Становление правового регулирования лицензирования предпринимательской деятельности в России

Российское дореволюционное право не знало термина «лицензия». Вместе с тем традиция активного вмешательства государства в пред­принимательские отношения бесспорно существовала.

Примеры использования государством для регулирования предпри­нимательской деятельности метода, сопоставимого с разрешительным, имелись начиная с первых значительных правовых актов, закрепивших в форме, близкой к закону, положения торгового права. Известна, на­пример, статья Русской Правды[8] о езде на чужом коне без разрешения собственника, которая, по мнению представителей немецкой школы в русской историографии (сложившейся еще в XVIII в.), являлась дословным переводом соответствующей статьи ютландских законов.

В гл. 25 Соборного уложения 1649 г.[9] имелся указ о корчемстве или о неразрешенной торговле вином и табаком, предусматривалась уголовная ответственность за незаконное производство спиртных на­питков и незаконную торговлю ими.

В период правления Петра I государственное вмешательство в хо­зяйственный оборот (прежде всего в торговлю и промышленность) усилилось, что нашло свое отражение в законодательной практике.

Право предпринимательской деятельности развивается в тот пери­од преимущественно как публичное право торгово-промышленной деятельности[10]. Достаточно существенной была степень ограничения государством свободы хозяйственного оборота во внешнеэкономи­ческой деятельности. Например, в рамках внешнеэкономических от­ношений с Китаем такие виды пушнины, как соболь и черно-бурая лисица, были объявлены товарами казенной монополии. В царском указе 1697 г. по этому поводу говорилось: «Впредь быть соболиному сбору и продаже в одной воле Великого государя». Государственная монополия вводилась и на торговлю некоторыми китайскими товарами (например, ревенем)[11].

На протяжении XVIII в. экономическая политика государства была двойственной. С одной стороны, были приняты и реализова­ны многочисленные положения, благоприятно сказавшиеся на раз­витии частного предпринимательства. В их числе подготовленные Комиссией по коммерции в конце 20-х — начале 30-х гг. XVIII в. указы об организации внутренней и внешней торговли; временная отмена казенной монополии на соль и табак в дополнение к узако­ненному ранее допуску в «вольную торговлю» большинства казен­ных товаров; осуществление мер, направленных на развитие частного промышленного предпринимательства (в том числе горнорудного дела в Сибири); ослабление вмешательства государства в частное промышленное строительство, что соответствовало курсу на свободу торговой и промышленной деятельности. С другой стороны, имели место и противоположные тенденции, к которым можно отнести жесткое давление казны на торгово-промышленные слои общества, сопровождавшееся сужением сфер функционирования купеческого капитала. Предпосылкой применения властью дифференцирован­ных способов влияния на частный капитал, по мнению некоторых исследователей, являлся невысокий уровень экономического роста, затруднявший извлечение государством максимальной финансовой выгоды из предпринимательской сферы[12].

Первая половина XIX в., отмеченная переходом экономики от пре­обладания феодально-крепостнических принципов хозяйствования к капиталистическим, сопровождалась активным правотворчеством в сфере предпринимательства. В этот период был использован метод, наиболее сходный с лицензированием, — выдача Россией в период так называемой континентальной блокады 1811—1812 гг., связанной с ограничением внешнеторговой деятельности Англии на время ее конфликта с Францией, «льготных писем» (Freibriefe).

В соответствии с Уставом об акцизных сборах[13] винокурение про­изводилось не иначе как после получения патента и свидетельства. Говоря современным языком, соискатель соответствующего свидетель­ства обязан был заблаговременно подать заявление, где указывались срок предполагаемого винокурения, емкость, продолжительность брожения, номера квасильных чанов, которые будут использоваться, и другие сведения. Должностным лицом окружного акцизного управле­ния свидетельство на право винокурения выдавалось при условии, что описание деятельности не противоречило нормативно установленным условиям винокурения. Если заявление заводчика не соответствовало предъявляемым требованиям, оно немедленно возвращалось с ука­занием на причину возврата («в чем именно состоит неполнота или неправильность»). Предпринимательская деятельность подлежала осуществлению в соответствии с условиями, перечисленными в сви­детельстве. Изменение условий винокурения допускалось не иначе как с получением нового свидетельства.

Положением о государственном промысловом налоге от 08.06.1898 г.[14] предусматривалось взимание основного и дополнительного государственного промыслового налога. Основной промысловый налог уплачивался посредством выборки промысловых свидетельств тор­говыми предприятиями. Если торговое или промышленное заведе­ние действовало без промыслового свидетельства и в течение двух недель после составления протокола такое свидетельство не приоб­реталось, то заведение подлежало немедленному закрытию (ст. 456).

«Дозволительное свидетельство» требовалось и для поиска золо­тых россыпей и рудных месторождений. Такие свидетельства выда­вались местными Горными управлениями (на подведомственные им округа) и горным Департаментом (на те губернии, где не имелось соответствующих управлений). Как прямо предусматривалось, до­зволительные свидетельства не могли быть переуступлены другим лицам[15].

Необходимо заметить, что российское законодательство XIX — на­чала XX в. (прежде всего Уложение о наказаниях уголовных и испра­вительных 1854 г.[16]) предусматривало ответственность за различные виды экономических правонарушений, включая и незаконное пред­принимательство.

Так, в гл. 12 «О нарушении постановлений о кредите» Уложения о на­казаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в редакции 1857, 1866 и 1885 гг.) предусматривалась ответственность за открытие частного банка без дозволения правительства или без соблюдения установленных законом правил (ст. 1152). В гл. 4 «О нарушении уставов горных» ст. 591 устанав­ливала ответственность за «разработку на казенных землях золота, серебра и платины без дозволения правительства, на частных землях без дозволения владельца и правительства». Статья 871, напротив, устанавливала ответ­ственность за дачу дозволения на врачебную практику лицам, не имеющим всех требуемых для этого сведений. В соответствии со ст. 1017 наказуе­мым являлось «открытие книжного магазина или лавки или же кабинета для чтения без надлежащего разрешения». Статья 1169 предусматривала ответственность «за производство торговли лицами, которые по закону не имеют на сие права»; ст. 1170 — «за производство торговли или промысла по фальшивому билету или свидетельству»; ст. 1197 — «за открытие како­го-либо торгового общества, товарищества или компании без разрешения правительства или без соблюдения предписанных законом для сего правил»; ст. 1346 - «за учреждение завода, фабрики или мануфактуры, не имея по за­кону права на содержание таких заведений».

Составы правонарушений в сфере предпринимательской деятель­ности содержал и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г.[17] Например, ст. 104 Устава включала уголовно-правовые нормы о занятии врачебной практикой лицом, не имеющим на это права.

Уголовное уложение 1903 г. содержало 54 нормы (ст. 310-363), посвященные ответственности за преступления, связанные с наруше­нием постановлений о надзоре за промыслами и торговлей[18], которые также относились к группе деяний, образующих незаконную пред­принимательскую деятельность.

В целом сложившаяся перед революцией жесткая «опека» госу­дарством предпринимательской деятельности являлась следствием некоторого опоздания вступления России (наряду с такими странами, как Германия, Италия, Япония) в процессе индустриализации эконо­мики, что вынуждало опираться не столько на экономические, сколько на административные методы[19].

С первых дней существования советского государства примене­ние разрешительного метода регулирования имело широкое распро­странение. Разрешительным был порядок создания и реорганизации предприятий вообще.

Без особого в каждом отдельном случае разрешения Народного комис­сариата торговли и промышленности запрещались:

продажа и покупка, сдача в аренду либо в залог, переход, передача и переуступка предприятий;

образование и открытие новых предприятий;

преобразование единоличных предприятий в товарищества полное или на вере (и наоборот), а также преобразование существующих едино­личных предприятий и товариществ в акционерные общества;

любые изменения состава членов товарищества и пайщиков [20].

Виновные в нарушении названного постановления подвергались от­ветственности вплоть до закрытия принадлежащих им предприятий и кон­фискации их имущества [21].

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. (далее - ГК РСФСР 1922 г.)[22] широко использовал ограничительные нормы. Был закреплен разре­шительный порядок оборота некоторых товаров. Например, оружие и воинское снаряжение, взрывчатые, спиртосодержащие вещества (свыше установленной крепости) и сильнодействующие яды согласно ст. 56 ГК РСФСР 1922 г. могли находиться в частном обладании лишь с разрешения органов власти.

Разрешительный характер имело регулирование недропользования: утвержденное Постановлением ЦИК и СНК СССР от 09.11.1927 г. Горное положение СССР[23] предусматривало проведение поисковых и разведочных работ на основе «разрешительных на поиски и разведку свидетельств», выдаваемых соответствующими органами. Открытые месторождения предоставлялись в разработку на основе договоров, где обязательному указанию подлежали сроки, минимальная добыча, платежи за пользование недрами (сейчас бы мы назвали это лицен­зионными условиями). Данные условия подлежали согласованию с соответствующими государственными органами (экономическими, финансовыми и горного надзора)[24].

Именно с этого времени закрепление в правовом регулировании получил собственно метод лицензирования.

Лицензированию подлежала экспортно-импортная деятельность.

В соответствии со ст. 4 декрета СНК РСФСР от 12.04.1923 г. «О контингентах, лицензиях и удостоверениях на ввоз и вывоз» [25] право на ввоз и вывоз экспортных и импортных товаров устанавливалось: а) удостове­рениями, б) лицензиями (разрешениями на совершение отдельных сде­лок). Обладатели лицензий использовали лицензии для реализации через аппарат Народного комиссариата внешней торговли за границей (торговое представительство) и только в тех случаях, когда они имели со стороны частных заграничных фирм предложения более выгодные, чем имеются у аппарата Наркомата внешней торговли. Им предоставлялось право ис­пользовать эти частные предложения под контролем органов Наркомата (п. 16). Товар, закупленный за границей на основании лицензий или удо­стоверений, выданных Наркоматом внешней торговли и его уполномочен­ными, ввозился в пределы РСФСР на основании документов, выдаваемых торговыми представителями в обмен на эти лицензии и удостоверения (п. 17). К злоупотреблениям удостоверениями и лицензиями были отне­сены такие нарушения порядка пользования ими, как: возмездная или безвозмездная передача их другим организациям и лицам; использование их последними; предоставление другим организациям и лицам своих адре­сов или пользование такими адресами для обхода действующих в области внешней торговли правил; представление фиктивных счетов при закупках и продажах на основании полученных лицензий и т.п. (п. 19).

Специальное регулирование имел порядок лицензирования ввоза и вывоза отдельных видов товаров (например, кинопродукции)[26], ав­томобилей и мотоциклов[27].

Нарушения порядка пользования такими лицензиями квалифици­ровались в качестве преступных деяний (ст. 136 «Нарушение положе­ний, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий»; ст. 97 «Нарушение законов и обязательных постановлений о ввозе из-за границы или провозе за границу товаров» Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.[28]).

При этом иностранные товары и предметы, пропускаемые по за­кону беспошлинно, а также пропущенные таможенными органами с уплатой пошлины, но безлицензионно; выпускаемые безлицензи­онно в почтовых посылках; выпускаемые хотя и по уплате пошлины и при наличии лицензий, но предназначенные по лицензии не для цели сбыта — при сбыте их на сторону за плату, приравнивались к кон­трабандным и подлежали конфискации в административном (несудеб­ном) порядке. Лица, имущество которых конфисковывалось в адми­нистративном порядке, имели право принести жалобу вышестоящему органу (по отношению к органу (должностному лицу), производящему конфискацию). В случае причинения имущественного ущерба они также имели право требовать возвращения неправильно изъятого иму­щества и возмещения убытков путем предъявления судебного иска к учреждениям, должностными лицами которых была произведена конфискация с нарушением закона[29].

Окончание периода нэпа в конце 1920-х гг. представляло собой отказ от товарно-рыночных отношений и переход к превалированию административных методов управления экономикой. Вместе с тем, несмотря на ликвидацию в посленэповский период предпринима­тельства как такового, в определенных сферах метод лицензирования государством продолжал применяться (здесь, разумеется, можно гово­рить лишь о лицензировании непредпринимательской деятельности). Составить представление о структуре системы лицензирования того времени можно, проанализировав общепринятый смысл интере­сующего нас понятия. Так, наиболее часто под «лицензией» понима­лось разрешение, выдаваемое специальным государственным органом в предписанной законом форме, на ввоз товаров из-за границы или на вывоз товаров за границу, а также разрешение на использование изобретений[30], что следует признать отвечающим правовым реалиям того времени[31].

Определения лицензирования как (помимо указанных значений) «выдачи разрешений на занятие чем-либо»[32] либо лицензии как «раз­решения на право производства какой-либо продукции»[33] встречались достаточно редко[34].

Применительно к хозяйственной деятельности выдача предприя­тиям разрешений на совершение определенных действий рассмат­ривалась в числе методов прямых административных распоряжений индивидуального характера (административно-правовых методов управления народным хозяйством)[35]. Например, Минздравом СССР осуществлялось лицензирование производства наркотических и пси­хотропных веществ[36]. При отсутствии лицензии выпуск продукции запрещался с сообщением об этом Постоянному комитету по контролю наркотиков[37].

Новый этап развития лицензионного законодательства ознамено­вался принятием в 1988 г. Закона «О кооперации в СССР»[38]. Согласно п. 1 ст. 3 названного Закона отдельными видами деятельности, опре­деляемыми законодательством Союза ССР, союзных и автономных республик, кооперативы вправе были заниматься только на осно­ве лицензий. Порядок выдачи лицензий устанавливался Советом Министров СССР. Позднее были приняты законодательные акты о банках и Центральном банке России[39], где также имелись нормы, посвященные лицензированию соответствующей деятельности.

На основании п. 4 ст. 21 Закона РСФСР от 25.12.1990 г. «О пред­приятиях и предпринимательской деятельности» отдельные виды дея­тельности могли осуществляться только на основании специального разрешения (лицензии). Определение перечня лицензируемых видов деятельности и порядка получения лицензий относилось на подзаконный уровень — к компетенции Совета Министров РСФСР и советов минист­ров входящих в ее состав республик или уполномоченных ими органов.

Лавинообразное увеличение числа лицензируемых видов деятельно­сти связывают с постановлением Совета Министров — Правительства Российской Федерации от 27.05.1993 г. № 492 «О полномочиях органов исполнительной власти краев, областей, автономных образований, городов федерального значения по лицензированию отдельных видов деятельности»[40]. Изданное в целях «совершенствования региональной политики, расширения прав субъектов Федерации, повышения их от­ветственности за ход экономической реформы», данное постановление на практике послужило развитию сепаратистских тенденций, поставив под угрозу существование единого экономического пространства. Актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образо­ваний установленный на федеральном уровне перечень подлежащих лицензированию видов деятельности расширялся. Лицензированию стала подлежать фактически любая предпринимательская деятель­ность. Порядок лицензирования на территориях субъектов Российской Федерации определялся региональными органами исполнительной власти на основе достаточно неконкретных положений Примерного порядка (приложение 1 к названному Постановлению). Согласно п. 6 Примерного порядка несоблюдение лицензионных условий, в том числе передача лицензии другому юридическому или физическому лицу, выпуск или продажа некачественных товаров, нарушение правил торговли, санитарных и экологических норм, влекло за собой лише­ние лицензии или иные действия, определенные законодательством Российской Федерации.

25.09.1998 г. был принят первый акт законодательного уровня, предметом регулирования которого непосредственно являлось ли­цензирование, — Федеральный закон № 158-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности»[41]. Он закрепил (с некоторыми, доста­точно существенными, оговорками) единый перечень подлежащих лицензированию видов деятельности, фиксированные размеры ли­цензионных сборов и порядок проведения лицензионных процедур. Принятие данного акта охарактеризовало качественно новый уровень развития лицензионного законодательства.

Дата добавления: 2015-09-04