В дверях появился солдат:
– Виконт Тренкавель?
Тот обернулся:
– Что там?
– Поймали вора, мессире. Крал воду на площади.
Виконт знаком показал, что идет.
– Госпожа, я должен тебя покинуть.
Элэйс кивнула. У нее уже не осталось слез.
– Я позабочусь, чтобы его похоронили с почестями, подобающими его положению. Он был доблестным воином, мудрым советчиком и верным другом.
– Его вера не требует этого, мессире. Плоть – ничто. Дух его уже удалился. Он бы хотел, чтобы ты думал только о живых.
– Тогда считай, что я делаю это ради себя, желая оказать ему последние почести, достойные любви и уважения, которые я испытывал к твоему отцу. Я прикажу перенести тело в капеллу Святой Марии.
– Он счел бы честью для себя такое выражение твоей любви, мессире.
– Не прислать ли кого-нибудь посидеть с тобой? Без твоего супруга я обойтись не могу, но сестру? Или женщин, чтобы помочь обрядить покойного?
Элэйс вскинула голову, только сейчас вспомнив, что ни разу не подумала о сестре. Забыла даже известить ее о болезни отца…
– Я сама схожу за сестрой, мессире.
Она поклонилась, провожая его, и отошла от двери. Не было сил оставить отца. Она сама начала обряжать тело. Приказала перестелить постель, унести и сжечь зараженное белье. Потом, с помощью Риксенды, приготовила свивальники и погребальное миро. Сама обмыла тело и расчесала волосы, чтобы и в смерти он выглядел достойно, как при жизни.
Постояла еще немного, глядя в опустевшее лицо.
«Больше тянуть нельзя».
– Передай виконту, что тело готово и его можно перенести в капеллу, – попросила она Риксенду. – А я скажу сестре.
На полу перед дверью Орианы спала Жиранда.
Элэйс перешагнула ее и открыла дверь. Сегодня она была не заперта. Ориана одна спала на ложе за откинутым занавесом. Ее черные кудри рассыпались по подушке, а кожа в бледном рассветном полумраке казалась молочно-белой. Элэйс не понимала, как она может спать.
– Сестра!
Ориана мгновенно открыла зеленые кошачьи глаза. На ее лице тревога сменилась удивлением, а удивление – обычным пренебрежением.
– Я принесла дурную весть, – сказала Элэйс.
Голос был мертвым, холодным.
– Нельзя ли с ней подождать? Еще не звонили примы!
– Нельзя. Наш отец…
«Могут ли такие слова быть правдой?»
Элэйс глубоко вздохнула, собираясь с силами.
– Наш отец умер.
– Как? Как он умер?
– И тебе больше нечего сказать? – поразилась Элэйс.
Ориана вылетела из постели:
– Говори, от чего он умер?
– От болезни. Все случилось быстро.
– И ты была с ним до конца?
Элэйс кивнула.
– А меня позвать не догадалась? – злобно спросила Ориана.
– Прости, – прошептала Элэйс. – Все было так быстро. Я понимаю, что надо было…
– Кто еще был с ним?
– Тренкавель, наш господин, и…
Ориана не упустила ее заминки.
– Но отец покаялся в грехах и принял последнее причастие? – резко спросила она. – Церковь приняла его?
– Отец не остался без духовного утешения, – проговорила Элэйс, тщательно выбирая слова.
– Он примирился с Богом?
«Она догадывается».
– Разве в этом дело? – воскликнула она, почти испуганная деловитым безразличием сестры. – Наш отец мертв, Ориана. Неужто это ничего не значит для тебя?
– Ты не исполнила свой долг, сестрица. – Ориана ткнула ей в грудь пальцем. – И у меня, как старшей, было больше прав быть с ним. Я должна была там быть. И если, мало того, я узнаю, что ты позволила еретикам лапать умирающего, я позабочусь, чтобы ты о том пожалела!
– И тебе не горько, не жаль его?
Элэйс прочла ответ на лице сестры.
– Я жалею его не больше, чем уличного пса. Он не любил меня. Я уже много лет не позволяла себе чувствовать боль от его равнодушия. Так с чего бы мне горевать? – Она шагнула к сестре. – Это тебя он любил. В тебе он видел себя. – На ее лице возникла мерзкая улыбка. – Тебе он доверял. Делился с тобой самыми потаенными секретами.
Эти слова пробились сквозь горестное оцепенение, охватившее Элэйс, и краска бросилась ей в лицо.
– О чем ты говоришь? – пролепетала она, с ужасом предугадывая ответ.
– Ты превосходно знаешь, о чем я говорю, – прошипела ей в лицо сестра. – Или ты решила, что я не ведаю о ваших полуночных беседах? – Ориана шагнула еще ближе. – В твоей жизни кое-что изменится, сестрица, теперь, когда некому тебя защищать. Слишком долго все выходило по-твоему. – Пальцы Орианы жестко стиснули запястье сестры. – Говори. Где третья книга?
– Я не понимаю, о чем ты?
Ориана дала ей пощечину.
– Где? – шипела она. – Я знаю, она у тебя!
– Отпусти!
– Не шути со мной, сестра. Он должен был отдать ее тебе. Кому еще мог он довериться? Говори, где? Все равно я ее получу!
По спине Элэйс пробежали ледяные мурашки.
– Не смей. Кто-нибудь войдет.
– Кто же? – усмехнулась сестра. – Забыла, что отец тебя уже не защитит?
– Гильом.
Ориана расхохоталась:
– Ах да, я забыла, что ты помирилась с муженьком! А хочешь знать, что он на самом деле о тебе думает? – продолжала она. – Хочешь?
Дверь распахнулась, ударившись в стену.
– Хватит! – заорал Гильом.
Ориана мгновенно выпустила руку Элэйс. Гильом в три шага пересек комнату и прижал жену к груди.
– Mon cor, я пришел тотчас же, как узнал о его смерти. Мне так жаль.
– Как трогательно! – с издевкой оборвала его Ориана. – А спроси-ка его, чего ради он вернулся на супружеское ложе! – Она с презрением выплевывала слова, не сводя глаз с побледневшего лица Гильома. – Или боишься услышать ответ? Спроси его, Элэйс! Не любовь и не страсть. Он помирился с тобой из-за книги, только и всего.
– Предупреждаю, придержи язык!
– А почему? Ты боишься того, что я могла бы сказать?
«Нет. Только не это».
– Не ты ему нужна, Элэйс. Он ищет книгу. Вот что привело его в твою спальню. Или ты в самом деле ослепла?
Элэйс отступила от мужа.
– Она говорит правду?
Он развернулся к ней. В глазах его горело отчаяние.
– Она лжет, клянусь жизнью. Мне нет дела до книги! Я ей ничего не сказал. Разве я мог?
– Пока ты спала, он обыскивал твои вещи. Он не сможет этого отрицать.
– Нет! – выкрикнул Гильом.
Элэйс взглянула на него.
– Но ты знал, что есть такая книга?
Мелькнувшая у него в глазах тревога ответила за него. Этого ответа она боялась.
Он заговорил надтреснутым голосом:
– Она хотела заставить меня ей помогать, Элэйс, но я отказался. Отказался!
– Что же дало ей такую власть над тобой, чтобы требовать помощи? – тихо, почти шепотом спросила она.
Гильом потянулся к ней, но Элэйс отступила.
«Даже сейчас я бы хотела, чтобы он все отрицал».
Гильом уронил руки.
– Один раз, да, я… Прости меня.
Немного запоздалое раскаяние.
Элэйс будто не слышала Ориану.
– Ты ее любишь?
Гильом замотал головой.
– Ты понимаешь, что она делает? Старается обратить тебя против меня, Элэйс!
Элэйс молчала. Он еще может думать, что она снова поверит ему?!
Он с мольбой протянул к ней руки:
– Прошу тебя, Элэйс. Я люблю тебя.
– Ну, довольно, – заговорила Ориана, встав между ними. – Где книга?
– У меня ее нет.
– А у кого есть? – с угрозой настаивала Ориана.
Элэйс встретила ее взгляд.
– Зачем она тебе? Что в ней такого, чем она так важна для тебя?
– Лучше скажи, – процедила Ориана. – Тогда здесь все и кончится.
– А если не скажу?
– Недолго и заболеть, – протянула сестра. – Ты ведь ухаживала за отцом. Может, в тебе уже затаилась зараза. – Она обернулась к Гильому. – Ты меня понимаешь? Если ты пойдешь против меня…
– Я не дам тебе причинить ей вред!
Ориана смеялась.
– Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. У меня довольно доказательств твоей измены, чтобы тебя повесили.
– Доказательства, изготовленные тобой же! – выкрикнул он. – Виконт не поверит тебе.
– Ты меня недооцениваешь, Гильом, если надеешься, что я оставила место сомнениям. – Она снова повернулась к Элэйс. – Говори, где спрятана книга, или я иду к виконту.
Элэйс с трудом сглотнула. Что же натворил Гильом? Она не знала, что и думать. И как ни сердилась на мужа, не могла заставить себя отречься от него.
– У Франсуа, – сказала она. – Отец отдал книгу Франсуа.
По лицу Орианы пробежало смятение – и мгновенно исчезло.
– Прекрасно. Но предупреждаю тебя, сестрица: ты пожалеешь, если солгала мне.
Она развернулась и направилась к двери.
– Куда ты?
– Отдать последний долг отцу, куда же еще? Однако прежде хочу убедиться, что ты надежно заперта в своей спальне.
Элэйс подняла голову и твердо встретила взгляд сестры.
– В этом нет необходимости.
– О, есть! Если Франсуа не сможет мне помочь, мне захочется еще раз переговорить с тобой.
Гильом пытался перехватить ее:
– Она лжет. Я не сделал ничего дурного.
– Меня больше не касается, что ты делал и чего не делал, – отозвалась Элэйс. – Ты понимал, что делаешь, когда ложился с ней. А теперь оставь меня в покое.
Высоко подняв голову, Элэйс вышла за дверь. За ней последовали Ориана с Жирандой.
– Я скоро вернусь. Только побеседую с Франсуа.
Дверь спальни захлопнулась за ней. Мгновением позже Элэйс услышала, как в замке повернулся ключ. Что-то гневно выкрикнул Гильом.
Она заткнула уши, чтобы не слышать их голосов. Она старалась отогнать отравленные видения, вызванные в мозгу ревностью. Невозможно было представить Гильома в объятиях Орианы, непереносима мысль, что он нашептывал ей те нежные слова, которые она хранила в сердце, как драгоценные жемчужины.
Элэйс прижала к груди дрожащую ладонь. Сердце, обманутое и обиженное, колотилось о ребра. Она перевела дыхание.
«Не думай о себе».
Она открыла глаза, уронила руки, беспомощно стиснутые в кулачки. Не может она позволить себе быть слабой. Иначе Ориана отберет у нее все, чем она дорожила. Еще будет время сожалеть и упрекать. Но сейчас важнее разбитого сердца данное отцу обещание: сберечь книгу. Гильома, как бы это ни было трудно, надо выбросить из головы. Стоило Ориане приказать, и она позволила запереть себя в комнате! Третья книга… Ориана спрашивала, где спрятана третья книга.
Элэйс бросилась к креслу, на спинке которого так и висел плащ, схватила его и похлопала рукой по кайме, где была зашита книга.
Книги там не было.
Элэйс в отчаянии опустилась в кресло. Скоро она узнает, что про Франсуа Элэйс ей солгала, и вернется.
«А что с Эсклармондой?»
За дверью больше не слышалось криков Гильома.
«Ушел с ней?»
Она не знала, что думать. И не хотела знать. Предал раз – предаст снова. Придется запереть свои раненые чувства в кровоточащем сердце.
Элэйс вспорола лавандовую подушечку, выдернула пергамент с копией страницы из «Книги Чисел», окинула напоследок взглядом комнату, которую прежде считала своим домом.
Она понимала, что больше не вернется сюда.
Потом она подбежала к окну, выходившему на карниз крыши. Сердце едва не выскакивало из груди. Надо было бежать, пока не вернулась Ориана.
Ориана ничего не чувствовала. Она стояла в ногах погребальных носилок, глядя в лицо отца, освещенное колеблющимся светом свечей.
Отослав служителей, Ориана наклонилась, словно хотела поцеловать отца в лоб. Накрыв его руку своей, стянула с большого пальца кольцо, почти не веря, что сестра оказалась так глупа, чтобы оставить его на руке мертвого.
Выпрямляясь, Ориана опустила кольцо в карман. Затем поправила на покойном покрывало, преклонила колена перед алтарем, перекрестилась и вышла, чтобы найти Франсуа.
Дата добавления: 2015-09-02; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ГЛАВА 58 | | | ГЛАВА 60 |