ГЛАВА 61. Гильом стоял под старым вязом посреди Кур д'Онор, где собрались шевалье виконта

Гильом стоял под старым вязом посреди Кур д'Онор, где собрались шевалье виконта Тренкавеля.

Только что граф Оксерский, подъехав к Нарбоннским воротам, от имени аббата Сито предложил перемирие на время переговоров. Это неожиданное предложение снова оживило природный оптимизм виконта. Это было заметно и по его лицу, и по тону, каким он обращался к домочадцам. Отчасти надежда и вера в победу передались и его окружению.

Много споров вызвали причины такой перемены в намерениях аббата. Крестоносцы не слишком продвинулись вперед, но ведь осада длится всего неделю – едва началась. Впрочем, какое значение имели побуждения аббата? Виконт решил, что никакого.

Гильом почти не слушал его речь. Он запутался в паутине, которую сам же и сплел, и не видел выхода из нее. Ни слова, ни меч не могли ему помочь. Он жил как на лезвии ножа. Пять дней, как пропала Элэйс. Гильом втайне высылал людей в город на поиски и сам обшарил все уголки Шато, но так и не сумел узнать, где заперла ее Ориана. Он запутался в собственных ошибках, слишком поздно осознав, как тщательно Ориана приготовила ловушку. Стоит ему выйти из повиновения, и он будет объявлен изменником. И тогда Элэйс несдобровать.

– Итак, друзья мои, – заключил речь виконт Тренкавель, – кто согласится сопровождать меня?

Острый палец Орианы уткнулся в бок Гильому. Он сам не помнил, как выступил вперед. Преклонил колено, положив руку на рукоять меча, и предложил свою службу. Лицо залила краска стыда, когда Раймон Роже благодарно сжал ему плечо.

– Мы от всей души благодарим тебя, Гильом. Кто еще?

Шестеро шевалье присоединились к Гильому. Ориана проскользнула между ними и склонилась перед виконтом.

– Мессире, с твоего позволения…

Конгост не видел своей жены в толпе. Теперь он побагровел и суматошно замахал на нее руками, словно отгонял с грядки ворону.

– Удались, госпожа! – неуверенно и пронзительно приказал он. – Тебе здесь не место.

Ориана даже не оглянулась на него.

Тренкавель поднял руку, подзывая ее к себе.

– Что ты желаешь сказать, госпожа?

– Простите меня, мессире, достойные шевалье, друзья… супруг. С вашего позволения и благословения Господня, я хотела бы предложить свои услуги. Я лишилась отца, а теперь, как видно, и сестры. Трудно перенести такое горе. Однако, если дозволит мой супруг, я хотела бы этим способом выказать мою любовь к тебе, мессире. Я знаю, что мой отец желал бы этого.

Конгост готов был провалиться сквозь землю. Гильом не поднимал глаз. Виконт Тренкавель не скрыл удивления.

– Со всем почтением, госпожа, это не место для женщины.

– Тогда позволь мне стать добровольной заложницей, мессире. Мое присутствие послужит доказательством честности твоих намерений и подтверждением, что Каркассона не нарушит условий переговоров.

Поразмыслив, Тренкавель обернулся к Конгосту.

– Она твоя жена. Отпустишь ли ты ее?

– Все, чего я желаю, это служить тебе, – промямлил эскриван.

Тренкавель знаком предложил Ориане подняться.

– Сегодня твой покойный отец, Ориана, гордился бы тобой, – сказал он.

Ориана взглянула на него из-под темных ресниц.

– Я прошу еще позволения взять с собой Франсуа. Он, как и все мы, поражен смертью моего достойного отца и мечтает восполнить его потерю своей службой тебе.

Гильом почувствовал, как рвется из горла горький хохот. Невозможно было вообразить, что кто-то поверит этой фальшивой трагедии, – однако поверили все. Даже на лице ее мужа выразилось восхищение. Гильому стало горько. Только он и Конгост знали настоящую цену Ориане. Прочим мутила зрение ее красота и нежный голос. Как и ему не так давно.

Гильом с отвращением покосился на Франсуа, бесстрастно замершего чуть поодаль от рыцарей.

– Если ты полагаешь, что твое присутствие будет нам полезно, госпожа, – проговорил Тренкавель, – я даю тебе свое позволение.

Ориана присела в низком реверансе.

– Благодарю тебя, мессире.

Тот хлопнул в ладоши:

– Седлайте лошадей!

Пока они проезжали через выжженную полосу земли к шатру графа Неверского, где были назначены переговоры, Ориана держалась бок о бок с Гильомом. Горожане – те, у кого еще остались силы подняться на стену, – молча следили за парламентерами сверху.

Едва они въехали в лагерь, Ориана незаметно уклонилась в сторону и, не слушая грубых окриков солдатни, вслед за Франсуа проскакала через море палаток туда, где развевались на ветру цвета Шартра – зеленый с серебром.

– Сюда, госпожа!

Франсуа указал на шатер, стоявший чуть в стороне от Других. Солдаты, бдительно следившие за их продвижением, склонили пики, перегораживая путь. Один из них кивнул Франсуа как старому знакомому.

– Скажите своему господину, что дама Ориана, дочь покойного кастеляна Каркассоны, здесь и желает встречи с владетелем Эвре.

Ориана страшно рисковала, явившись сюда. Со слов Франсуа она знала о жестокости и вспыльчивости владетеля. Но и ставка была высока.

– По какому делу? – осведомился солдат.

– Моя госпожа скажет об этом только самому владетелю Эвре.

Немного помедлив, часовой скрылся в шатре и почти сразу появился снова, знаком приглашая их войти.

Первый взгляд на Гая д'Эвре нисколько не успокоил Ориану. Войдя в шатер, она увидела обращенную к ней спину. Когда же он обернулся, перед ней осколками кремня сверкнули глаза, горящие на бледном лице. Черные волосы, блестевшие маслом, были, как принято у французов, гладко зачесаны назад. Больше всего он напоминал готового нанести удар коршуна.

– Госпожа, я много слышал о тебе. – Голос звучал сдержанно и ровно, но в нем слышалась сталь. – Однако никак не ожидал удовольствия встретиться с тобой лично. Чем могу быть полезен?

– Я надеялась услышать, чем я могу быть полезна тебе, господин, – отозвалась она.

И не успела опомниться, как Эвре сжал ее запястье.

– Советую не играть со мной словами, госпожа Ориана. Здесь неуместны манеры ваших южных простолюдинов.

Она услышала за спиной испуганный вздох Франсуа.

– Ты принесла мне известия или нет? Говори!

Ориана сдержалась.

– Не слишком приветливо ты меня встречаешь, а ведь я доставила тебе то, чего ты больше всего желал, – проговорила она, встречая его взгляд.

Эвре поднял руку.

– Проще выбить из тебя все, что тебе известно, нежели терпеть, чтобы меня заставляли ждать. Мы оба напрасно тратим время.

Ориана не опустила глаз.

– Так ты узнаешь лишь часть того, что я готова сказать, – стараясь говорить так же твердо, произнесла она. – Ты много сил отдал поискам трилогии лабиринта. Я могла бы отдать тебе желаемое.

Эвре всмотрелся в ее лицо и опустил руку.

– Тебе не откажешь в отваге, госпожа. Посмотрим, что можно сказать о твоем благоразумии.

Он щелкнул пальцами, и слуга тотчас поднес вино на подносе. Ориана не решилась взять чашу, опасаясь выдать, как дрожат у нее руки.

– Благодарю тебя, но сейчас не время, – отказалась она.

– Как пожелаешь. – Он знаком предложил ей сесть. – Так чего ты хочешь, госпожа?

– За то, что я отдам тебе то, что ты ищешь, ты, возвращаясь на север, возьмешь меня с собой. – Взглянув в лицо собеседника, Ориана поняла, что наконец сумела его удивить. – Как свою супругу, – закончила она.

– У тебя есть супруг… – Эвре через ее голову взглянул на Франсуа, и тот послушно кивнул. – Писец Тренкавеля, как мне помнится. Не так ли?

Ориана выдержала его взгляд.

– Сожалею, но мой супруг погиб. Зарезан в стенах крепости, исполняя свой долг.

– Прими мои соболезнования! – Эвре свел вместе концы гонких длинных пальцев, соорудив из ладоней подобие церковного свода. – Однако осада может продлиться не один год. Что заставляет тебя предположить, что я вернусь на север?

– Я полагаю, господин, – заговорила она, тщательно выбирая слова, – что ты находишься тут ради одной цели. Если с моей помощью цель эта будет достигнута, не вижу, что удержит тебя здесь сверх обязательных сорока дней.

Эвре натянуто улыбнулся.

– Ты не доверяешь дипломатическим способностям виконта Тренкавеля?

– Со всем уважением к тем, под чьими знаменами ты выступаешь, господин, не думаю, что аббат удовлетворится мирным окончанием переговоров.

Эвре не сводил с нее взгляда. Ориана затаила дыхание.

– Ты разбираешься в игре, – наконец признал Эвре.

Она поклонилась, не решаясь заговорить. Он встал и подошел к ней, протянув руку в латной перчатке.

– Я принимаю твое предложение.

Ориана коснулась его руки.

– Еще одно, господин… – сказала она. – В свите виконта есть один шевалье, Гильом дю Мас. Он муж моей сестры. Было бы разумно, если это в твоих силах, ослабить его влияние.

– Раз и навсегда?

Ориана покачала головой.

– Он может еще сыграть роль в наших замыслах. Однако ограничить его влияние было бы полезно. Виконт Тренкавель прислушивается к нему и после смерти моего отца…

Эвре кивнул и жестом отослал Франсуа.

– А теперь, благородная дама Ориана, – заговорил он, оставшись с ней наедине, – довольно намеков. Рассказывай, что ты можешь предложить.

Дата добавления: 2015-09-02