ГЛАВА 70

– Месье Бальярд, я…

Одрик: вскинул ладонь.

– Benleu, – сказал он, садясь к столу и подхватывая нити рассказа, словно и не прерывал его, – обещаю, я расскажу все, что вам нужно знать.

Элис открыла рот – и закрыла снова.

– Цитадель была переполнена, – заговорил он, – и все-таки то было счастливое время. Элэйс здесь ничего не боялась. Бертрана, которой скоро должно было исполниться десять, сдружилась с ребятишками, жившими в крепости и в окрестных селениях. И Ариф, состарившийся и одряхлевший, был доволен: у него была Бертрана, чтобы ею любоваться, и множество Совершенных, с которыми можно было поспорить о природе мира и божества. Сажье почти все время проводил с ней. Элэйс была счастлива.

Элис прикрыла глаза, впуская в себя ожившее прошлое.

– То было хорошее время, и оно могло бы продолжаться долго, если бы не несчастье, вызванное безрассудной мстительностью. Двадцать восьмого мая 1242 году Пьеру Роже сообщили, что в городке Авиньонет появились четверо инквизиторов. Значит, новые верующие и Совершенные будут схвачены и отправлены на костер. Он решил действовать. Вопреки советам своих подчиненных, в том числе и Сажье, он вывел из гарнизона Монсегюра восемьдесят пять рыцарей. По дороге к ним присоединились многие другие.

Пятьдесят миль до Авиньонета они преодолели за один день. Инквизитор Гильом Арно и трое его соратников уже легли, когда кто-то в доме отпер дверь и впустил пришедших. Двери спален взломали, инквизиторов вместе с охраной изрубили. Семеро шевалье спорили потом, доказывая, каждый, что именно он нанес первый удар. Говорят, Гильом Арно умер с молитвой «Те Deum» на устах. Несомненно одно – протоколы инквизиции унесли прочь и уничтожили.

– Так это хорошо!

– Они только и ждали подобного предлога. Ответ последовал незамедлительно. Король приказал полностью и навеки уничтожить Монсегюр. У подножия горы собралось войско северных баронов, католических инквизиторов и наемников. Началась осада, однако это не мешало обитателям цитадели выходить и возвращаться в крепость, когда им вздумается. За пять месяцев гарнизон потерял всего трех человек, и казалось, осаждающие уйдут ни с чем.

Крестоносцы подрядили отряд баскских наемников, и те, вскарабкавшись на скалы, разбили лагерь у самых стен, не больше расстояния броска камнем. Это было как раз в начале жестокой горной зимы. Они не представляли большой опасности, однако Пьер Роже решил отвести своих людей с внешних укреплений более слабой, восточной стороны крепости. Это ошибка обошлась дорого. Пособники из местных донесли католикам об отступлении, и наемники без опаски взяли крутую стену юго-восточного склона. Они перерезали часовых и овладели Башенной скалой – каменным шпилем, высившимся на самой восточной оконечности гребня Монсегюр. Нам оставалось только бессильно наблюдать, как они втаскивают на Башенную скалу катапульты и баллисты. В то же время установленная на восточном склоне большая стенобитная машина постепенно разрушала укрепления у моста. В рождественскую ночь 1243 года французы захватили подъемный мост. От крепости их отделяло теперь не более нескольких десятков метров. Они устанавливали новые осадные машины. Южная и восточная стены крепости остались без прикрытия.

Говоря, Бальярд непрестанно поворачивал на пальце каменное кольцо.

Элис смотрела на него и вспоминала другого человека, так же крутившего кольцо за рассказом.

– Тогда мы впервые, – продолжал Одрик, – задумались о том, что будет, если Монсегюр не выстоит. Внизу, в долине развевались штандарты и знамена Римской католической церкви и «Флер-де-лиль» короля Франции – выгоревшие под летним солнцем, потрепанные, изорванные осенними дождями и зимними бурями, – но все же развевались. Армия крестоносцев под предводительством сенешаля Каркассоны Хьюго де Арсиса насчитывала шестнадцать тысяч человек. В крепости способных к бою мужчин было не больше сотни. Элэйс хотела… – Он недоговорил. – Собрались на совет вожди катарской церкви: епископ Бертран Мартен и Раймон Агвильяр.

– Катарские сокровища… Значит, это не сказка?

Бальярд кивнул.

– Двое кредентов, Мэтью и Петер Бонне, вызвались исполнить дело. Тепло укутавшись, чтобы вытерпеть жестокий новогодний мороз, они под покровом ночи на спинах вынесли сокровища из крепости и, не выходя на охраняемые равнинные дороги, ушли на юг, к горам Сабарте.

Элис вскинула на него округлившиеся глаза.

– На пик де Соларак?

Он снова кивнул.

– Там сокровища передали другим хранителям. Горные перевалы были непроходимы из-за зимнего снега, поэтому они направились в порт и отплыли в Ломбардию. В Северной Италии еще жили в относительном спокойствии общины Bons Homes.

– А братья Бонне?

– Мэтью вернулся один – в конце джанвиера. Часовые на дороге были местные, парни из Камон сюр л'Эр под Мирпуа. Они пропустили знакомца. Матью говорил, что будет подмога – ходили слухи, будто новый король Арагона весной придет на помощь. Все это были слова: кольцо осады сомкнулось так плотно, что никакие подкрепления уже не могли бы прорвать его.

Одрик глянул янтарными глазами на Элис.

– Доходили к нам слухи и о том, что Ориана в сопровождении мужа и сына приехала с севера и привела помощь осаждающим. Это могло означать лишь одно: она впервые узнала точно, что Элэйс жива, и знала, где она скрывается. Ей нужна была «Книга Слов».

– Но неужели Элэйс взяла книгу с собой?

Одрик оставил вопрос без ответа.

– В середине февраля крестоносцы начали новый штурм. Первого марта 1244 года, после последней попытки сбросить басков с Башенной скалы, на бастионе осажденной крепости прозвучал одинокий рожок. – Он с трудом сглотнул. – Раймон де Перейль, сеньер Монсегюра, и Пьер Роже де Мирпуа, командующий гарнизоном, вышли из главных ворот, чтобы сдаться Уго де Арсису. Сражение было окончено. Пал Монсегюр, последняя твердыня.

Элис откинулась назад. Ей не нравился такой конец.

– Зима выдалась жестокая и морозная – и в горах, и в долине. Обе стороны были измотаны. Переговоры не затянулись надолго. На следующий день архиепископ Нарбонны, Петр Амелий, подписал акт капитуляции. Условия сдачи были великодушными. Можно сказать, небывало мягкими. Крепость переходила в собственность католической церкви и французской короны, но каждый из ее обитателей получал помилование за все прошлые преступления. Прощены были даже убийцы четверых инквизиторов в Авиньонете. На сражавшихся, после исповеди перед инквизиторами, будет наложена легкая епитимья, и они получат свободу. И всякий, кто отречется от еретической веры, будет освобожден с единственным наказанием – он должен будет носить на одежде крест.

– А кто не отречется? – спросила Элис.

– Кто не отречется, будет сожжен на костре, как еретик.

Бальярд глотнул вина.

– Обычай требовал передачи заложников в закрепление договора. Заложниками стали брат епископа Бертрана, Раймон, старый рыцарь Арно Роже де Мирпуа и младший сын Раймона де Перейля. Необычным в этом договоре было обещание двухнедельного перемирия перед сдачей. Вожди катаров испросили позволения на две недели задержаться в крепости, прежде чем спуститься с горы, и такое позволение было им дано.

У Элис застучало сердце:

– Зачем?

Одрик усмехнулся:

– Историки и теологи уже сотни лет спорят друг с другом: зачем потребовалась катарам отсрочка приговора. Что они не успели сделать? Сокровища переправлены в безопасное место. Зачем оставаться в промерзшей полуразрушенной крепости? Разве они не достаточно настрадались?

– Так зачем же?

– Затем, что с ними была Элэйс, – ответил Одрик. – Ей нужно было выиграть время. У подножия горы ждала Ориана со своими людьми. А в цитадели, с ней, были Сажье, и Ариф, и дочь. Она не могла рисковать. Если их схватят, все, чем пожертвовали Симеон, и ее отец, и Эсклармонда, чтобы сохранить тайну, окажется тщетным.

Теперь все кусочки головоломки улеглись на место, и Элис видела картину целиком, отчетливо и ярко, словно сама была свидетельницей тех давних событий.

Она взглянула в окно на вечно суровые горы. Точно такими были они при Элэйс. То же солнце, те же дожди, то же небо.

– Расскажите мне правду о Граале, – попросила она.

Дата добавления: 2015-09-02