ГЛАВА 50

Ориана на цыпочках прокралась по коридору к комнате сестры.

– Элэйс!

Жиранда уверяла, что сестрица опять у отца, но проверить не мешает.

– Sorre!

Никто не отозвался. Ориана открыла дверь и, войдя, с искусством опытной воровки принялась обыскивать вещи сестры. Бутылочки, кувшинчики и миски, сундук, полный одежды, благовоний и сладко пахнущих трав. Прощупав подушки, наткнулась на мешочек лаванды и отбросила не глядя. Пересмотрела все еще раз, заглянула под кровать и не нашла там ничего, кроме пыли и паутины.

Снова обернувшись лицом к комнате, она заметила толстый охотничий плащ на спинке кресла. Рядом на столике для рукоделья были разбросаны нитки и иглы. Ориана встрепенулась. Зачем бы среди лета понадобился зимний плащ? И с какой стати Элэйс сама чинит свою одежду?

Она подняла плащ и мгновенно почувствовала: что-то не так. Ткань перекосилась и отвисала с одной стороны. Подняв отвисший угол, она убедилась: в кайму что-то зашито.

Она торопливо распустила шов, запустила пальцы в дыру и извлекла небольшой прямоугольный предмет в полотняной обертке.

Рассмотреть находку не осталось времени – в коридоре послышался шум. Быстрее молнии Ориана скрыла сверток за корсажем, а плащ кинула на то же кресло.

Тяжелая рука опустилась ей на плечо. Женщина подскочила.

– Какого черта тебе здесь понадобилось? – спросил голос за спиной.

– Гильом! – Извернувшись, она уперлась ладонями в грудь любовнику. – Ты напугал меня.

– Что ты делала в комнате моей жены, Ориана?

Она вздернула подбородок:

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос!

В комнате темнело, но Ориана видела, как застыло его лицо, и поняла, что стрела попала в цель.

– Я нахожусь здесь по праву, в то время как ты…

Он бросил взгляд на плащ и снова взглянул ей в лицо.

– Чем ты занималась?

Она не дрогнула под его взглядом.

– Тебя это не касается.

Гильом ударом ноги захлопнул дверь.

– Ты забываешься, госпожа, – заметил он, схватив ее за руки.

– Не валяй дурака, Гильом, – негромко бросила она. – Тебе же будет хуже, если нас застанут здесь вдвоем. Открой дверь.

– Не играй со мной, Ориана. Я не в настроении шутить. И я не выпущу тебя, пока ты не скажешь, что здесь делала. Это он тебя послал?

Ориана в неподдельном недоумении уставилась на него:

– Даю слово, Гильом, я не понимаю, о ком ты говоришь?

Он крепче сжал ей запястья:

– Ты думала, я не замечу, да? Я видел вас вместе, Ориана.

Она с облегчением перевела дух. Теперь ясно, почему он так подозрителен. Что ж, если только Гильом не опознал ее собеседника, еще можно обернуть его ошибку в свою пользу.

– Отпусти меня, – велела она, стараясь вырваться из его хватки. – Позволю себе напомнить, мессире, что ты первым заговорил о разрыве.

Она отбросила назад свои блестящие локоны и сверкающим взглядом уставилась на него.

– Так отчего тебя тревожит, если я нашла, с кем утешиться? У тебя нет на меня никаких прав!

– Кто он?

Ориана поспешно соображала. Нужно было назвать имя, которое бы его удовлетворило.

– Я скажу, только если ты обещаешь, что не сделаешь ничего безрассудного, – заговорила она, выигрывая время.

– Ты, госпожа моя, не в том положении, чтобы ставить условия.

– Тогда по крайней мере уйдем отсюда ко мне или хотя бы во двор. Если вернется Элэйс…

По его лицу Ориана поняла, что Гильом в ее руках. Больше всего на свете он боится, что Элэйс узнает о его измене.

– Ладно, – грубо отозвался он и свободной рукой распахнул дверь.

Пока он тащил ее по коридору к ее покоям, Ориана успела собраться с мыслями.

– Говори, госпожа! – приказал Гильом.

Скромно потупив взгляд, Ориана призналась, что подарила свое внимание новому поклоннику – сыну одного из союзников виконта. Юноша давно восхищался ею издалека…

– Я должен этому верить? – спросил Гильом.

– Клянусь жизнью, – шепнула Ориана, глядя на него сквозь повисшую на ресницах слезу.

Гильом ответил недоверчивым взглядом, но уверенность его поколебалась.

– Это не объясняет, что ты делала в комнате моей жены!

– Всего лишь старалась сохранить твою репутацию, – отозвалась она. – Возвращала на законное место одну из твоих вещиц.

– Что за вещица?

– Мой муж нашел в спальне пряжку от мужского плаща. – Она показала пальцами: – Вот такую примерно, медную с серебряной отделкой.

– Я потерял такую, – признал Гильом.

– Жеан твердо решил отыскать владельца и объявить всем его имя. Я узнала твою пряжку и решила, что безопаснее всего будет вернуть ее в твои покои.

Гильом хмурился:

– Почему было просто не отдать мне?

– Ты избегал меня, мессире, – мягко напомнила она. – Я не знала, когда увижусь с тобой, если увижусь вообще. Кроме того, увидев нас вместе, он только утвердился бы в своих подозрениях. Считай, если хочешь, мой поступок глупостью, но не сомневайся в моих намерениях!

Ориана видела, что не убедила его, но не решилась настаивать далее. Его рука потянулась к рукояти клинка.

– Если ты хоть словом намекнешь об этом Элэйс, – сказал он, – я убью тебя, Ориана. Порази меня Бог, если я лгу.

– От меня она ничего не узнает, – ответила Ориана и с коварной улыбкой продолжала: – Разве что мне не оставят выбора. Тогда я буду защищаться. И между прочим…

Гильом сквозь зубы втянул в себя воздух.

–…Между прочим, я тоже хотела просить тебя об услуге.

Он жестко сощурил глаза.

– А если я не желаю оказывать тебе услуг?

– О, я всего лишь хотела бы знать, не передал ли наш отец на хранение сестре какие-нибудь ценности.

– Ты хочешь, чтобы я шпионил за собственной женой? – не веря своим ушам переспросил Гильом. – Этого не будет, Ориана. И ты ничем не посмеешь огорчить ее! Тебе ясно?

– Я ее огорчаю? Это ты стал разыгрывать рыцаря только в страхе перед разоблачением! Это ты предавал ее каждую ночь со мной, Гильом! Мне всего лишь нужно знать. И я узнаю то, что хочу, с твоей помощью или без нее. Но если ты вздумаешь мне мешать…

Она не договорила, но угроза повисла в воздухе.

– Ты не посмеешь!

– Нет ничего проще, как рассказать Элэйс обо всем, что было между нами, поделиться словами, которые ты мне нашептывал, подарками, которые ты мне дарил. Она поверит мне, Гильом. Ведь у тебя на лице отражается все, что творится в душе.

Гильом распахнул дверь. Сейчас он от всей души презирал и ее, и себя.

– Провались ты в ад, Ориана, – бросил он и выбежал в коридор.

Ориана улыбалась. Этот у нее на крючке.

Элэйс весь вечер искала отца. Никто его не видал. Она выбралась в город в надежде поговорить с Эсклармондой. Но та вместе с Сажье уже покинула дом в Сен-Микеле, а к себе, по всей видимости, они не возвращались.

В конце концов усталая и встревоженная Элэйс одна вернулась в спальню. Но ей было не до сна. Она зажгла светильник и присела к столу.

Колокол прозвонил первый час, когда ее разбудили громкие шаги за дверью. Элэйс вскинула упавшую на руки голову и обернулась на шум.

– Риксенда? – шепнула она в темноту. – Это ты?

– Нет, не Риксенда, – отозвался он.

– Гильом?

Он вышел на свет, нерешительно улыбаясь.

– Прости, я помню, что обещал оставить тебя в покое, но… разреши?

Элэйс выпрямилась.

– Я был в часовне, – пояснил Гильом. – Молился, но, вижу, напрасно.

Он присел на краешек кровати. Немного помешкав, Элэйс подошла к нему. Она видела, что муж чем-то обеспокоен.

– Ну-ка, – шепнула она. – Дай я помогу.

Она распустила завязки его сапог, помогла снять пояс и перевязь. Пряжки негромко звякнули о пол.

– Чего ждет виконт Тренкавель? – спросила она.

Гильом откинулся на спину и прикрыл глаза.

– Он ожидает, что Воинство нанесет первый удар по Сен-Венсену, потом по Сен-Микелю, чтобы отбить подходы к стенам города.

Элэйс подсела к нему, отвела волосы у него со лба и вздрогнула, ощутив под пальцами тепло его кожи.

– Тебе надо поспать, мессире. Набраться сил перед сражением.

Он лениво приоткрыл глаза и улыбнулся ей.

– Я бы лучше отдохнул с твоей помощью.

Элэйс улыбнулась ему и взяла со столика приготовленный с вечера настой розмарина. Плеснула на ладонь и тихонько принялась втирать в виски мужу.

– Я сегодня искала отца и хотела зайти к сестре. С ней в комнате кто-то был.

– Надо думать, Конгост, – резко откликнулся Гильом.

– Не думаю. Он со всеми писцами спит сейчас в башне Пинте, чтобы быть под рукой у виконта.

Она помолчала.

– Они смеялись.

Гильом приложил ей палец к губам.

– Хватит об Ориане, – шепнул он, обняв ее рукой и привлекая к себе.

Элэйс почувствовала вкус вина у него на губах.

– Ты пахнешь медом и ромашкой, – сказал он, распуская ей волосы так, что они водопадом упали на лицо.

– Mon cor.

Она замирала от его прикосновений, таких пугающих и нежных. Медленно, бережно, не свода взгляда карих глаз с ее лица, Гильом спустил ее платье с плеч, сдвинул до пояса. Элэйс шевельнулась. Ткань свободно соскользнула на пол, словно не нужная больше зимняя шкурка. Гильом поднял край одеяла, помогая ей забраться в постель, и прилег рядом на еще не забывшую его подушку. Минуту они лежали рядом, и она грела озябшие ноги об его теплую кожу. Потом он склонился над ней. Его дыхание показалось Элэйс теплым летним ветерком. Его губы плясали по телу, язык скользил по груди, гладил ее. Элэйс затаила дыхание, когда он забрал сосок в рот, облизывая, лаская и дразня.

Гильом поднял голову, чуть улыбнулся и, не отпуская ее взгляда, опустил свое тело между ее голых ног. Элэйс серьезно, не мигая, смотрела ему в лицо.

– Mon cor, – повторил он.

Гильом входил в нее нежно, понемногу, пока она не впустила его целиком. Тогда он на мгновение замер в ней, отдыхая.

Сейчас Элэйс ощущала себя сильной, могучей, любое дело было ей по силам, она готова была справиться с кем угодно. Колдовское тяжелое тепло расходилось по членам, наполняя ее, поглощая все чувства. Голову наполнил гул бьющейся крови. Не стало ни времени, ни пространства. Остался только Гильом да мигающий огонек лампы.

Медленно они начали двигаться.

– Элэйс… – Слово выскользнуло из его губ.

Она обхватила руками его спину, раскинув пальцы лучами звезды. Она чувствовала его силу – силу загорелых рук, твердых бедер. Мягкие волоски у него на груди щекотали ей кожу. Ее язык, влажный, горячий, жадный, метнулся к нему в рот.

Он, охваченный желанием, дышал все чаще, все глубже. Элэйс прижала его к себе, услышав, как он снова выкрикнул ее имя. По его телу прошла дрожь, и он замер.

Гул в голове у нее постепенно затихал, сменяясь тишиной полутемной спальни.

Позже, вдоволь наговорившись и многое пообещав друг другу, оба задремали. В светильнике догорало масло. Огонек мигнул и погас. Элэйс и Гильом этого не заметили. Не видели и серебряного серпика луны, проползавшего по небу за окном, и лилового рассвета, вливавшегося в комнату. Они спали, обняв друг друга, и ничего больше не знали – муж и жена, возвратившие прежнюю любовь.

Покой. Мир.

Дата добавления: 2015-09-02