|
Читайте также: |
Межа между строчками.
Поэту до сумерек, как на духу,
Дышать над подстрочником.
Он вещего слова не вымолвит зря, -
И только поэтому
Во все времена царёво – царям,
Поэту – поэтово.
13.
Что выдаст в поэте – Поэта?
Зелёный – рассеянный – взгляд.
Парит тополиное лето,
В Сокольниках липы шумят,
И жизнь начинается заново…
Но взорвана тишина.
На западе – злое зарево,
И страшное слово – война!
14.
Стёкла мутные, словно лёд,
Самолёты в прожекторах,
Рёв сирены, первый налёт,
Облака на длинных шнурах.
И ладонь прижимая к виску,
Ты гадаешь по сводкам сухим:
Неужели их пустят – в Москву?
Неужели сдадут её – им?..
15.
Куда спешишь ты, одинокий,
Подобный тени пилигрим?
Ведут разбитые дороги
В сожжённый варварами Рим.
И пепел, разлетаясь, душит
Мольбу, сорвавшуюся в крик.
Твои б слова – да Богу в уши,
Но только – что Ему до них?..
16.
Отпусти, разойдись кругами
Хоть на пару часов, боль.
Пароходик ползет по Каме,
На пригорке – Чист о поль.
Может, сбудется наконец-то
Правота вместо фальши?
Но в Чист о поле нету места.
Вам в Елабугу – дальше.
17.
День заполняет собой пустоту,
Образовавшуюся в ночи.
Мы – светлячки на дневном свету,
Мы – стеарин стаявшей свечи,
Мы – уязвимая чья-то цель,
Сопротивленье движенью вспять.
Не состоится у нас дуэль.
Друг против друга не нам стоять.
18.
Точки над i расставляет рассвет,
Зеркало смотрит в дверной проём…
Не состоится у нас дуэт –
Слишком по-разному мы поём.
Что же, опять, как всегда, одна?
Всяк отмахнется, глаза отведёт.
Не до поэзии, если – война…
И судомойкой никто не возьмёт.
19.
Склянка чернил – вот она,
Столик возле стены.
Предана – но не продана:
Нету такой цены.
Нету цены отчаянью –
Платою за побег.
Там, за волной причальною
Скрылся Серебряный Век.
20.
Уголья в печи – чужие –
В Чехии, в Польше…
Где ещё жить, скажите?
Некому больше
Над Рильке корпеть, над Лоркой, -
Спи, баркарола.
Горенка – надвое – переборкой.
Пере-борола.
21.
Остаться одной, остаться –
Не всё ли равно, когда!
Потерянным иностранцам
И родина – лебеда.
На сердце – сплошные раны,
Счастье – забытый гость.
А в балке – четырёхгранный,
Крепкий, старинный гвоздь.
22.
Слово – как склянку – оземь,
Чтобы и смерть – не зря.
Завтра наступит осень,
Первое сентября.
Правда – страшнее вымысла,
Когда никому не нужен…
Мурлыга! Прости! Не вынесла.
Дальше было бы хуже.
23.
В платье лилового ситца,
Вскользь – через душу – трещина.
Кто это? Это царица? –
Нет, это просто женщина.
Веревкой – внахлёст – по вере.
На нитке, скоба, держись,
Чтоб не ломали двери
Те, что сломали жизнь.
24.
Отныне себе, как и вам, одна,
Забытая – где – Бог весть,
Простите, Марина Ивановна,
Что Ваша могила – здесь.
Под сенью осенних трав она,
Вдали от досужих мест.
Простите, Марина Ивановна,
Потерянный – нами – крест…
Март 2001.
----------------------------------------------------------------------------------------
ПЕСНИ
ДОБРЫЙ ВЕТЕР
Шла волна штормовая
На лихой абордаж.
И корабль раздевая,
Ветер рвал такелаж.
К чёрту брошены трапы,
Не спастись парусам.
Кто попал ветру в лапы,
Тот не вырвется сам.
Но капитан легко, без грусти
Сказал: "Идём наверняка!
Наш ветер - добрый, он отпустит
И не погубит моряка".
А на севере вьюга
Заметает следы,
И на трассе без друга
Два шага до беды.
Здесь на землю этапы
Лютый ветер бросал.
Кто попал ветру в лапы,
Тот не вырвется сам.
Но одинокий путник тоже
Не лыком шит - он шепчет всё:
"Мой ветер - добрый, он поможет,
И не погубит, а спасёт".
Время валко и шатко -
Из полона да в плен.
С Сеньки сорвана шапка.
А ветра перемен
Веселы и не слабы -
Пыль по нашим глазам.
Кто попал ветру в лапы,
Тот не вырвется сам.
Но кто беспечно душу тратит
На всех по строчке, он пропел,
Что ветер - добрый, он подхватит
И на волне, и на тропе.
С этой верой под сердцем
Ты живи - и дай Бог
Со своим ветром спеться
И не сбиться с дорог!
Отдавая швартовы -
Не отдать корабля!
Мы услышать готовы
Голос ветра: "Земля!"
Ведь капитан легко, без грусти
Сказал: "Идём наверняка!
Наш ветер - добрый, он отпустит
И не погубит моряка".
Март 2010.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАЗКИ
Весел и упрям – останься таким,
Даже если – стоп, и дальше нельзя.
Знай, что иногда сильнее враги,
Но даже тогда – сильнее друзья!
Когда писать не с руки и не разводятся краски,
Когда на мачтах паруса – как бельё,
Казалось бы, пустяки - лишь возвращение сказки
Туда, где ждать все позабыли её.
Казалось бы – поднажать на жёлтый тюбик сильнее
И солнце выпустить в небо на год.
Но режет ночь без ножа - её чернила син е е,
Чем на холсте твоём ночной небосвод…
Ты – самый старый солдат, и там, где шла твоя рота,
Не оставалось вариантов уже.
Ты твёрдо выучил: ад – ещё не линия фронта,
А рай – он тоже не в штабном шалаше.
И ты чертил на снегу самим собой, как курсором,
Когда тащил на спине «языка».
Теперь другие бегут вперёд, – и будет позором
Не победить, когда победа близка.
Когда последний аккорд затихнет в шуме оваций,
И музыкант уйдёт в гримёрку, ты сам
Поймёшь, как это – на год порой во тьме оставаться,
Чуть прикоснувшись к золотым небесам.
Уже заклеен конверт, недалеко до развязки.
Но вдруг в окно ударит ливневый дождь, -
И ты откроешь мольберт, и разведёшь свои краски,
И солнце выпустишь, и сказку вернёшь.
Сентябрь 2011.
ЗАКЛИНАНИЕ ВЕТРА
Заклинание ветра,
уносящего всё, что мешало дышать, -
Вот она, моя вера
в сумасшедшие песни, что пела душа,
И в летящие звёзды,
что порой на ветру попадают в глаза.
Но не сдерживай слёз ты, -
отольётся серебряной пулей слеза.
Заклинание ветра...
Со страниц манускрипта ступив на плато,
На вершине Ампера
вновь следы Атлантиды находит Платон -
И кончается воздух.
Лишь породы кусок остаётся в руке...
И опять эти звёзды,
и опять отправляешься в путь налегке.
Крещёный шаман на ветру безбожно терзает "Музиму".
Его рок-н-ролл выбивает из этой страны нафталин.
И снова идут крейсера в поход боевой на Цусиму,
И снова звенит кандалами Сибирь и седой Сахалин.
Заклинание ветра...
Одноглазый циклон оборвал якоря.
Как еловая ветка,
затрещала душа, полсекунды гор я.
Для последнего старта
от Бояновых песен и греческих лир
До байкальского барда -
три-четыре аккорда и взорванный мир.
Заклинание ветра.
Взять за ворот себя, если выхода нет
Из квадратного метра,
из обжитой дыры, из сети интернет.
Пусть языческий ветер
носит искры по свету, как раньше носил,
А кто огня не заметил,
продолжает во тьме запасать керосин.
И Бог с ним! Пускай он решил, что всё у него шито-крыто -
Три жизни в запас, три хита его плоскую землю спасут.
Но поезд ушёл: из-под ног уходит на дно Атлантида,
Как ржавый ковчег, оставляя на волнах горящий мазут.
Октябрь 2003.
МЕСЯЦ
Месяц
взвился в небо ятаганом, -
Как его клинок остёр!
То ли
светят звёзды над курганом,
То ль вдали горит костёр.
Путь наш
никогда не будет близким,
Хоть вовсю гони коней
Степью –
по камням, по обелискам
Да по волнам ковылей.
Думы,
как сухарики в котомке,
Переломаны, черны.
Воля, -
а мы всё рыщем, словно волки,
Всё бежим, как от чумы.
Долго
слышно, как тоскует песня,
Уплывая за курган.
Только
всё грозит из поднебесья
Нашим душам ятаган.
Апрель 1994.
С ЧИСТОГО ЛИСТА
С чистого листа на поклон зиме
Снежной целиной выхожу один -
На дорогу ту, что по осени
Вдоль и поперёк исходил.
В инее усы, полушубок бел, -
Если пропаду – не найти меня.
Отчего опять ухожу в побег –
Знает лишь сухая стерня.
А ты меня стегай, не жалей кнута,
Звонкая пурга, колокольный стон,
Чтоб когда-нибудь позабылась та,
За которой рвался вдогон.
Чтобы сто на грудь – и закрыть вопрос,
И не возвращаться туда, где жил,
Пробери меня до костей, мороз,
Протяни до вытертых жил!
С порванной струны на один куплет
Не успел за песней, сорвался вниз.
Серый подошёл и понюхал след.
Не догонишь, п а ря, не злись!
Я уже на трассе, я чёрт-те где.
Адрес мой спроси у лихих ветров.
Седина-проталина в бороде –
Плата за покинутый кров.
А ты забудь о том, где болит, когда
Отпускаешь птицу свою в полёт.
Закури махры, чтоб не снилась та,
Без которой - сердце под лёд…
Как и ты, я тоже ходил за край.
Выдюжил – и лишь веселее стал.
Так что наливай за Сибирь давай
И ещё за Южный Урал!
С чистого листа – в поле белый снег,
Песня ямщика сквозь мотора свист.
Что там на пути и какой там век?
Вся любовь – один чистый лист…
Здесь останови – я сойду с ума
От слепящих слёз, синевы небес.
Опали мне душу огнём, зима!
Степь да степь годами окрест…
А ты проснись весной, талая вода,
Пусть в ручье опять зазвенит ведро,
Чтобы ни по ком не рыдала та,
У которой смех - серебро.
Чтоб её дорога была светла,
Ключ в замке оставить не позабудь.
Парус, ветер, пламя да два крыла –
Для того, кто тронется в путь.
Декабрь 2009.
ПРИЮТ КОМЕДИАНТОВ
Лето нас уравняет во времени, будет светло:
Семь утра у меня, а на севере – белая ночь.
Эти глупые птицы любого берут на крыло,
Кто решится лететь, потому что иначе – невмочь.
Потому что земля вся исхожена, дальше – провал,
И тоску голубиная почта не лечит уже…
Лето будет качать на волнах, как буйки, острова
И подарит раёк в шапито, словно рай в шалаше.
Комедианты-шутники, ловцы удачи!..
Фургона скрип среди бездонной тишины.
Никто не должен видеть нас, когда мы плачем.
Никто не должен. И мы плакать не должны.
А дорога у нас будет лёгкой, поскольку я сам
Всё настроил и даже попутчиков поторопил.
Ветер страсти и нежности силу отдаст парусам,
По пути ничего не сломав, не снеся со стропил.
Где-то там, далеко, где шаманские песни поют,
Мы ещё прозвеним колокольцами в гривах коней,
И огонь будет ярок, и в левую руку твою
Ляжет посохом древним резной гриф гитары моей.
Пообещайте не искать, как ветра в поле,
Наших следов у бездорожья на краю.
Никто не должен видеть нас в любви и боли.
Никто не должен. Это только наш приют.
Лето нас уравняет, а осень разделит опять,
Не прибавив монет, не умножив количество вёрст.
Нам останется только с улыбкой спектакль отыграть –
И в дорогу, в дорогу, на свет неприкаянных звёзд.
Декабрь 2009.
ПОСВЯЩЕНИЕ БАРДАМ
То и дело натыкается на мели
Неуклюжий наш корабль, дрейфуя между
Двух причалов.
Как же так? Ведь мы же пели,
Взявшись за руки, про дружбу и надежду
Так недавно!
А теперь поодиночке
Пропадаем, вспоминая лишь украдкой
Друг о друге. Можно все расставить точки,
Сделав И-союз обычною И-краткой.
Можно выиграть бумажную регату,
Можно звать версификатора поэтом,
Можно выстроить на сцене баррикаду,
«Кто не с нами – против нас!» - крича при этом.
Но потом, когда, как сводки о потерях,
Станут в двери нам стучаться телеграммы,
Чьим предчувствиям мы нехотя поверим,
Запоздалые слагая дифирамбы?
Десять раз скажи «костёр» - не станет жарко.
Сам с собой не спелся ты – теперь не спейся.
Чем твердить про пресловутый «кризис жанра»,
Лучше взять да выдать пару новых песен.
Это важно – может быть, всего-то пару,
Только пела в них весна бы, - ах, как пела!
Отложи-ка, старичок, свою гитару
Да капелью спой тихонько a capella.
Декабрь 1996.
АРБАТСКАЯ ПЕСНЯ
Эй, Москва-подружка, может, сходим в кино?
Я свободен, да и ты не так занята.
Старого Арбата нет в помине давно,
Улица, что нынче так зовётся, - не та.
Дворик Окуджавы прогревает весна,
Несмотря на холод от рекламных щитов.
Помнишь, как бродили мы с тобой допоздна,
Не сводя с зимою прошлогодних счетов?
Девочка в беретке – из массовки актриса,
Ей до главной роли – двадцать жизней пока.
Угол на Полянке, - и судьба-биссектриса
Делит пополам его, - а к ней два звонка.
Эй, Москва-товарка, развесенний галдёж,
Воробьи да голуби, старьёвщика крик.
Лишнего билетика и с рук не найдёшь, -
На премьеру загодя билеты, старик.
Талою водою убегают года,
Лодочку бумажную несут в водосток, -
Словно телеграмму «Приезжай навсегда»
Провода уносят за Урал, на восток.
Стройотряд столичный – боевые ребята:
Дом из брезентухи, целый мир за душой.
Неужели с нами это было когда-то?
Оказалось, шар земной совсем небольшой…
Эй, Москва-старушка, угости куличом!
Выбивая пух из тополиных перин,
Негде порезвиться с волейбольным мячом:
Джипы во дворах, а выше – пластик витрин.
Но ещё чуть-чуть повыше – синяя даль.
Значит, всё вернётся на подмостки свои, -
И актриса с блеском отыграет спектакль,
А потом напомнит: «Непременно звони!»
Вот и созвонились. Нам бы встретиться надо,
Хоть на вечер выпасть из своей суеты.
Но Булат уходит в переулки Арбата,
И весенний дождь его смывает следы…
Март 2012.
ДВОРОВАЯ ПЕСЕНКА
Всё-то нам шутки-шуточки,
Путь-дороженька скользкая,
Всё дворы-переулочки
и весь мир остальной,
Семиструнка арбатская,
Восьмиклинка московская,
Да привычка дурацкая –
цыкать фиксой стальной.
У соседа Михалыча
Опера были с обыском,
Взяли две плёнки Галича
и чего-то ещё.
Говорят, что доставлен он
В деревеньку под Обнинском.
Там пятнашка за Сталиным
не берётся в зачёт.
Ой, сизари – залётная тоска,
Летите в небеса поближе к чуду!
А я дойду до Спаса На Песках,
Наедине с дворовой песнею побуду…
Юбки, ленты, оборочки,
Комсомолки-красавицы,
Да портвейн «Три семёрочки»,
на заводе аврал.
Батя ранен в конце войны –
Пил и ждал, что поправится.
Пробирались за сцену мы,
где Высоцкий играл.
На Таганке за церковью
Собирались картёжники,
Их ручищами цепкими
выцепляли менты.
В «Каме» шмыгали стольники
И делились на трёшники,
А я рвался в Сокольники,
где ждала меня ты.
Ах, юность – расклешённая джинса,
Магнитофон «Днепро» - с катушек съехать!
Как мы ловили вражьи голоса, -
Сегодня голоса друзей поймать – помеха...
Май 2008.
ГОЛОСА ДРУЗЕЙ
Голоса друзей теперь далеко.
Странная страна на старости лет
Пули отлила – да все в молоко.
Продан за пятак обратный билет.
Голоса друзей я слышу во сне.
Братиной хмельной уже не собрать
За одним столом по ранней весне
Молодую и весёлую рать.
Кто-то ушёл по лучу,
Кто-то остался в долгах.
Я смс получу,
Только не вспомню никак –
Чей это номер и кто
Просит меня дать ответ.
Перезвоню – всё не то,
Связи с тем номером нет…
Голоса друзей ищу в записной
Книжке, где страниц хватает не всех.
Шестьдесят восьмой, две тыщи восьмой, -
Звон гитарных струн, похожий на смех,
Звон колоколов, похожий на плач.
Вроде лик святой – да свечка чадит.
Время – боевой, испытанный врач,
Но и докторов оно не щадит…
Кто-то ушёл по росе,
Кто-то к прицелу приник.
Я собираю друзей
Вместе – хотя бы на миг –
В песенных строчках, в стихах,
В памяти прожитых дней.
В год, когда всё - в пух и прах, -
Я собираю друзей.
Июнь 2014.
МОСКОВСКАЯ ПЕСНЯ
Стала зелень медною: зелено – не молодо.
Все скамейки заняты: знамо – выходной.
Разлетелись листьями по аллее Воланда
Снимки чёрно-белые памяти цветной.
Голова садовая на Садовой улице
Обронила пёрышко. Бронная, прости!
Оперенье новое на двуглавой курице,
Отопленье старое – дров не запасти.
Привет, кофейня на углу у Патриарших!
Я, как всегда, на пять минут зашёл погреться.
А в сквере липы подросли, и стала старше
Шпана в колодезных дворах моего детства.
Стала жизнь весёлою – просто обхохочешься,
Небо занавешено сотнями реклам.
Все в метро - товарищи, все «на ты» без отчества,
Через две ступени вниз мчатся по делам.
На Садово-Кудринской, словно потерпевшая,
Голосит сиренами сонная Москва.
Конная милиция нынче стала пешая,
От Калужской площади – пробка до моста.
Привет, кривые переулки на Таганке,
Старушка - Сретенка, на окнах занавески,
Высотки - сталинки, хрущёвки - коммуналки,
Стиль византийский, флаг российский, быт советский.
Плёнка чёрно-белая, небо светло-синее,
Пресня многоцветностью преображена.
Клёны на Ваганьково прихватило инеем.
Церковь Воскресения, осень, тишина…
Ноябрь 2008.
ЖАР-ПТИЦА
Город просыпается, пьёт кофе и спешит на метро.
Город спотыкается спросонья и под ноги глядит.
Там на эскалаторе Жар-птица обронила перо,
Выпорхнув из клетки чьей-то запертой не крепко груди.
Может, ей, Жар-птице, показалось очень жарко вот так
Жить под батареей сердца, греться – да не греть никого?
Может, разменяла золотник на неразменный пятак?
Счастье на двоих – оно сильнее счастья на одного.
Бьют ветра и дожди в упор,
Не спасают зонты и куртки.
Поднимаются птицы в бой,
Ты теперь не один.
Воробьи с Воробьёвых Гор
И с прудов Патриарших утки,
Мы обветренный город свой
Никому не сдадим.
Глупая Жар-птица, что ты будешь делать в наших краях?
Ветры из тоннелей треплют перья золотые твои.
Платье королевское портняги из купонов кроят,
А от Купидонов не дождёшься ни стрелы, ни любви.
Наша ли столица – в бутиках да в суете за деньгой?
Отовсюду слышится нерусская какая-то речь,
Шарфиком трёхцветным размахался то ли гей, то ли гой…
Но столица – наша! Значит, нам её по-птичьи беречь.
Люди – странные существа:
Прожил день и нырнул в подземку.
Как не часто они глядят
В небо из-под руки…
Там десантом кружит листва -
Кто на берег, а кто на реку,
А на помощь уже летят
Наших душ «ястребки».
Город просыпается. Воздушная тревога, отбой.
Город очень хочет быть крылатым, но признаться – ни-ни.
Ты остановился, оглянулся, – что, приятель, с тобой?
Вот перо Жар-птицы, - значит, с нею вы на свете одни.
Вспомни про неё, найди её или хотя б загадай,
Чтоб она сама тебя нашла, - и будет всё хорошо.
Отстояв столицу, птицы снова возвращаются в рай
На седьмое небо, - и архангел опускает рожок.
Ноябрь 2011.
ТРУБАЧ
Я ещё отбрасываю тень, - значит,
Я пока живу. А как там быть дальше?
За рекою красный эскадрон скачет,
И труба не чувствует пока фальши.
Голоса на этой стороне мира
Кличут голоса с той стороны света.
Если б мы не знали, как поёт лира,
Мы б тогда не звали приходить лето.
С жалом потерять и свою жизнь не жаль пчеле, -
Значит, и сигнал тревоги – на раз трубе.
Дуй, трубач, не дай скопиться здесь ржавчине,
В горле золотой своей трубы – в раструбе!
Рокнрольной песней разорвись, сердце.
Золотою рожью разродись, поле.
Выйду среди ночи покурить в сенцы,
Вспомню о потерянной своей воле.
А копыта звонкие стучат ближе:
Реку эскадрон перемахнул с ходу.
Крыши пламя красным языком лижет.
Не дано, трубач, тебе сыграть коду.
Молодое племя за деньгу удавится,
Made in USA – на все четыре стороны.
Научили нас, как до земли кланяться, -
Только вот кому? Иконы все сорваны.
В огороде срублены тела пугал,
Под листом капусты спит моё детство.
Я беру, отбрасываю тень в угол:
С нею было проще, да куда деться?
Эскадрон лихой без трубача сгинул,
Расцвела на красных площадях плесень.
Тень лежит в углу, смеётся мне в спину.
Я иду искать следы подков-песен.
Гуси полетели к югу, им некогда.
Голуби воркуют и с небес какают.
Если трубачом уже не стать мне, тогда
Дайте, что ли, покурить перед атакою!
Май 2006.
ВСАДНИК, СКАЧУЩИЙ ВПЕРЕДИ
«Выпрямляйся, барабанщик!.. Встань и не гнись!
Пришла пора!..» А.П. Гайдар
Выпрямляйся, барабанщик! Встань и только не гнись! –
Там, за насыпью, засели враги.
В тридцать семь коротких лет не умещается жизнь,
Возвращается на те же круги.
Пуля свистнет и под орден ляжет красным пятном,
На секунду станет пусто в груди.
А потом тебя подхватит серебристым крылом
Всадник, скачущий всегда впереди.
Дрогнет язычок пламени свечи,
Чьи-то руки тронут штурвал…
Песня, не молчи! Сказка, не молчи!
Трудно, - но ещё не привал!..
По камням военной тайны, по сплетению троп
Рысью конная разведка прошла.
Это времени сурового весёлая дробь,
Это искорка, что сердце прожгла.
Это сны, где только ветер – сам себе командир,
За других в ответе кто-то иной.
Но уходит эскадрон, ты остаёшься один,
Перепаханный гражданской войной…
Молния вдали расколола высь,
Всадник постучал у ворот.
Песня, отзовись! Сказка, отзовись!
Смена непременно придёт.
Скрип колёс, шаги ночные, дальний архипелаг…
Лбом горячим к ледяному стеклу
Ты прижался. Но горит солдатской звёздочкой знак
На странице в правом верхнем углу.
Выпрямляйся, барабанщик! Бей тревогу, пока
Против ветра тучи не понеслись.
Скачет всадник – и в руке его сиянье клинка,
И со смертью не кончается жизнь.
Горною тропой рота держит путь,
Басмачи засели у скал…
Песня, не забудь! Сказка, не забудь!
Трудно, - но пока не привал.
Декабрь 2009.
БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ
Когда подступаешь к воротам рая, мобилу - в карман штанов, -
Так бомбу в карман галифе совал лихой комиссар Жухрай.
На вахте тебя тормознут и спросят: «Эй, п а ря, ты кто таков?»
А ты в амбразуру швырнёшь мобильник –
и сразу ворвёшься в рай.
Какое их, в сущности, дело собачье – кто ты и зачем идёшь?
Когда все – сюда, только ты – отсюда, по рваному льду скользя,
Где - против законов природы рая – хреначит и снег, и дождь.
А в эти врата можно только войти, а выйти уже нельзя.
Проскочил – и до кучи привет!
Хорошо, что попутчиков нет.
Хорошо, что ни с кем не делить,
Не молчать третий тост.
Райский плац – для разбитых сапог,
Для того, кто теперь одинок.
По краям подорожник в пыли
Да бурьян в полный рост.
Когда оторвёшься, Мухтару в зубы полпачки отдав махры,
Когда отобьёшься на ржавой шконке за сорок шальных секунд,
Матрос из «Курска» придёт и сбреет седые твои вихры,
Ворча тихонько: «Ещё салага, а разблатовался тут…»
И будет тебе не море сниться, не сказочный Херсонес,
Туманный колокол тоже будет звонить не по снам твоим.
Приснится старый вагон-теплушка и мимо летящий лес,
И рядом с тобою – в платке девчушка, и вам хорошо двоим.
А в оставленной жизни не так:
На окоп надвигается танк,
И не выдержав, ты побежишь
По сожжённой стерне.
Эх, таких вот зелёных салаг
Объезжал в Гиндукуше Саланг,
Но они поднимались и – шиш
Вам гашиш на броне!
Наутро с подъёма в раю поверка, оправка и марш-бросок,
И вспышка слева, и маршал справа на белом коне своём,
Политбеседа и бой неравный, и в каску свинца кусок, -
И вновь с мобилой в кармане к раю, и снова с утра подъём.
Но когда-нибудь грянет звонок
Для того, кто всегда одинок.
И «приём» удивлённо нажав
Перед шагом за край,
Ты услышишь: «Я жду, приходи!
Всё в порядке, война позади».
И отпустит тебя ни на шаг
Не покинутый рай.
Декабрь 2009.
САНИТАРНЫЙ ПОЕЗД
На сибирских полустанках –
Ни кола и ни двора,
И летала с гор на санках
Боевая детвора.
Головой качали деды, -
Уголёк опять в цене
За полгода до Победы
В самой огненной войне.
А инвалид махорку бережно завёртывал,
Одной рукой «катюшей» щёлкал, смаковал.
Так мы курили в декабре сорок четвёртого
На старых шпалах возле озера Байкал.
Три аккорда, гриф гитарный,
Начинаю с ноты «ля».
Ехал поезд санитарный
На восток в госпитал я.
А война ползла на запад
По истерзанным полям,
По артиллерийским залпам,
Дата добавления: 2015-09-01; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ЗАТЕРЯННЫЙ ОСТРОВ 2 страница | | | ЗАТЕРЯННЫЙ ОСТРОВ 4 страница |