснить? В таком случае, я должен поверить в Бога».

Я снова перелистнула страницу, но дальше был чистый лист.

«Все? Это все? На этом он закончил?» Я облегченно вздохнула, я уж было подумала, что он обо всем догадался. Слишком много фактов он собрал, слишком близко подошел к истине. Но, зная его…, Женя не мог остановиться на достигнутом, на него это не похоже, должно быть что-то еще. Я пролистала несколько страниц вперед, и вдруг мое сердце перестало биться, я забыла, как чувствует себя живой человек, когда увидела на листе вклеенную из газеты фотографию Ани, а рядом с ней фотографию Полины. Под снимками был расчерчен подробный план с комментариями:

«Макаренко Анна Александровна 21 декабря 2010 года падает на лед и погибает.

Ровно через 40 дней (40 дней мытарства, как пишут в православном учении), 30 января 2011 года, с крыши срывается Липчанская Полина Николаевна, получает сотрясение мозга, перелом руки и умирает клинической смертью на 12 минут. Но возвращается к жизни с ретроградной амнезией и абсолютным нравом Анны.

Невозможно поверить, - пишет Женя, - но факты говорят сами за себя: Полина это и есть Аня. И Аня знает о своей смерти, она знает свое положение в теле Полины, врачи говорили о стрессе, но даже они не знали причину такого шока молодой девушки, это действительно стресс узнать ТАКОЕ»…

Я наклонилась над тетрадью и застыла статуей. «Он знает. Он знает кто я, знает… Как давно? Как давно он знает правду? Нигде не стоят даты заполнения…». Я вырвала листы из тетради и хотела порвать их в клочья, но какой в этом смысл, не вижу смысла. Я приложила листы к глазам, бумага намокла от слез.

«Чтобы проверить, живет ли душа Ани в Полине, так ли это или я ошибаюсь, несколько раз в день я обращался к ней по имени «Аня», вставлял ее настоящее имя в центре предложения, и она отвечала мне, даже не замечая того. Ее имя, она скучала по своему имени, и, когда слышала, отвечала автоматически, неосознанно».

«Женя, как ты мог проводить такие эксперименты, зачем ты это делал, зачем? Почему ты мне не сказал, что все выяснил?! – Листы выпали из рук и разлетелись на полу.

Я уперлась руками в пол, мне хотелось собрать вещи и бежать, как можно дальше и как можно быстрее, но куда, зачем, отчего?

«Она приходит на свою могилу, зачем она это делает?»

«Он знал правду и наблюдал, как старательно я играю Полину. Боже, как стыдно. Но что теперь? Вдруг знает и мама Полины». Обессиленно, я легла на пол и смотрела на потолок с люстрой. Хоть и запретила себе плакать, но продолжала ронять слезы, хныкать от растерянности и отчаяния.

«Все больше наблюдаю за ней и все больше верю в перемещение души – пишет Женя. – Но теперь я все больше задаю вопрос; где Полина? Где моя настоящая Полина? Что с ней, где ее душа?»

Я порвала тетрадь, Женя это заметит, и мне не избежать с ним разговора. Но, мне не стоит бояться, мне нечего бояться; разве я украла тело Полины, разве я хотела оказаться в такой ситуации? Меня никто не спрашивал, хочу ли я жить под именем «Полины», меня никто не спрашивал, хочу ли я умереть под именем «Анны». В чем моя вина? Переселение души было совершено небесами, значит, только Бог знает ответы на все вопросы, только он…

Мое сердцебиение зашкаливало, дыхание было неровным, мне не хватало воздуха, что со мной – в глазах двоиться, кружиться голова. Я пыталась встать, но пошатнулась и снова легла на пол, стараясь успокоить себя.

Вдруг в замочной скважине заскрежетал ключ, это вернулся Женя. Я резко вскочила с пола, едва не зацепив ведро с водой, в котором мыла полы. На полу разбросаны листы тетради. Я молниеносно собрала их, вставила в обложку и заложила между стеной и диваном, словно ничего не находила.

- А-вот и мы. – сообщил парень, придерживая ребенка на руках. Ева улыбнулась мне и пропела: «Ма-а...»

- Привет, солнышко. – Обняла я малышку. Мои движения были резки, сбивчивы, казалось, что я не ориентируюсь в пространстве. – Я соскучилась за тобой. - Мой голос дрожал и выдавал меня.

- Мама, сотри, какой рисунок. – Показала девочка мне цветные детские каракули. Я смотрела на неровные линии, на самые дорогие мне неровные каракули и обняла малышку, будто прощалась с ней, словно вижу ее в последний раз.

- Что с тобой, Полина? – Женя опять включил анализатор моего настроения, как быстро он видит перемены моих эмоций.

Я боялась смотреть ему в глаза и не знала, что ответить, а внутри меня всю колотило. Женя склонился ко мне, коснулся предплечья.

- Ничего. – Ответила я.

- Ничего. – Повторил он и добавил, - разумеется. - Он приподнял одну свою бровь, выказывая полное недоверие к моим словам.

- Полина, моя мама передала тебе огромное спасибо за блуз…- Он не договорил, посмотрел в сторону, и его лицо посерело. На полу, возле ведра, выглядывал краешек, вырванного, листа из тетради. «Не может быть, я собрала не все листы». Он подходил к ведру, а мне казалось, словно он подходит к заминированной бомбе, Женя поднял лист и прочитал его, как будто вытянул чеку из взрывчатки, он закрыл глаза с глубоким придыханием и смял листок в руке. Затем подошел к стене, достал тетрадь с мельницей, увидел, как беспорядочно сложены страницы и повернулся ко мне. Я была на пределе. Женя растерялся, он и сам не знал, что сейчас делать. Взрывчатка взорвалась…

Так мы простояли молча минуты две, лишь писк резиновой детской игрушки, с которой играла Ева на коврике, звучал в четырех стенах.

Женя сжимал тетрадь, рассматривая обложку, а я стояла, как школьница в кабинете директора. Женя собрался с мыслями и заговорил первый.

- Так даже к лучшему. Теперь мы сможем поговорить откровенно.

Но, я потеряла дар речи, меня била дрожь, мне хотелось выговориться ему, но боялась последствий этого разговора, неуверенность сжимала меня за горло. Он не сводил с меня глаз и удерживал меня своим сильным взглядом, почти как руками.

- Так. Спокойно. – Произнес он, наблюдая мое полуобморочное, неадекватное состояние. – Расслабься. Все нормально.

Но я не реагировала, Женя заволновался, видно, он почувствовал, что я готова сорваться и броситься из квартиры в неизвестном направлении. Он хотел подойти ко мне, но увидел, что я отхожу назад, и остановился на месте.

- Я задам тебе лишь несколько вопросов. Где сейчас Полина? Где ее душа, скажешь мне?

Я словно перенеслась в машине времени и оказалась на катере «Гарпун» с Максимом:

- …Максим, не рассказывай ничего Жене, прошу тебя.

- Если этот парень не дурак, то он все уже знает.

Неужели я настолько наивна, неужели я искренне полагала, что Женя не догадается кто я. Но, почему; почему его первые вопросы о Полине?

- … видеть тебя в чужом теле невыносимо больно… с этих пор, давай до минимума сократим наши встречи… - Такими были слова Максима, когда он узнал обо мне, своей сестре. Меня отверг брат, а теперь Женя спрашивает о Полине, неужели никого не интересует Анна?

Женя ждет мой ответ, черты его лица отвердели, он серьезен, как никогда. Ему важно знать про нее. И что мне ему ответить; что призрак его Полины летает в этой комнате? Что тогда с ним будет, и что будет со мной?

- Ее душа, тоже в чьем-то теле? – Женя продолжает расспрос. – Ты знаешь в чьем теле?

Я пытаюсь что-то ответить, но с губ срываются несвязные звуки, сжимаю пальцы в кулак до треска костей, лишь бы угомонить нервную дрожь.

- Тебе нельзя об этом говорить? И поэтому ты скрываешь правду? – Женя, положил тетрадь на стол и подошел ко мне, я не отходила, он взял мои дрожащие плечи. – Успокойся, не бойся меня. Просто ответь: Полина в такой же ситуации, как и ты?

Я отрицательно покачала головой, единственное на что мне хватило сил. Челка растрепалась и упала на глаза, несколько волосинок прилипли к шее. Женя отпустил меня и сделал шаг назад.

- Она… она… у… у-умерла. – произнес он и, прочитав ответ в моих заплаканных глазах, медленно сел на диван, закрывая лицо руками.

Я испытывала невероятное чувства вины перед Женей, за то, что заняла ее тело и претворялась каждый день, любящей Полиной, такое чувство, что я, каким-то образом, предала его, подло обманула. Слезы катились по щекам и у меня, и у него. Впервые я видела его слезы.

- Прости… Прости меня… - медленно я подошла к парню.

- Не надо, прекрати. – в его голосе звенела боль.

- Я должна была сказать правду сразу…

- Ты ничего не должна была.

Женя встал с дивана и стал измерять комнату шагами, он ходил влево и вправо, метался из стороны в сторону, как озверевший.

- Значит, она мертва, а ты здесь… Я не могу этого осмыслить? Аня, почему так вышло, как это, КАК? - Я опустила голову в пол, мои слезы скатывались по щекам, падали мне на руки и текли к запястьям. Женя аккуратно вытер мои глаза, вздохнул и прижал к себе. - Аня, не плач. Я не в чем тебя не виню, просто… но…, ТЫ… именно в ЕЕ теле?

Я словно по стене, по воздуху медленно сползла на пол, ноги не держали. Женя тоже, он взял меня за руки, потом одной рукой коснулся моей челки и отвел ее в сторону от глаз.

- Ты так сильно любишь ее.

- Дурочка.

- Почему ты так сильно любишь ее?

- Почему ты в ее теле?

- Я всего лишь открыла глаза в больничной палате и снова стала дышать. И пусть в чужом теле, но у меня появился шанс на жизнь. Я не толкала Полину с крыши дома, я вовсе не знала о ее существовании, мне жаль ее, но я не знаю почему я в ее теле, я не знаю, не знаю, не знаю…

- Аня, …

- Сожалею, что так вышло, но что я могу сейчас? – рыдала я и говорила срывающимся голосом. - Что мне делать, Женя? Неужели мне нужно умереть вновь? Мне остается лишь повторно умереть чтобы ее душа смогла вернуться.

- Что за чушь! – Парень обнял меня и рукой растирал мою спину…

- Я должна вернуть ее на свое место... Мне придется вернуть ее домой. Вот она – единственная миссия, невыполненная мной.

- Это уже слишком. Закрой рот! Уже очень давно не существует меня и Полины, зато есть мы с тобой. Ты осветила мою жизнь, не Полина, а именно Аня создала семью Липчанских, о которой я всегда мечтал. Даже не думай о попытке суицида! Обещай, прямо сейчас клянись, что ничего не натворишь, ни сбежишь, ни уедешь, ни бросишь!

- Ты просишь меня остаться, но даже не знаешь, как сильно хочет она вернуться.

- О чем ты? Прекрати!

«Как же мне быть, Женя, я в ее теле, ты смотришь на меня и видишь ее. Это слишком жестоко» - У меня двоилось в глазах, а левую руку тянуло судорогой и покалывало.

- Аня! – Он встряхнул меня, приводя в чувства. Слышать родное имя из его уст, так приятно и так больно. И, я ощущаю, как болит мое сердце. – Аня, я постоянно ждал Полину, надеялся, что она полюбит меня, и всегда понимал, что этого никогда не будет. Когда в ее теле поселилась ты, и ты подарила мне любовь, в которой я нуждался. И эту любовь я получал не от Полины, меня любила ты. Ты перевернула все в моей жизни, Аня сделала меня счастливым. И я люблю, моя любовь принадлежит тоже тебе. Пусть, мысли о Полине не дают мне покоя, возможно теперь я предаю ее. Всю жизнь любивший ее, вдруг полюбил душу Ани. Я чувствую себя придурком, свихнувшимся на всю голову. – Женя покачал головой. – Аня, я каждую минуту ждал, что все может измениться вновь, и Полина вернется в свое тело, прости меня. Я хотел и ждал ее возвращения.

- Женя…

- Нет, ничего не говори, я не закончил. Сейчас все не так; как бы сильно я не любил Полину, она не любила меня, и я ничего не могу с этим поделать. Этот прыжок с крыши, это был «подвиг» ни для Саши, это был уход от меня. Поэтому, я должен отпустить ее, отпустить навсегда. – Женя, потянулся за пледом, завел его мне за спину и накинул на плечи. Я дрожала, но не от холода. – Мне нужна ты, Аня. Мне мешает тело Полины – это правда, я сравниваю тебя с ней, я вспоминаю о ней, и с этим я вынужден смириться. Мои чувства совсем другие и я стал другим, вернись Полина назад, ее будет ждать разочарование. Понимаешь, о чем я говорю, Аня? Я спросил о ней лишь для того, чтобы разобраться, что происходит и чего мне ожидать далее.

- Ма-ма, - позвала Ева, и мы с Женей обернулись на ее голосок. Как безответственно устроить выяснение отношений при ребенке. Совсем про нее забыли. Но девочка стояла возле шкафа и смотрела в угол комнаты, протягивая в воздух детскую игрушку. В углу отчетливо расположился темный человеческий силуэт, без очертаний лица и одежды.

Мне становится дурно, по коже пробегают мурашки, волосы почти встали дыбом, сжимается сердце. Женя встревожено поворачивается ко мне и спрашивает:

- Ева делает так не в первый раз. Всегда думал, что это плот детского воображения, но… - парень взял мои руки и почувствовал ледяной холод моих пальцев. – Что там? С кем она говорит? – Бледность моего лица говорила о многом. – Что ты видишь в углу? – Мне не надо отвечать, все и так очевидно. Женя подошел к Еве и взял ее на руки. – Детка, кто там? – Спросил он?

- Женя, прошу тебя. – Вырывается у меня.

- Там моя мама. – Отвечает девочка, показывая пальчиком в угол между стеной и шкафом. Женя поворачивает ребенка ко мне и спрашивает, - а та тетя, кто?

Малышка смотрела на меня, а я держалась из последних сил.

- Мама. – Отвечает Ева. – Тоже, мама.

Женя садится с ребенком на диван и долго всматривается в угол.

- Я не вижу ее. Ничего не вижу. – говорит он. – Почему же тогда ее видите вы? – Потом подумал и сам себе ответил. – Кровная и телесная нити связи. Зачем же она приходит сюда?

- Я не знаю. – шепчу я.

- Она говорит с тобой? Ты слышишь ее?

- Я лишь вижу ее объемную тень возле стены. Она ничего не отвечает, ничего.

- Ева, что говорит тебе мама? – Обращается Женя к малышке. Ребенок, глядя на нервозность родителей, начинает сопеть носом и волноваться.

- Она ждет.

- Что ждет? – Кричит Женя и понимает, что допустил ошибку. Девочка испугалась и расплакалась. – Прости, милая, прости. Все-все, тихо, тише. Все в порядке.

- Папа, она ушла.

Я посмотрела в угол, тень действительно исчезла.

- Женя, я думаю, мое пребывание здесь временно. Это ее тело, она хочет, она в праве вернуться к своей дочери, она тут именно за этим.

Женя сожмурил глаза, внутри его происходила борьба со своими эмоциями, похоже, что его мысли не могли собраться в нужные слова.

- А, ты? Ты хочешь вернуться домой?

Мои щеки щекотали сползающие слезы.

- В моем случае, это невозможно.

- Твоя м-могила… - Вспомнил парень и пожалел о своем вопросе. – Боже, почему, Боже, что же это такое!

Вдруг сквозь слезы у меня вырвался смех.

- Ты же не веришь!

- Верю, как никогда раньше.

- Значит, мое появление в твоей жизни не напрасно; мне удалось зародить в тебе веру.

- Тебе удалось зародить любовь, которую с собой забрала Полина. Но если ты исчезнешь, ты заберешь у меня все, и даже возвращение Полины не сможет восполнить утраты.

- Но ты не справедлив к ней, сейчас ее душа с тобой, ни с Сашей, ни с мамой, а в твоей квартире, рядом с дочкой. Возможно она просит прощение за все и когда вернется сделает тебя счастливым.

Парень посмотрел в мои глаза так, словно приложил пощечину. А потом спросил:

- А тебя сделает счастливым ее возвращение?

Это был вопрос-нокаут, который с новой силой сжал в комок мое сердце.

- Полина уже сделала меня счастливой. Оказавшись в ее теле, я узнала, что такое твоя любовь, узнала тайны своей семьи, узнала, что у меня есть родные сестры и родится племянник. Я узнала, что такое быть матерью, узнала, как это быть чьей-то подругой. Но это жизнь Полины и эта жизнь принадлежит ей.

- Жизнь от которой она сама отказалась! – Напомнил Женя. – Не смей со мной прощаться, сейчас ты как она, пишешь мне прощальную записку. Запрещаю это делать. Не заставляй меня запирать тебя в доме и окна забивать досками. Душа Полины приходит к Еве – она ее мать и это, хоть и абсурдно, но естественно, плохо лишь что ты ее видишь. Но ее тело по праву принадлежит тебе, и пусть меня проклинают все святые, а я пойду ко всем чертям. Ты будешь со мной, Аня. И так решил я.

«Не знаю, Боже, что правда, а что ложь, не знаю, что правильно, а что нет. Не знаю, сколько мне отпущено времени, но спасибо тебе, Полина, за то, что одолжила мне свое тело. Спасибо, Боже, что познакомил меня с семьей Липчанских. Спасибо, за то, что я грелась под теплыми лучами солнца и вдыхала аромат весенних цветов, любимых тюльпанов!»

*****

Тетрадь была уничтожена на кухне, сожжена на пламени свечи и в сковороде. От Жениных записей не осталось ни следа. Он хотел превратить в пепел воспоминания о Полине, я же хотела дотла сжечь воспоминания об Анне. Ева с широко раскрытыми глазами смотрела на огонь, удивляясь его теплоте и запаху дыма. Затем прошло несколько дней, как в тумане, каждый был в своем внутреннем пространстве, каждый пытался смириться с тем, что изменить нельзя и совладать со своими чувствами. Нам всем нужно было время, чтобы успокоиться.

Впервые за пять месяцев, мы смогли поговорить с Женей по душам. Впервые мы были честны друг перед другом. Он рассказал мне одну историю. О которой не знал никто; ни Наташа, ни мама, ни ее плеер и даже сама Полина.

Полина и Женя выросли вместе. Жили они в одном доме, на разных этажах. Их дружба была очень крепкая, благодаря детям, сдружились и их родители. Семья Жени держалась на лидерстве матери, семья Полины держалась на авторитете отца. Когда Жене исполнилось 12 лет, а брату Димке 7, то Маргарита Алексеевна настояла на том, чтобы переехать в частный дом, расширить пространство для детей и перебраться поближе к школе, что отец Жени и сделал. Переезд и разлука с Полиной болезненно переживалось 12-ти летним мальчишкой. Именно в этот момент он понял, что дружба с Полиной, на самом деле больше, чем просто детская привязанность. Женя дико скучал и маялся, и бунтовал против расстояния между ними. Мать не понимала сына, ведь он мог видеть Полину каждый день в школе, Маргарита Алексеевна ничего не имела против его первой детской влюбленности, но категорически была против такой одержимости.

Полина тоже скучала за Женей, но в меньшей степени. Как и прежде они общались в школе, иногда он провожал ее домой и приходил в гости. Для нее переезд Жени был почти не ощутимым. Одно лишь, теперь она реже слышала, как Женя играл на гитаре. То, что он проявляет к ней симпатию, она не замечала, на тот момент объектом ее внимания стал ее отец. В Николае Михайловиче Полина души не чаяла, отец был для нее всем. Его слушались и жена, и дочь, он был уважаемым человеком нелегкого труда – маляром-штукатуром. Но болезнь сердца его подкосила. Полгода он проходил оздоровительные процедуры в больнице и жил на таблетках, а потом слег на больничную койку с угрозой инфаркта.

В один из тех дней Женя с Полиной пришли в палату наведать Николая Михайловичу. Он был слаб и почти прозрачен. Полина расстроилась и вышла в коридор, оставив Женю с отцом наедине. И тогда Николай Михайлович сказал:

- Я долго не протяну. Мне осталось три дня. Я не боюсь смерти, я боюсь за жену и дочь, что будет с ними, когда меня не станет.

- Николай Михайлович, но врачи говорят, что...

- Евгений, ты мне, как сын, ты очень хороший малый. Пообещай мне, что всегда будешь приглядывать за Полиной. Моя жена не справится, дочь выйдет из-под ее контроля. А ты ведь любишь Полину.

Мальчик покраснел.

- Женька, не уж то я прав?

Отец приподнялся и вцепился в его плечи.

- Послушай меня, клянись, что Полина всегда будет под твоей защитой, в поле твоего зрения. И мне не важно, как именно; как подруга, жена или знакомая соседка. Если у вас сложатся отношения, я буду только счастлив, но даже, если нет, все равно дай клятву умирающему человеку, что станешь для ее тенью, братом. Клянись, Женя, клянись сейчас.

- Клянусь. – Ответил подросток дрожащим голосом. – Полина будет всегда рядом со мной.

Николай Михайлович отпустил плечи мальчика и расслабленно лег на кровать.

- Хоть ты еще и ребенок, но я все равно теперь спокоен. Я буду верить, что моя дочь не одна. Только не обмани меня, паренек. Даже после смерти я буду следить за вами.

Николай Михайлович умер от инфаркта ровно через три дня, как и говорил. Для Жени до сих пор остается загадкой, откуда он знал дату своей смерти, ведь врачи не давали никаких сроков и сулили частичное выздоровление. Но смерть отца сломила Полину. Впервые она взяла сигарету, с Наташей стала пропадать в ночном клубе и пить, а мать для нее была не указ. Женя не открывал своей любви к ней, но всегда оставался рядом, согласно клятве, и вытаскивал ее из передряг по очереди с Наташей.

- Женя, неужели клятва, данная ее отцу, держала тебя возле нее? – спросила я у парня. Он задумался.

- Я держался за эту клятву, как за единственную причину, почему я должен быть с ней. И каждый раз, когда она меня допекала и мне хотелось вышвырнуть ее за шиворот, каждый раз я вспоминал глаза ее отца, его руки, держащие меня за плечи и слова: «Дай клятву умирающему человеку…» Эта клятва служила мне, как оправдание – почему я все еще терплю Полину. Именно клятва вынуждала меня жертвовать и порой унижаться перед ней, чем она и пользовалась, хотя вовсе не знала о клятве, никто не знал. Но согласись, слабый аргумент, чтобы бороться за нее 6 лет, отнять ее у Саши и стать отцом ее ребенка.

- Значит, ты любил ее. Все-таки любил, не смотря ни на что.

- Я был юн и слеп, моя любовь ее не интересовала, а я продолжал ходить за ней и наблюдать исподтишка. Все вокруг твердили: «на сильно мил не будешь», и я понимал справедливость этой фразы, но и полюбить другую мне не удавалось. Сначала уступал Саше, но как только их отношения разладились, понял, что тянуть больше некуда и сделал ей предложение. «Пройдет ни год и ни два, и она полюбит меня!» - верил я. – Но, как же теперь я виноват перед ее отцом; придерживаясь клятвы, я не спускал с нее глаз и пытался привязать ее к себе своей любовью. А вот сберечь ей жизнь мне так и не удалось. Что с ней случилось? Наверное, она почувствовала себя загнанной в клетке. И даже, если Полина не хотела больше возвращаться к Саше, она так же не хотела остаться со мной. Она спрыгнула с крыши, с крыши пятиэтажного дома, получила сотрясение мозга, сломала руку, но все же еще была жива, скорая приехала за 45 секунд. В больнице ее сердце все еще билось, она не могла дышать самостоятельно, она несколько раз приходила в сознание и снова его теряла, открывала на мгновения глаза. Врач повторял ей как мантру: «Не засыпай! Не закрывай глаза! Не сдавайся! Ты должна жить!» Но она не захотела даже бороться… Раздался долгий звуковой сигнал, извещавший про…

Я распахнула окна, свежий воздух ворвался в комнату, надувая тонкую тюль парусом. Открывшись мне, Жене стало легче. И, выговорившись ему, я словно сбросила невероятной тяжести балласт. Нет тайн – нет страха, прекрасное чувство свободы. Осталось малость отпустить и забыть все воспоминания из прошлого. И мы сделаем это.

Динь-динь…

Прозвучал звонок в дверь. На пороге стояла Катя. Она приехала из ателье по просьбе Тамары Васильевны.

- Здравствуй, Поля, как ты?

Мы разместились на диване, Катя сдвинула брови и возмущенно воскликнула:

- Не знаю, что у вас с директрисой произошло, но тебя уволили. Ты больше не можешь появиться в ателье «Украинка».

Я усмехнулась. Это для меня не новость, при том, я не собиралась возвращаться обратно.

- Не волнуйся Катя. – Сказала я. – Передай девчонкам, что между мной и директором произошли профессиональные разногласия, а Тамаре верни эту книгу. – Протянула я Кате том «Лучшие мировые дизайнеры-модельеры, история швейного искусства».

- Нет-нет, директриса сказала, чтобы я ничего не брала, особенно если это книга, подаренная ею. Вместо этого она тебе передает вот этот конверт, там зарплата за три недели и что-то еще.

Я вскрыла желтый конверт, вытащила деньги и какой-то листок. Развернула его и ахнула. Это было приглашение на работу в престижный бизнес центр, в ателье «Золотая нить». В приглашении директор, Сергей Максимович отметил, что данная благосклонность к моей персоне, была зарекомендована Тамарой Васильевной. С понедельника следующей недели меня будут ждать к одиннадцати часам дня.

Я думала, что в конверте больше ничего нет, но когда я перевернула его из него вылетело два билета на ледовой концерт в спорткомплекс «Олимп».

Два таких же билета мне передавал Игорь через Наташу, я с удовольствием сожгла их вместе с тетрадкой Жени и забыла про концерт. И вот опять, билеты на моих руках.

Дата добавления: 2015-09-04