Охота на жар-птицу 23 страница

У Пересвета сердце чаще заколотилось.

Он решился. Всего чуток ближе нагнуться — и губы встретятся с губами… Черт с ним, с постом, леший с полнолунием…

В дверь робко постучали.

Тихий звук прозвучал для Пересвета оглушающим щелчком бича.

Не дожидаясь разрешения, в спальню сунулась Дарёна. Похоже, девчонка за последние дни слишком осмелела:

— Ваши высочества, на кухне просили уточнить, желаете ли вы…

Девушка подняла глаза, осеклась на полуслове, залилась маковым цветом. Взвизгнула:

— Простите ради бога!!

И юркнула обратно за дверь.

Ёжик хмыкнул, эта святая непосредственность его забавляла. А вот Пересвету было не до смеха! У него чуть сердце из груди не вырвалось!

Оглушенный собственным желанием, царевич дернулся было снова к мужу, улыбающиеся губы влекли непреодолимо…

Но тут снова тихонько отворилась дверь.

Ёжик повернул голову, и Пересвет едва удержал порыв, не то клюнул бы поцелуем в ухо.

Дарёна, прикрывая глаза руками, дрожащим голоском выдала, как положено:

— Прошу прощения за беспокойство, ваши высочества. Мне очень жаль. Впредь клянусь быть деликатнее. Я приду попозже, пока что передам на кухню, что вы слишком заняты.

Отвесив поясной поклон, девчонка удалилась.

Пересвет перевел дыхание. Надо успокоить сердце, это всё не к добру…

Он честно попытался сосредоточиться на книжке. Уставился на картинку, попытался угадать:

— И что там дальше? Тёща является в спальню к герою, но тот, понятное дело, в своей постели никогда не ночует.

— Конечно, — хихикнул Ёж, — мужчина не должен ночевать в одиночестве.

— А если возлюбленных много — мужчина обязан уметь быстро бегать? — хмыкнул царевич. — От возлюбленной до возлюбленной. Или от их отцов.

— Количество возлюбленных показывает, насколько мужчина достоин называться мужчиной.

— Значит, я не мужчина, — вздохнул, примерив на себя, Пересвет.

Кириамэ фыркнул смешком. Продолжил пересказывать историю.

Теща подкупила слугу героя и узнала, на какие из дней недели назначил принц встречи со своими возлюбленными и в каких покоях те ночуют. Получив сведения, старуха прямиком направилась к первой любовнице.

Услышав о неурочном визите матери императрицы, девушка не посмела отказаться ее принять. Хироёши вынужден был спрятаться за ширмой. Он сидел за ширмой тихо, как мышка. Но вредная старуха догадывалась, куда он мог деться. Она попросила зажечь именно ту лампу, которая стояла именно за той ширмой. Свет очертил силуэт — и обнаруженный герой удрал босиком через сад.

«Вор! Во дворце вор!» — закричала якобы перепугавшаяся старуха.

На крик прибежала стража. Поднявшаяся суматоха разбудила весь дворец…

Пересвет старательно слушал историю, понадеявшись, что, вникнув, увлечется сюжетом и отвлечется от гудящего в голове желания. Однако чем больше вслушивался, тем только хуже делалось! Негромкий голос Ёжика убаюкивал разум и пробуждал звериную жажду — схватить, подмять, зацеловать… Тем более желанная «добыча» была так близка, так доверчиво прижималась к нему всем телом!.. Не иначе, как от самого Ёжика и заразился волчьим зверством!! Пересвет покусывал губы, несколько раз незаметно и очень больно ущипнул себя за руку, чтобы заставить сознание проясниться. Но куда там! Все ухищрения бесполезны. Непреодолимая сила тянула его к супругу…

…Во вторую ночь преследование и поиски продолжились. На сей раз принц Хироёши спрятался у второй своей любовницы под одеялом (вернее, под зимним кимоно, которое заменяло нихонцам теплые одеяла). Служанка клялась явившейся в полночь именитой старухе, будто бы хозяйка ее тяжко заболела и к ней никто не должен приближаться. Однако теща императора бесстыдно ворвалась в спальню и раскрыла постель якобы спящей девушки. Несчастный любовник опять выскочил в сад.

«Я изгнала из нее демона болезни! — закричала старуха. — Демон! Во дворце демон!»

Снова на крики притопала стража. Снова в ту ночь никому во дворце не довелось выспаться…

Пересвет честно пытался отвлечься, разглядывая картинки. Однако помутившееся от нахлынувшего желания сознание подрисовывало вместо хитрой рожицы принца Хироёши — идеальный лик возлюбленного Ёширо. Пересвет вздрагивал, переводил взгляд на другую фигурку на миниатюре — и закипал от злости и возбуждения, видя полуобнаженные женские тела. Фантазия услужливо раскрашивала сценки живыми штрихами: его принц — в объятиях чужой девицы?! Пересвет закусывал губу и отводил измученный взгляд…

Взгляд натыкался на изящный изгиб шеи, по вороту взгляд скользил ниже, забирался внутрь небрежно приоткрывшегося на груди ночного кимоно — туда, где мальчишеские тощие ключицы, где никогда не было и никогда не появится пышный женский бюст — и не надо!!

Пересвет снова щипал себя за локоть, чтобы как-то удержаться, не сорваться, не опозориться перед мужем.

…Таким образом преследования продолжались целую неделю. Несчастный принц Хироёши боялся приходить к возлюбленным — но оставаться в собственной спальне ему было еще страшней!

Целую неделю они бегали по галереям и покоям и никому не давали во дворце покоя. Старуха кричала то: «Демон! Это демон!» То причитала: «Вот! Ловите вора!»

В последнюю ночь принц, измученный, неделю не спавший, спрятался в спальне у самого императора. Только с государем вредная баба не посмела тягаться. Но утром правитель, получивший за неделю множество жалоб от придворных, вынужден был объявить любимому младшему брату, что тот обязан уехать из страны. Принц с горечью принял свое несправедливое изгнание, но безропотно подчинился и покинул столицу.

По дороге он вновь подвергся преследованию влюбленной старухи. Убегая, герой заблудился в лесу, набрел на старый полуразвалившийся храм, где остановился переночевать. Но в полночь в храме объявился страшный призрак. На самом деле это была переодетая теща, которая хотела напугать своего юного возлюбленного — и заставить принца наконец-то ей отдаться. Однако беглец сумел хитростью подсунуть ей на поругание своего слугу. Так слуга понёс наказание за предательство, а герой избежал позора и душевной травмы.

Однако глухая ночь не самое удобное время для суетливой беготни по незнакомой местности — не удивительно, что принц упал с подвесного моста в реку. Быстрое течение отнесло его к приграничным берегам. Там полуживого юношу выловила из воды прекрасная дева. В своей спасительнице принц узнал давнюю знакомую — принцессу соседнего государства, с которой он в детстве провел целое лето в играх, когда их матери приехали в один горный монастырь, поклониться святыням. Принцесса назвалась Лиан-Ай, что означает Любовь.

— Любава, — переиначил на привычный лад Пересвет. Голос прозвучал глухо, не к месту сердито.

— У нас ее назвали бы просто Ай, — сказал Кириамэ. — Но у кадайцев все имена начинаются на Ли, без этого им никак не живется.

— А у нас читать не любят. Писать тем более, — повторил Пересвет. А мысли его были вовсе не о романах с продолжением: лихорадочно соображал, как бы теперь встать с кровати? Пока лежит вот так, на животе, всё нормально. А встанет? Что о нем муж подумает? Что на развратные картинки до бесстыдства насмотрелся? Да и не расплескаться бы от неосторожного движения... — Бабы у нас в чернилах руки пачкать не станут. Да и мужья вряд ли одобрят подобное творчество. У нас любят слушать старушек-сказительниц, которые от дома к дому ходят, разносят сплетни и рассказывают поучительные сказки.

— Сказки? — тихим эхом откликнулся Ёжик, о чем-то призадумался.

Ну вот зачем он произнес это таким нежным тоном?!

Пересвет издал болезненный хриплый стон — и набросился, подмял охнувшего муженька под себя, впился поцелуем в мягкие губы!.. Словно с цепи сорвался.

— Прекрати! — пытался отпихнуть его от себя Кириамэ.

Но тот не слушал: обезумел, право слово! Кровь в голову ударила или еще какая жидкость? Оседлал, придавив к кровати. Рванул пояс на принце, распахнул полы кимоно — горячими ладонями обхватил за узкий пояс, сжал ребра, принялся руками водить по сопротивляющемуся телу. А губами — жадно пробовать на вкус кожу, то там, то здесь, словно выбирал, с какого места загрызть! Как животное, иначе не скажешь! Сам понимал, уголком отказавшего разума, что стыдно должно быть — а нисколько не смущался своевольничать!

За что получил удар в челюсть — и такой сильный, что сразу откатился к спинке кровати.

Кириамэ, растрепанный и раскрасневшийся, отполз от него, не спуская злющего взгляда, одновременно пытаясь натянуть кимоно на плечи и кое-как запахнуться.

— Никогда не смей брать меня силой! — прошипел Ёж в бешенстве.

— Прости, — пролепетал Пересвет, держась за пострадавшую челюсть. Но тут же сам разозлился: — А разве не для этого ты меня дразнил?! Картинки показывал?! Любовницами хвастал?!

— Это не… — гневно начал было принц. Но осёкся. Выходило-то и вправду именно так! Не важно, что он просто не посчитал нужным прятать этот дурацкий роман от царевича. Не важно, что он просто не приучен держать свое тщеславие в узде. Не важно, что Пересвет сам отобрал у него книжку и, как мальчишка, взревновал к бывшим пассиям, да еще и возбудился от фривольных картинок — еще бы, впервые в жизни подобное увидал!.. Нет, во всём был виновен лишь принц, он должен был понять, к чему приведет его неосторожность.

— Прости, — повинился он, опустив глаза. — Но я вправду не могу терпеть, когда со мной так…

— Раз не так, значит по другому!! — отрезал Пересвет.

Опять ринулся на принца — тот снова в ужасе отшатнулся, не в силах совладать с глубоко въевшимися какими-то своими страхами. Но теперь Пересвет не повалил его, а наоборот — схватил мужа за локоть и, бросившись на постель, кинул его на себя сверху. Обхватил обеими руками за тонкую талию — вернее, тощие костлявые бока, — чтобы не позволить с себя сбежать.

— Так тебя больше устраивает? — спросил царевич.

— Это… — смутился принц, не смея дёрнуться — ведь любое движение оборачивалось бесстыдным ёрзаньем по горячему телу возлюбленного.

— Давай тогда! Начинай ты, раз не нравится, как я!.. Ну… В общем, целуй уже!! — прикрикнул осипший царевич. Закрыл глаза. Облизнул губы — и вытянул дудочкой, весь трепеща в ожидании.

Кириамэ мгновение раздумывал.

Пересвет закипать по новой начал: чего тут раздумывать!! Разве не этого сам же столько времени от него добивался?! И вот теперь царевич лежит под ним, на всё согласный — а этот, видишь ли, задумался?!

Но Ёжик очаровательно улыбнулся — чуть смущенно, чуть лукаво, страстно и нежно — черт знает, как это у него получается одновременно!.. И мягко прикоснулся губами к губам царевича. Пересвет жадно раскрылся перед ним, заставил легкую ласку незамедлительно углубить, ужесточить, у… у-у…

В спальню без всякого стука ворвалась Войслава.

— Мальчишки, я тут подумала!.. — заорала она. Но увидав, что творится на кровати, встала посреди комнаты, как лось, развесивший рога:

— Ё-ж… — икнула царевна, восхитившись. Прошептала громким шепотом: — Ёж моё ж! Ну вы даёте!!

С писком на высокой ноте в спальню влетела Дарёна. На бегу проверещала:

— Прошу прощения, ваши высочества!! Не доглядела!! Моя вина!!

Служанка схватила рослую царевну под локоть. Откуда только силы взяла — эдакая пигалица богатырь-девицу с места сдвинуть?! И уволокла скорее прочь. Не забыла захлопнуть за собой дверь.

Пересвет вдохнул, выдохнул. Прислушался к себе. Ничего, вроде не окочурился от удивления. Сердце трепещет, но ребра изнутри не сломало, так что всё хорошо, жить должен…

Кириамэ и не подумал слезть с царевича.

Наоборот. Улыбнулся, словно не девицы сумасшедшие к ним забегали с воплями, а две бабочки в окно впорхнули, нарушив уединение шорохом пестрых крылышек.

— Не отвлекайся. — Принц мягко повернул голову Пересвета к себе. И снова прильнул, страстно, до шума в ушах крепко!

Ничего. Царевич боялся, что потеряет сознание, но каким-то чудом пока держался.

Определенно, его принц чувствовал себя более уверенным, находясь сверху, нежели снизу. У Пересвета, видать, не было выбора — придется оставаться ведомым. Хоть это и не по-мужски, но что поделать. Лучше так, чем никак…

Но уши горели от стыда, когда, распалившись, Ёжик силой вытряхнул его из одежды.

Пересвет и сам бы разделся, портки жалко, затрещали ведь по швам! Да разве этот зверюга позволит? Увлекся — и терпи вот его укусы-засосы! Руки к кровати прижимает, в ответ не дает даже по волосам погладить. Порыкивает, чтобы лежал смирно и не мешался…

Впрочем, сказать по правде, царевича и так тоже устраивало. Руки-то дрожали предательски. Было страшновато, в голове громом с эхом звучала лекция ехидной Хильды, со вкусом расписывавшей ужасы единения двух мужчин. Но надо же было когда-нибудь попробовать? Ведь оглянуться не успеешь — так и жизнь пройдет, в бесполезных страхах!..

Пересвет всё же не вполне справлялся с собою. То с вожделением не совладал, только удар в челюсть и отрезвил. Теперь вот не сумел обуявший страх скрыть. Задрожал всем телом, когда, избавив от последнего клочка одежды, его обожаемый зверь поставил его на колени и властной рукой заставил пригнуться, упершись локтями о спинку в изножии кровати. Царевич приготовился уже к боли, закусил без того искусанную губу, зажмурился, выставив пятую точку и расставив колени, чтобы Ёжику удобнее подход открыть…

Но боли не последовало. Зря трясся.

Наоборот, ласкавшие его бесстыдные руки куда-то пропали. С подозрительным всхлипом Ёжик отполз в противоположный угол постели.

— П-прости… — услышал Пересвет тихое и жалобное.

Царевич в недоумении оглянулся через плечо.

Опять?! Его Ёжик в ужасе прикрывал рот рукой и взирал на него огромными, блестящими глазами.

— Ну ты чего? — разочарованно протянул царевич. Не смущаясь наготы, на коленках подполз к нервно отползающему от него мужу.

Принц пятился, барахтаясь в простынях, пока спиной не наткнулся на изголовье кровати.

— Я снова озверел… — прошептал он, с безграничным раскаяньем взирая на царевича. — Обезумел?..

— Да совсем немножко увлекся! — возразил Пересвет. Улыбнулся ободряюще. — Ничего такого мне не сделал. Ушек или хвоста у тебя тоже вон не появилось. Так чего ты испугался, а?

Кириамэ горько вздохнул. Не знал, верить ли напускному спокойствию царевича или бежать скорее прочь.

— Ты правда невредим? — дрогнувшим голосом спросил принц.

— Только челюсть побаливает, — ехидно заверил Пересвет.

Ёжик робко улыбнулся. Про челюсть он прекрасно помнил — врезал тогда в здравой памяти и твердом рассудке.

Пересвет отступать был не намерен. А некуда отступать! Промедление смерти подобно! Если не доиграет с ним супруг до логического финала, и желательно поскорее — царевич лопнет без разрядки! А если от скопившегося напряжения у него кое-что важное вправду взорвется — какая это будет жизнь?! Не жизнь, а позор! Лучше сразу удавиться, чем евнухом горе мыкать!

Поэтому Пересвет снова сграбастал мужа в охапку — причем постарался сделать это как можно нежнее, — и снова взялся целовать.

Тот сперва сопротивлялся, дрожал. Хотя дрожать полагалось царевичу, ведь чуял он собственной попой, что еще немножко — и его любимый зверь вновь возьмет над ним верх и поставит на четвереньки…

Целовались они долго. У Пересвета уж пар из ушей от нетерпения попыхивал.

Однако вместо того, чтобы приступить к активным действиям, принц оторвался от припухших губ и изрёк проникновенным страстным шепотом:

— Тебе не кажется это слишком подозрительным совпадением?

— Нан дэс-ка? — пробормотал царевич в полузабытьи, ладонями оглаживая спину и намереваясь спуститься пониже поясницы.

— Помнишь, Забава упомянула, что в терем приходила сказительница? — сказал Кириамэ, покорно подставляя для поцелуев шею. — Когда мы с тобой у Яги были?

Это был единственный способ отсрочить момент близости. Нелепый способ — но единственный, что сейчас сработает. Пока еще слишком опасно бездумно отдаваться на волю чувствам! Слишком сильно еще влияние полнолуния. Ёж всё еще слишком боялся потерять рассудок, нет, нельзя…

— Та сказительница напела о жар-птицах и молодильных яблоках. После этой сказки Забава уговорила Василису Никитичну отправить нас ловить птиц.

— Угу, — отозвался Пересвет, совершенно не горя желанием включать мозг.

Но пришлось.

Задумавшийся Ёжик на ласки откликался без недавнего пыла. А целовать мужа, который думает невесть о чем, Пересвету было как-то холодно.

Царевич отпустил его из объятий. Сел по-нихонски на пятки, уставился на мужа.

— Ты намекаешь, что кто-то заранее подослал эту бабку, чтобы она подбросила Забаве идею поимки жар-птицы? — спросил Пересвет.

— Сама цесаревна до такого никогда бы не додумалась.

Ёж старался спокойно смотреть в глаза супруга. Ни в коем случае не опускать взгляд ниже шеи! Иначе всё пропало. Иначе он не справится с собой, в голову ударит кровь, пробьет нос — хорош же он будет в таком случае! В засосах, раздетый, встрёпанный, с лицом, вымазанным в собственной крови. Кимоно окончательно испортит, простыни заляпает… Нет, не дай ками-сама! Вдруг еще волк от вкуса крови в нем проснется и потребует насыщения?

— Верно, так быстро соображать без подсказки она не умеет. Ей что Ибирь, что Улус-орда — всё пустой звук. А тут ведь — моментально просчитала и уцепилась!

У Пересвета внутри всё клокотало и кипело! Вот ведь ненормальные! Только недавно друг друга чуть не искусали от вожделения! А теперь сидят напротив, зацелованные, разгоряченные — и обсуждают дела государственной важности, как будто так и надо! Ну вот не думается им в одетом состоянии! Мысль светлая в спокойные головы не приходила, а в взбудораженные и растрепанные — гляди-ка, залетела!

— Но этот кто-то должен был заранее знать, что мы с тобой попадем именно в эти края.

— Значит, это тот же самый человек, что вручил Хродланду заговоренное полотенце?

— На случай, если нас перенесет в другое место — Забава отослала бы нас обратно к яблоне?

— К апельсину. Так и получилось. Встречи с Чумкумом было не избежать.

Перебивали друг друга, договаривали один за другого — словно не телами только что сплетались, а сознание объединили в одно на двоих.

— Значит, негодяи рассудили так: если бы Хродланд напутал с перемещением — а он так и сделал! — то мы всё равно нашли бы способ связаться с теремом.

— И тогда Забава всё равно направила бы нас в условленное место!

— Туда же, куда собирался ехать мурза, не дождавшись нашего появления в условленном месте. И приехал бы — если бы мы не столкнулись с ним перед домом Яги.

— Думается, тот же человек натравил на нас обиженных богатырей.

— Он не мог быть среди этих самых предателей?

— Не думаю. Такие люди не выполняют грязную работу своими руками. Они заставляют других всё за них делать. А сами стараются остаться в тени, не запятнанные никакими подозрениями. Скорей всего и с Хродландом встречался не он сам, а его подручный.

— Мда… Как же мы его поймаем? Такого осторожного.

— К сожалению, не вижу иного выхода, кроме как ждать его нового нападения.

Повисла тишина. Оба задумались.

— Послушай, а почему Яга столкнулась с нами на поляне? Это не кажется тебе тоже слишком подозрительным? Запоздай она на пару минут — и мы бы разминулись с ней!

— Выходит, ее тоже подкупили? Ее предупредили о нашем появлении в лесу — и приказали ей нас найти и привести к себе?

— Или оставить на той поляне, куда стремился Чумкум…

— Но если бы она нас не нашла — мы бы всё равно плутали по чаще. Без ее помощи мы не смогли бы выбраться из зачарованного леса — рано или поздно умерли бы от голода. Ведь никто не рассчитывал, что у нас с собой скатерть-самобранка, верно?

— Верно…

Теперь уже вправду увлёкшись течением мысли, Кириамэ легко спрыгнул с кровати, нашел тарелочку с золотым яблочком — немедленно вызвал для разговора Ягу. Пересвет тоже как-то не подумал одеться. Лишь в последний момент они спохватились — накрыли засветившуюся тарелку простыней.

Яга на приветствия времени тратить не стала. Послышавшийся из-под простыни ехидный смех ни с каким другим спутать было невозможно:

— А тряпочка-то тоненькая! Просвечивает! — заявила бабка.

Вспыхнув, Пересвет кинулся развернуть предательское блюдце в другую сторону.

— Кыш, уйди отсель! Важный разговор у меня! — донеслось приглушенно.

И звонкий голос Дуньки:

— Ой, а что это портки рваные на подсвечнике висят? По шву треснули, гляди-ка! И не убрано в горнице, вещи разбросаны. Куда служанки-то царские смотрят?

— Брысь отсюдова, говорю ж тебе!! — зашикала на воспитанницу ведьма.

И затараторила быстрей в блюдце, торопясь объяснить, пока еще и Марья с Марфой не явились. Причем Яга не нуждалась в вопросах — отвечала, не давая слова вставить:

— Удумали еще! Да ежли б меня кто подкупить хотел, я б и не против! Даже жаль. Денежки-то лишние мне не помешали бы, кхе-кхе!.. А вообще вы оба дурачки, не ожидала от вас. Видать, зря в неурочное время думалку включили — сперва бы лучше друг дружку ублажили бы до обморока! А там, глядишь, и в голове просветлеет — глупые вопросы задавать не будете. Вы ж главное забыли, умники: я ж провидица дипломированная! Неужто вас, касатиков, оставила бы, таких симпатичных, бродить по лесу? На поругание волкам да медведям, сладеньких? Да неужто не приголубила бы? Да не накормила бы? Да спать бы не уложила бы? Эх, вы, птахи неразумные!.. Так, связь обрываю, ибо есть вам чем заняться помимо разговоров. Нечего время терять! Живо, говорю!!

Прикрикнув, Яга потушила блюдце.

Вот только после ее категоричного приказа страсть в обоих как-то поумерилась. Оба сникли и поникли. Слезли с кровати по разные стороны, стали одеваться, по ходу дела рассуждая далее.

Вспомнили, что тогда же, связавшись с теремом, через Забаву передали Светополку сведения о точном местоположении домика, где держали похищенную Войславку. И не смотря на это, старший братец до сих пор бродит незнамо где: ни возле домика так и не появился, ни во дворец не возвращается.

— Возможно, среди его окружения есть предатели, — высказал мысль Кириамэ. — Они перехватили посланного Забавой гонца?

Пересвет постарался не отвлекаться. Хотя не смотреть, как муженек облачается в наряд по западной моде… Ох уж эти его кружевные манжеты, черные шелковые рубашки, свободными складками подчеркивающие тонкость стана… Облегающие штаны… Чулки до колена, что обтягивают стройные икры и узкие щиколотки… Лентой волосы подвязал! Причем не как обычно, высоко на затылке и туго — а низко и свободно, как-то неожиданно по-девичьи… Пересвет стиснул зубы и усилием воли заставил себя отвернуться в другую сторону. И влезть наконец-то в свою льняную косоворотку, в которой едва не запутался, чуть не задушился.

— Ей не было нужды посылать гонца с запиской, — возразил Пересвет. — У нее зеркальце есть, работает вроде нашей тарелочки.

Одевшись, Пересвет решил не строить пустые догадки — отправился прямиком к невестке. Давно было пора выяснить правду. А неудовлетворенный, он был не то чтобы зол — но морочить себе голову отговорками точно не позволит!

Царевич вернулся к мужу быстро. За это время пунцовая Дарёна не успела в спальне толком прибраться, ни постель перестелить.

Не обращая на хлопочущую служанку внимания, Пересвет уволок мужа в соседнюю горницу, схватил в охапку и кинулся вместе с ним на софу.

— Украли! — объявил он, невозмутимо уставившись в изумленно распахнувшиеся синие очи.

Пересвет не думал распускать руки или приставать с поцелуями — просто не позволил супругу с себя слезть. Чем плохо? Можно же и так поговорить, лёжа! Ну и пусть в обнимку? Кого стесняться, если все свои!

Что-то вправду случилось с памятью и разумом царевича: прояснилось в голове, что ли? Вот и Дарёну сразу вспомнил, как только сейчас увидел. Столько раз ее видел — и ничего. А тут — просто вспышка в сознании! И явственно перед глазами всплыла картина: ночь, спальня, он, Ёжик — и смущенная до обморока служанка. Она ведь тогда от выходки Кириамэ действительно сознание потеряла, что позволило им сбежать из дворца — и отправиться на поиски Войславы и Шеморханки. Выходит, именно поэтому Ёжик с нею так ласков и всецело ей доверяет? Уже проверенная девчонка-то, не из болтливых...

— Зеркальце у Забавы украли, — пояснил Пересвет. — Сидит в соплях-слезах. Волнуется, который день не может со своим загулявшим благоверным связаться.

— На кого думает? — коротко уточнил Ёж.

Царевич повторил услышанное от невестки описание подозреваемой девицы, которую видели возле покоев цесаревны в означенное время суток.

— Это она, — кивнул Ёж.

Дарёна тем временем закончила менять постельное белье, управилась с покрывалами и подушками. Но уходить не спешила. С благоговейным вниманием выслушав рассказ царевича — осмелилась встрять в разговор: робко, неуверенно, но ей было что добавить.

Оказалось, та девица, что помогла богатырям заманить принца в ловушку, на самом деле была невестой одного из этих предателей. Она вправду служила, пусть и недолгое время, младшей горничной во дворце. В день трагедии, когда весь люд в тереме был взбудоражен вестью о вероломном нападении кадайских лазутчиков, девицу отпустили домой без вопросов — горевать о геройски погибшем женихе. Вот тогда, скорей всего, воспользовавшись общей суматохой, она и пробралась в покои к цесаревне, чтобы выкрасть волшебное зеркальце. Больше ее никто не видел — ни в тереме, ни дома она не появлялась. Как в воду канула!

Дарёна выпалила эти сведения на одном дыхании. Смутилась собственной смелости — и, поспешно откланявшись, сбежала из покоев, не дожидаясь благодарности их высочеств.

— Ту девицу наверняка в живых не оставили, — решил Кириамэ.

А Пересвет размышлял о другом. Выходит, если Забава передала сообщение Светополку лично, версия с украденной запиской ошибочна.

— Она могла перепутать. Назвала не ту речку, на которую указали, — пожал плечами Ёж.

Однако Пересвет возразил, что сейчас же заставил ее несколько раз повторить послание. Мозгов у цесаревны было мало, а вот память она имела отличнейшую! Несмотря на прошедшее время, ни в едином слове не ошиблась.

— Выходит, если братец не заплутал по личной инициативе, — подвел итог рассуждению Пересвет, — это значит, что предатель у него под самым носом. Только тот человек, которому он полностью доверяет, тот, кого он наделил достаточной властью, мог бы завести целый отряд к черту на куличики…

К сожалению, Пересвет никогда не интересовался окружением старшего брата. Он знал, что у Светополка есть закадычные приятели-собутыльники из начальников дворцовой стражи, равно как и среди старшин государевой дружины, молодых воевод. Но с кем именно братец водил самую тесную дружбу? На этот вопрос не смогла ответить даже Забава, ибо глупую жену братец с приятелями никогда не знакомил. Пить уходил регулярно, а к кому и с кем — не считал нужным докладывать супруге.

Но не только за этим сбегал Пересвет к Забаве второй раз за вечер. Так же не забыл выяснить у нее про сказительницу.

Как оказалось, рассказчицу цесаревне отрекомендовала, можно сказать — передала с рук на руки одна из боярынь царицыной свиты. Пересвет прекрасно знал эту милую и добрую старушенцию — на злодейку и предательницу она никак не тянула!

Царевич быстренько вернулся к супругу в спальню, передал разговор с Забавой (чтобы не дай ками-сама чего-нибудь не забыть важного в суете!) — и снова его покинул, убежал на материну половину терема.

Боярыня охотно пустилась вспоминать, какие чудесные сказки поведала сказительница за те вечера, что она прогостила в их тереме. Хвалила рассказчицу, словно блин в мёд макала: и честная она-де, и от денег-мол отказывалась, только за еду и кров трудилась, не покладая языка, не жалея голоса. А ей, боярыне, присоветовала ее, сказительницу, хорошая знакомая, а той — другая общая подруга, а этой — третья… И так далее. В общем, репутация у рассказчицы оказалась кристальной чистоты.

— Ее могли подкупить уже во дворце, — резонно предложил вариант Кириамэ.

Снова валялся на теперь уже застеленной, прибранной постели. Снова почитывал книжку. Пересвет быстрей глаза от картинки отвел — лишь бы вновь не поддаться развратным помыслам! Некогда ему!!

А, может, он так лишнюю скопившуюся силушку сжигал в своем теле? Бегая туда-сюда по коридорам и лестницам? Носился, как угорелый бельчонок — лишь бы с мужем наедине опять не остаться?..

Пересвет и думать на данную тему пока что себе запретил.

Матушке и ее свитским боярыням царевич наговорил ерунды, чтобы не тревожить лишними подозрениями и не дать распуститься ненужным слухам. Заявил, будто бы горит желанием выведать у той сказительницы побольше о жар-птицах! Вдруг расскажет что-то важное да полезное?

По его просьбе другая боярыня, у которой нынче гостила рассказчица, немедленно послала за той служанку.

Рассказчица прибыла во дворец на царской карете — ни жива, ни мертва от потрясения. Всю жизнь от дома к дому босиком или, в лучшем случае, в поданных лаптях скиталась. И вот на тебе! На старости лет сподобилась — в золоченом экипаже, на белой лихой тройке прокатилась!

Царевича и принца, засыпавших ее расспросами, она, видать, приняла за ангелов небесных — порывалась на них креститься.

Дата добавления: 2015-09-01