ПРИЗРАК 5 страница

*****

Днем в субботу позвонили в дверь. Женя взглянул на часы – половина первого, и переглянулся с моей мамой, которая прикармливала Еву с ложечки. Что это с ними? Наташа, видимо, пришла.

- Я открою. – Сказал Женя и бодро пошел к двери.

В коридоре раздался шорох пакета и перешептывание. Потом Женя вошел на кухню, пропустив вперед себя Маргариту Алексеевну. Увидев Женину маму, из рук я выронила кухонное полотенце.

- Мар-гарита Алексеевна, здравствуйте.

- Здравствуйте. – Ответила она с хрипотцой в голосе. – Я могу войти? – Спросила она, как будто все еще была на улице, а не в квартире.

- Да. Конечно.

Я взглянула на свою маму, она поздоровалась и была не удивленна появлению сватьи, как же так? Я одна не знала о визите? Женя был спокоен и весел. Свекровь села за стол, я подала ей чашку чая и кусочек макового рулета. Только сейчас я поняла, почему моя мама настаивала на приготовлении рулета, она знала, что будут гости, но почему не сказала?

- Расслабься, Полина. Все в порядке. Это сюрприз. – Подошел ко мне Женя, взял за руку и посадил за стол к женщине.

- Не рада моему присутствию? – спросила у меня Маргарита Алексеевна.

- Мама, ты говоришь не те слова. – укорил Женя.

- Я рада, что вы пришли, - ответила я, - но удивленна, 20 дней назад, вы говорили, что не переступите порог этого дома. А сейчас вы здесь, мне никто не сказал, что вы придете, поэтому теряюсь в догадках.

Маргарита Алексеевна взглянула на чай, потом на кушающую Еву, посмотрела на Женю и снова на меня.

- Ты тоже говорила мне, что разведешься с Женей через две недели…

- Мама, ты опять говоришь не то! – Возмутился парень, но мать игнорировала выпады сына. Все ее внимание было приковано ко мне.

Любовь Даниловна замерла с детской ложечкой в руках. Она не вмешивалась в разговор.

- Да, говорила, но боюсь, не смогу выполнить свое обещание. Я… - Мои щеки покраснели, желудок сжался в ком. – Я люблю вашего сына и верю, что это взаимно.

- Маргарита Алексеевна, - обратилась Людмила Даниловна, - они счастливы вместе. Позвольте им жить так, как они того хотят, это же наши дети.

Женина мама кивнула головой моей маме, потом еще раз посмотрела на малышку Еву и задала мне очередной вопрос:

- Что у тебя с Сашей?

Это был допрос, каждый мой ответ оценивался строгим суждением. С какой целью? Напряжение было столь велико, что в комнате трещал воздух. А в моих мыслях лишь два вопроса спутывались между собой: «К миру или к вражде?»

- Я не изменяю Жене. Вот только поверите ли вы моим словам?

Женя положил свои руки мне на плечи, поддерживая меня, и сказал:

- Мама верит тебе, Полина, все хорошо. Она пришла мириться. Сегодня она пришла именно с этой целью, вот только она решила потрепать нервы тебе, хотя я просил ее этого не делать.

«К миру!» - Прокричал мозг ответ на мысленный вопрос.

- Мириться? – переспросила я, все еще сомневаясь, в правильности понятия. – Это правда? – перевела я взгляд с Жени на свекровь.

- Правда. – Ответила она. – Бороться с тобой бессмысленно. Ты как липкая лента для мух, Женя влип в тебя и не может отлепиться.

- Ну и сравнения у тебя, мама.

- Маргарита Алексеевна, мы с Женей любим друг друга, я сделаю все для его счастья, но… без вас, без его родителей, это счастье невозможно. Примите меня, примите Еву, давайте вычеркнем все невзгоды. Я считаю, очень важно, когда в семье дети, навещают, заботятся и общаются с родителями, а родители навещают детей и общаются с внуками. Я надеюсь, что так будет. А вы?

Моя мама вытерла глаза от слез, свекровь ответила:

- А ты должна продолжить род Липчанских. Я приму тебя в качестве невестки, Ева станет мне внучкой, а Женя должен стать отцом своих детей. Ты ведь уважишь свою свекровь?

Конечно, я не отвечу «нет», но как же это смущающее ответить «да».

- Мама, мы все поняли. Обязательно порадуем тебя кровным внуком. – пришел мне на выручку муж. - И спасибо тебе, ма, что смирилась с моим выбором. На самом деле, я не хотел терять с вами связь.

Мы с Женей обняли Маргариту Алексеевну, потом она впервые взяла на руки Еву и пестила малышку. Ева заинтересованно рассматривала длинную косу бабушки и прислушивалась к звукам ксилофона, которых она ей подарила.

- Маргарита Алексеевна, пейте чай, пока еще не остыл.

- Спасибо, Люба. – Ответила свекровь и улыбнулась. Легко ли далась ей эта улыбка, трудно понять, в любом случае, ей удалось перебороть свою антипатию и сделать это.

Все время я думала над тем, как помириться, строила и представляла разные планы, воображала разговор, искала ситуации и возможности. Но в итоге свекровь первая сделала этот шаг. Как выяснилось позже, этому посодействовал Женя. Именно он встречался со своей мамой и вел переговоры, убеждая ее сменить «казнь» на милость и восстановить отношения. Кто же еще мог повлиять на мать, если не ее сын. Поднялся белый флаг, свершилось перемирие, очень важно сохранить его Навсегда!

- Полина, что с тобой? – Раздался испуганный голос мамы. Я почувствовала, что меня шатает из стороны в сторону, словно Земля ускорила обороты вокруг своей оси и задрожала. А потом, чувствую, немеет левая рука и болит где-то в области левого плеча.

- Ой. – Заволновалась Маргарита Алексеевна и даже привстала с места.

Женя вскочил, схватил стакан, налил из кувшина воды и подбежал ко мне. Я сделала несколько глотков и отстранила его руку.

- Полина?!

- Ничего страшного, голова закружилась. – Ответила я и улыбнулась. – Это от радости.

Я врала, не могла испортить всем настроение своим внезапно ухудшившимся состоянием. Не хотела пугать или настораживать свекровь, с которой только что наладила контакт. Для нее и для Жени – все отлично.

Два часа Маргарита Алексеевна гостила у нас, общаясь с каждым, интересуясь всеми, я же терпела недомогание, стиснув зубы, игнорировала боль в плече и отводила любопытство от левой малоподвижной руки. Потом Маргарита Алексеевна попрощалась, и Женя ушел провожать женщину на остановку.

Любовь Даниловна, присела рядом со мной на диван.

- Полина, где у тебя болит? – Спросила она.

- Я почему-то не чувствую левую руку, и слабая боль в плече, ноющая боль.

- Боже, - взмолилась мать, принесла стакан воды и накапала туда сердечных капель. – Знаешь ли ты, что означает это онемение и боль? Это сердце твое, это похоже на предынфарктные симптомы, такие были у твоего отца.

Я замерла с открытым ртом. Этого мне еще не хватало.

- Подожди минуту, я сейчас заварю тебе чай на травах. – Мама вышла из комнаты.

Я откинулась на спинку дивана, потерла правой рукой, онемевшую левую. Боль медленно отступала. Обвела глазами комнату, и, что-то в углу, между шкафом и стеной привлекло мое внимание. Присмотревшись внимательнее, я резко вдохнула воздух, прикрыв ладонью рот, и забыла выдохнуть.

Нет, я не сошла с ума, и это даже не мираж. Мои пальцы на руках и ногах вмиг похолодели, а по затылку сползла капелька холодного пота. В углу я вижу, человека, его нечеткие очертания, полупрозрачный силуэт человеческого тела, я не вижу лица, не вижу одежды, это призрак, серая дымка, серая тень, и чувствую, как этот призрак смотрит на меня. У силуэта длинные волосы, платье или юбка, скрывающие ноги. Холодок пробежал по спине, кажется, даже волосы на голосе зашевелились от ужаса. В комнату вошла мама, и в тот же миг призрак растворился на моих глазах, исчез, растаял как лед в воде.

- Полина, вот выпей. – Я автоматически взяла чашку горящего чая дрожащей рукой, быстро, буквально в два больших глотка, опустошила его, подавилась, обожглась, закашлялась, потом отдышалась.

- Да что с тобой происходит, давай помассирую твою руку, должно помочь. Думаю, ты сильно перенервничала при Маргарите Алексеевне. И мы обязательно пойдем с тобой в больницу, провериться у кардиолога, посмотри на меня, почему у тебя такое испуганное лицо? Ты что привидение увидала? – Спросила она, и я опять не могла быть откровенной с это женщиной, которая так заботится обо мне, и откровенно рассказать ей обо всем, что происходит не только сейчас, но и за последние полгода. Ее дочь, ее Полина, призраком блуждает комнатами этой квартиры, как я могу сказать ей такое… Любовь Даниловна, простите меня.

Я обняла маму и промолчала. Не буду волновать ее, ведь я обещала и клялась держать себя в руках. Любовь Даниловна, тайну, которую я скрываю от вас, слишком горька, поэтому, я буду беречь вас от нее, как только могу. Мне страшно, меня преследует призрак, появляется и исчезает, но это только моя беда, никто не должен об этом знать.

*****

Воскресенье. Выходной. Но я решила заняться работой. Швейная машинка ритмично отстукивала иглой. Наконец-то я обрезала ножницами лишние нитки и встряхнула готовое изделие. Это был комбинезон для очень-очень полной женщины. Как говорила на работе Катя, эта дама постоянный клиент и часто шьет одежду на заказ. Ни один магазин не может предложить для нее одежды ее размера.

Потом сложила комбинезон в пакет, и посмотрела на Женю. Он усиленно что-то заучивал из книги, готовился к завтрашней сессии, вокруг него была разбросана куча тетрадей, листов, по которым ползала Ева, выискивая среди них свои игрушки. В комнате бардак несусветный. Звонок мобильного телефона отвлек всех от своих занятий. Я нажала кнопку и ответила:

- Полина, - визг подруги едва не оглушил меня. – Полина, я счастлива, и знаешь благодаря кому?

- Максиму, наверно. – Пришла ко мне догадка.

- Не только. Благодаря тебе, Поля. Я сейчас к тебе приду, уже поднимаюсь. Никуда не уходи. – Сообщила она и отключила телефон.

- Полина, мне звонил Виталик. – Сказал Женя, отодвинув конспект и, забрав калькулятор у Евы. – Он предложил по окончании моей сессии, выехать на природу. – Парень мечтательно поднял глаза к потолку и продолжил развивать мысль. – Будет Виталик с Камиллой, пригласим твою Наташу с Максимом, хотя… - Женя прищурил глаза. – Максима можем не приглашать… если ты не захочешь, мне кажется, именно такой релаксации нам не хватает, посидеть у костра на берегу реки, я даже гитару возьму. Как тебе идея? – Повернул он ко мне голову.

Я улыбнулась в ответ.

- Мне нравится. – Сказала я. - Только без ночёвки в палатке, дело в том, что Наташа беременна, ей нельзя сейчас простудиться.

Женя удивленно вскинул брови.

- Наташа беременна? Неужели от Максима? – Я кивнула. - Это значит… - Женя отвел глаза. – Значит, э-э-э, - подбирал он слова, - что она скоро станет мамой… и вы … теперь вдвоем будете гулять с детьми. – Выговорил он, делая паузы после каждого слова, словно заменял свои настоящие мысли другими словами.

Раздался звонок в дверь.

- Это Наташа пришла.

- Тогда мне лучше уйти, возьму Еву и пойду с ней погуляю на улице. Не хочу слушать ваши женские сплетни. Поможешь мне одеть ребенка?

Женя быстро собрался, я одела малышку, налила в бутылочку воды и положила в пакет. Он поздоровался с Наташей и вышел за дверь, как только она закрылась, подруга повисла у меня на шее и стала тараторить.

Максим нашел подругу в отделении акушерства и гинекологии и вывел ее за руку на улицу. Там он стал объяснять ей, почему она не должна делать аборт, поведал о радости его матери, и о ближайших планах на лето. По словам Максима, первое что необходимо – это дождаться приезда отца из Болгарии. Мама Ульяна, с ним уже созвонилась, отец долго отпирался, но сдался под давлением весомого аргумента, что у него скоро появится внук. Приезд Александра Петровича значительно облегчит Максиму контроль и управление семейным бизнесом. Отец разделит с сыном тот груз ответственности, который полгода был взвален на плечи молодого парня. И тогда, он сможет уделять время семье и будущему младенцу.

Но Наташа рассердилась еще больше, все, что она услышала из его слов – это бизнес, бизнес, семейное дело и «уделять время». Девушка ожидала другой набор фраз. Поэтому психанула и хотела вернуться в поликлинику. Максим удержал ее за руку.

- Что не так? – Удивился он. – Что я сказал не так.

-Ты сказал все, кроме самого важного. – Прокричала подружка. - Макс, ответь мне на вопрос: Зачем тебе ребенок? Он нужен тебе или твоей матери?

Парень закатил глаза и выдохнул.

- Наташа, да, конечно, ты права, я не готов еще стать отцом – это правда. Не могу даже этого представить. Зато точно знаю, мне нужна ты. Послушай, я… потерял сестру..., она была мне очень дорога, это трудно объяснить. Однажды я тебе расскажу семейные тайны. Рану потери только тебе удается лечить. Ты не веришь, но, Наташа, ты тот огонек в моей жизни, рядом с которым я спокойно дышу…

- Прости, Макс, но я тебе не психиатр, и даже не врач. Я конечно рада, что рядом со мной ты забываешь о своей «потере», но… - У Наташи побежали слезы. – Я не обезболивающее средство. Мне тоже бывает больно. – Подруга убрала рукой выступившие слезинки. – Макс, я не хочу быть той девушкой, на которой ты женишься только из-за ребенка. Не нужно делать одолжение. Да, к тому же, я учусь на втором курсе, не вяжется все это.

Максим покачал головой.

- Наташка, я не делаю тебе одолжения. Я намерен продолжить наши отношения. Я женюсь на тебе и привыкну к статусу отца.

Девушка засмеялась.

- Брось. Что ты говоришь. Еще три дня назад ты твердил, что у тебя нет времени и желания думать о детях и семье. Не нужно напрягаться.

Максим очередной раз выдохнул и нахмурил брови.

- Как ты объяснишь все своим родителям?

- Они не узнают.

Парень усмехнулся.

- Они уже знают. – У Наташи округлились глаза.

- Откуда? Не может быть, ты сказал?!

- Нет. Моя мама сегодня назначила им встречу, чтобы обсудить твою беременность.

- Трындец! Моя мама меня прибьет. Что вы наделали? Дурак, она меня повесит!

- Отец твоего ребенка красивый, богатый и тебя любит. Нет повода для беспокойства. – Парень обнял девушку.

- А еще самовлюбленный (на его «красивый»), хвастливый (на его «богатый») и лживый (на его «любит»).

- Я не могу лгать девушке, которую люблю. - Максим взял Наташу за руку. – Мне нужна ты, а если к тебе прилагается и наш ребенок, значит и он мне тоже нужен. А теперь хватит выделываться, садись в машину, и поехали на встречу к родителям.

Подружка обняла меня сильно-сильно, и непрерывно благодарила.

- Полина, спасибо тебе, знаешь, если бы ты не сказала Максу, он бы не знал и не остановил меня. Сейчас, я начинаю понимать, и дорожить своим младенцем, сожалею, что даже думала про аборт. Полина, ты как ангел с небес.

- Не говори так, ангелам потом нужно возвращаться на небеса, а я не хочу.

- Теперь, мы с Максимом ждем приезда его отца. – Вздыхает девушка. - А мои предки еще не смирились, сердятся на меня, говорят я безответственный и легкомысленный подросток. Конечно, они правы, зато Ульяна Васильевна такая счастливая, она даже черный шарф сняла с плеч. А Максим, он кажется таким воодушевленным, никогда не видела его таким.

Все счастливы. – Задумалась я, в пол-уха слушая рассказ подруги. – Мой папа вернется из Болгарии, познакомится с будущей невесткой. Максим женится и станет отцом. Мама, переключится на внука и забудет… обо мне…

- Полина, а как у тебя дела с Женей? По-оль, ты меня слушаешь?

- Все хорошо. – Ответила я и рассказала о примирении со свекровью.

- Ого. Это круто! – Воскликнула девушка. – Наконец-то и у тебя в семье все мирно. Женя наверно счастлив.

Женя счастлив, он светится и улыбается. Конфликт с матерью, съедал его изнутри. С его души слетел камень. Он чувствовал себя полноценным человеком, у которого есть любящая жена с ребенком, есть мать, отец и брат; и больше никаких преград в общении. «Ты вернула покой семье Липчанских» - Сказала мне вчера мама, и от этих слов меня передернуло. Она точ-в-точ повторила слова пророчества.

- Ой, смотри. – Вспомнила что-то Наташа и стала обыскивать свои карманы. – Вот. – Она держала в руках 4 билета. – Эти билеты на ледовый концерт, Игорь пригласил Максима и меня, и обязательно просил передать тебе и Жене.

- Я не пойду. – Отрезала я, вспомнив то чувство паники, охватившее меня на трибуне.

- Как же это? Ты ведь была подругой той девочки, что разбилась на льду. Игорь сказал, что подготовил какой-то специальный прощальный номер для нее, хочет, чтобы ты посмотрела.

Я взяла в руки билеты, ледовой концерт состоится через 10 дней, есть время, чтобы придумать отмазку и не пойти. Игорь вернулся на лед, значит. Возможно успокоился и больше не винит себя в моей гибели. Впрочем, нет, еще винит, к чему этот прощальный номер? Глупый фигурист-романтик, для которого лед больше, чем слой замерзшей воды, - даже завидно!

- Полина, везде все хорошо, но ты не выглядишь счастливой. – Заметила подружка.

- Ну что ты, все в порядке, я тоже счастлива.

- Полина. – Наташа посмотрела в мои глаза очень серьезно. – Поличка, знаешь, почему я с тобой дружила все эти годы? – Я вопросительно пожала плечами. – Ты горела огнем, ну то есть, ты жила. Да, ты была сорвиголова, ты импульсивно принимала решения, не думая о последствиях, и мне приходилось вытягивать тебя из передряг. У тебя всегда была масса идей, позитива и негатива, твой девиз «не дня без приключений». Клуб, танцы, экстрим, путешествия. Знаешь, о чем ты всегда мечтала: о машине. Ты не помнишь этого? Машина, на которой ты могла бы объехать страны, с дача-прицепом или, как оно там называется, трейлером. Дом на колесах. – Наташа рукой провела по моим волосам и заметила у виска тонкий шрам. – Подружка, с тобой было сложно, помнишь, мы постоянно с тобой спорили, я так часто злилась на тебя, за твой несносный характер. Сейчас ты изменилась, ты другая, теплая, душевная, ты… как я, ты стала похожа на меня, но только ты грустная. Ты не улыбаешься и меня это, как твою подругу, очень беспокоит. Посмотри вокруг, Женя с тобой, дочь здорова, со свекровью мир, я выйду скоро замуж, Поля, где блеск в твоих глазах? Ведь все же хо-ро-шо!..

Наташа посидела еще немножко, и засобиралась к себе домой. Я осталась в квартире одна, наедине со своими мыслями.

«Везде все хорошо, но ты не выглядишь счастливой». Наташа права; счастливы все, кроме меня самой. Почему же так? Я стремилась к благополучию, и оно настало, но мне не радостно. Я подошла к детской колыбельке и поправила простынку. Потом подошла к дивану, где разбросанно лежали Женины книги и тетради, и стала их слаживать и упорядочивать.

«…Игорь подготовил специальный прощальный номер. Он хочет, чтобы ты пришла, посмотрела…» - Крутились в голове слова Наташи, а потом вспомнились другие слова:

«В тот день на репетицию она пришла какой-то рассеянной, взволнованной…. Она не призналась тогда, но было видно, что она не спала, наверное, всю ночь. Я спросил у нее: «Аня, с отцом поругалась?». Она подняла замученные глаза и нервно прокричала: «Игорь, если бы тебе сказали, что ты не человек, а помидор, ты бы поверил? Вот и я не знаю – верить ли?». Так она ответила, и я до сих пор не знаю, что она хотела этим сказать».

- Нет-нет-нет. – Простонала я вслух, ударяя себе по голове Жениной тетрадкой. – Мне надоели все семейные тайны. Надоели все недосказанности. Не хочу знать, что произошло тогда. Просто хочу жить спокойно. – Тетрадь выпала из рук, из нее выскочила, какая-то вырезанная статья из газеты. Я присела, вложила ее назад в тетрадь и взглянула на обложку; м ельница на фоне к расного з аката с олнца.

«Мое прошлое закатилось, как это солнце, нет смысла ворошить. Надо забыть, забыть. Я не Анна, я уже не она. Я другой человек. «Но ты и не Полина!» - Сказал внутренний голос, и я зажмурила глаза. Семья Макаренко, мое прошлое теперь не имеет никакого значения, ничего не изменить. Зато мое настоящее, крутится, как эта мельница. Нужно жить тем, что есть, и не возвращаться назад. Я хочу быть счастливой, я хочу улыбаться».

Я прижала к себе тетрадь, и тяжко выдохнула, понимая, что обречена, до сих пор обречена на мучения и терзания. Тень в углу комнаты появилась опять. Призрак смотрит на меня. Я отчаянно засмеялась. Безумие, как я могу радоваться жизни, если в углу комнаты вижу обратное.

Видно старушка ошибалась, наверно я еще что-то должна выполнить, еще кого-то спасти, например, душу Полины, чтобы не являлась ко мне и не пугала. «Не ищи могилу на кладбище не ищи ее даже во сне», это потому что ко мне явится призрак? Вот почему старушка меня предупреждала, она все знала, все знала, старая ведьма.

В коридоре послышался поворот замка и открытие двери. Женя вернулся. Мне пришлось проявить чудеса силы воли и успокоиться, выйти к нему на встречу, как ни в чем не бывало. Муж держал на руках ребенка.

- Мы вернулись. – Улыбнулся он мне. – На улице что-то ветрено, видно дождь опять будет. – На этой фразе он разул ребенка и поставил на ножки, Ева стала радостно прыгать по коридору, выкрикивая что-то невнятное. – Наташа уже ушла? Как пообщались? Что нового? – Спросил он и взглянул на меня, вдруг его лицо резко сменилось, а глаза сузились в тонкую полоску, и губы поджались. – Э-э… Ты делала уборку? – Спросил он, указывая на тетрадь в моей руке.

- Да. Я немного сложила твои тетради. На диване был бардак. Ой, не нужно было этого делать, да? – Спросила я, замечая тревожные эмоции на его лице или недовольство. Он смотрел на меня как-то странно, подозрительно.

- Ни-че-го. – Медленно протянул он дрогнувшим голосом, подошел ко мне и поцеловал в губы. Забрал из рук тетрадь и положил ее сверху на комод, стоящий позади меня. – Наверно все конспекты перечитала в моих тетрадях? – Спросил он.

- Отнюдь, мне не понять лексикон и формулы в твоих записях, не интересно.

Парень загадочно улыбнулся, и заметно повеселел. Стал переобуваться и рассказывать о прогулке с ребенком. Пошел в ванну мыть руки и оттуда сообщил, что заканчивается мыло. Я выдвинула ящик комода, стоящий за моей спиной и достала новый кубик с ярким названием «Палмолив». Потом взглянула наверх, понимая, что тетради на комоде уже нет…

*****

«Все. Сегодня и всегда, я буду веселая и улыбчивая» - Сказала я сама себе и включила на громкость музыкальный канал, напевая по квартире песни. Хорошо, что Женя ушел в институт, и не слышит моего кошачьего воя. Я закинула стирку, вытерла пыль. Разложила по местам вещи. Все время поглядывала на часы, чтобы не опоздать на работу. За один час перед приходом мамы покормила Еву уже третий раз и наблюдала за ее игрой. Прошло почти полгода, как я забочусь о девочке, но за это время она так изменилась и выросла, что даже не верится. Дочка уже самостоятельно передвигалась по комнате, своими маленькими ножками преодолевала небольшие дистанции, у нее появились зубки, она говорила, произносила короткие фразы, типа: «мама, дай», «надо это», «смоти тудя», «нет-нет», «бабушка ку-ку», «папа привет», и так далее. В любом случае понять ее уже можно, и незаметно приближался период «почемучки», когда Ева начнет интересоваться всем вокруг. Ой, что же я буду отвечать на все ее вопросы?! А однажды, она узнает, что Полина, то есть ее мама, прыгала с крыши, как она это воспримет, не представляю, и не повторит ли она когда-то в будущем опрометчивый поступок матери, не дай Бог!

«Бли-ин! Опять дурные мысли в моей голове. Нет-нет, кыш-кыш, нельзя. Я веселая и улыбчивая, именно так!»

- Мама, на! - Услышала я голос Евы и взглянула на нее. Увиденная «картина», лишила меня дара речи и возможности дышать. Девочка протянула руку с кубиком не в мою сторону, а куда-то в угол комнаты. – Мама, на! – Повторила она, привстала и потянулась выше, держа руку в воздухе. В углу комнаты никого не было, или я просто нечего не видела. Я прочистила горло и позвала ребенка. Малышка обернулась и сказала:

- Там, она там…

- Кто там? – Спросила я с замиранием сердца.

- Мама. – Сказала Ева. – Там стиит мама.

Я не знала, что сказать на это, не знала как себя вести, это был шок, моя растерянность и абсолютно несовместимые с радостью эмоции.

- Что она делает, что делает мама?

- Стиит.

- Что она хочет?

- Это. – Показала она в руке игрушку.

-Кубик?- Переспросила я. Наверно я была не в адеквате. Поднявшись на ноги, я громко крикнула – Полина, зачем ты приходишь, зачем появляешься. – У меня тряслись руки. – Ты хочешь вернуть свое тело? Ты ждешь, когда я исчезну? Ведь так? – Но в комнате была тишина, и только ребенок испуганно смотрел на меня. – Ответь, Полина. Ответь! Мне нужно знать, сколько у меня времени. – С глаз брызнули слезы. – Сколько мне осталось? Сколько?

- Мама… - Подошла ко мне Ева, дергая за юбку. «Неужели ты всех будешь называть «мамой». – Ты же видишь меня насквозь, да? – Присела я около малышки. Ты же знаешь кто я?

- Мама. – Произнесла девочка. – Ты мама. – Повторила вновь.

«Детская ангельская душа, оказывается, видит многое, но видимо ты не до конца осознаешь, что именно видишь».

- Полина, что ты делаешь?- Вошла в комнату Любовь Даниловна. Я вытерла на глазах слезы и повернулась к ней.

- Я разговаривала с дочкой. Но уже ухожу на работу.

Я открыла шкаф, переоделась и поспешила на выход.

- Все в порядке? – Заподозрила мама неладное, но я не ответила. Я была не в порядке и не могла больше притворяться.

Выбежала на улицу, часто глотая воздух, мне словно впервые открыли доступ к кислороду. Села в маршрутку и набрала номер сотрудницы Кати.

- Привет, Полина. Ты вовремя позвонила.

- Катя, я на работу задержусь.

- Полина, что, опять?

- Катя, прости, но мне надо кое-куда заехать.

- Тамара Васильевна тебя убьет. Она, правда, тоже еще не приехала на работу. Мы постараемся тебя прикрыть, но учти, если вдруг она приедет раньше тебя, то сильно рассердится.

- Я поняла. – Ответила я и отключилась.

Маршрутка неслась по проспекту, останавливаясь на каждой остановке, то набирая, то выпуская людей. Я ехала к Петропавловскому собору. На очередной остановке вышла и по знакомой брусчатке, вдоль которой журчала неглубокая речка, я шла в сторону больших кладбищенских ворот. Прошла за ворота мимо охранника, и смело шагая мимо могил, подошла к отделу 18, а затем приблизилась к могиле 07.

Все тот же белый памятник, другие увядшие цветы, а в цилиндре не горела свеча. Табличка: «Макаренко Анна Александровна 3 мая 1993 – 21 декабря 2010». Курносая, светловолосая девушка улыбалась с фотографии. Я присела на колени и рукой коснулась земли.

- Аня, если бы твое тело было живо, ну или хотя бы в коме, я смогла бы вернуться и жить. Если душа Полины, действительно ждет моего исчезновения, значит, я обречена, значит, мне осталось не долго. Что мне делать? Это тело ее, я не могу отобрать его у настоящей владелицы. И не могу откопать свое родное тело. Я молюсь о Полине каждое утро, прошу у Бога освободить ее неприкаянную душу, и в глубине души надеюсь, что она больше не явится ко мне, но она приходит и общается с дочерью, она ее настоящая мать, несмотря ни на что. Женя, что мне делать? Как мне остаться с тобой? Как?

Я даже не плакала, я просто говорила и говорила, я смотрела на свою собственную могилу, и даже не испытывала страха. Душа болела, но продолжала терпеть эти муки. Зачем я приехала сюда, это не место для исповеди, но, тем не менее, мне становилось легче.

- Полина? Что ты тут делаешь? – К могиле подошла Тамара Васильевна. На ее голове был черный платок, а в руках белые розы. «Как ни кстати, - подумала я, - что мне ответить, ведь я должна быть на работе…»

Я поднялась с колен и панически старалась найти приемлемое объяснение сложившейся ситуации, но как назло, в голову не приходило ничего вразумительного.

- Здравствуйте, Тамара Васильева. – всего лишь произнесла я.

- Не ожидала тебя здесь встретить, Полина. Почему ты здесь?

- Я тут… Я… э-э… - Тамара Васильевна перевела взгляд на могилу Анны, взяла зажигалку и зажгла свечу в цилиндре. Потом положила цветы и поправила на голове платок. – Здесь ваша племянница, да? – Попробовала я перевести разговор на другую тему, и кажется, мне это удалось. Тамара Васильевна посмотрела на могилу, достала платок и протерла фотографию и табличку с надписью от пыли.

- На самом деле здесь моя дочь. – Сказала она, после небольшой паузы, упаковывая грязный платок в кулёчек.

- Кто? – Переспросила я, решив, что ослышалась. Словно прочитав мои мысли, женщина повторила.

- Ты не ослышалась. Здесь похоронена моя дочь.

Это прозвучало, словно гром среди ясного неба. Я покачала головой из стороны в сторону, а мои глаза расширились в недоумении.

- Нет, нет-нет, у вас две взрослые дочери, Люда и Карина. Одна уехала работать за границу, другая вышла замуж и сейчас в декрете. Макаренко Анна дочь вашей сестры Ульяны Васильевны.

- Ты хорошо осведомлена про нашу семью, но мало кому известно, что, на самом деле, Аня МОЯ РОДНАЯ ДОЧЬ.

Мое сердце кольнуло непривычной болью, потом появилась отдышка, ладони я приложила к щекам. «Моя тетя сошла с ума. Что она говорит? Это невозможно, просто бред». А женщина тем временем продолжила говорить.

- Ульяна бесплодна. У нее никогда не было детей. Когда она вышла замуж за Александра, он мечтал о втором ребенке, хотя, на тот момент у него уже был сын от первого брака. Сестра лечилась у самых дорогих специалистов, но безрезультатно. Она любила мужа, боялась его потерять, и она пришла ко мне в слезах, и на коленях молила меня о помощи. – Тетя тяжело дышала, ее голос задрожал, она вытерла скатившуюся слезу и договорила. – Тогда я родила для нее ребенка.

Дата добавления: 2015-09-04