Хэллоуин приходит раньше 4 страница

Миша Берпи скоро побежит к подвалу, но опоздает. Кухня взорвется вокруг нее, и последним, что она увидит на этой земле, станет ее плавящийся холодильник «Амана».

Солдаты на границе Таркерса и Честерса, ближайшей к месту катастрофы, подаются назад, когда огонь бессильными кулаками молотит по Куполу, зачерняя его. Солдаты чувствуют жар, который проникает сквозь Купол. Температура за считанные секунды поднимается на двадцать градусов, листья на ближайших деревьях жухнут. Один потом прокомментирует: «Все равно что стоять у стеклянного шара, внутри которого взорвалась атомная бомба».

Теперь на людей, стоящих у Купола, начинают падать мертвые и умирающие птицы: воробьи, малиновки, скворцы, вороны, чайки, даже гуси разбиваются о Купол, столкновения с которым они так быстро научились избегать. Через поле Динсмора несется лавина городских кошек и собак, а также скунсы, сурки, дикобразы. Среди них скачут олени, неуклюже бегут галопом несколько лосей и, разумеется, коровы Олдена Динсмора, выкатив глаза и мычанием озвучивая свою беду. Добираясь до Купола, они врезаются в него. Счастливые животные умирают. Несчастливые лежат со сломанными костями, лают, пищат, мяукают и ревут.

Олли Динсмор видит Долли, великолепную породистую корову, которая однажды выиграла ему синюю ленту победителя выставки (так назвала ее мать, подумав, что Олли и Долли очень клево). Долли тяжело бежит к Куполу, и чья-то собака кусает ей ноги, которые уже в крови. Она со всей силой врезается в Купол, и за ревом огня Олли удара не слышит… только он слышит внутренним слухом и видит, как обреченный пес набрасывается на Долли и начинает рвать ей беззащитное вымя. И это еще более страшное зрелище, чем лежащий на кровати мертвый отец.

Вид коровы, которая когда-то была его любимицей, выводит подростка из транса. Он не знает, есть ли у него шанс пережить этот ужасный день, но перед его мысленным взором с удивительной четкостью возникают два предмета. Один — баллон с кислородом, на котором висит бейсболка «Ред сокс» его умершего отца. Второй — кислородная маска дедушки Тома, висящая на крючке в ванной. И когда Олли бежит к фермерскому дому, где он прожил всю жизнь — фермерскому дому, который скоро перестанет существовать, — в голове бьется только одна связная мысль: картофельный подвал. Вырытый под амбаром и уходящий под холм за ним картофельный подвал — возможно, самое безопасное место.

Беглецы все еще стоят на краю яблоневого сада. Барби не удается заставить их услышать его, не говоря уж о том, чтобы сдвинуть с места. Однако он должен увести их к фермерскому дому и автомобилям. Скоро.

С Блэк-Ридж открывается панорамный вид на весь город, и Барби может проследить путь огня точно так же, как генерал — возможное направление движения вторгшейся армии по данным аэрофотосъемки. Огонь продвигается на юго-восток и может остаться на западном берегу Престил-Стрим. Река, пусть и практически пересохшая, служит естественной преградой огню. Ветер, который создается огневым фронтом, тоже способствует тому, чтобы огонь не добрался до северной части города. Если огонь выжжет все на своем пути до границ с Касл-Роком и Моттоном — каблук и подошву башмака, — тогда, возможно, часть Честерс-Милла, граничащая с Ти-Эр-90 и северным Харлоу, уцелеет. По крайней мере от огня. Но тревожит Барби не огонь.

Тревожит его ветер.

Барби чувствует этот ветер, пролетающий над плечами и между ног, достаточно сильный, чтобы трепать одежду и бросать волосы Джулии ей на лицо. Ветер дует от них, чтобы питать огонь, и поскольку теперь Милл — практически замкнутое пространство, сквозь Купол поступает слишком мало хорошего воздуха в сравнении с тем, что они теряют. Барби однажды приснился кошмар, в котором мертвая золотая рыбка плавала брюшком вверх по поверхности аквариума, в котором не осталось кислорода.

Джулия поворачивается к нему, прежде чем он успевает схватить ее за руку, и указывает на человека, который бредет по Блэк-Ридж-роуд и что-то катит перед собой. С такого расстояния Барби не может сказать, мужчина идет или женщина, да и не имеет это значения. Кто бы он ни был, человек умрет от удушья задолго до того, как поднимется на гребень.

Барби сжимает руку Джулии и наклоняется к ее уху:

— Мы должны уходить. Возьми Пайпер за руку, и пусть она возьмет за руку соседа. Все…

— Как насчет него?! — кричит Джулия, по-прежнему указывая на одинокую фигуру. Он или она катит перед собой что-то вроде детского возка. Нагружен тот чем-то тяжелым, потому что фигура сгибается над ним и движется очень медленно.

Барби должен заставить ее понять, поскольку времени остается в обрез.

— Забудь о нем. Мы возвращаемся к фермерскому дому. Сейчас. Все берутся за руки, чтобы никто здесь не остался. — Она старается повернуться и посмотреть на него, но Барби ей не позволяет. Ему нужно ухо Джулии — в прямом смысле, — чтобы заставить ее понять. — Если мы не уйдем сейчас, будет поздно. Закончится воздух.

На шоссе номер 117 Велма Уинтер возглавляет кавалькаду мчащихся автомобилей на своем пикапе «датсан». Думать она может только об огне и дыме, заполняющих зеркало заднего обзора. Стрелка спидометра колеблется около числа 70, когда она врезается в Купол, о котором, охваченная паникой, напрочь забыла (другими словами, еще одна птичка, только на земле). Столкновение происходит в том месте (но с другой стороны), где неделей раньше, сразу же после появления Купола, погибли Билли и Ванда Дибек, Нора Робишо и Эльза Эндрюс. Двигатель легкого пикапа Велмы вдавливается в кабину и рвет женщину пополам. Ее верхняя часть вылетает через ветровое стекло, таща за собой кишки, будто длинные сосиски, и расплющивается о Купол, как толстое насекомое. Всего сталкивается двенадцать автомобилей. Кто-то гибнет на месте, большинство отделывается травмами, страдать от которых им остается недолго.

Генриетта и Петра чувствуют, как их окутывает жар. И они, и сотни жителей Честерс-Милла. Ветер поднимает их волосы и треплет одежду, которые скоро загорятся.

— Возьми меня за руку, милая, — говорит Генриетта, и Петра берет.

Они наблюдают, как большой желтый автобус с трудом разворачивается на достаточно узкой дороге. Переднее колесо едва не сваливается в кювет. Ричи Кильяну в последний момент удается разминуться с бортом благодаря тому, что он отскакивает назад. Но Ричи тут же бросается вперед, хватается за заднюю дверь автобуса, когда тот проезжает мимо, отталкивается ногами от земли и устраивается на ступеньке.

— Надеюсь, у них получится, — говорит Петра.

— Я тоже, милая.

— Но я в это не верю.

Теперь некоторые олени, бегущие к Куполу, охвачены огнем.

Генри сидит за рулем. Памела стоит рядом с ним, держась за хромированную стойку. Пассажиры — с дюжину горожан, которых загрузили в автобус раньше. Среди них Мейбл Олстон, Мэри-Лу Костас и ребенок Мэри-Лу, который по-прежнему в бейсболке Генри. На борту и вопящий Лео Ламуан, хотя его хворь эмоциональная, а не физическая: вопит он от ужаса.

— Дави на газ и гони на север! — кричит Памела. Огненный фронт совсем рядом, не более чем в пятистах ярдах, и его рев сотрясает мир. — Гони как дьявол и не останавливайся!

Генри знает, что это бесполезно, но знает и другое: он предпочитает уйти так, чем беспомощно прижиматься спиной к Куполу. Генри включает дальний свет и давит на педаль газа. Памелу отбрасывает на колени к Чэзу Бендеру, учителю. Чэзу пришлось помогать подниматься в автобус, потому что у него начался приступ аритмии. Он удерживает Памелу, чтобы она не свалилась на пол. Сзади доносятся крики тревоги, но Генри едва их слышит. Он знает, что скоро дорога исчезнет из виду, несмотря на включенный дальний свет, но невелика беда. По долгу службы Генри проезжал этот участок сотни и тысячи раз.

«Используй силу, Люк»,[10]— думает он и смеется, въезжая в пламенеющую тьму. Педаль газа вжата в пол до отказа.

Держась за заднюю дверцу, Ричи Кильян внезапно понимает, что не может дышать. Он успевает увидеть, как его руки охватывает огонь. Мгновением позже температура вне автобуса поднимается до восьмисот градусов, и Кильян вспыхивает, как свечка, сгорает, как волоконце мяса, упавшее на жаровню.

В салоне горят потолочные лампы, освещая слабым, как в ночной закусочной, светом перепуганные, мокрые от пота лица пассажиров, но снаружи мир черен. Смерчи пепла радикально укорачивают лучи фар. Генри ведет автобус по памяти, гадая, когда же под ними лопнут шины. Он все еще смеется, хотя и не слышит себя в вое и скрежете двигателя автобуса номер 19. Он едет по дороге, и это главное. Как скоро им удастся вырваться из огненного вала? Сумеют ли они вообще вырваться? И Генри начинает думать, что сумеют. Святой Господь, какова все-таки толщина этой огненной стены?

— У тебя получается! — кричит Памела. — У тебя получается!

Возможно, думает Генри. Возможно, получается. Но, Господи, как же жарко! Он тянется к диску кондиционера с тем, чтобы повернуть его на «Максимальный холод», и именно в этот момент окна взрываются, и салон заполняется огнем. Нет! Нет! Мы же почти прорвались!

Когда обгоревший автобус вырывается из дыма, Генри видит, что за валом огня черная пустыня. Деревья сожжены до крошечных пеньков, а сама дорога — пузырящаяся канава. Потом одеяло огня накрывает его сзади, и для Генри Моррисона все заканчивается. Автобус номер 19 соскальзывает с остатков дороги и переворачивается. Языки пламени вырываются из всех разбитых стекол. На заднем борту быстро чернеет надпись: «ПРИТОРМОЗИ, ДРУЖИЩЕ! МЫ ЛЮБИМ НАШИХ ДЕТЕЙ!»

Олли Динсмор бежит к амбару. На шее висит кислородная маска дедушки Тома, и он тащит два баллона с кислородом (второй баллон Олли заметил, когда пробегал через гараж), хотя секундой раньше и представить себе не мог, что ему хватит на это сил. Он спешит к лестнице, которая ведет в картофельный подвал. Слышится треск — занялась крыша амбара. У западной стены строения начали гореть тыквы, распространяя сильный удушающий запах, прямо День благодарения в аду.

Огонь накатывает на южную сторону Купола, ему остаются считанные сотни ярдов. Слышится взрыв — с домом, коровниками и амбаром Динсмора покончено. Генриетта Клавар смотрит на приближающийся огненный вал и думает: Что ж, я старая. Жизнь прожила. А бедная девочка такого сказать не может.

— Повернись ко мне, милая, — говорит она Петре, — и прижмись головой к моей груди.

Петра Сирлс вскидывает к ней напряженное, такое юное лицо:

— Будет больно?

— Только секунду, милая. Закрой глаза, а когда ты их откроешь, то уже будешь омывать ноги в прохладном ручье.

Петра произносит свои последние слова:

— Приятно слышать.

Она закрывает глаза. Генриетта следует ее примеру. Огонь забирает их. В эту секунду они здесь, а в следующую… их нет.

Кокс все стоит у самого Купола, а камеры все снимают: они на блошином рынке, а потому в безопасности. Вся Америка смотрит, не отрывая глаз. Комментаторы в таком шоке, что молчат, поэтому слышен только звуковой фон — рев огня, но и этого предостаточно.

Какие-то мгновения Кокс еще может видеть длинную человеческую змею, пусть люди — только силуэты на огненном фоне. Большинство из них — как и беглецы на Блэк-Ридж, которые наконец-то двинулись к фермерскому дому и автомобилям — держатся за руки. А потом огненный вал ударяет в Купол, и они исчезают. И словно с тем, чтобы подтвердить их исчезновение, Купол становится видимым: громадная черная стена, уходящая в небо. Он удерживает большую часть тепла, но и той, что просачивается, хватает, чтобы заставить Кокса развернуться и броситься прочь. На ходу он срывает дымящуюся куртку.

Огонь пересек город по диагонали, как и предполагал Барби, с северо-запада на юго-восток. А когда придет время умереть, огонь проделает это с удивительной быстротой. С собой он забирает кислород; после себя оставляет метан, формальдегид, соляную кислоту, углекислый газ, угарный и следы не менее токсичных газов. А также удушающие облака твердых частиц: от сожженных домов, деревьев и, разумеется, людей.

Что огонь оставляет после себя, так это отраву.

Двадцать восемь беженцев и две собаки отправились к границе Честерс-Милла с Ти-Эр-90, территорией, известной старожилам как Кантон. Они набились в минивэн, автофургон, микроавтобус, две легковушки и в «скорую». К тому времени, когда прибыли на место, день заметно потемнел, а дышать стало невероятно трудно.

Барби нажал на педаль тормоза «приуса» Джулии и побежал к Куполу, где его встретил встревоженный армейский подполковник с полудюжиной солдат. Бежать пришлось недалеко, но к тому времени как Барби добрался до красной черты, маркирующей Купол, он едва дышал. Хороший воздух исчезал, как вода в раковине.

— Вентиляторы! — выдохнул он подполковнику. — Включите вентиляторы!

Клер Макклэтчи и Джо вывалились из автофургона «Универмага Берпи», оба пошатывались и жадно хватали ртом воздух. Потом подъехал микроавтобус телефонной компании. Из него вышел Эрни Кэлверт, сделал два шага и упал на колени. Норри и ее мать попытались помочь ему подняться. Обе плакали.

— Полковник Барбара, что случилось? — спросил армейский подполковник. На нашивке Барби прочитал его фамилию: «СТРИНГФЕЛЛОУ». — Доложите.

— Да пошел ты со своим докладом! — прокричал Ромми. На руках он держал теряющего сознание ребенка — Эйдена Эпплтона. Терс Маршалл шел следом, обняв рукой Элис, на топике которой поблескивала слюна, и не только: девочку вырвало. — На хрен доклад, включай вентиляторы!

Спрингфеллоу отдал короткий приказ, и беженцы упали на колени, уперев руки в Купол, принялись жадно хватать ртами свежий воздух, который мощные вентиляторы могли протолкнуть сквозь барьер.

За их спинами еще ревел огонь.

Дата добавления: 2015-09-02