Глава 3. - Кто там? – глухой, едва узнаваемый голос раздался из-за двери.

- Кто там? – глухой, едва узнаваемый голос раздался из-за двери.

- Это Настя!

Щелкнул замок, второй, третий… Настя заметила, что у женщин «слегка с причудой», двери всегда запираются на несколько запоров, ключей и цепочек.

Алиса Алексеевна обняла девочку, в который раз воскликнула: «Какая ты худенькая!» и ушла на кухню ставить чайник, оставив в распоряжение Насти маленькую квартирку, вида не менее странного, чем ее обитательница.

Алиса Алексеевна – учительница математики в Настиной школе. И для девочки она давно стала хорошим другом. В этой математичке было что-то такое, чего нет в математичках иных. Наверное, то, что она неправильно выбрала свой предмет с самого начала. Настя считала, что из нее получился бы куда лучший литератор, чем математик. Книги. Вот то, что действительно залегло в душе этой женщины так прочно и надежно. Они были повсюду в ее маленькой однокомнатной квартирке. На столе, на диване, на кровати. Одна книжка была приделана прищепками над мойкой, а томик Пушкина торжественно возлежал в туалете. Когда Настя с важным видом осуждала за это свою учительницу, та отвечала, что лучше читать Пушкина в туалете, чем не читать вообще. Тем более что строками из «Евгения Онегина» начинался каждый ее день.

Минув прихожую, уставленную ветхими чемоданами, можно попасть в комнату, размером с ореховую скорлупку. Настя знала из бесед с Алисой Алексеевной, эта квартира досталась ей от матери. И с тех пор отсюда не выкидывалось ничего. Старая кровать, кожаное кресло - все осталось и обрело покой с новой хозяйкой – женщиной «с причудой».

Относя свою учительницу математики к категории «женщины-с-причудой», Настя руководствовалась очень многим. Начиная с квартиры, в которой можно было найти в прямом смысле слова все что угодно, включая огромную коробку с тетрадями совсем свежими и двадцатилетней давности, которую Алиса Алексеевна хранила под столом в самом центре комнатушки. Содержание этих тетрадей было Насте известно. С двенадцати лет Алиса Алексеевна вела дневники. Но столько у нее, конечно, накопиться не могло. Некоторая часть тетрадей принадлежало ученикам 112-ой школы разных годов, которые проявляли талант к литературе и приносили Алисе Алексеевне – не учителю русского, а Алисе Алексеевне – свои творения. Она сохранила их все до последнего листочка, в надеждах(которые, увы, не оправдались), что их авторы вспомнят и зайдут на чашечку чая – посмеяться, почитать вслух, повспоминать…

Заканчивая тем, что представляла сама учительница. А представляла она женщину сравнительно молодую (если сравнивать с остальными учителями 112-ой школы) и очень хорошенькую. Взгляд у нее был задумчивым и плывущим, как будто она не фокусировала его на чем-то конкретном, а смотрела на все сразу. Личико ее было круглое и белое, губы подрагивали в улыбке, и на щеках играли ямочки. Волосы, неумолимо кудрявившиеся, она всегда убирала в косу и повязывала синей лентой в горох. А вот в нарядах женщина такой постоянности не придерживалась. Девочка знала – она могла одеть все что угодно, и рассматривать это можно было бесконечно.

Сегодня, например, на Алисе Алексеевне широкая бежевая юбка чуть ниже колена, бордовая футболка, поверх нее странного вида длинная кружевная жилетка и такой же длинны кофта. На шее – леопардовый платок - любимый и вечный аксессуар Алисы Алексеевны.

Иногда в разговорах эта замечательная «женщина-с-причудой» вспоминала, что она все-таки учительница математики, и переходила на какой-то странный и непонятный для девочки язык.

- Право, Настенька, это же не разумно. Согласишься ли ты, что от некой логической поправки с моей стороны, твоя гипотеза нисколько не пострадает, а приобретет совершенно иную жизнь в виде непоколебимой, так сказать, жизненной аксиомы, и…

В таких случаях, что бы остановить поток непонятных и ненужных в разговоре слов, девочка осторожно говорила:

- Алиса Алексеевна…

Та сразу понимала, в чем дело и сдавала обороты, но снова вставляла кое-где:

- Настенька, это же совершенно нелогично…

И тогда снова тихонько:

- Алиса Алексеевна….

Вот тут уже их разговор снова входил в привычное русло. И учительница математики общалась с ученицей на равных, обсуждая все что угодно: книги, мальчиков, уроки и жизненные аксиомы…

***

Алиса Алексеевна вернулась с маленьким чайничком заварки. Потом еще пару раз сбегала на кухню и перетаскала, казалось, все, что там было. На столе стояли в ряд пухлые баночки с сахаром, вареньем и медом, на плоских тарелках развалились плюшки, в пластмассовой коробочке теснилось печенье, на широком блюде – только что порезанный рулет. Настя как обычно по-доброму укорила учительницу за то, что она так заботиться о ней, но та, как обычно эти укоры отклонила, ссылаясь на редкие визиты добрых друзей. Они уселись по разным сторонам круглого стола, украшенного кружевной скатертью, и Настя задала вопрос, который подготовила еще задолго до этого дня.

- Сегодня одна девочка из десятого «Б», Полина, вы ее помните?

- Полина? Что-то не припомню…

- Рыженькая, с короткой стрижкой.

- Да, да, и что же она?

- Сегодня она посоветовала Даше… - продолжила девочка.

- Даше?

- Да, моя лучшая подруга. Темненькая, в классе нашем учиться.

Алиса Алексеевна хоть и была женщиной еще молодой, но находилась в том возрасте, которому прощалась легкая забывчивость.

- Да, конечно, Даша. Ну-ну, и что же они…

- Полина посоветовала Даше обязательно прочитать одну книжку. Карлоса Кастанеда «Путешествие….» а куда, я не помню. Толи в Ислам, толи в Ирланд…

- Исланд. Путешествие в Исланд. – подсказала Алиса Алексеевна.

- Я хотела спросить, нет ли у вас такой книжки? Мне бы очень хотелось прочитать ее тоже.

Книжка Карлоса Кастанеды у Алисы Алексеевны, конечно, была, но, прежде чем ответить, она задумалась немного, отпила горячего чая и пристально посмотрела на девочку.

- Я думаю, Настя, быть может, книга, которую посоветовали Даше, сможет стать книгой лишь Дашиной души? Тем более, я подозреваю, что не простое любопытство и желание руководствуется тобой. – Она подмигнула девочке, - Бери, пожалуйста, булочку.

Настя пожала плечами, взяла булочку и подумала про себя, что потом возьмет книжку в библиотеке.

Они успели поговорить уже обо всем, что произошло в мире и на соседней улице, когда Настя, наконец, вспомнила, что отвлекло ее ото всех дел и заставило сегодня придти к Алисе Алексеевне.

- Как ваша нога?

- Спасибо, Настенька, не так уж хорошо. Доктор говорит – до конца учебного года в школу ни ногой! А я и не собиралась. Дома тишина, книги.… Да и у вас во мне нужды нет, правда? Как тебе новая учительница?..

- Сущая ведьма, – пробормотала Настя со злостью.

Алиса Алексеевна рассмеялась, совсем как девчонка, и сказала:

- Мне нельзя так отзываться о ней, поэтому я предоставляю этот шанс тебе. Но советую пользоваться им крайне редко. Она учитель, хоть, как ты выразилась, и ведьма.

- Не то слово!

- Что ж, придется вам потерпеть до следующего года! А может, - учительница прищурилась, - может, ты и меня за спиной ведьмой называешь?

- Ну что вы, Алиса Алексеевна!

Но та, конечно, шутила.

Учителница-ведьма, про которую говорила Настя, заменяла вот уже вторую четверть их родную математичку, когда та по неосторожности сломала ногу (тут читатель может добавить к образу Алисы Алексеевны еще и хромату на правую ногу, которая, вероятно, останется с ней на всю жизнь). Перелом был очень серьезным, и пришлось директору пригласить в 112-ую школу учителем математики бывшего директора 132-ой. Ей было за 70. И, по мнению пятиклассников, еще не совсем понимавших значение слова «маразм», она страдала им в высшей степени.

Нет нужды перечислять все те поступки и слова со стороны учительницы-ведьмы, которые разбудили в учениках ненависть к математике. Можно добавить только, что все нелестные высказывания со стороны в учеников в свой адрес она возвращала, преумножив в несколько раз.

Тут вдруг снова зазвенел звонок, заглушая смех Алисы Алексеевны.

- Вы ждете кого-то? – спросила Настя, ожидая услышать отрицательный ответ.

- Нет, но, думаю, угадаю, если предположу, что это…

И тут таинственный гость, не дожидаясь, пока Алиса Алексеевна доковыляет до дверей, открыл их ключом.

- Мам! Ты дома? – послышалось из прихожей.

Алиса Алексеевна широко улыбнулась Насте и ушла встречать своего сына.

***

Тихо тикали часы, шелестели занавески на ветру, вокруг витал аромат бергамота, слышалось хлюпанье и какая-то возня. Это Настя, Алиса Алексеевна и ее сын Пианист (а он оказался именно пианистом), уминали мятное, чуть жестковатое печенье и пили чай.

Сколько раз девочка была в гостях у своей учительницы, а даже не подозревала, что у той были дети. И в школе об этом никто не говорил.

В тот день девочке не удалось узнать много о Пианисте, и она не предавала этому никакого значения. Но судьба встретила их опять немногим позже и дала повод вволю посмеяться над собой.

Дата добавления: 2015-09-02