Сюжет и композиция

Этот вопрос, казалось бы, ключевой для изучения художественной структуры повествовательного произведения, наименее разработан, он не был предметом специального анализа и лишь попутно рассматривался в работах, посвященных Житию.

Так, в статье В. В. Виноградова, остающейся до сих пор одним из лучших исследований художественной системы Жития,2 его композиция анализировалась лишь в плане изучения отдельных авторских приемов, их особых идейно-стилистических функций. Виноградов исходил в своем анализе из следующих представлений о стилистических и композиционных принципах Жития: «„Житие“ построено в форме речевой, бесхитростной импровизации, „беседы“, „вяканья“... основной тон, в котором ведет повесть о своем житии прот[опоп] Аввакум, — глубоко личный тон простодушно-доверчивого рассказчика, у которого рой воспоминаний мчится в стремительном потоке словесных ассоциаций и создает лирические отступления и беспорядочно-взволнованное сцепление композиционных частей».

Эта мысль о произвольности композиции Жития поддерживается наличием разных авторских редакций памятника. Так, В. Е. Гусев писал в 1960 г.: «Рукопись, именуемая во всех исследованиях и учебных пособиях Житием, в сущности не является единым по жанру произведением, а представляет собой сборник разнородных, хотя и более или менее связанных друг с другом произведений, состав и композиция которого в различных редакциях и списках менялись». Сам В. В. Виноградов в последние годы пришел к убеждению, что в Житии Аввакума вообще отсутствует художественное единство и нет «целостного

образа героя», повествование представляется ему неоправданным соединением различных структур: «Динамически сменяющиеся кадры бытового сказа прерываются унифицирующей проповедью». В специальном исследовании Жития А. Н. Робинсон рассматривает композицию произведения как «эпизодическую» (т. е. состоящую из отдельных эпизодов), основанную на житийном принципе «дидактической иллюстративности», и в соответствии с этим анализирует лишь отдельные эпизоды Жития (или группы их) и принцип их соединения. При таком подходе Житие Аввакума превращается в сборник «повестей», которые объединяет лишь тематическая общность, иногда место действия, хронология или (что отмечается редко) общность содержания. Этим представлениям Робинсона о композиции Жития близки взгляды Б. Илека. Мысль о Житии как бессюжетном произведении высказана и в последней работе Робинсона, где художественная форма Жития определяется как тип повествования, тяготеющий к мемуарной литературе. О свободном расположении эпизодов в Житии пишет и Д. С. Лихачев.

Однако в этой кажущейся свободе расположения эпизодов есть художественная необходимость. Житие Аввакума — произведение сложной художественной структуры: повествование о собственной жизни здесь тесно переплетено с публицистическими и лирическими отступлениями. Но в Житии существует не только фабула — событийный ряд эпизодов автобиографии, но и единый, осознанный автором художественный сюжет. Обратимся к тексту Жития.

В соответствии с канонами житийной литературы Житие Аввакума начинается с вступления, где словами инока Епифания, сподвижника и духовного отца Аввакума, формулируется основная задача произведения — «...да не забвению предано будет дело божие» — и излагается авторское «исповедание веры», полемическое credo Аввакума, сразу обращающее читателя

к основным проблемам религиозной борьбы эпохи, во имя которых и было предпринято написание Жития.

Собственно повествовательная часть Жития — жизнеописание — предваряется свойственной агиографическому произведению экспозицией, где обычно сообщаются краткие сведения о герое: о его происхождении, сфере деятельности, иногда намечаются наиболее существенные черты его облика. Краткая экспозиция Жития Аввакума очень точна и содержательна. Аввакум не только сообщает биографические данные («Рождение же мое в Нижегороцких пределах, за Кудмою рекою, в селе Григорове... Рукоположен во дьяконы двадесяти лет з годом и по дву летех в попы поставлен... и всего тридесят лет, как имею священъство» — 143), очерчивает круг самых близких лиц (отец, мать, жена, «дети духовные»), но и сразу же вводит читателя в мир своих чувств и размышлений. Аввакум вспоминает два эпизода, сыгравших важную роль в формировании его личности: Аввакум-мальчик плачет от страха, впервые увидев и осознав смерть живого существа, и это приводит его к идее бога; Аввакум — молодой священник, охваченный во время исповеди греховным помыслом, скорбит о слабости своего духа, рыдает «горце», молясь пред образом, и решает отказаться от сана духовного отца («...да же отлучит мя бог от детей духовных: понеже бремя тяшко, неудобь носимо» — 143). Облик человека, остро чувствующего, глубоко сознающего свой долг, создается в экспозиции Жития с помощью этих двух небольших сцен, без описательных характеристик, как обычно было принято в житийном каноне.

Таким образом, экспозиция к Житию Аввакума не только сообщает необходимые фактические данные, поясняя исходную ситуацию, но как бы предваряет и самый тип повествования Аввакума: точность и конкретность его описаний (изображаются обстоятельства индивидуальной судьбы человека, которую нельзя спутать ни с чьей другой), склонность к анализу душевных переживаний, использование драматических коллизий как основного средства выявления человеческого характера.

Дата добавления: 2015-09-02