Всюду кровь 4 страница

— Это хорошо, — кивнул Большой Джим. — Пошли отсюда. Вниз. И ты, Питер. Поднимайся. — И поскольку Рэндолф продолжал сидеть, Ренни пнул его в голень: — Шевелись!

В этом хаосе никто не услышал выстрелов, которые прогремели в соседнем здании.

Барби и Расти смотрели друг на друга.

— Что там происходит, черт побери?

— Не знаю, — ответил Расти, — едва ли что-то хорошее. Снова выстрелы в муниципалитете, а потом гораздо ближе — наверху. Барби надеялся, что это их спасители, но потом услышал, как кто-то закричал:

— Нет, Младший! Ты что, рехнулся? Уэрдлоу, помоги мне! И еще выстрелы. Четыре, может, пять.

— Господи! — выдохнул Расти. — Это беда.

— Знаю.

Младший остановился на лестнице, ведущей в полицейский участок, оглянулся через плечо на муниципалитет, из которого доносились громкие крики. Люди, сидевшие на лужайке, вскочили и вытягивали шеи, пытаясь хоть что-то разглядеть, но смотреть было не на что ни им, ни ему. Может, кто-то убил его отца — он на это надеялся, одной заботой меньше, — но пока Младшего ждало одно дельце в полицейском участке. Если точнее, то в Курятнике.

Он вошел в дверь с надписью: «РАБОТАЕМ ВМЕСТЕ, ВАША ГОРОДСКАЯ ПОЛИЦИЯ И ВЫ». Стейси Моггин поспешила к нему. За ней — Руп Либби. Под плакатом, рекламирующим кофе и пончики, стоял Микки Уэрдлоу. Несмотря на внушительные габариты, выглядел он испуганным и неуверенным.

— Тебе сюда заходить нельзя, Младший, — попыталась остановить его Стейси.

— Конечно же, можно. — Получилось «конешно ше мошно». Половина рта онемела. Отравление таллием! Барби! — Я служу в полиции. — «Я слушу в полишии».

— Ты пьян, так что иди отсюда. Что же там творится? — И тут, вероятно, решив, что внятного ответа от него не добиться, эта сука толкнула его в грудь. Больная нога подогнулась, он едва не упал. — Уходи, Младший! — Стейси оглянулась и произнесла последние свои слова на Земле: — Ты остаешься здесь, Уэрдлоу. Вниз никого не пускать.

Когда вновь повернулась к Младшему, чтобы выпроводить его из участка, увидела направленный на нее пистолет. Успела подумать: Ох, нет, он не станет… а потом не причинившая боли боксерская перчатка ударила ей между грудей и отбросила назад. Голова Стейси закинулась, и она увидела изумление на перевернутом лице Рупа Либби. Потом ее поглотила темнота.

— Нет, Младший! Ты что, рехнулся?! — прокричал Руп, хватаясь за пистолет. — Уэрдлоу, помоги мне!

Но Микки Уэрдлоу стоял столбом, наблюдая, как Младший всаживает пять пуль в кузена Пайпер Либби. Левая рука Младшего онемела, но правая работала как положено; да и не требовалась особая меткость, если стационарная цель находилась в каких-то семи футах. Первые две пули вошли в живот Рупа, отбросив его на стол Стейси Моггин. Стол перевернулся, Руп согнулся пополам, обхватив живот руками. Третья пуля прошла мимо, две следующие снесли Рупу затылок. Он повалился на пол в каком-то гротескном балетном па: ноги расползлись, а голова, точнее, то, что от нее осталось, ткнулась в пол, словно в последнем глубоком поклоне.

Младший вбежал в дежурную часть, выставив перед собой дымящуюся «беретту». Не помнил, сколько раз выстрелил. Полагал, семь, может, и восемь. Или сто девятнадцать — кто мог знать наверняка? Головная боль вернулась.

Микки Уэрдлоу поднял руку. Испуганная, успокаивающая улыбка застыла на его крупном лице.

— Я тебе проблем не доставлю, брат, делай что хочешь. — И Микки расставил средний и указательный пальцы буквой «V», показывая «знак мира».

— Я и сделаю, — ответил Младший, — брат.

Он застрелил Микки. Дыра появилась в том месте, где чуть раньше был глаз. Второй глаз смотрел на Младшего со смирением овцы в загоне для стрижки. Младший всадил в него и вторую пулю, для страховки. Огляделся. Теперь, судя по всему, полицейский участок принадлежал ему.

— Ладно, — удовлетворенно произнес он. — Ладно.

Младший двинулся к лестнице, потом вернулся к телу Стейси Моггин. Убедился, что у нее в кобуре такой же пистолет, что и у него, «беретта-торус», вытащил обойму из своего пистолета. Заменил на полную из ее.

Повернулся, его качнуло, он упал на одно колено, поднялся. Черное пятно в левой половине поля зрения теперь стало огромным, как канализационный люк, и он отдавал себе отчет, что его левый глаз накрылся. Что ж, не так уж и важно. Если ему не хватит одного глаза, чтобы пристрелить человека, запертого в камере, тогда он не стоит и ломаного гроша.

Младший пересек дежурную часть, поскользнулся на крови Микки Уэрдлоу, опять чуть не упал. Но все-таки сумел удержаться на ногах. Голова разламывалась, но он и не возражал. Помогает быть в тонусе.

— Привет, Ба-а-арби! — крикнул он, спускаясь по лестнице. — Я знаю, что ты со мной сделал, и иду к тебе. Если хочешь произнести молитву, тебе лучше с этим поторопиться.

Расти наблюдал, как хромающие ноги спускаются по ступеням. До ноздрей долетал запах порохового дыма, до ноздрей долетал запах крови, и он прекрасно понимал, что идет его смерть. Хромающий мужчина спускался в подвал, чтобы убить Барби, но он не оставит в живых и некоего запертого в камере фельдшера. Так что ему, Расти, никогда больше не увидеть ни Линду, ни девочек.

В поле зрения появилась грудь Младшего, шея, голова. Расти взглянул на его рот, застывший в усмешке, с опущенным левым краем, и левый глаз, сочившийся кровью, и подумал: Как далеко все зашло. Просто удивительно, что он на ногах, жаль, что он не подождал еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть, и он не смог бы пересечь улицу.

Издалека, из другого мира, от муниципалитета, донесся усиленный мегафоном голос:

— НЕ БЕГИТЕ! НЕ ПАНИКУЙТЕ! ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕ НЕТ! ГОВОРИТ ПАТРУЛЬНЫЙ ГЕНРИ МОРРИСОН! И Я ПОВТОРЯЮ: ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕ НЕТ!

Младший поскользнулся, но к тому времени уже добрался до последней ступеньки. Вместо того чтобы упасть и сломать себе шею, он всего лишь опустился на колено. Постоял, как профессиональный боксер, ожидающий, пока судья досчитает до восьми, чтобы встать и продолжить раунд. Все чувства Расти резко обострились. Окружающий мир вдруг стал совсем тонким и хрупким, превратился в дымку между этим мгновением и следующим. При условии, что оно наступит.

Упади, думал он, глядя на Младшего. Приложись головой. Потеряй сознание, недоносок!

Но Младший с трудом поднялся, уставился на пистолет в руке, словно никогда его не видел, потом перевел взгляд на камеру в конце коридора, где Барби стоял, сжимая руками прутья решетки, и смотрел на Младшего.

— Ба-а-арби, — проворковал Младший и двинулся по коридору.

Расти отступил назад в надежде, что он, возможно, его не заметит. И может быть, покончит с собой, убив Барби. Он знал, что это трусливые мысли, но также знал, что это практичные мысли. Расти ничего не мог сделать для Барби, но мог спастись сам.

И его маневр сработал бы, если б Расти посадили в одну из камер по левой стене коридора, потому что левым глазом Младший ничего не видел. Но Расти находился в камере по правой стене, и Младший уловил его движение. Остановился и посмотрел на него, на наполовину застывшем лице читались недоумение и злоба.

— Фасти? Такая у тебя фамилия? Или Беррик? Не могу вспомнить.

Расти хотел попросить не убивать его, но язык прилип к нёбу. Да и какой смысл просить? Молодой человек уже поднимал пистолет. Младший собирался его убить. И никто и ничто в этом мире не могли остановить убийцу.

Разум Расти в этот последний момент искал выход, как искали его и многие другие в последние мгновения жизни: перед тем как повернут рубильник, перед тем как откроется люк, перед тем как пистолет, приставленный к виску, изрыгнет огонь. Это все сон, думал Расти. Все-все. Купол, безумие на поле Динсмора, продовольственный бунт; и этот молодой человек. Когда он нажмет на спусковой крючок, сон закончится, и я проснусь в собственной постели прохладным бодрящим осенним утром. Повернусь к Линде и скажу: «Какой мне приснился кошмар. Ты не поверишь».

— Закрой глаза, Фасти, — посоветовал Младший. — Так будет легче.

Войдя в полицейский участок, Джекки Уэттингтон прежде всего подумала: Боже ты мой, везде кровь.

Стейси Моггин застыла у стены под информационным стендом для населения. Пушистые светлые волосы по-прежнему обрамляли лицо, но глаза невидяще смотрели в потолок. Другой коп — она не поняла, кто именно — лежал лицом вниз перед перевернутым столом дежурного, ноги разошлись в стороны чуть ли не в шпагате. Дальше, в дежурной части, на боку лежал третий коп. Должно быть, Уэрдлоу, из новичков. Других таких здоровяков просто не было. Плакат над кофеваркой забрызгали кровь и мозги юноши.

Какой-то чмокающий звук раздался за спиной Джекки. Она развернулась, не отдавая себе отчет, что поднимает пистолет, пока не увидела в прицеле Ромми Берпи. Тот и не заметил, что в него целятся: во все глаза смотрел на трупы. Чмокнула маска Дика Чейни. Ромми ее снял и бросил на пол.

— Господи, что здесь произошло? Это…

Прежде чем он успел закончить фразу, из Курятника донесся крик:

— Эй, ублюдок! Я тебя сделал, так? Я тебя сделал по полной программе.

За криком — невероятно — последовал смех. Пронзительный и маниакальный. Какие-то мгновения Джекки и Ромми могли только смотреть друг на друга, не в силах шевельнуться.

— Я думаю, это Барбара, — сказал Ромми.

Эрни Кэлверт сидел за рулем микроавтобуса телефонной компании. Двигатель работал на холостых оборотах, стоял микроавтобус на надписи, выведенной на асфальте большими буквами: «Остановка только 10 минут, если вам в полицию». Он запер все дверцы, боясь, что кто-то из охваченных паникой людей, которые разбегались от муниципалитета по Главной улице, попытается залезть в кабину. Карабин, полученный от Ромми, он держал за водительским сиденьем, но сомневался, что сможет выстрелить в того, кто полез бы в микроавтобус: Эрни знал этих людей, долгие годы продавал им продукты. Ужас изменил их лица, но не до неузнаваемости.

Он видел Генри Моррисона, который ходил взад-вперед по лужайке перед муниципалитетом, словно охотничья собака в поисках нужного запаха. Коп кричал в мегафон и пытался привнести в хаос хотя бы толику порядка. Кто-то сшиб его с ног, но Генри тут же поднялся, благослови его Бог.

Теперь появились другие: Джордж Фредерик, Марти Арсено и этот мальчишка Сирлс (узнаваемый по повязке на голове), братья Боуи, Роджер Кильян, пара новобранцев. Фредди Дентон спускался по широким ступеням лестницы перед муниципалитетом с пистолетом в руке. Рэндолфа Эрни не видел, хотя любой, кто не знал нового чифа, мог ожидать, что тот будет возглавлять усилия по наведению хоть какого-то подобия порядка, чтобы остановить разрастание хаоса.

Но Эрни знал, с кем имеет дело. Проку от Питера Рэндолфа не было и в спокойные времена, потому его отсутствие на арене этого цирка СНАФУ[16]Эрни нисколько не удивило. И не озаботило. Озаботило другое: никто не выходил из полицейского участка, и изнутри доносились новые выстрелы. Приглушенные, словно стреляли в подвале, где находились камеры для арестованных.

В обычные времена человек нерелигиозный, Эрни сейчас молился. Просил, чтобы никто из людей у муниципалитета не заметил старика, сидевшего за рулем микроавтобуса. За то, чтобы Джекки и Ромми вернулись живыми и невредимыми, с Барбарой и Эвереттом или без них. В голову пришла мысль, что он может просто уехать, и Эрни поразился тому, сколь велико искушение.

Зазвонил его мобильник.

Какие-то мгновения он просто сидел, не понимая, что слышит, потом сдернул его с ремня. Когда открыл, увидел на дисплее «ДЖОАНИ». Но звонила не невестка, а Норри:

— Дедушка? Все у тебя хорошо?

— Да, — ответил он, глядя на царящий перед ним хаос.

— Вы их вытащили?

— Вытаскиваем, милая. — Он надеялся, что не грешит против истины. — Не могу сейчас говорить. Вы в безопасности? Вы… на месте?

— Да! Дедушка, он светится в ночи! Радиационный пояс! Автомобили тоже светились, но быстро перестали. Джулия думает, что он не опасен. Она думает, что его предназначение — отпугивать людей.

Ты бы лучше на это не рассчитывала, подумал Эрни.

Еще два приглушенных выстрела донеслись из полицейского участка. Кто-то еще умер в Курятнике, по-другому быть не могло.

— Норри, больше говорить не могу.

— Все будет хорошо, дедушка?

— Да, да. Я люблю тебя, Норри.

Эрни закрыл мобильник. Подумал: «Он светится», — гадая, удастся ли ему увидеть это свечение. Блэк-Ридж находился близко (в маленьком городе все близко), но теперь и очень далеко.

Он посмотрел на двери полицейского участка, попытавшись силой воли вывести из него своих друзей. Но они не вышли, поэтому Эрни вылез из кабины микроавтобуса. Больше не мог в ней сидеть. Решил зайти в участок и посмотреть, что там происходит. Про маску он и не вспомнил.

Барби увидел, как Младший поднимает пистолет. Услышал, как он советует Расти закрыть глаза. Прокричал, не думая, понятия не имея, что кричит, пока слова не слетели с губ:

— Эй, ублюдок! Я тебя сделал, так? Я тебя сделал по полной программе! — А смех, который последовал за этими словами, прозвучал как смех безумца, который какое-то время не принимал прописанные ему препараты.

Так, значит, я смеюсь, стоя на пороге смерти. Надо запомнить. И от этой мысли засмеялся еще громче.

Младший повернулся к нему. На правой половине лица отразилось удивление, тогда как левая, застывшая, хмурилась. Лицом Младший напомнил Барби суперзлодея, о котором он читал в юности, но сейчас не мог вспомнить его имени. Вероятно, одного из врагов Бэтмена, их всегда изображали самыми жуткими. Потом он вспомнил, как его младший брат Уэнделл долгое время вместо слова «враги» произносил «враки». Смех Барби еще прибавил в силе.

Есть и куда более худшие способы уйти, подумал Барби, просовывая между прутьями решетки обе руки и показывая Младшему два средних пальца одновременно. Помнишь Стаббса в «Моби Дике»? «Не знаю, что меня ждет, но я иду к моей судьбе смеясь».

Младший увидел, что Барби показывает ему палец — даже в стереоварианте, — и забыл про Расти. Двинулся по короткому коридору, выставив перед собой пистолет. Все пять органов чувств Барби обострились, но он им не доверял. Он услышал, как наверху ходят и разговаривают люди, но тут воображение могло сыграть с ним злую шутку. Тем не менее Барби собирался бороться до конца. В крайнем случае этим он выгадывал для Расти несколько вдохов и мгновений жизни.

— Явился, ублюдок. Помнишь, как я начистил тебе рожу на парковке у «Дипперса». Ты визжал как поросенок.

— Я не визжал.

Прозвучало, как название некоего экзотического блюда в китайском ресторане. Выглядел Младший ужасно. Из левого глаза кровь капала на заросшую щетиной щеку. И Барби подумал, что у него все-таки есть шанс. Не такой уж большой, но любой шанс лучше, чем никакой. Он принялся ходить от одной стены к другой, перед койкой и унитазом, сначала медленно, потом все быстрее.

Теперь я знаю, что чувствует механическая утка в тире. Это я тоже запомню.

Младший следил за его движениями одним здоровым глазом.

— Ты ее оттрахал? Ты оттрахал Энджи? — «Ты йё оттакал? Ты оттакал Енши?»

Барби опять рассмеялся. Безумным смехом, который он сам не узнал, но ничего притворного в нем не было.

— Оттрахал ли я ее? Оттрахал ли я ее? Младший, я трахал ее, как хотел, снизу и сверху, сзади и спереди. Я трахал ее, пока она не запела «Да здравствует лидер» и «Восход плохой луны». Я трахал ее, пока она не замолотила кулаками об пол и не потребовала еще. Я…

Младший склонил голову к пистолету. Барби это заметил и без промедления метнулся влево. Младший выстрелил. Пуля ударила в стену из красного кирпича. Полетели темно-красные осколки. Некоторые ударили по прутьям — Барби явственно услышал металлический стук, словно горошины метались в жестянке, пусть даже от выстрела у него зазвенело в ушах, — но в Младшего не попал ни один. Дерьмо. В коридоре что-то закричал Расти, возможно, пытался отвлечь Младшего, но тот больше ни на что не отвлекался. Потому что видел в прицеле человека, которого хотел убить больше всего.

Но еще не убил, подумал Барби. Он по-прежнему смеялся. Безумие, бред, но смеялся. Еще не убил, уродливый, одноглазый гондон.

— Она сказала, что у тебя не встает, Младший. Она называла тебя Эль Импотенто Супримо. Мы так смеялись над этим, когда… — Он прыгнул вправо в тот самый момент, когда Младший нажал на спусковой крючок. На этот раз пуля прошла рядом с головой. Барби услышал: «З-з-з». Снова полетели кирпичные осколки. Один впился в шею Барби. — Давай, Младший, что с тобой не так? Ты стреляешь так же плохо, как сурки решают задачи по алгебре. Ты совсем тупой? Так всегда говорили Энджи и Френки…

Барби показал, что побежит направо, а сам побежал к левой стене. Младший выстрелил трижды, каждый выстрел оглушал, воздух наполнился пороховым дымом. Две пули ушли в кирпичи, третья пробила металлический унитаз у самого пола. Полилась вода. Барби так сильно приложился спиной к дальней стене, что звякнули зубы.

— Теперь я тебя достал. — Младший тяжело дышал. Теп я те до. Но в воспаленном мозгу, или той части, что от него осталась, возникли сомнения. Его левый глаз ослеп, перед правым все расплывалось. Он видел не одного Барби, а трех. Ненавистный сукин сын упал на койку, когда Младший выстрелил, и эта пуля тоже прошла мимо. Черный глаз открылся в центре белой подушки, которая лежала в изголовье койки. Но по крайней мере он лежал. Больше не бегал взад-вперед. Слава Богу, я вставил полную обойму.

— Ты меня отравил, Ба-а-арби.

Барби понятия не имел, о чем говорит Младший, но согласился незамедлительно:

— Это правильно, маленький вонючий говноед. Конечно, отравил.

Младший просунул «беретту» между прутьями и закрыл больной левый глаз. Теперь вместо трех Барби он видел двух. Язык высунулся между зубами. По лицу бежали кровь и пот.

— Давай поглядим, как ты бегаешь, Ба-а-арби.

Бежать Барби уже не мог, но мог ползти и пополз, перекатился вправо от Младшего. Следующая пуля просвистела над головой, и он вроде бы почувствовал, как она прорвала джинсы и трусы на ягодице и даже задела кожу.

Отдачей Младшего отбросило назад, ноги заплелись, он чуть не упал, но успел схватиться за прутья решетки правой рукой и устоял на ногах. Крикнул:

— Не шевелись, ублюдок!

Барби метнулся к койке и поискал под ней нож. Он совсем забыл про гребаный нож.

— Хочешь получить пулю в спину? Хорошо, мне без разницы.

— Убей его! — вдруг закричал Расти. Убей его, УБЕЙ ЕГО!

Прежде чем раздался следующий выстрел, Барби успел подумать: Господи Иисусе! Эверетт, на чьей ты стороне?

Джекки спускалась первой, Ромми — за ней. Она заметила пороховой дым, клубящийся у потолочных ламп, почувствовала запах сгоревшего пороха, а потом Расти закричал:

— Убей его, убей его!

Джекки увидела Ренни-младшего в конце коридора, у самой решетки камеры, которую один из копов иногда называл «Ритц». Он что-то кричал, но ни одного слова она разобрать не могла.

Джекки не думала. Не приказала Младшему поднять руки и обернуться. Просто всадила в спину две пули. Одна пробила правое легкое. Вторая разорвала сердце. Младший умер еще до того, как соскользнул на пол с зажатым между двумя прутьями лицом. Глаза его закатились, и выглядел он как японская маска смерти.

А когда Младший перестал загораживать камеру, Джекки увидела Барбару, припавшего к койке с ножом в руке, который так у него и не нашли. Открыть нож Барби не успел.

Фредди Дентон схватил патрульного Генри Моррисона за плечо. Дентон не стал его любимчиком в этот вечер, и определенно не мог стать и в будущем. Никогда и не был, мрачно подумал Генри.

— Почему этот старый дурак Кэлверт идет в полицейский участок? — спросил Дентон.

— Откуда мне знать? — Генри схватил за руку Донни Барибо, когда тот пробегал мимо, вопя какую-то чушь о террористах. — Стоять! — проорал Генри ему в лицо. — Все закончилось. Теперь все хорошо.

Донни стриг Генри и рассказывал одни и те же замшелые анекдоты дважды в месяц уже десять лет, но теперь уставился на патрульного, как на совершенного незнакомца. Вырвал руку и побежал к Восточной улице, на которой находилась его парикмахерская. Возможно, чтобы укрыться там от террористов.

— Сегодня гражданским нечего делать в полицейском участке, — гнул свое Дентон. К нему уже прилепился Мел Сирлс.

— Почему бы тебе не пойти туда и не проверить, что он там делает, а, убийца? — бросил Дентону Генри. — И возьми с собой этого кретина. Потому что здесь пользы от вас обоих никакой.

— Она тянулась к оружию, — в первый, но далеко не в последний раз объяснил свой поступок Фредди. — И я не собирался убивать ее. Хотел только остановить.

Генри пускаться в дискуссию не собирался:

— Пойди туда и скажи старику: пусть убирается. Убедись также, что никто не пытается освободить арестованных, пока мы тут носимся, как курицы, которым поотрубали головы.

В затянутых туманом глазах Фредди Дентона сверкнула молния.

— Арестованные! Мел, пошли!

Они двинулись к полицейскому участку, но остановились как вкопанные, когда в трех ярдах за их спинами проревел усиленный мегафоном голос Генри:

— И УБЕРИТЕ ОРУЖИЕ, ИДИОТЫ!

Фредди подчинился усиленному мегафоном голосу. Мел тоже. Они пересекли площадь Военного мемориала и начали подниматься по лестнице. Пистолеты лежали в кобурах, и, возможно, в этом деду Норри очень даже повезло.

Везде кровь, подумал Эрни, как и Джекки. В ужасе смотрел он на бойню, потом заставил себя сдвинуться с места. Все, что лежало на столе Стейси, свалилось на пол, когда Руп Либби перевернул стол. В том числе и красный пластмассовый прямоугольник, который, как надеялся Эрни, еще мог пригодиться людям, сейчас находившимся в подвале.

Он наклонялся, чтобы поднять его (и говоря себе, что блевать незачем, все это гораздо лучше того, что ему довелось увидеть во Вьетнаме, в долине А-Шау), когда кто-то за его спиной воскликнул:

— Вот дерьмо! Поднимайся, Кэлверт, медленно. И руки над головой!..

Но Фредди и Мел только тянулись к кобурам, когда из подвала вышел Ромми — поискать то, что уже нашел Эрни. Ромми держал в руках скорострельный помповик «Черная тень», ранее припрятанный в сейфе, и без малейшего колебания навел его на копов:

— Быстренько вошли в участок. И держимся вместе, плечом к плечу. Если увижу между вами просвет, выстрелю. И я не шучу, будьте уверены.

— Убери оружие, — ответил Фредди. — Мы полиция.

— Первосортные говнюки, вот кто вы. Встали к этому информационному стенду. Плечом к плечу. Эрни, что ты тут делаешь?

— Услышал стрельбу. Заволновался. — Он поднял магнитный ключ, который открывал камеры Курятника: — Думаю, тебе это понадобится. Если только… если только они не мертвы.

— Они не мертвы, но мы едва успели. Отнеси его Джекки. Я покараулю эту парочку.

— Вы не можете их освободить, они арестованы, — запротестовал Мел. — Барби — убийца. Другой пытался подставить мистера Ренни с помощью каких-то бумаг… или чего-то в этом роде.

Ромми не потрудился ответить.

— Иди, Эрни. И побыстрее.

— Что будет с нами? — спросил Фредди. — Вы же не собираетесь нас убивать?

— Зачем мне убивать тебя, Фредди? Ты еще не расплатился со мной за сенокосилку, купленную прошлой весной. И если не ошибаюсь, задерживаешь платежи. Нет, мы посадим вас в Курятник. Посмотрим, как вам там понравится. Конечно, воняет мочой, но, возможно, этот запах придется вам по душе.

— Зачем вы убили Микки? — спросил Мел. — Хороший же парень, только немного глуповат.

— Мы никого не убивали. Это сделал твой близкий дружок, Младший. — И подумал: Только этому, само собой, никто не поверит.

— Младший?! — воскликнул Фредди. — Где он?

— Думаю, бросает уголь в адскую печь. Новичкам там всегда дают такую работу.

Барби, Расти, Джекки и Эрни поднялись наверх. Оба арестованных выглядели так, словно и не верили, что остались в живых. Ромми и Джекки проводили Фредди и Мела в Курятник.

— Вы об этом пожалеете! — воскликнул Мел, увидев лежащее на полу тело Младшего.

— Заткни хайло и заходи в новый дом! — приказал Ромми. — Оба в одну камеру. Вы же дружбаны, так?

Как только Ромми и Джекки поднялись наверх, новые арестованные принялись орать во всю глотку.

— Уходим отсюда, пока еще можно, — забеспокоился Эрни.

На площадке перед лестницей Расти посмотрел на розовые звезды и полной грудью вдохнул воздух, вонючий и при этом невероятно сладкий. Повернулся к Барби:

— Уже и не думал, что еще раз увижу небо.

— Я тоже. Давайте уедем из города, пока есть шанс. Как вам нравится Майами-Бич?

Расти еще смеялся, когда садился в микроавтобус. Несколько копов стояли на лужайке перед муниципалитетом, и один — Тодд Уэндлстет — оглянулся. Эрни помахал ему рукой. Уэндлстет ответил тем же, потом наклонился, чтобы помочь женщине, которая повалилась на траву, за что-то зацепившись высоким каблуком.

Эрни скользнул за руль, соединил электрические провода, болтающиеся под щитком. Двигатель завелся, боковая дверь захлопнулась, микроавтобус отъехал от тротуара. Они двинулись вверх по холму к городской площади, объезжая тех участников общегородского собрания, которые, еще не придя в себя, брели по мостовой. Едва остался позади центр города, Эрни прибавил скорости, и они помчались к Блэк-Ридж.

Дата добавления: 2015-09-02